Та еще коловерть-12. Глава 20

 - Мама, зачем тебе еще двое маленьких? - поинтересовалась Лидочка-младшая. - Тебе нас мало?

     - А как же без маленьких? - улыбнулась Ляля. - Вы все подрастаете. Мальчики уже в школу ходят и по полдня дома не бывают, а по вечерам им не до нас с папой и бабушками - они уроки делают. Скоро и вы, мои любимые, в школу пойдете. И что мы все будем делать, пока вы учитесь? Тосковать и плакать в ожидании, когда вы вернетесь домой? А так у нас теперь опять есть чем, вернее, кем заняться, пока вы будете заняты своими важными делами...

     - А когда и они подрастут, ты родишь еще маленьких?

     - Да, конечно. - пообещала постепенно звереющая Ляля.

     И попросила:

     - Папа, я очень устала. Помоги мне.

     - Что я должен делать? - спросил отец.

     - Пожалуйста, отведи детей к телевизору и дай им посмотреть репортажи...

     - Все репортажи? - удивился Гурам. - Без купюр?

     - Да, папа, - подтвердила Ляля, - дай посмотреть детям все репортажи, которые смотрит Марго. Пусть наши дети знают, какая беда чуть не случилась с нами, но по Воле Божией обошла нас стороной.

     Дедушка Гурам увел своих немного успокоившихся внуков в гостиную.

     Постепенно успокаивающийся Никольский присел на краешек кровати.

     - Пельменник, ты испугался за нас или за милиционершу? - попыталась пошутить Елена Гурамовна.

     - За вас...

     - Успокоился?

     - Не очень... Тебе нехорошо?

     - Мушки полетели...

     Вадим быстро измерил ей давление.

     - Норма, Лялечка. И аритмии я не слышу.

     - Естественно, с такой кровопотерей. - отозвалась Лидочка.

     - А мушки откуда взялись?

     - На нервной почве. - ответил Вадим-доктор. - Взвинтили нашу девочку до мушек... Гады...

     - Тогда шире шаг в гостиную. - улыбнулась Елена Гурамовна. - Там страшно напсиховавшийся, но счастливый дед собирался отпаивать всех желающих кальвадосом.

     - Чему он так рад?

     - Мы назвали новорожденных Гурамом и Анзором...

     - Гурам и Анзор Добрынины? Не звучит.

     - Они будут не Добрынины, а Кипшидзе.

     - Тогда звучит. - согласился пельменник и робко спросил. - Дядя, можно я поцелую ТВОЮ Лялю?

     - Сегодня можно, - смилостивился дядюшка, - но только  не в губы...

     - А то что?

     - Будешь до утра изображать из себя соловья на веточке...

     - Какого соловья?

     - Осеннего...

     - Дядя, ты рехнулся?

     - Почти...

     Вадим Никольский крепко поцеловал Лялю в щеку.

     - Поздравляю тебя, родная моя, и с седьмым и восьмым ребенками, и с тем, что Боженька отвел от тебя и твоего придурка такую страшную беду, и с тем, что роды прошли благополучно...

     - Я тебя, придурка, честно предупредил... - взревел Добрынин.

     - Я в щечку...

     - А назвал как?

     - Так ведь тетка же... Не чужой человек... К тому же, жена лучшего друга и по совместительству родного  дядюшки.



Продолжение следует...