Из дневника Жизни. День 14

Пятничный вечер был тихим и спокойным. Я позволила себе пройтись. Точнее, я стояла, а всё двигалось вдоль, поперёк, вокруг меня. Движение пребываний может показаться хаотичным в своей массовости. Но для каждого человека движение растягивается в тонкие цветные нити, прикоснувшись к которым можно посмотреть весь путь...
Порыв ветра качнул переплетённые нити, и одна из них привлекла моё внимание: тонкая, словно паутина. Я взялась за неё.
Автобусная остановка. На железной скамейке под стеклянной крышей сидел парнишка лет восемнадцати. Бледное лицо подчёркивало глубину чёрных глаз. Он поправил смоляной чуб, сложил на коленях тонкие руки и, уставившись в одну точку, замер.
Было в нём что-то такое, что привлекало, притягивало.
Возможно, это было его спокойствие. Возможно, его невозмутимость. А может, и то и другое вместе... Его константа!!! Точно! Это изысканное нынче постоянство в бесконечно меняющемся Мире.
Проследив за немигающим взглядом, я обнаружила, что смотрит молодой человек в... себя. И это тоже не оставило меня равнодушной.
Как же интересны человеческие мысли!
Я уж было собиралась проникнуть дальше, как меня грубо прервали:
- Сидишь?- рядом с парнишкой плюхнулся подвыпивший мужчина. Он протёр рукой своё лицо сверху вниз, будто смахивал что-то и уставился на изучаемый мною объект.
- Сидишь,- не дождавшись ответа, продолжил он.- А я вот с работы... Ну, выпил немного. Бывает... Спроси меня, почему? А я отвечу: потому что конец недели, конец рабочего дня. А я устал. И выпил. А что здесь такого?... Что? Ты не пьёшь? Вот и молодец. Ну, это пока. Вот поживёшь с моё и будешь пить. Жизнь - она такая. Быстро заставит...
И вот какая такая? Я разве заставляю пить ? Я вообще никого ничего не заставляю! Разве что направляю на пребывание. И это только после многих согласований и утверждений. Парень не шевелился, а мужичок продолжал:
- Вот сидишь ты тут, весь из себя такой правильный... Презираешь меня? Конечно, презираешь. Это потому, что ты жизни не знаешь. Что ты видел в своей жизни? Да что ты мог видеть? Вот поживи с моё, тогда поговорим,- мужчина хлопнул парня по плечу, поднялся, кряхтя, и удалился, бормоча что-то себе под нос.
Паренёк моргнул. По его щеке скатилась слеза. Потом ещё. Он с силой зажмурил глаза, и ещё несколько слезинок одна за другой устремились вниз.
Что-то я упустила. Надо посмотреть. Лёгким дуновением коснулась я его головы. И увидела... боль. Сколько было боли в этом теле! Колющей, режущей, рвущей на части.
В пять лет - детский дом. Побои, издевательства, голод... К этому не пришлось привыкать, так как в своей семье он всё это уже проходил. Но здесь ему всё время говорили, что он никому не нужен. А в семье мама обнимала и говорила, что он самый любимый и самый родной. Обнимала и говорила это каждый день. Говорила, пока однажды не ударила папу, который хотел ударить его - своего сына, и папа не встал, а маму увезли.
В десять лет ему сказали, что мамы больше нет. Нигде. Раньше она была. Где-то далеко, но была. А теперь её нет.
В восемнадцать ему настоятельно предложили "катиться на все четыре стороны".
Сейчас ему двадцать, просто выглядит как подросток. Он живёт случайными заработками и снимает чулан у спившейся тётки, которая именно сегодня ушла в запой. Вот поэтому парнишка и сидит на остановке, где ему предстоит провести ночь.
Меня трясло. Даже не знаю, на что это было похоже: дрожь от мороза или от электрического разряда. И появилось желание, совершенно новое и неконтролируемое ощущение - изменить происходящее.
Как же человек может проходить уроки своего пребывания без надежды?
Как я могу изменить это, не показывая себя и не вмешиваясь в основную линию пребывания?
Мысли закрутились... и выстроились!
Громко матерясь, на остановку вернулся мужичок:
- О! Ты ещё тут? А у меня автобус отменили. Ну, не здесь же ночевать. Пошли со мной в бригаду. У нас там на такой случай и диван, и кресло есть. Всяко в жизни бывает. А завтра поговорим.
И они ушли.
А мне стало спокойно. Теперь всё, как надо...
Только куда мне теперь провода от зажигания деть?

2.07.2020