Глава 4. Двойник

 
Все осталось за пеленой вчерашних событий. Кулибин понимал, ему нужно теперь время, чтобы осознать все, что с ним произошло там, у крепости Балла-Хисар. Он не раз просыпался ночью, и в эти короткие мгновения безсоницы, пытался вернуть себя к произошедшим там событиям. Но как только об этом начинал думать, в голове тут же появляться какая-то тяжесть, зевота, зовущая его назад в сон, и еще, на что обратил внимание Фёдор, управляло его желанием спать не столько сознание, как усталость в теле и он заново возвращался в бездонное, мягкое пространство сна.
Какой раз он просыпался в эту ночь, со счету сбился. Свет, пробивался из коридора казармы в их офицерский «кубрик», через полуоткрытую дверь. Это Фёдор понял, рассмотрев в осветленном пространстве кровать сменщика, стол посередине их комнаты. Другие кровати, на которых спали старшина и командир первого взвода сержант запаса Коломиец еле-еле просматривались, но то, что на них спали, он видел...

Приподнялся, ощупал рукой свой стул, стоявший у тумбочки, одежду, висевшую на нем. Громко заерзался на кровати старшина, потянулся, встал, и, натянув на себя штаны, китель, посмотрел на панаму и бросил ее на тумбочку.

За ним с кряхтением поднялся с кровати и Фёдор.

- О, как голова, - прошептал старшина.

- Да, - глубоко вздохнул Кулибин. – Как я сюда попал-то?

- Нормально, - протянул руку для рукопожатия прапорщик. – Майор тебя привел, тоже этого. Говорит, командира не трогать, мы с ним посидели. Солдаты говорили, что там стрельба была, правда?

- Да, - махнул рукой Федор и натянул через голову на себя свой китель.

- Ты в туалет?

- Сейчас, сейчас, подожди меня в коридоре, - прошептал Кулибин, заново сняв, и внимательно осматрев свою форму.

Да, это именно его китель была на нем, а где же пятно от нефти? Фёдор еще раз внимательно, сантиметр за сантиметром начал осматривать ее. Нет ничего похожего даже. А, стоп, стоп, вот потеки какие-то остались. Принюхался, и тут же отпрянул лицом от хэбэ, пахнущей бензином. Значит, кто-то очистил ее от нефти, а это разве возможно? Отколупав  от ткани кусок твердой смолы, - смолы(?), да, это она самая натуральная, - Фёдор вышел в коридор.

Дневальный сразу же подбежал к нему, и приложив руку к панаме, начал громко докладывать:

- Товарищ гвардии старший лейтенант, за время моего дежурства в роте…

- Тише, - перебил его прапорщик, - люди же спят.
Фёдор, улыбнувшись солдату, приложил палец к губам и пошел за прапорщиком на улицу.

- Три! – громкий голос патрульного, сразу же привел Фёдора в себя.

- Пять, - ответил ему старшина,  подхватив под локоть Кулибина, они пошли в сторону котельной, потом свернули от нее направо и по еле освещенной тропке, от света фонарей, горящих на плацу, в сторону длинного деревянного строения.

- Так как все было, расскажи, - остановился на середине пути Кулибин.

- Так толком и не знаю. Твои приехали, поставили БМП на стоянку и строем пришли в казарму. Я принял оружие, потом построил твоих сорванцов у курилки, поверил, все на месте. Потом подъехал ГАЗ-66, прямо к крыльцу, я даже не видел как ты вышел в казарму. Ну, распустил солдат перед ужином привести себя в порядок, захожу в «кубрик» там майор. Он раздел тебя и уложил на кровать, все и говорит мне, мол, дай командиру отдохнуть. Всё, ушел. По запаху, идущему от тебя, понял, что ты помогал ему наливать бензин, спиртного не уловил.

- А-а, ну прекрасно. А это что? – и Кулибин протянул ему кусочек смолы.
Прапорщик взял ее в руки, стал рассматривать, пожевал и сказал:

- Резина.

- Как резина?

- Ну, импортная какая-то, её наливают на что-нибудь, чтобы снять слепок, или, ну как тебе сказать, форму.

- А-а, - вздохнул Кулибин.

- А что, Федя?

- Да опрокинул на меня бутылку с этой смолой майор, думал, нефтью облил, одежду придется выкинуть. Ан нет.

- А-а, - рассмеялся прапорщик, - так это он для прикола так сделал, я тебе говорю. – И посмотрев в глаза Кулибина, что-то сказал, про себя.

«Значит все нормально, - успокоился Фёдор. – Спасибо майору, умный мужик. Погоди-ка, погоди-ка, «умный» – это ладно. А вот для чего была разыграна вся эта комедия-трагедия? Для чего? – Фёдор напрягся. – А, уж больно я похож на какого-то полевого командира душман. И не афганца, а наёмника. Наёмника? Погоди-ка, имени его он не назвал, а только предупредил, что это секретная информация, и за разглашение её, я сам должен знать, что со мной будет.

Так, так. Сегодня в десять утра я должен ему дать окончательный ответ, согласен ли его заменить. Заменить? Что это значит? Командовать той группой. Раз. Убивать своих. Два. Ну, может, не своих, зачем-то я должен поменять их командира. Ладно. Если сменюсь, то должен знать несколько языков, или хотя бы английский. Ну, и что же я, за пять минут его выучу? Что-то здесь не так. Вернее, они не на того делают ставки, то есть, я не потяну» - Фёдор встал с кровати, подошел к столу. Чайник, к счастью, почти полный. Несколько больших глотков теплой воды, тут же вызвал сильное потоотделение.

Обтершись полотенцем, Фёдор вернулся к кровати и лег.

«Вот такая вышла с вами, товарищ гвардии старший лейтенант, загвоздочка. И что дальше вы будете делать? Воевать? Или собираться домой? Легче конечно отказаться, хватит, навоевался. Чего им еще нужно от меня? И тут же, Феденька, к тебе прикрепится хвостиком прекрасная фразочка – «трус». «Трус», «трус». Погоди-ка, а как старшина на меня посмотрел после туалета. Что, и он знает, в какую историю меня хотят втянуть? Навряд ли, он посмотрел в мои глаза, потому что они красные и опухшие. Да, да, и потому что от меня несет перегаром от того трехзвездочного коньяка.

Погоди-ка, - Фёдор закашлялся. – Погоди-ка, он точно знает, как я бежал сломя голову от афганца, который за мной гнался с саблей. Бли-ин. Да, да, когда я пробегал мимо БМПэшки, на ней сидел механик-водитель. Как его, м-м-м, Ми-ми-хайлов. Точно, Михайлов. И он обо всём этом всем растрезвонил. Бли-ин. Правду говорят: «От любви до ненависти один шаг». А причем здесь «любовь»? Ладно, изменим это слово на «уважение». А не все ли равно, какое это имеет значение «любовь» или «уважение»? Завтра же вся рота, батальон, полк будет над ним во все горло смеяться, как я струсил и бежал от афганца».

Фёдор, сдавив губы, смотрел в потолок. Хотелось рвать и метать. Ну, блин, попался. Ну, блин…»

Майор вытащил из ножен саблю и идет к Кулибину.

«Ну, что решил, а? Решил? Ну, так что?» - и начал тыкать в Фёдора саблей.

- Товарищ гвардии старший лейтенант, товарищ гвардии старший лейтенант, проснитесь, к вам пришли.
Фёдор открыл глаза, перед ним не было того майора с саблей, а лицо солдата.

- Товарищ гвардии старший лейтенант, извините, - улыбнулся солдат, - к вам пришли, - и отошел в сторону.

- Доброе утро, Фёдор Валентинович, вышел из-за спины дневального майор Федорцов.

- Ой, извините, - тут же вскочил с постели Кулибин.

- Ч-ч-ч, - приложил указательный палец к губам майор, - не шумите, люди спят. До подъема еще десять минут. Я вас жду у выхода, туда пойду, - махнул рукой за спину майор, - в смысле в сторону плаца выходите.

- Вы это.

- Ч-ч-ч, - заново приложил указательный палец к губам Федорцов. – Три минутки вам хватит?

- Да, да, - вскочил с кровати Кулибин, и начал быстро натягивать на себя штаны, китель…

- Еще, - майор показал, что что-то хочет сказать ему на ушко.

- Да, - шагнул к нему старший лейтенант.

- У тебя, случайно, с собой нет сберегательной книжки?

- В чемодане. Он здесь, в каптерке.

Майор посмотрел на часы:

- Торопись, а то скоро подъем роты, - и быстро пошел к выходу из модуля.

- 2 –

- Так, так, - хирург, внимательно осматривая левую бровь Фёдора, продолжил. – Нужен глубокий разрез, и желательно, чтобы быстро затянулось, а то пыль, мусор.

- А что, спрятать рубец от пыли нельзя? – спросил особист.

- Будет мешать заживлению, может оставить после себя  какие-то изменения. Шов один, и если судить по снимку, то рана получена недавно. Такое впечатление, что он был ранен осколком камня, или снаряда. Осколок прошел сверху вниз.

- Ножом, - поправил хирурга майор. – Ладно, Петя, времени у нас нет.
Фёдор думал, что будет больно, но оказалось не так. Только почувствовал на верхней скуле прикосновение холодной, мокрой салфетки и от нее резкий запах спирта.

Но вот когда капитан на брови начал накладывать шов, пробив его иголкой, то нечаянно ойкнул.

Всё. Ан нет, теперь хирург своими пальцами оттянул его веко и Фёдор этим глазом на мгновение увидел его прокуренные усы и в нос ударил резкий запах спирта, и с испугом подумал: только бы хирург не разрезал его.

- Все, старший лейтенант. Теперь так, бровь не трогать, а вообще глаз не трогать. Товарищ майор, вы хоть что говорите, но на улицу ему желательно без повязки не выходить в течение двух часов, пока не затянется рана.

- Ладно, - услышал он голос особиста. Вы теперь ему там, на шее, что нужно сделайте и на ухе.

На шее Фёдора хирург сделал несколько ожогов, с помощью раскаленного кончика пинцета. Чем-то их смазал и без вопросов особисту, чем-то смазав их, закрыл лейкопластырем.

- А вот на подбородке у него тоже есть ссадина, - рассматривая фотографию человека, в которого должен воплотиться Фёдор, сказал хирург.

- Где? – с удивлением рассматривал фотографию майор.

- Вот, посмотрите сюда. Это, скорее всего, травма, полученная им в детстве. Хотя…

- А без «хотя», капитан, он перед тобой, инструменты тоже.

И тут же Фёдор почувствовал, как что-то твердое и горячее прикоснулось к его подбородку, но двинуть головой, сильно зажатой в ладонях Федорцова, он так и не смог.

- Ууу-у, - со стоном промычал он. И, только после того, когда почувствовал, что его голову отпустили, с негодованием посмотрел на хирурга и спросил. – Зачем так долго держали?

- Рубец нужен. Сами понимаете, искусство требует жертв.

- Всё, закончили? – спросил у хирурга особист.

- Вроде да, теперь похожи, как близнецы.

- Как близнецы? – рявкнул майор. – Капитан, насколько я знаю, и у близнецов есть в чем-то разница, а здесь она не нужна, понимаешь.
Капитан еще раз взял фотографию и начал внимательно осматривать то ее, то лицо Фёдора.

- Так, так, - глубоко вздохнул он. – Вроде все перенес. Так, так. Здесь рубец, здесь тоже, тут рубец, здесь ожог, тут родинка, - и ткнув под ухо Фёдора, посмотрел на особиста. – Не у того, что на фотографии родинка, а у героя.

- Убери, - приказал майор. – И быстренько, быстренько, времени совсем нет.

…Прапорщика из финансового отдела ждали недолго.

Увидев его, Фёдор чуть не вскрикнул от неожиданности и не вскочил со своего места: тот был копией великого артиста Михаила Пуговкина. Некоторые кинофильмы с его участием Кулибин видел по много раз: «Свадьбу в Малиновке»,  «Солдат Иван Бровкин», «Дело „Пёстрых“»... Но это был финансист, прапорщик Нестеров.

- И как живется с таким лицом? – спросил у него особист.

- Прекрасно, товарищ гвардии майор. Все двери открыты, все улыбаются, даже генералы жмут мне руку и говорят, что я очень похож на Пуговкина. Но мы с ним не родня, - еле сдерживая улыбку, ответил тот. – Может где-то в седьмом колене

- Понял? – Федорцов посмотрел на Кулибина. – Так что как видите, товарищ старший лейтенант, двойником можно жить и даже что-то от этого иметь. Например, уважение,
- и с улыбкой посмотрел на прапорщика.

- А у вас ранение? – с какой-то сердобольностью спросил у Фёдора финансист.

- В передрягу попал. Значит так, прапорщик, подготовьте на старшего лейтенанта Кулибина все документы по переводу его денег на этот счет, - и протянул ему сберегательную книжку Фёдора. – Человек задержится в Афганистане, в госпитале, потом, еще неизвестно куда поведет его судьба, то есть, куда направят доктора. Может и не в госпиталь, а в какую-нибудь гражданскую клинику, и так далее.

- А я уже все приготовил, - и прапорщик выложил на стол несколько листочков. – Осталось только подписаться. А как быть со сберегательной книжкой?

- Сдашь ее мне.

- А-а, товарищ гвардии майор…

- Разговоры потом, - остановил его особист. – Сам вас вызову, когда будет нужно. Мы знаем, о чем здесь шел сейчас разговор только втроем. Если хоть одну сплетню услышу, то вы сами знаете, прапорщик, чем это может вам грозить. Вы, свободны.

- Есть, - вытянулся прапорщик и выскочил из кабинета майора.

- И запомните, Фёдор Валентинович, - обратился он к Кулибину, - это дело государственной важности. И второе, ничего не исполнимого нет, можно и в космос полететь, прыгнув вверх, - и наконец-то улыбнулся Кулибину.

 Чай, был крепким. Сделав несколько глотков, Фёдор посмотрел на блюдце с медом.

- Угощайся, он тебе сейчас особенно полезен, - сказал особист. – Когда придется тебе еще таких сладких витаминов попробовать.

И снова он посмотрел на часы, потом на будильник, стоявший посередине стола, потом на дверь.

- Все, Фёдор, он идет. Понимаю, операция тебя ждет опасная. И если решился, то рискуй, и этого никогда никому не показывай, как своего испуга. И еще, запомни, когда тот волновался, то всегда начинал чесать  указательным и средним пальцем нижнее и верхнее веки, смотря человеку, стоящему перед ним в глаза. Это твой главный ключик.

- Не понял…

Дверь отворилась и в кабинет зашел незнакомый мужчина, одетым в выцветшую полевую форму.

- Знакомить вас друг с другом буду наполовину, - сдавливая улыбку на лице, тихо сказал Федорцов. – Вы оба Фёдоры, и все, я вас оставляю, - и, поклонившись офицерам, вышел из кабинета.

- Рад, познакомиться с вами, - улыбнулся незнакомец и протянул Федору свою огромную ладонь. – Тем более мы тезки с вами, и Федорцов почти тоже. Для приличия я буду Ивановым.

- А я Кулибиным, - хотел было приподняться Фёдор, но тот, придавив его ладонь, показал, что не нужно этого делать.

- Разговор будет коротким и длинным. Звания моего вам знать не нужно, для вас я  представитель армейской разведки, - мужчина встал, подошел к окну и, посмотрев в него, обернулся к старшему лейтенанту. - Фёдор Валентинович, вы хороший офицер, не раз проявили инициативу на боевых действиях, имеете несколько заслуженных боевых наград. Перед возвращением в Союз, принято решение вам дать очень сложное задание, - незнакомец не сводил своих глаз с Фёдора.

- Если так нужно, то, вопросов нет, - выровняв спину, сказал старший лейтенант. – Я готов.

- Отлично. И, думаем, с этим заданием вы справитесь. Насколько я знаю, семьей вы еще не обзавелись. Извините, с документами о вас я познакомился поверхностно, и это в скором времени исправлю.

- Какую задачу вы передо мной ставите? – Фёдор опустил глаза, рассматривая крышку стола.

- Опасную. Некоторое время придется работать в тылу противника.

- Я понял, - вздохнув, Фёдор посмотрел на своего тезку.

- Так надо. Времени у нас нет, Федор Валентинович. Складывается сложная ситуация, и если мы ее сможем повернуть в то русло, которое нам нужно, то меньше погибнет людей, - и, достав из бокового кармана несколько черно-белых фотографий, положил их перед Федором. – Узнаете?

- Что-то и не помню, когда это меня и с кем сфотографировали, - с удивлением воскликнул Федор, рассматривая на фотографии людей, окруживших его у бронетранспортера. – Да и афганскую одежду я никогда не носил, а только вчера.

- А кого-то из окруживших вас людей знаете?

- Вот этого, - и Федор показал пальцем на самого крайнего офицера одетого в форму афганской милиции – Царандоя. – Наджибулла, он командир отряда Дех-Сабзской милиции, вроде бы.

- Нет, у него должность другая, но то, что это Наджибулла, вы не ошиблись. И тот человек, похожий на вас, это не вы, но вы им станете завтра – Файзуллой Блэком.
Федор внимательно посмотрел на незнакомца.

- Это командир небольшого отряда собранного из бывших русских, не живших в Советском Союзе. Они представители разных стран, плохо, но знают русский язык, сыновья бывших эмигрантов. Они друг с другом познакомились недавно.

Имя ваше Файзулла, оно тоже вымышленное, по их легенде, вы бывший командир батальона этой дивизии, капитан Сергей Иванов, якобы дезертировавший в январе прошлого года на операции, прошедшей в Хосте. Вы против коммунистов.

- Это правда, что ли?

- Прошу не перебивать меня, Файзулла. Ваш отряд находится под покровительством одной из партий, которая пытается следовать идеям лидера иранской революции аятоллы Хомейни. Ее группировки находятся в различных регионах Афганистана. Но, несмотря на то, что суннитское большинство афганцев относится к учению иранского пророка резко отрицательно, их поддерживают некоторые афганские антиреволюционные группировки Абдул Хака и Ахмад Шаха Масуда, потому что истоки этой поддержки находятся в одних руках.

- Так много информации сразу даете, - невольно высказался Фёдор.

- Успеете осмыслить всю эту информацию. Для этого у вас двенадцать часов. Завтра вы будете убиты на пагманской операции, с вами все ваши сослуживцы здесь, в дивизии, на плацу, попрощаются. Ваше тел, как «груз 200», будет отправлено самолет домой, в тот город, в котором вы выросли, воспитываясь в детском доме. В тот же момент вы, как командир душманского отряда по имени… - и после этих слов армейский офицер замолчал и направил свой указательный палец на Федора, прося его продолжить.

- Файзулла Блэк, - сказал Федор.

- Правильно. Ваш отряд, в смысле душманский, в неравном бою с шурави будет потрепан. То есть, вам не дадут спокойно перейти из долины Чарикара в уезд Пагмана. Вы будете контужены, потеряете на какое-то время память. Но она со временем восстановится, вам помогут некоторые ваши подчиненные в отряде. Одного из них вы недавно сопровождали в ущелье Дех-Сабза.

- Армейского офицера Николая?

- Нет, это Фарид. Других вы не должны знать. Здесь список всех членов вашего отряда, прошедшего в Пакистане диверсионную подготовку в провинции Пактия. Вас готовили в другом лагере, находившемся в провинции Ку-Нар. Это вспомните нечаянно, когда вас познакомят с журналистами информагентства «Эйдженси Афган Пресс». Оно находится в Пакистане и там, перед выходом в Афганистан, вы встречались с одним из журналистов радиостанции этого агентства. Вы будете давать им интервью как русский дезертир, который находился якобы в одном из отрядов перебежчиков в Панджшере. В этом интервью будете хвалить одного из полевых командиров Ахмад Шаха, за то, что тот не убил вас в бою, а помог вылечиться после ранения, и дал вам свободу выбора, где жить и чем заниматься.

Фамилию вы его не помните, пострадала память, но зато нечаянно вспомните одного из журналистов по имени Шабир или Ахтар. Это обязательно должно произойти перед тем, как они включат микрофон перед записью вашего интервью.

- Шабир или Ахтар.

- Да, я напоминаю, Фёдор, у вас была контузия, повлиявшая на вашу память, и поэтому вы можете их спутать. А как по-другому, вы были знакомы с ними всего несколько часов, когда они брали у вас интервью. Понятно? Хорошо. Далее, радиостанция, в которой они работают, называется «Радио свободного Кабула».

- Понятно.

- У вас хорошая память, - и армейский разведчик исподлобья посмотрел на Кулибина.

- В смысле?  Там или вообще? Вообще-то не жалуюсь. В школе, когда учился, запоминал стихотворение после третьего прочтения.

- Теперь вам необходимо выучить этот текст…