Эпизод 62 Секретка. Ивасюк

Эпизод 62 Секретка. Ивасюк

Глава 1
Пригнали мы одну «секретку» в нужную часть. Но сразу уехать не смогли. Не знаю, в чём было дело, но наш прапорщик куда-то смотался с чужими прапорщиками. Наверное, у них были какие-то тёмные дела. Или светлые, просто нам не известные. А мы, трое караульных, сдали свои автоматы, подсумки с патронами и штык-ножи в оружейную комнату. Поскольку в казарме с автоматами могли находиться только солдаты, собирающиеся в караул. А штык-нож полагалось иметь лишь дневальному. Этот атрибут «дневальности» передаётся из смены в смену, как переходящее знамя. Затем пошли вместе с остальными солдатами в столовую. Там, где питается сотня человек, всегда есть возможность накормить троих без потери для повара. После ужина мы признались, что у нас после «секретки», в шинелях остались рыбные консервы в томатном соусе. Это вызвало здоровый интерес у тех, кто не ел такие консервы уже давно. Поэтому, нас после ужина позвали в закрома кухни на свежепожаренную картошку. Которую было решено употребить под наши консервы. От картошки мы не отказались. На ужин была перловая каша, которую наш караул проигнорировал. Во время трапезы один из местных солдат ткнул ложкой в окно и указав на какого-то парня, сказал:
- Это Ивасюк. Не кантуйтесь с ним. Ему объявлен бойкот нормальными пацанами.
- Что за Ивасюк, что за бойкот? - поинтересовался наш сержант Лопатин, наворачивая картошку и напрочь игнорируя консервированную рыбу.
- Это сука одна. Он у дембелей вещи из чемоданов попёр. Его поймали. Отметелили. А двое приблатнённых ещё и опустили его напоследок.
Сержант Лопатин чуть не подавился картошкой.
- Как это опустили? Реально, что ли... ну это... того?
- Да, того самого, - подтвердил другой солдат, сидящий с нами.
- А что с дембелями было потом?
- Уехали дембеля. Что с ними станется? - меланхолично ответил солдат, - только для Ивасюка на этом всё не закончилось. Его теперь дерут дагестанцы. Не стесняясь, прямо в казарме.
- А что командир части? Не может быть, чтобы он не был в курсе.
- В курсе. Вызывал Ивасюка к себе. О чём говорили, не знаю. Время идёт, ничего не меняется. С Ивасюком почти никто не общается. Ну, кроме дагов. Они его в обиду не дают. Дагов в части не очень много, но с ними связываться — себе дороже.

Глава 2
Я никак не выдал своих эмоций. Не дай бог в такое вляпаться. Огласка в таком деле может убить и морально и физически. Что армия, что тюрьма — тут свои жестокие законы. Всегда будут искать слабого, чтобы отыграться на нём. А поскольку армия — коллектив сугубо мужской, то найдутся те, кто захочет удовлетворить свои сексуальные потребности. Значит, всегда появится тот, кто окажется на другом конце этих потребностей. И доля его не завидна. Одно дело сделать минет по дружбе, другое дело, когда дерут в зад толпой. Ну его нафиг, такой секс! А может, Ивасюка не в зад, а в рот? Хотя, какая мне разница. Всё равно неприятно и стыдно. Мне стало жаль этого солдата, попавшего в такой страшный переплёт. Наверняка, во многих военных частях солдаты удовлетворяются при помощи друг друга. Против природы не попрёшь. Просто делают это в тайне от сослуживцев. Или хотя бы дрочат. А ведь никто в дрочке не признаётся. Тут главное, не спалиться за этим занятием. Надо быть поосторожнее с Кастаевым. Мне совсем не улыбается засветиться с этим делом.

Глава 3
Ночью после отбоя я проснулся и понял, что спать не хочется. Наверное, перебрал лимит сна в теплушке. Поэтому я слез с койки, сунул ноги в сапоги, вокруг голенищ которых были замотаны портянки и решил выйти на улицу. В своей части я такое позволить себе не мог. Я салага, а у салаг много ограничений. Сунул за голенище пачку сигарет, коробок спичек и пошёл к выходу из казармы. Я старался идти мягкими шагами, чтобы спички в коробке гремели не слишком сильно. Дневальный сидящий на тумбочке в нахлобученной на самые брови пилотке дёрнулся и молча проводил меня взглядом. Похоже, он дремал, а я его разбудил. Я вышел на крыльцо казармы и сел на влажное от росы крыльцо. Захотелось просто отключиться от реальности. Но мне этого не позволили.
- Ты зачем пошёл на улицу? В самоход собрался?
Я оглянулся на говорившего. Даже если это старослужащий, он не должен до меня докапываться. Мы тут гости. А если что, всегда можно откупиться сигаретой. Это был солдат, о котором нам говорили в столовой. Кажется, его фамилия Ивасюк. Это он сегодня ночью стоит на тумбочке.
- Ты чего, Ивасюк? - мирно ответил я, - кто же в самоход в трусах и майке идёт? Курить я захотел.
- Здесь курить запрещено. Курить можно в курилке.
- Хочешь, и тебе дам сигарету?
- Давай, - Ивасюк уселся рядом.
Я протянул сигарету и дал прикурить от своей.
- Ты откуда знаешь мою фамилию? - поинтересовался Ивасюк, - наши суки напели про меня?
Я ничего не ответил. Наверное именно моё молчание пробило солдата на откровенность.
- Ты что, думаешь, я этого хотел? Даги, они меня силой взяли. Сам бы я ни за что.
Похоже, в предысторию с кражей, из-за которой всё это случилось, он решил меня не посвящать. Я вновь никак не отреагировал на Ивасюка. И опять он не выдержал.
- Ничего, армия — это не навсегда.
Я решил поддержать Ивасюка и сказал:
- Ты это... не переживай, особо. Всё будет в порядке.
- Кто тебе сказал, что я переживаю? - неожиданно зло ответил солдат, - у меня всё нормально. Это у других не всё в порядке. Они меня, видите ли не любят. А сами наедине пытаются яйца ко мне подкатить. А я на них клал с прибором. Не дам я им. И тебе не дам. Суки вы все.
Он бросил окурок на землю, стремительно поднялся, пошёл к дверям казармы. Затем так же стремительно вернулся, поднял окурок и отнёс его к мусорнику, стоящему возле курилки.
- Сюда окурки бросать, сюда!

Глава 4
Мы получили наши автоматы, штык-ножи и подсумки с магазинами. Я вытащил магазины и посмотрел на небольшое отверстие в ребре магазина. Если в отверстии виден капсюль, значит, в магазине 30 патронов. Меня в первые дни службы в караулке разыграл один сержант, когда я во время уборки снял ремень с подсумком. Он вытащил один патрон и потребовал отчёта по боеприпасам. Мне это стало уроком на всю службу. Благо, сержант попался нормальный и не стал меня наказывать.
Шинели мы решили не надевать. На улице была сильная жара, поэтому мы свернули шинели в скатки. Надели их через плечо и в таком виде отправились на вокзал. Выглядели мы как солдаты из военной хроники. По-крайней мере, мне так казалось.