Ночь

Крайний два дня были не очень.  Вчера она получила отказ,  который вывел ее из баланса.  Она бала близка к ссоре с мамой,  в ходе дискуссии,  пыталась выяснить почему родители не могут любить своих детей просто за факт их существования.  Она не понимала,  зачем на нее с детства вешали ожидания и примеряли образы других людей. 
Потолок сотрясался от бега малыша-китайца.  Малыш безмятежно бежал за собакой по длинному коридору квартиры.  Ему и в голову не приходило,  что под ним живут люди,  что прямо сейчас, на кухне сидит девушка.  Сидит и не справляется с потоком воспоминаний.  Она не может престать думать о словах мамы.  О всех тех сказанных словах,  которые записывались на подкорку сознания и сегодня вырывались наружу:
 -Ты высокая и худая,  значит будешь моделью.  Ты чем то похожа на Шарлиз Терон,  ну просто вылитая!  Длинные ноги и атлетическое сложение тела- Ты наша Мария Шарапова.
  Эти шаблонные образы и десяток ожиданий родителей,  легли на ее плечи и стали тяжкой ношей.  Ей было тяжко идти со этим грузом.  Но его никак нельзя было как оставить,  ведь его дали родители.  Его нельзя оставлять!  В диалоге с мамой,  она столкнулась с правдой.  Правда была в том,  что родители не были довольны собой,  они любили так,  как их научили,  а научили их не то чтобы плохо,  но и не очень хорошо.
-Мы для Вас как церберы,  которым Вы с папой дали задачу принести то,  что Вы не взяли сами.  Но кто нибудь спросил меня,  чего я хочу?  Нужно ли мне то,  что Вы с отцом,  так старательно,  мне навязываете?  Нет.  Мне нужно,  чтобы Вы любили меня за то,  какая Я.  Не за то,  что я на кого-то похожа,  а за факт моего благополучия и счастилвого существования.  Неужели это так сложно?
-Мы любим тебя... (После минутного молчания сказала мама)
Но от этих слов не стало легче. 
На следующий день ей было плохо.  Весь день она думала об одном человеке.  О том,  кто манипулировал ей,  но заботился о ее настроении,  проблемах,  быте и досуге.  О том,  кого она,  по совету мамы, отвергла и обрубила с ним все способы связи.  Несмотря на физическое отсутствие, он все время был с ней.  В ее голове.  И когда прорвало дамбу с ее мыслями из прошлого, Он стоял напортив и смотрел своим одержимым взглядом,  в котором читалось:
"Остановись!  Что же ты делаешь.  Если бы ты дала мне шанс,  я бы отставил этот поток,  я бы попробовал тебя успокоить.  Но я лишь тень.  Тень от того,  что от меня осталось,  от того чем мы могли быть,  но не стали" 
Вечером ее сломила боль в животе,  но она была одна и молча терпела.  Всю свою жизнь,  она терпела эту боль,  переодически,  беспричинно, появляющуюся, в ее животе.  В детстве она ложилась на кулак и ждала,  когда боль уйдет.  И боль под нажатием детского кулачка,  действительно,  притуплялась.  Тогда она поняла,  что надо терпеть.  Всю свою жизнь она терпела.