Кукла

  В конце рабочего дня последним в бытовку вошел бригадир: высокий, грузный мужчина предпенсионного возраста. Тяжело дыша, он опустился на скамью и, обращаясь ко мне, спросил:

- Ты не устал? А я вот в последнее время устаю. Раньше не уставал, а теперь устаю.

- Так возраст, Роман Филлипович, сколько вам до пенсии осталось?

- Еще 2 года.

- Каменщики обычно и до 50 лет не дотягивают, а вы день-деньской работаете, да еще и без перекуров. Не пойму: чего вы так стараетесь. Вон молодые ребята; пока пинка не дашь под зад, работать не начнут. А вы сами работу ищите, будто не знаете: «работа не волк, в лес не убежит».

- Эх, Слава, Слава, я же жил еще при  помещиках, после революции западная Молдова (он был молдаванин по национальности) отошла к Румынии, так что я знаю,что такое работа и кто такие хозяева. У них была земля, власть, деньги и их было мало.  А вот у меня не было ничего, кроме рабочих рук и нас, таких как я – голодранцев, было много. Утром приходишь к помещику, стоишь у плетня и ждешь, когда он выйдет и даст тебе работу, а после работы повиснешь на этом плетне и ждешь, пока он тебя покормит. Если у него хорошее настроение и он доволен выполненной работой, то покормит, а если злой, то натравит на тебя собак.

- А как сейчас живут в твоей деревне?

- Да так и живут, как жили: на всю деревню один пожилой учитель. Учит детей тому, что сам знает, но в меру подношения, кто больше приносит продуктов, того больше учит, кто меньше – того поменьше. Так и ходят дети с сумками, в которых вместо учебников: сало, масло, молоко, картошка. Да никто не заинтересован чтобы их учить: если все выучатся, то и работать некому будет. Вот ты через 2 года закончишь институт, и уйдешь в начальники. А я через 2 года уйду на пенсию, а кирпичи класть, кто будет?

- «Кукла» - засмеялся я.

- Эта чертова «кукла» опять стенку «нарисовала» и как она это делает, не пойму. Ведь у неё как у всех: тот же раствор, тот же кирпич, те же условия труда, но результат какой! Ведь никто пройти мимо её кладки не может: все останавливаются и смотрят, как на картину художника.

  И действительно я и сам, впервые увидев кладку «Куклы», невольно остановился и любовался произведением искусства. Стена была не просто красиво сложена, она словно живая излучала тепло и радость бытия. Глядя на неё, невольно думаешь, что красота спасет мир. Но за что же так не любят человека, создающего красоту. Вот и бригадир вместо радости и восхищения говорит о ней с досадой. Это зависть или страх, что она займет его место? Нет, он не завистливый человек, да и за «место» трястись не надо – скоро пенсия. А причина не любви к ней совсем в другом…

  Мы строили секретный объект: заказчик – КГБ, поэтому отобрали лучших строителей Москвы, платили как на севере с повышенным коэффициентом и требования к работе были повышенными, то есть «Высокая комиссия» посещала объект каждую неделю. Вот они – члены комиссии и портили настроение нашему начальству и в первую очередь бригадиру. Объект осматривали молча: впереди шел Главный, курирующий секретный объект, по бокам и сзади его помощники: повыше рангом и занимаемой должности – ближе к нему, пониже рангом – подальше от него. На лице его была печать глубокой досады и брезгливости. Еще бы: его оторвали от важных дел, вытащили из теплого кабинета на «свежий воздух» и теперь ему в начищенных ботинках надо ходить по строительному мусору, спотыкаясь о разбросанные кирпичи. Было ясно, что он далек от строительства, что ему в тягость эти посещения, но у него была роль высокой персоны, которая должна придать особую значимость «секретному объекту». Поэтому он играл её по обязанности и профессионально. Останавливаясь у очередной стены, он глубокомысленно вопрошал:

- Это что?

  К нему подбегала женщина – главный архитектор и научным языком объясняла, что это кирпичная стена, которая нужна по проекту. Он удовлетворенно кивал головой и шел к следующей стене, чтобы повторить вопрос. Но когда он подошел к стене, которую сложила «Кукла», то сцена получилась немая и продолжительная. Он смотрел на стену, сопровождающая его свита смотрела на него, а я,глядя на них, невольно вспомнил притчу о баране и новых воротах. Наконец лицо его побагровело и он, указывая на кладку, громко и сердито произнес:

- Это что такое, а?! Я вас спрашиваю, что ЭТО,... а что это? 

  И он показал на другую стену, которую сложил лимитчик с тяжелого похмелья, у которого с утра не только голова, но и спина кружилась. Контраст был настолько разительным, что в комментариях не нуждался.

- Значит, умеем работать, но не хотим. За что мы вам платим деньги. У вас северный коэффициент, а как вы относитесь к работе, гнать вас надо в шею с объекта…

  Далее он распалялся все больше и больше, а наше начальство смиренно слушало и ничего не могло сказать в оправдание, ведь факт был на лицо и увековечен в камне. Все думали об одном: как бы избавиться от «Куклы» чтобы она своим талантом не раздражала высокое начальство, и не нагоняла тоску на своих коллег, постоянно напоминая своими «картинами», что они бездари.

  Я мысленно «объяснял» чиновнику, что она талант и мы, как бы ни старались, никогда не сможем приблизиться к её «творчеству». Она мастер, а мы всего лишь ремесленники.

  Но девушка, создающая красоту, была самой заурядной внешности: невысокая, худенькая, двадцатилетняя, не общительная. Она бы не привлекла к себе внимание, если бы не кисти её рук. Они были выдающимися, в прямом и переносном смысле: большие, обветренные, с потрескавшейся кожей, с мозолями на ладонях, словно у мужчины  позаимствованные. И было непонятно, то ли она родилась с такими руками, то ли они стали такими от работы, ведь она работала без рукавиц даже зимой. Когда же я её спросил, почему она не надевает рабочие рукавицы, то она с удивлением ответила:

- Как же я в рукавицах, почувствую кирпич? Ведь это же будет кладка «в слепую», а разве «в слепую» можно сложить красивую стену.

  Молодая девушка, ради качественно выполненной работы жертвует красотой своих рук, да и здоровьем и получает в ответ не благодарность и вознаграждение, а нарекания и упреки. Даже разряд каменщика у неё был самый низкий и не соответствовал её квалификации. И я посоветовал ей пойти работать к реставраторам, ведь им нужны такие мастера, но она только махнула рукой:

- Я уже там была, но они сказали, что берут специалистов только с московской пропиской, а я – лимитчица.

  Так круг замкнулся: результатом работы талантливого человека, восхищаются все, а вот сам талантливый человек никому не нужен. Зависть коллег, бездушие начальников и бюрократия чиновников, убивают не только талант в человеке, но и человека - как личность,нивелируя его под общепринятые стандарты: «Не может,не может чумазый играть на фортепьянах.» А если может? Тогда надо сделать все, чтобы упрятать его подальше от глаз людских и благодарности народной.