Во имя долга

Вместо предисловия: Этот рассказ написан в рамках литературного проекта «АИТА» в соавторстве с Токаревым Артемом. А именно -  он автор 1,4,7 и 11 глав, мои,  соответственно – 2,3,5,6,8 и 12. Помимо этого он принимал активное участие в написании фактографического детектива «По ту сторону строк». Стиль и манера повествования у нас отличается и это будет заметно при прочтении.

Глава I
Что я знаю о нем? Пожалуй, не так уж и мало. У него дочь, красавица-жена, а по выходным он играет в преферанс или покер со своими друзьями. Мечтает о новом «крайслере» взамен своего старого бьюика о и том, чтобы поймать меня. И, если с первым желанием все обстоит достаточно реали-стично, то со вторым – более чем утопично. Впрочем, я бы не удивился, если  узнал, что сам он думает наоборот. В конце концов, у него есть на то все ос-нования, ведь свой бьюик он смог купить лишь после того, как получил должность старшего детектива.
Что он знает обо мне? Гораздо больше, чем ему кажется. Но сам он, на-верняка считает, что не знает обо мне ничего. Ни моего лица, ни моего имени. Должно быть, это неведение и побуждает его засиживаться на работе до-поздна и приходить домой за полночь. Бедная девочка. Она не целует своего отца на ночь, он не желает ей спокойной ночи, а поутру он отправляется на работу, пока она еще спит. Он посвящает ей свое время только в субботу и воскресенье. А его жена? Интересно, у него остаются силы для нее, или он все тратит на мои поиски? Одним словом, живет в браке так, как будто уже развелся. А ведь время – это единственная вещь, которую не сможет вернуть даже самый благодарный человек на свете.
Он умный человек и не может не понимать этого. Тогда тем более уди-вительно, что тратит столько времени и сил на чужых покойников, вместо того, чтобы посвятить их своим живым родственникам. К тому же, он, как детектив, ведущий дела всех моих жертв, прекрасно знает, у кого я отнимаю этот ценнейший дар. Я никогда не отнимаю его у тех, кто дорожит им, кто знает ему цену. Среди моих жертв нет ни одного из тех, кто знал бы чего стоит день, кто понимал бы, что умирает с каждым часом. Нет среди них и тех, кто понимает, что смерть не впереди, а за плечами. Ведь сколько лет жизни прошло – все принадлежит смерти. Я забираю этот величайший дар лишь у тех, кто его не достоин. Рождение на свет нового человека сродни ро-зыгрышу джек-пота в лотерее. Как часто эти три или четыре миллиона дол-ларов достаются тем, кто в них действительно нуждается? Не часто. Как пра-вило, это филистеры, которым вообще вредно иметь любую сумму денег, превышающую тысячу баксов в месяц. Ибо любая сумма сверху действует на них, как амфитамины. Им попросту сносит башню. Своими убийствами я оказываю обществу услугу, очищая его от тех, кто пресытился жизнью, и, делая более прекрасной для тех, кто знает истинную цену этого дара. Толсто-сумам, которые уже попали в мой призывной лист, всегда было наплевать на всех, кроме себя. Их благополучие никогда не было связано с благополучием других людей. Когда они узнавали, что кто-то из их зажравшегося братства стал жертвой моего мировоззрения, они лишь недоуменно хлопали глазами. И, конечно же, они посылали родственникам погибших свои соболезнования, описывающие чувства, которые они никогда не испытывали, и слезы, которых они никогда не проливали.
А что ощущают достойные жизни, когда узнают о моей очередной жертве? Они начинают чувствовать жизнь ярче и полнее, чем когда-либо. Они не отделяют свое благополучие от благополучия других людей. Они знают, что передо мной и перед смертью все равны. Они знают, что могут стать следующими. Потому и начинают они жадно ловить каждое мгновение, наслаждаться каждым свиданием, каждым ужином, каждой ночью рядом с любимыми, ибо понимают, что это может быть их последняя ночь. Их жизнь расцветает пышным цветом и наполняется новыми красками. И все это, бла-годаря мне. Да взять хотя бы моего вечного искателя. Кем бы он был, если бы не было меня и таких, как я? Он никогда бы не получил старшего детектива, никогда бы не был по-настоящему увлечен своей работой, как увлечен  сейчас. И самым замечательным делом, которое он бы расследовал, было бы дело о краже наушников в ближайшем магазине. Впрочем, я далек от того, чтобы лелеять в своей душе надежды на понимание им хода моих мыслей. Будь это так, я бы уже давно сидел в наручниках.
Именно в силу того, что он не может понять меня, он не может меня и поймать. Наверняка, он считает меня психом или маньяком, который в глу-бине души хочет быть пойманным и остановленным. Уверен, что он думает, будто я убиваю из удовольствия или ненависти. Но он даже не представляет, какой длинный путь я прошел, прежде чем стал тем, кто я есть. Впервые я убил, чтобы защитить себя. Да и убивать-то совсем не собирался. Но вышло иначе. До того дня я считал, что убивать можно только в двух случаях: когда ты хочешь есть или когда тебя хотят съесть. Он выстрелил первым, я выстре-лил в ответ. Его пуля попала в мое плечо, моя пуля – в его голову. Так что да, моя первая жертва была случайностью. Чего нельзя сказать о последующих двенадцати. Вновь и вновь я совершал это, без восторга и без разочарования, из своеобразного чувства долга. Прошло немного времени, и я отвел своему новому увлечению определенное место в жизни. Но эта новая привычка ни-чуть не изменила обыденного течения моей жизни, и только что-то добавила к ней. Вскоре она вошла в благоустроенный механизм моего существования как некий довесок равномерного счастья, как новая машина или костюм, и уже ничем не отличалась от дозволенных радостей.
Потом появился он. Я бы и не придал этому особого значения, если бы он не подобрался ко мне достаточно близко. Тогда мне удалось ускользнуть, но с тех пор я почувствовал то, что принято называть азартом. Сильный и достойный противник должен вызывать уважение, а не страх. Тогда-то я и решил бросить вызов. Но вот уже прошло три месяца с тех пор, как я позво-лили ему отдохнуть. Я видел, как он посвящает все свое время расследова-нию этих убийств, и мне его стало жаль. И как он отблагодарил меня?! Повел себя, как капризный ребенок, у которого отобрали и спрятали его любимую игрушку. Стал еще больше времени тратить на мои поиски. Не хватало еще, чтобы он превратился в одержимого. Он перестал уделять время семье, уже месяц никуда не выезжал из города и даже не занимался починкой своей ма-шины, которая вот-вот превратится в груду металлолома. Как и любого по-рядочного человека, меня возмутило такое положение дел. Нужно было срочно возвращать его к нормальной жизни. Тогда-то я и решил убить эту девушку. Она жила на его улице, промышляла проституцией и идеально под-ходила на роль новой жертвы. Ее убийство должно внести в разум моего оп-понента немного здравомыслия, должно научить его ценить семью. Конечно, он  мог попросту ограничить свободу своих близких и запретить им выходить по вечерам. Но это маловероятно, скорее будет их повсюду сопровождать. Осталось придумать, как заставить его починить машину, и я отправился гулять в парк, расположенный неподалеку от его дома. Парк был подхо-дящим местом для реализации моего замысла. Освещение было сделано в центральной части парка и на главной аллее. На других аллеях оно отсутст-вовало. Вполне возможно, что в силу размеров парка. Все-таки девять гекта-ров земли. За час я неспешным шагом обошел весь парк. Днем здесь было многолюдно, но это были, в основном, молодые мамы с колясками, а значит, в одиннадцать вечера парк опустеет. Вечером здесь будет несколько влюб-ленных парочек, но не более того. В конце одной из аллей, лишенной фонар-ных столбов, я увидел группу молодых людей, садящихся в машину. Когда я проходил мимо них, водитель резко наддал на газ, очевидно, стараясь напу-гать меня. Я услышал, как они засмеялись, когда я отшатнулся в сторону. Редкий придурок додумается заехать сюда на машине. Я посмотрел на следы шин, оставленные на земле, и решил, что это отличная возможность для мое-го оппонента починить свой старый бьюик. Надо захватить с собой машинное масло. К тому же и водителю встреча с полицией пойдет на пользу. Впредь будет думать, прежде чем лихачить.
Ну что же, жертва выбрана, место – тоже. Оставалось лишь дождаться вечера и пригласить Джессику (так звали проститутку) прогуляться по парку. Пусть думает, что именно тут я хочу с ней поразвлечься.
Теперь нужно было позаботиться о самом главном. Алиби. Не думаю, что оно понадобится, но теория вероятности так часто преподносит людям сюрпризы. Я поехал к Джонни. Джонни был гением по части компьютеров и полным придурком в отношении всего остального. Как и любой гений, он был крайне неуравновешен, что и сыграло с ним злую шутку два года назад. Его девушка решила, что мускулистый светловолосый тупица из футбольной команды будет для нее более удачной партией, чем худощавый гениальный брюнет Джонни. Уж не знаю, каким образом расположились нолики и еди-нички в его воспаленном мозгу, но спустя два дня после расставания, девуш-ку нашли задушенной. Подозрение, естественно, пало на него, тем более что свидетелей его ярости было предостаточно. Многие люди жалели тогда его и говорили, что ему нужен хороший психолог. Но, по моему глубокому убеж-дению, помочь Джонни мог только экзорцист. В общем, когда его привезли в полицейское управление и сообщили о том, что номинирован на одну из са-мых престижных премий, какую только можно получить от правосудия, Джонни, не долго думая, заявил, что в день убийства был на работе, что и подтвердилось записями с камер видеонаблюдения. Само собой, они были фальшивыми. Джонни подменил их на записи двухмесячной давности. С его талантом и неограниченным доступом к серверной комнате это было не-сложно. Вот так должность системного администратора помогла ему остаться безнаказанным. Но было кое-что, чего он не учел. Ему, безусловно, повезло, что детективу, расследовавшему дело, хватило заключения судебной тех-нической экспертизы о том, что запись оригинальная. Что и явилось доказа-тельство невиновности этого крысеныша. К тому же детективу хотелось по-скорее закрыть дело. Но на этой записи среду снующих туда-сюда сотрудни-ков компании, была девушка, которая аннулировала алиби Джонни и гаран-тировала увольнение начальнику отдела судебной технической экспертизы. Маргарет Кларк тоже была на этой записи, хотя ее там быть не могло, потому что она в это время была в декрете. А раз так, записи верить нельзя. В общем, мне стало известно об этом обстоятельстве, и я тактично намекнул Джонни, что могу поделиться своими соображениями на этот счет с другими людьми. Вот так Джонни оказался у меня на крючке.
Мы встретились в кафе напротив его дома.
- Что вам нужно? – минуя все нормы приличия, перешел он сразу к де-лу.
- Есть одно небольшое поручение для тебя. Не волнуйся, ты ничем не рискуешь, – ответил я, заметив в его взгляде тревогу.
Я протянул ему ключи от своей машины со словами:
- Ты возьмешь мою машину и поедешь за город. Знаешь супермаркет «Все в одном»?
- Это же почти шестьдесят миль от города. – удивился он.
- Значит, знаешь, – резюмировал я. – Так вот, поедешь туда и остано-вишься на парковке перед центральным входом в одиннадцать вечера. В такое время там мало народу, поэтому ты без труда найдешь место для стоянки. Побудешь там десять минут, после чего возвращайся обратно.
- Что нужно купить? – спросил он.
- Купи себе мозги, – начинал я раздражаться. – Я тебе сказал: приедешь на парковку в одиннадцать вечера, постоишь десять минут и возвращаешься обратно. Я буду ждать тебя вот по этому адресу в половине первого.
Я протянул ему свернутый лист бумаги с адресом места, где нам никто не помешает.
- И постарайся ехать, не привлекая к себе внимания копов.
Если вдруг в будущем кто-нибудь спросит, что ты делал за рулем моей машины, ты ответишь, что я был пьян, и ты возил меня. Все понял?
- Все, – коротко ответил Джонни.
На этой оптимистичной ноте мы с ним распрощались.
Итак, все фигуры расставлены на доске, оставалось лишь сыграть пар-тию. В десять вечера я уже шел по улице, на которой работала Джессика. Было немноголюдно, но все же попадались редкие прохожие. Среди них было пара знакомых. Они поприветствовали меня кивком головы. Впрочем, если бы они знали, кто я на самом деле, то бежали бы прочь.
Я не хотел, чтобы меня видели вместе с Джессикой, как из этических, так и из чисто практических соображений, поэтому остановился и закурил. Мимо прошла запоздалая парочка, и я скользнул в аллею, где обычно стояла девушка. Джессика была на своем месте, как всегда под марихуаной.
- Привет, красавчик, - еле выговорила она и хихикнула при звуке соб-ственного голоса, - тебе одиноко?
Я сунул ей двадцатку со словами:
- Если хочешь заработать еще столько же, приходи через десять минут в третью аллею справа от центрального входа.
Не дожидаясь ответа, я пошел дальше, зная, что она придет. Девица слишком любила деньги, к тому же наверняка решила, что я очередной кли-ент, который хочет ласки, но не хочет огласки. Джессика была очень красивой и очень глупой брюнеткой. Она время от времени обслуживала мужчин в парке, и даже приводы в полицию не смогли отучить ее от этого.
Третья аллея справа от центрального входа не была освещена. Людей, как я и думал, в это время уже не было. Хотелось закурить, но я понимал, что огонек сигареты в темноте будет слишком приметен. В назначенное время я увидел одиноко идущую женскую фигуру. Когда она подошла достаточно близко, я сказал:
- Сюда.
Девушка вздрогнула от неожиданности.
-Вот ты где, красавчик. Я и не заметила.
- Ничего страшного. Давай прогуляемся.
- А что там насчет второй двадцатки? – спросила она
Я достал бумажник и протянул ей купюру. В то же время банкнота ис-чезла в заднем кармане ее коротких шорт. Она прижалась ко мне, и я не спе-ша повел ее к тому месту, где днем меня испугал лихач.
- Давай здесь милая, – сказал я, поворачивая ее к себе лицом.
- Давай, – игриво ответила она и обвила мою шею руками.
Видимо, она заметила в моих глазах то, что принято называть огоньком желания. Но это было совсем иное. Обжигающий огонек, который ветер пе-ремен уже давно раздул в настоящее пламя, владеющее мной безраздельно. Я заключил ее в объятья, чтобы поглубже воткнуть нож в спину. Удар был бы-стрым, точно в легкое. Если бьешь свою жертву наугад, то она может вскрикнуть, но, если нож попадает точно в легкое, она умирает молча. На всякий случай я все-таки закрыл ей рот поцелуем, но это было лишнее. Ее те-ло мгновенно обмякло в моих руках. Я опустил его на землю. Медлить нель-зя. Я прошел по направлению следов автомобильных шин, достал из внут-реннего кармана пиджака бутылочку с машинным маслом и вылил его между следами покрышек. Теперь мой преследователь примет как версию то, что убийца был на машине с поломанной коробкой передач и начнет опрашивать сотрудников ближайших автосервисов. Надеюсь, он догадается параллельно с этим подлатать и свою машину. Прежде, чем догадается, что эта версия – пустышка. Я подумал о том, что он так много времени проводит на работе и давно уже не выбирался за город. Я нащупал в кармане брюк рекламный буклет охотничьего хозяйства «Медвежий след», который мне вручил пар-нишка на улице, скомкал его и положил в боковой карман шорт Джессики. Но буклета было маловато. Нужно что-то посущественнее. Тогда я вернулся и перерезал горло девушке. Так поступают охотники. Это своего рода мило-сердие к жертве. Характерно перерезанное горло и рекламный буклет. Теперь он решит, что ее мог убить один из клиентов охотничьего заповедника, а, значит, выберется на природу. Ему это пойдет на пользу, судя по картинке, там очень живописные виды. Все лучше, чем сидеть в четырех стенах рабо-чего кабинета. Я не стал забирать у Джесики свои деньги, ведь она их сполна отработала.
Я бросил  прощальный взгляд на безжизненное тело. Всегда считал, что работа убивает людей. Я направился к второстепенному выходу из парка и по пути остановился возле одной из лавок. Вытерев платком свои отпечатки с рукоятки ножа, я сел на корточки и просунул окровавленное лезвие между металлической ножкой и деревянным сидением с нижней стороны лавки. Мне он теперь ни к чему, а для него – орудие преступления. «Молодец, если найдешь», - подумал я.