Writober-20. 16. Незаданный вопрос

Маленький душный банкетный зал набит разодетыми гостями. Цветные пятна от светильников перебегают с кафельного пола на бижутерию и отталкиваются от мерцающих цифр «50». Заставленный разносолами стол вытянулся почти до входа. Официанточки в отглаженных фартуках мелькают вдоль стола. На свободном месте отплясывают гости, пока сдобный ведущий переговаривается с диджеем.

Наконец красные гости, тяжело дыша, усаживаются по местам, ведущий активизируется и предлагает сказать тост. Шестеро взрослых внуков громким шёпотом спорят за право пойти первым, но всё же собираются и идут вместе. Говорят один за другим. Запинаются, сбиваются, нервно одёргивают одежду. Сентиментальные тётушки неслышно переговариваются, утирая слёзы палочками. Наконец дают сигнал чокаться. Дядюшка с держащейся на последнем издыхании пуговичкой рубашки на пузе выкрикивает «Горько!», и смущённые «молодые» целуются под радостные крики гостей.

Потом все едят, участвуют в конкурсах, танцуют, слушают тосты от друзей, от друзей семьи, от коллег… Когда «молодые» танцуют «первый танец», даже диджей пускает слезу. Нечасто доводится видеть что-то подобное. Все остальные включают на телефонах фонарики, и зал превращается в звёздное небо.

Музыка сменяется на быструю, но многие гости разбиваются по кучками, ностальгируют, рассказывают друг другу забавные истории. Вечер стремительно движется к окончанию. Горячее съедено, тарелки сменили чашки с чаем и кофе и блюдца с десертами. Ведущий что-то говорит, но его почти не слушают и оживляются, только когда он громко обращается к «жениху» с «невестой» с просьбой сказать ответное слово.

«Невеста» подталкивает мужа, мол, ты же мужчина, будь первым. Тот, нервно одёргивая рукав пиджака, благодарит всех пришедших, говорит, как ему повезло с женой, какая у них прекрасная семья и какие замечательные близкие, что полвека назад он даже не подозревал, что станет таким счастливым человеком…

Гости хлопают, выпивают. Тот же дядюшка снова кричит «Горько!», но жена с поджатыми губами тут же его одёргивает, и тот сникает. Ведущий благодарит «жениха» и объявляет, что теперь очередь «невесты».

Она встаёт и тоже долго благодарит всех пришедших, почти слово в слово с мужем. Звучат первые хлопки, но она не отдаёт микрофон ведущему. Зато так прищуривается на мужа, что тот, почувствовав её взгляд, едва не давится оливкой, и поднимает на неё глаза.

— Ой знаете, мы уж столько лет живём вместе, целых пятьдесят, да. Грех жаловаться, Сенечка — это не муж, а настоящий клад. Когда я Юленьку ждала, он каждый день из посёлка в райцентр ездил, яблоки мне возил. Всегда замечал, когда я не в настроении, шоколад мой любимый покупал и так по голове гладил, как только он умеет, — «молодая» вздохнула; в воздухе повисло напряжение. — Такой вот он чуткий, внимательный, всегда посоветуется. Но знаешь, Сенечка, есть одно очень важное дело, в котором ты не спросил моего мнения.

Семён Иванович почувствовал, что откладывать поход к нотариусу было глупой идеей. Потому что сейчас, видимо, настаёт его последний день. Он обвёл взглядом притихших гостей, застывших ведущего и диджея и понял: помощи ждать неоткуда.

— В каком же, заинька? — неестественно высоким голосом пропел он.

— Пятьдесят лет назад, — Семён Иванович нервно сглотнул, — ты позвал меня в ресторан «Весна», на улице Ленина. Помнишь?

— Как же не помнить, золотце.

— После этого мы с тобой через месяц поженились.

— Точно так, котенька.

— Только вот ты просто тогда сказал, что завтра мы подаём заявление. А вот хочу ли я за тебя выйти, ты не спросил.