М. Якунчикова. Церковь старой усадьбы в Черёмушках

    Меня, сказать правду, сначала привлекло не имя художницы, а место церкви, где
 она находится. Это место называется Черёмушки. Удивительно. У меня-то в моей памяти стоят совсем другие картины, связанные с этим местом. И церкви в них места нет. А она оказывается есть, существует и поныне. И где же она находится среди сотен панельных пятиэтажек, построенных в известные годы? И потом такое милое название, Черёмушки. Откуда оно произошло? Уж не от этого места, где появилась эта церковь.

 Художница закончила свой жизненный путь в 1902 г. А это изображение было создано в 1897 г. Значит уже и в те времена Черёмушки уже существовали в Москве.

                *****
 
     С некоторых пор в очень многих областных центрах появились районы с этим названием. Черёмушки. А уж мне-то как оно известно. Я послевоенный ребёнок. И первые годы моей жизни вплоть до отроческих лет прошли в Нижнем Михайловском переулке. Это между Даниловским рынком и Даниловским кладбищем в Москве. Весь переулок тогда - это деревянные дома с квартирами-коммуналками, да ещё длинные двухэтажные бараки.

    Скученность ужасная. Но это сегодня она кажется ужасной. А тогда в моём детском сознании казалось, что иной жизнь и быть  не могла. Другую жизнь я видел только в кино. Но ведь кино – это не совсем от жизни. Это нечто, не имеющее отношение к жизни. А в жизни – у нас коммуналка в три комнаты на 10 человек. Единственное удобство – электрическая лампочка. А для того,  чтобы согреться зимой – печка, которую надо было топить дровами. А чтобы дрова купить,  надо было ехать на дровяной рынок рядом с кладбищем. Ну а еду готовить только на керосинке. Ванна – сказочная роскошь и тоже только в кино. А в жизни для всех – Даниловские бани раз в неделю в воскресенье.
   
   Хрущёва многие бранят сегодня. И во многом за дело. Бранят даже и за эти треклятые хрушёбы. А вот тут бы я не стал бы его ругать. Потому как в конце 50-ых годов, если бы мы не переехали  в эту самую «хрущёбу» на улице Власова (архитектора) близ метро Профсоюзная, то дом наш старенький просто рухнул бы от старости. А тут отдельная квартира пусть и со смежными двумя комнатами и отдельной ванной комнатой. Прощай Даниловские бани. Просто счастье.
 
     Да разве только для нашей семьи. Миллионы переселялись в эти хрущёбы из подвалов, настоящих трущоб и бараков. Миллионы. И не только в Москве. Да, переселялись в дома без современных прибамбасов и «архитектурных излишеств» со скучными и безликими фасадами. Да и чему удивляться и над чем злословить и насмехаться, если  жилой фонд был во многом снесён во время самой жуткой война за всю историю. Не до жиру. Получили, что имели. И на том спасибо. А отдельную квартиру мы получили как раз в районе Черёмушки.

                *****
    И тут у меня естественный вопрос, а откуда явилось это чудное наименование, этот замечательный топоним  Черёмушки.  А у меня с этим древом, и особенно с запахом беленьких веточек-цветочков связаны одни из самых волнующих детских воспоминаний. Радом с нашим домом был сад. А в нём несколько больших старых деревьев. Черёмуха.  В начале мая они во всей своей пышности покрывались белым цветом. А запах! Запах какой по всему переулку! Да ещё вот бабка моя приносила с рынка большие букеты из веток ароматной черёмухи. Ставила этот букет посредине стола. 
               
   Много позже я узнал, что в этом районе Черёмушки некогда очень давно, ещё в 16-м веке была пустошь, да овраг. Овраг сильно зарос черёмухой. В период цветения в мае по всей округе окрест разносился густой ароматный запах. Вот отсюда и появилось название Черёмушки. А потом был целый длинный ряд собственников на этой земле. Не буду утомлять этими именами читателя. Но некоторые имена стоит упомянуть.
   
   Например,  Фёдор Голицын превратил поместье в роскошную дворянскую усадьбу нового типа. Голицын — военный в чине генерал-майора, выйдя в отставку, поселился в Москве, при этом поддерживая связь с двором. Овдовев после второго брака и имея семерых детей, Голицын был вынужден пустить все ресурсы на восстановление семейного очага. Для обеспечения чад и обустройства их дальнейшей жизни понадобились связи и деньги. Понадобились и Черёмушки, которые не единожды посещала императрица.

 Много позже новым хозяином стал Сергей Меншиков, внук соратника Великого Петра. С привлечением новым хозяином архитектора из Дании  Франца Вильстера, имение было приведено в порядок, а следующие 50 лет стали временем максимального расцвета дворянского гнезда.  В Черёмушках был выстроен новый дворец, новые флигели из камня, Конный двор, Чайный Домик, был разбит огромный живописный парк.
 
      Проходит время  и имение Черёмушки переходит к купцам или, как говорили тогда,  к заводчикам Якунчиковым. Мы говорим купец и воображение рисует этакий персонаж из темного царства – борода лопатой в капусте. А это была уже другая эпоха. Новый Лопахин захватил дворянское гнездо. Имение до него уже пришло в упадок. Прямо по примеру Лопахина, большая часть дворца Якунчиковым  сдавалась в наём.

   Потом была попытка возродить роскошное имение, а тут война, а потом и революции. И после всего этого последние владельцы покинули Россию. Владельцы покинули, а поместье Черёмушки осталось. А вместе с ним и имя осталось. Черёмушки.

                *****

   Удивительное дело, но дворец не был разрушен. Усадьба Черёмушки сохранилась. Ну понятно, что  в ней уже не было ни дворян, ни купцов.

    Владение Черёмушки отдали сначала детишкам. Потом он стал домом отдыха для взрослых. Тоже благое дело. Ну а потом после Великой Отечественной войны в усадьбе разместился Институт теоретической и экспериментальной физики.

   Сейчас это имение разделено — часть отдана Институту гельминтологии, вторую занимает Институт теоретической и экспериментальной физики.  На территории есть даже настоящий ядерный реактор, который, к счастью, уже не работает. То есть сегодня дворец занят двумя «ящиками», как говорили в недалёкие время.

    Первым директором института был крупный ученый-ядерщик академик А.И. Алиханов, на плечи которого легли основные организационные работы по приспособлению усадьбы под научно-исследовательское учреждение. В 1946-1966 гг. коллегой А.И. Алиханова был выдающийся физик-теоретик академик И.Я. Померанчук, внесший значительный вклад в развитие физики низких температур, твердого тела, ядерных реакторов и ускорителей и особенно физики элементарных частиц.  В институте работал и академик А.Д. Сахаров, впоследствии ставший известным диссидентом.

   Эта часть усадьбы закрыта  доступу по понятной причине. Вот по всему поэтому  усадьба  и остаётся не очень известной в Москве.

     А здания в хорошем состоянии.   Особую ценность представляет церковь — первое каменное сооружение времени постройки 1735—1739 годов. Вот её мы и видим на представленной картине замечательной художницы Марии Васильевны Якунчиковой. Я думаю, в этом месте пришло самое время поговорить о ней.
 
                *****
    А.Н.Бенуа писал о ней: "Она одна из тех, весьма немногих женщин, которые сумели вложить всю прелесть женственности в свое искусство, неуловимый нежный и поэтичный аромат, не впадая при том ни в дилетантизм, ни в приторность".

   Род Якунчиковых имел глубокие корни на рязанской земле. Якунчиковы занимались торговлей, производственной деятельностью - содержали хрустальные фабрики во Владимирской губернии, активно участвовали в откупных операциях. Именно на винных откупах составил состояние  отец Марьи Васильевны - Василий Иванович Якунчиков.

     Итак, Маша родилась  в состоятельной московской купеческой семье, связанной родственными узами с Третьяковыми, Мамонтовыми, Алексеевыми, Поленовыми. Какие имена! Мария Якунчикова  с детских лет росла в совершенно особой среде, высокоинтеллектуальной, художественной. Её родители – Василий Иванович и Зинаида Николаевна (урождённая Мамонтова)  - были страстными меломанами: отец прекрасно играл на скрипке, мать – на рояле.
 
   В их доме частыми гостями были братья Рубинштейны-основатели Московской консерватории, в создании которой активно участвовал хозяин дома В.И.Якунчиков .  А.Н.Скрябин давал уроки музыки Зинаиде Николаевне, которая оказывала композитору так ему нужную поддержку. Однако не музыка, где больших успехов добилась сестра Маши, а живопись оказалась призванием Маши Якунчиковой.  Подлинной академией для начинающей художницы стал дом Поленовых, где В. Д. Поленов регулярно устраивал рисовальные вечера, на которых Маша Якунчикова работала в окружении К.А.Коровина, И.И.Левитана, В.А.Серова, М.В.Нестерова, С.В.Иванова, И.С.Остроухова. А это был цвет Московской живописной школы конца 19-го - начала 20-го века.

     Семья Якунчиковых была совсем не бедной.  Хозяин дома владел двумя  кирпичными заводами, один из которых находился недалеко от усадьбы Черёмушки, в соседнем селе Троицкое.  (Троицкое-Черемушки). В.И. Якунчиков имел отношение к строительству многих известных московских зданий. К примеру, из его кирпича были построены Императорский Российский исторический музей (ныне Государственный исторический музей).  Верхние торговые ряды. То есть ГУМ. Оба здания на Красной площади.

   Когда Якунчиков покупал имение Черёмушки, поначалу он преследовал коммерческие цели. С одной стороны, это было расчетливое вложение капитала, с другой - обладание приносившей доходы известной дачной местностью. Почти все постройки усадьбы, даже господский дом, были заняты под дачи.

Со временем ситуация изменилась, и Якунчиковы стали жить в Черемушках гораздо чаше, перестав сдавать постройки внаем.

     И завод работал. В то время якунчиковский кирпич действительно признавался одним из лучших. Во всяком случае, подрядчики часто говаривали, что выполнят работу не в каком-нибудь, а именно в "якунчиковском" кирпиче.

                *****
    
  В 1860 г. семейство Якунчиковых перебирается в Москву. Глава семьи записывается в московское купечество. Очень быстро Якунчиковы входят в число крупнейших московских промышленников. Они породнились с крупнейшими московскими купеческими фамилиями - Мамонтовыми, Третьяковыми, а это уже не только промышленная, но культурная элита города.

   А Маша Якунчикова родилась не в Москве и даже не в России.  Родилась она 19 января 1870 г. в немецком городе Висбадене. Случайно, конечно. Родители там просто оказались в поездке по Европе. Девочка любила рисовать. И это хорошо. Видя такую увлечённость девочки, папа не пожалел денег и пригласил опытного преподавателя живописи Н.А. Мартынова. Учитель не загубил юный талант. Он хорошо поспособствовал его развитию. И до такой степени, что девочка сумела поступить в Московское Училище живописи, ваяния и зодчества. Училище существует и поныне, Сегодня это Российская академия живописи, ваяния и зодчества Ильи Глазунова на углу Мясницкой и Садового Кольца.
   
   А было и ещё одно счастливое обстоятельство. Старшая сестра маши Наталья вышла замуж за художника Василия Поленова. И вследствие этого Маша часто бывала в имении Поленовых. А художник Поленов был к тому времени уже знаменит. Она очень подружилась с сестрой художника Еленой Дмитриевной. Благодаря ей она стала приобщаться к русской старине, памятникам культуры русского народа.
   
     И вот тут случилась беда. У Маши в 18 лет обнаружился туберкулёз. По тем временам болезнь практически неизлечимая. Болезнь косила все сословия. Вплоть до особ царственной фамилии. Незадолго до этого умерла от туберкулёза жена Александра Второго. Болезнь коварная, неслышна, упорная, снедающая плоть неостановимо. Вспомним доктора Чехова.

    Одно средство борьбы – смена климата. Начинающая художница едет во Францию.  А Франция к тому времени мировой центр, сосредоточие всего нового, что творилось в живописи. Это такая артистическая Мекка. И какая возможность для Маши познакомиться вблизи со всеми новыми течениями в живописи. В следующий 1889 год она поступает в парижскую Академию Жюльена. Очень серьёзное учреждение. И Маша старательно и серьёзно учится.

   В  1894 году Якунчикова оставила академию, сняла мастерскую и начала работать самостоятельно, выставляя свои произведения в  Парижском салоне. В 1895 году  начался особый период в её творчестве.  Она много и плодотворно работала. Она занимается какой-то очень сложной живописной техникой, которую я не берусь даже описывать.  Это  совмещение  выжигания по дереву и масленой живописи.
 
                *****
   И тем не менее она каждое лето приезжает на Родину, в Россию.  Тянет родная природа. Она пишет пейзажи в имении  отца. А это, если не забыли,  имение Черёмушки. А ещё она ездит в имение Мамонтовых, в знаменитое Абрамцево. А почему в Абрамцево? А потому что мама носила фамилию Якунчикова урожденная Мамонтова. Это было и её родовое гнездо. Вот поэтому Маша приезжала в Абрамцево, как к себе домой.
 
    Любимый жанр художницы – пейзаж. А вблизи Абрамцево действительно чудные виды. Не случайно Абрамцево привлекало столько знаменитых художников. Эти виды мы видим, к примеру, на картинах Васнецова, Нестерова и др. Да и я сам могу это подтвердить. Потому как и моя память тоже насыщалась в детские детсадовские годы видами родной природы близ Абрамцево.

    Вот как пишет об этом периоде тот же Бенуя: "Мало найдется среди современных художников - и не только у нас, но и на Западе, - кто владел бы такой свежей, благородной палитрой, таким широким, бодрым мастерством". Хорошо сказано. Возможно и справедливо. А имя художницы Якунчиковой не сказать, что слишком сегодня известно у нас. А жаль.
 
     В  1896 году  Мария Якунчикова вышла замуж за студента медицинского факультета в   Сорбонне Леона Вебер-Баулера. С тех пор Маша носила двойную фамилию – Якунчикова – Вебер. Муж был русским только по паспорту.  Большую часть своей жизни он провёл за пределами России, а позднее и вовсе получил французское гражданство. Да ничего такого в этом и нет. Любовь! В 1898 году у них родился сын Степан.

     А вот дальше новая  беда. Через два года у малыша обнаружился туберкулёз. Видимо болезнь перешла по наследству. Мама ведь тоже была больна. Какой удар. Едва родился мальчик и уже фактически приговорён к смерти. Каково такое переживать. Все силы употреблены на спасение ребёнка.
 
     И спасли. Радость. Сына удалось спасти, но здоровье художницы не выдержало напряжения сил в борьбе за его жизнь, и у неё вновь открылся диагностированный ещё в конце 80-х годов туберкулёзный процесс. И при всём при том у неё в апреле 1901 года рождается второй сын, что окончательно подорвало её здоровье.

  Муж перевёз семью сначала в  Шамони, а затем в Швейцарию. Там был куплен дом в местечке Шен-Буржери. Это рядом с Женевой. Но ни свежий швейцарский воздух, ни женевские медицинские светила не смогли сделать невозможного – 27 декабря 1902 года Марии Васильевны Якунчиковой не стало.
 Ей было всего 32 года.

  А в России  смерть художницы прошла почти незамеченной. Лишь Сергей Дягилев,  опубликует некролог, в котором, в частности, говорится: «Якунчикова умерла тридцати дух лет, последние два года она хворала. Немного времени осталось у неё для творчества, да и в судьбе её было что-то необъяснимое и таинственное. Она была характерно русской женщиной с типично русским дарованием, а жить большую часть жизни принуждена  была за границей. За творческими силами она урывками приезжала в Россию, набиралась «русским духом» и должна была опять лететь  назад. В Париже она работала над видами Троице-Сергиевой лавры!»
 
    Сегодня отдельные работы М.В. Якунчиковой хранятся в Третьяковской галерее, Русском музее, Музее-усадьбе В.Д. Поленова. Большая часть ее произведений находится в частных коллекциях наследников семьи Вебер в Швейцарии. где художница и похоронена. Её произведения собраны в доме, где М. В. Якунчикова провела последние дни своей короткой жизни. Главным хранителем является её внучка, которая делала и делает много для того, чтобы имя бабушки заняло достойное место в истории как русского, так и европейского искусства.

                *****
Церковь, которую мы видим на картине,  была закрыта в 1920 г. Тогда в ней отпала надобность, а новые хозяева Черемушек просто перестали вызывать к себе священника. С того времени ее помещение использовали под хозяйственные нужды. Еще в 1920-х гг. иконостас был ликвидирован, разобраны звонница и церковные ворота.  И потом, как вы видите, церковь с батюшкой и прихожанами, а рядом действующий ядерный реактор. Нет, это никак невозможно. Потому церковь на картине Якунчиковой остается запущенной и по сей день. У церкви есть название. Она называется Знамение Божьей Матери. А для меня она теперь как памятник замечательной художницы Марии Якунчиковой.