Верующий в бога - еще не Homo sapiens Глава 42

ФИЛОСОФ ЛАО-ЦЗЫ


Предисловие:
42. Теперь уже видно, чему положила конец смерть на кресте: новому, самобытному стремлению к буддистскому спокойствию, к действительному, а не только обещанному счастью на земле. Ибо — как я уже указывал — основным различием между обеими религиями-d;cadence остается то, что буддизм не обещает, но исполняет, христианство же обещает все, но не исполняет ничего. — За «благой вестью» последовала по пятам весть самая скверная: весть Павла. В Павле воплотился тип, противоположный «благовестнику», гений в ненависти, в видениях ненависти, в неумолимой логике ненависти. Чего только не принес этот dysangelist в жертву своей ненависти! Прежде всего Спасителя: он распял его на своем кресте. Жизнь, пример, учение, смерть, смысл и право всего Евангелия — ничего более не осталось, когда этот фальшивомонетчик путем ненависти постиг, в чем единственно он нуждается. Не в реальности, не в исторической истине!.. И еще раз жреческий инстинкт иудея учинил то же великое преступление над историей, — он просто вычеркнул вчера, позавчера христианства, он изобрел историю первого христианства. Даже более: он еще раз извратил историю Израиля, чтобы представить ее как предварительную историю для своего дела; все пророки говорили о его «Спасителе»... Церковь извратила позже даже историю человечества, обратив ее в предысторию христианства... Тип Спасителя, учение, практика, смерть, смысл смерти, даже то, что было после смерти, — ничто не осталось неприкосновенным, ничто не осталось даже напоминающим действительность. Павел просто переложил центр тяжести всего того бытия за это бытие — в ложь о «воскресшем» Иисусе. В сущности, ему не нужна была жизнь Спасителя — ему нужна была смерть на кресте и кое-что еще... Поистине, было бы явной niaiserie со стороны психолога доверять Павлу, родиной которого была столица стоического просвещения, когда он выдавал за доказательство посмертной жизни Спасителя галлюцинацию, или доверять хотя бы даже его рассказу, что он имел эту галлюцинацию: Павел хотел цели, следовательно, он хотел и средства... Во что не верил он сам, в то верили те идиоты, среди которых он сеял свое учение. — Его потребностью была власть; при помощи Павла еще раз жрец захотел добиться власти, — ему нужны были только понятия, учения, символы, которыми тиранизируют массы, образуют стада. Что единственно заимствовал позже Магомет у христианства? Изобретение Павла, его средство к жреческой тирании, к образованию стада: веру в бессмертие, т. е. учение о «Суде»...
Фридрих Ницше. «Антихристианин. Проклятие христианству»


Глава 42
ФИЛОСОФ ЛАО-ЦЗЫ
Религиозные учения Древних Египта и Греции, а тем паче иудаизма и христианства, заполонившие Ойкумену, построены на мифологии и отличаются от аналогичных учений Древнего Китая. Религиозное учение древнего Китая значительно в большей степени философское, чем религиозное. И в этой философии важную роль играют исторические легенды о мудрых правителях.
Первородность греха, неизвестно откуда взявшегося, о котором верующему христианину напоминают на каждом шагу и который он с момента рождения обязан отмаливать, в конечном итоге заставляет его уверовать в то, что он грешен и таки совершать грехи. А клирикам христианства грешники нужны. И происходит это потому, что на каждой странице ­Библии боги сами грешат. А «Павел просто переложил центр тяжести, — как утверждает Ницще, — всего того бытия за это бытие — в ложь о „воскресшем“ Иисусе. В сущности, ему не нужна была жизнь Спасителя — ему нужна была смерть на кресте и кое-что еще... Поистине, было бы явной niaiserie со стороны психолога доверять Павлу, родиной которого была столица стоического просвещения, когда он выдавал за доказательство посмертной жизни Спасителя галлюцинацию, или доверять хотя бы даже его рассказу, что он имел эту галлюцинацию: Павел хотел цели, следовательно, он хотел и средства... Во что не верил он сам, в то верили те идиоты, среди которых он сеял свое учение. — Его потребностью была власть; при помощи Павла еще раз жрец захотел добиться власти, — ему нужны были только понятия, учения, символы, которыми тиранизируют массы, образуют стада. Что единственно заимствовал позже Магомет у христианства? Изобретение Павла, его средство к жреческой тирании, к образованию стада: веру в бессмертие, т. е. учение о „Суде“».
В древнем Китае жрецов в буквальном смысле не существовало.
Исходный пункт метафизики Санкхьи — учение о наличии следствия в причине; следствие и причина понимаются как два состояния (выявленное и невыявленное) одной и той же субстанции. Это приводит Санкхью к поиску первопричины, не связанной непременно с богом (демиургом), и к теории эволюции — инволюции в объяснении мира.
В то же время китайские учения наставляют, как следовать по жизни, чтобы быть похожими на мудрых правителей достойных подражанию.
Сила Библии, убеждающая, что человек грешен с момента рождения, вот уже более двух тысячелетий властвует над умами невольных инвесторов, поддерживающих это мракобесие, которое завладело умами чуть ли не половины обитателей Ойкумены.
И ее, Ойкумену, почему-то не убеждают факты вопиющего церковного вандализма. Все спокойно взирают на патриарха, передвигающегося на пульмане за 1;600;000 евро, с часиками на руке за каких-то сто евро,
с безделушкой на шее в виде креста, сплошь усыпанного бриллиантами. Любят побаловать себя святые отцы за труды тяжкие! И никого не смущает тот факт, что в основе карьеры высшего духовного сана не праведные дела, а связи с калининградской братвой, незаконная торговля водкой и сигаретами в лихие 90-е, и другими «достойными» церковника делами.
О православных монастырях вообще умолчим, скромно закрыв глаза на все, что творится за их стенами. И как с такой моралью и ценностями можно положительно на кого-то влиять? Но ведь влияют, вот парадокс времени!
Может, это просто мафия, которая под благовидными предлогами обирает примерно пару миллиардов человек?
Христианство, ислам, иудаизм, что это такое — истина или великий обман, не имеющий аналогов по своим масштабам? Здесь искать мораль тщетно. Поэтому обратим свой взор на китайскую «нерелигиозную» религию, может, там найдем опору на мораль?
Старый Младенец, Мудрый древнекитайский философ VI–V веков до н. э., которому приписывается авторство классического даосского философского трактата «Дао Дэ Цзин», в религиозно-философском учении большинства даосских школ Лао-цзы традиционно почитается как божество — один из Трех Чистых.
Уже в раннем даосизме Лао-цзы становится фигурой легендарной и начинается процесс его обожествления. Легенды повествуют о его чудесном рождении. Его первым именем было Ли Эр. Слова «Лао-цзы», означающие «старый философ», или «старый ребенок», впервые произнесла его мать, когда разродилась сыном под сливовым деревом. Мать носила его в утробе несколько десятков лет (по легенде 81 год), и на свет он появился из ее бедра. У новорожденного были седые волосы, от чего он напоминал старика.
 Трактат «Дао Дэ Цзин» написан на древнекитайском языке, который с трудом понимают сегодняшние китайцы. При этом его автор намеренно использовал многозначные слова. Кроме того, некоторые ключевые понятия не имеют точных соответствий ни в английском, ни в русском языках. Джеймс Леже в своем предисловии к переводу трактата пишет: «Письменные знаки китайского языка отображают не слова, но идеи, и последовательность этих знаков представляет не то, что автор хочет сказать, но то, что он думает». По традиции автором книги считается Лао-цзы, поэтому иногда книгу называют его именем. Однако некоторыми историками его авторство подвергается сомнению; предполагается, что автором книги мог быть другой современник Конфуция — Лао Лай-цзы или сам Конфуций. Одним из аргументов, подтверждающих эту точку зрения, являются слова в «Дао Дэ Цзин», написанные от первого лица.
 Самый известный вариант биографии Лао-цзы описывается китайским историком Сыма Цянем в его труде «Исторические повествования». По его словам, Лао-цзы родился в селении Цюйжэнь, волости Ли, уезда Ху, в царстве Чу на юге Китая. Большую часть своей жизни он служил хранителем императорского архива и библиотекарем в государственной библиотеке во времена династии Чжоу — факт, говорящий о его высокой образованности. В 517 году до н. э. произошла знаменитая встреча с Конфуцием. Лао-цзы тогда сказал ему: «Оставь, о друг, свое высокомерие, разные стремления и мифические планы: все это не имеет никакой цены для твоего собственного я. Больше мне нечего тебе сказать!» Конфуций отошел и сказал своим ученикам: «Я знаю, как птицы могут летать, рыбы плавать, дичина бегать... Но как дракон устремляется по ветру к облакам и подымается в небеса, я не постигаю. Ныне я узрел Лао-цзы и думаю, что он подобен дракону». В преклонном возрасте Лао-цзы отправился из страны на запад. Когда он достиг пограничной заставы, ее начальник Инь Си попросил философа рассказать ему о своем учении. Лао-цзы выполнил его просьбу, написав текст «Дао Дэ Цзин» (Канон Пути и его Благой Силы). После чего он ушел, и неизвестно, как и где умер.
Слово «дао» на китайском языке буквально означает «путь». Это одна из важнейших категорий китайской философии. Однако в даосской философской системе оно получило гораздо более широкое метафизическое содержание. Лао-цзы использует слово «дао» с особой осмотрительностью, ибо дао бессловесно, безымянно, бесформенно и недвижимо.
Никто, даже Лао-цзы, не может дать определения дао, поскольку знать, что ты не знаешь (всего), — есть величие. Не знать, что ты не знаешь (всего), — есть болезнь. Слово «Дао» — это просто звук, сорвавшийся с губ Лао-цзы. Он не выдумал его — просто сказал наугад. Но когда появится понимание, слова исчезнут — в них уже не будет необходимости. Дао означает не только путь, но и суть вещей и тотального бытия Вселенной. Дао — всеобщий Закон и Абсолют. Само понятие «дао» можно толковать и материалистически: дао — это природа, объективный мир.
Одним из сложнейших в китайской традиции выступает понятие «дэ». С одной стороны, дэ — есть то, что питает дао, делает его возможным (вариант из противоположности: дао питает дэ, дао — безгранично, дэ — определено). Это некая универсальная сила, принцип, с помощью которого дао как путь вещей может состояться. Это также метод, с помощью которого можно практиковать и соответствовать дао. Дэ — принцип, способ бытия. Это и возможность правильного накопления «жизненной энергии» — ци. Дэ — искусство правильно распорядиться «жизненной энергией», правильное поведение. Но дэ — не мораль в узком понимании. Дэ выходит за рамки здравого смысла, побуждая человека высвобождать жизненную силу из пут повседневности. К понятию дэ близко даосское учение об У-вэй.
Непостижимое дэ — это то, что наполняет форму вещей, но происходит оно из дао. Дао — это то, что движет вещами, путь его загадочен и непостижим... Тот, кто в делах следует дао... очищающий свой дух, вступает в союз с силой дэ.
Развитие Вселенной происходит в соответствии с определенными образцами и принципами, которые невозможно определить четко. Можно однако назвать их — хотя это не совсем точно — дао. Что касается дэ, то к ней нельзя стремиться, она возникает спонтанно, естественно. Дэ проявляется как всеобщая закономерность раскрытого, проявленного мира, как закон Вселенской Гармонии.
Лучшим способом реализации дао во внешнем мире является принцип У-вэй — непреднамеренной активности.
Инь и ян
Не следует стремиться к чрезмерной образованности, повышению эрудиции или изощренности — напротив, следует вернуться к состоянию «необработанного дерева», или к состоянию «младенца». Все противоположности неразделимы, комплементарны, взаимодействуют друг с другом. Это относится и к таким противоположностям, как жизнь и смерть. Смерть это завершение жизни, являющееся одновременно и началом другой жизни. А конец «смерти» есть началом другой «жизни». Дело не в словах, понятиях, а в том, какое им каждый придает значение. Так же, как вход с одной стороны — это то, что является выходом с противоположной.
В древнеримской мифологии имеется аналогия — двуликий Янус, бог дверей, входов, выходов, различных проходов, а также начала и конца.
Жизнь — это «мягкое» и «гибкое». Смерть — это «жесткое» и «твердое». Лучший принцип разрешения проблем в соответствии с дао — это отказ от агрессии, уступка. Это не следует понимать как призыв к сдаче и подчинению — нужно стремиться овладеть ситуацией, прилагая как можно меньше усилий.
Наличие в обществе жестких нормативных этических систем — например, конфуцианства — свидетельствует о том, что в нем есть проблемы, которые такая система только усиливает, будучи не в силах их разрешить.
Главная добродетель — воздержание. Идеи близки учению Адвайты — недвойственности.
Лао-цзы об истине
«Высказанная вслух истина перестает быть таковой, ибо уже утратила первичную связь с моментом истинности».
«Знающий не говорит, говорящий — не знает».
Из имеющихся письменных источников ясно, что Лао-цзы был мистиком и квиетистом в современном понимании, преподававшим совершенно неофициальную доктрину, полагавшуюся исключительно на внутреннее созерцание. Человек обретает истину путем освобождения от всего ложного в самом себе. Мистическое переживание завершает поиски реальности. Лао-цзы писал: «Есть Бесконечное Существо, которое было прежде Неба и Земли. Как оно невозмутимо, как спокойно! Оно живет в одиночестве и не меняется. Оно движет всем, но не волнуется. Мы можем считать его вселенской Матерью. Я не знаю его имени. Я называю его дао».
Диалектика
Философия Лао-цзы пронизана и своеобразной диалектикой: «Из бытия и небытия произошло все; из невозможного и возможного — исполнение; из длинного и короткого — форма. Высокое подчиняет себе низкое; высшие голоса вместе с низшими производят гармонию, предшествующее подчиняет себе последующее».
На статуе Лао-цзы в храмовом комплексе Наньюэ Дамяо у горы Хэншань, в храме, посвященном Лао-цзы, выгравирован весь текст «Дао Дэ Цзин».
Однако Лао-цзы понимал диалектику не как борьбу противоположностей, а как их примирение. А отсюда делались и практические выводы:
«Когда человек дойдет до не-делания, то нет того, что бы не было сделано».
«Кто любит народ и управляет им, тот должен быть бездеятельным».
Из этих мыслей видна основная идея философии, точнее этики, Лао-цзы: это принцип не-делания, бездействия. Всякое насильственное стремление что-либо сделать, что-либо изменить в природе или в жизни людей осуждается.
«Множество горных рек впадает в глубокое море. Причина в том, что моря расположены ниже гор. Поэтому они в состоянии властвовать над всеми потоками. Так и мудрец, желая быть над людьми, он становится ниже их, желая быть впереди, он становится сзади. Поэтому, хотя его место над людьми, они не чувствуют его тяжести, хотя его место перед ними, они не считают это несправедливостью».
«„Святой муж“, управляющий страной, старается, чтобы мудрые не смели сделать чего-нибудь. Когда все сделаются бездеятельными, то (на земле) будет полное спокойствие».
«Кто свободен от всякого рода знаний, тот никогда не будет болеть».
«Нет знания; вот почему я не знаю ничего».
Власть царя среди народа Лао-цзы ставил очень высоко, но понимал ее как чисто патриархальную власть. В понимании Лао-цзы царь — это священный и бездеятельный вождь. К современной же ему государственной власти Лао-цзы относился отрицательно.
«От того народ голодает, что слишком велики и тяжелы государственные налоги. Это именно причина бедствий народа».
Сыма Цянь объединяет биографии Лао-цзы и Хань Фэя, легистского философа конца эпохи Воюющих Царств, выступавшего против конфуцианства. Трактат «Хань Фэй-цзы», содержащий учение последнего, уделяет интерпретации Лао-цзы две полных главы.
Культ Лао-цзы
Процесс обожествления Лао-цзы начинает складываться в даосизме, по всей видимости, еще в конце III — начале II века до н. э., но полностью оформился только в эпоху династии Хань ко II веку н. э. В 165 г. император Хуань-ди повелел совершить жертвоприношение философу на родине Лао-цзы в уезде Ку, а через год приказал совершить и в своем дворце. Создатель ведущей даосской школы небесных наставников Чжан Даолин сообщил о явлении в мир в 142 году божественного Лао-цзы, передавшего ему свои чудодейственные возможности. Лидеры этой школы составили собственный комментарий к трактату «Дао Дэ Цзин», получивший название «Сян Эр Чжу», и учредили поклонение Лао-цзы в созданном ими в конце II — начале III в. теократическом государстве в провинции
Сычуань. В эпоху Шести династий (220–589 годы) Лао-цзы стал почитаться как один из Трех Чистых (сань цин) — высших божеств даосского пантеона.
 Особый размах поклонение Лао-цзы приобрело при династии Тан (618–907 годы), императоры этой династии почитали его своим предком, возводили ему святилища и наделяли высокими званиями и титулами.
Цитаты Лао-цзы
«Даже если меч придется применить раз в жизни, это стоит того, чтобы его носить всю жизнь».
«Быть спокойным, непринужденным и великодушным — это лекар­ство».
«Так Мудрый намерен послужить примером, не навязывая своей воли. Он нацелен, но не пронзает. Он прямолинеен, но гибок. Он сияет, но не режет глаз».
«Я всегда могу возвыситься над оскорбившими меня, простив их».
«Нет греха тяжелее страстей».
«Нет ничего более мягкого и гибкого, чем вода, но попробуйте оказать ей сопротивление!»
«Природа никогда не спешит, но всегда успевает».
 
Неужели нашлись зерна среди плевела? Мудрость и только мудрость, без тени намека на грех. Ничего ни убавить ни прибавить.
Мы не призываем бросаться в объятия китайской философии, которую религией не назовешь, но сравнить с христианством и сделать выводы советуем. Ибо все познается в сравнении.