Верующий в бога - еще не Homo sapiens Глава 44

А-ЛЯ «ЗАБАВНАЯ БИБЛИЯ» ЛЕО ТАКСИЛЯ

Предисловие
44. Евангелия неоценимы, как свидетельства уже неудержимой коррупции внутри первых общин. То, что позже Павел с логическим цинизмом раввина довел до конца, было лишь процессом распада, начавшегося со смертью Спасителя. — При чтении этих Евангелий нужно быть как можно более осторожным: за каждым словом встречается затруднение. Я признаюсь, — и меня поддержат — что именно этим они доставляют психологу первостепенное удовольствие, — как противоположность всякой наивной испорченности, как утонченность par excellence, — как виртуозность в психологической испорченности. Евангелия ручаются сами за себя. Библия вообще стоит вне сравнения. Чтобы не потеряться здесь совершенно, прежде всего нужно помнить, что ты среди евреев. Игра в «святое», достигшая здесь такой гениальности, какой не достигала она нигде в другом месте — ни в книгах, ни среди людей, — жульничество в словах и жестах, как искусство, — это не есть случайность какой-нибудь единичной одаренности, какой-нибудь исключительной натуры. Это принадлежность расы. В христианстве, как искусстве свято лгать, все иудейство, вся наистрожайшая многовековая иудейская выучка и техника доходят до крайних пределов мастерства. Христианин, этот Ultima ratio regum лжи, есть иудей во второй, даже третьей степени... Основная воля, направляемая только на то, чтобы обращаться с такими понятиями, символами, телодвижениями, которые доказываются из практики жреца, инстинктивное уклонение от всякой другой практики, от перспектив всякого иного рода оценок и полезностей — это не только традиция, это наследственность: лишь как наследственное действует оно, как природа. Все человечество, даже лучшие умы лучших времен (исключая одного, который, может быть, единственный — не человек) позволяли себя обманывать. Евангелие читали как книгу невинности... ни малейшего указания на то, с каким мастерством ведется здесь игра. — Конечно, если бы мы видели их, даже хотя бы мимоходом, всех этих удивительных лицемеров и фокусников-святых, то с ними было бы покончено — и именно потому, что я не читаю ни одного слова без того, чтобы не видеть жестов, я и покончил с ними... Я не выношу по отношению к ним известного способа смотреть снизу вверх. — К счастью, книги для большинства есть только литература. Нельзя позволять вводить себя в заблуждение: «не судите!» — говорят они, но сами посылают в ад все, что стоит у них на пути. Препоручая суд Богу, они судят сами; прославляя Бога, они прославляют самих себя; требуя тех добродетелей, которые как раз им свойственны, — даже более, которые им необходимы, чтобы вообще не пойти ко дну, — они придают себе величественный вид борьбы за добродетель, борьбы за господство добродетели. «Мы живем, мы умираем, мы жертвуем собою за благо» («Истина», «Свет», «Царство Божье»); в действительности же они делают то, чего не могут не делать. Сидя в углу, ежась, как крот, живя в тени, как призрак, — они создают себе из этого обязанность: по обязанности жизнь их является смирением, как смирение она есть лишнее доказательство благочестия... Ах, этот смиренный, целомудренный, мягкосердый род лжи! — «За нас должна свидетельствовать сама добродетель»... Читайте Евангелия, как книги соблазна при посредстве морали: эти маленькие люди конфискуют мораль, — они знают, как нужно обращаться с моралью! Люди всего лучше водятся за нос моралью! — реальность заключается в том, что здесь самое сознательное самомнение избранников разыгрывает скромность: себя, «общину», «добрых и справедливых» раз навсегда поставили на одну сторону, на сторону «истины»,
а все остальное, «мир», — на другую... Это был самый роковой род мании величия, какой когда-либо до сих пор существовал на земле: маленькие выродки святош и лжецов стали употреблять понятия «Бог», «истина», «свет», «дух», «любовь», «мудрость», «жизнь» как синонимы самих себя, чтобы этим отграничить от себя «мир»; маленькие евреи в суперлативе, зрелые для любого сумасшедшего дома, перевернули все ценности сообразно самим себе, как будто «христианин» был смыслом, солью, мерой, а также последним судом всего остального... Вся дальнейшая судьба предопределилась тем, что в мире уже существовал родственный по расе вид мании величия, —иудейский: коль скоро разверзлась пропасть между иудеем и иудейским христианином, последнему не оставалось никакого иного выбора, как ту же процедуру самоподдержания, которую внушал иудейский инстинкт, обратить против самих иудеев в то время, как иудеи обращали ее до сих пор только против всего не иудейского. Христианин есть тот же еврей, только «более свободного» исповедания.
Фридрих Ницше. «Антихристианин. Проклятие христианству»


Глава 44
А-ЛЯ «ЗАБАВНАЯ БИБЛИЯ» ЛЕО ТАКСИЛЯ
Ultima ratio regum.
Последний аргумент королей
Спросите добропорядочного христианина, хорошо ли он знает Биб­лию, он несомненно скажет, что хорошо, как нельзя лучше! И то правда: сколько раз читано, перечитано, истолковано и переосмыслено! Но задумаемся над тем, что он читает? Тексты, переписанные и переведенные писцами с допущением грубых ошибок и, мягко говоря, неточностей. Святое писание, будь то Тора или Ветхий Завет, изучалось на протяжении тысячи лет и было предметом пристального внимания в прошлом, настоящем и, скорей всего, будет таковым в будущем. Споры о содержании этих книг не утихнут никогда, и никогда не перестанут удивлять их откровения.
Недаром Ницше писал: «При чтении этих Евангелий нужно быть как можно более осторожным: за каждым словом встречается затруднение. Я признаюсь, — и меня поддержат — что именно этим они доставляют психологу первостепенное удовольствие, — как противоположность всякой наивной испорченности, как утонченность par excellence, — как виртуозность в психологической испорченности. Евангелия ручаются сами за себя. Библия вообще стоит вне сравнения».
Взять хотя бы примеры инцеста и нетрадиционного секса, в изобилии присутствующие на страницах Библии. Можно лишь удивляться тому, как широко в Ветхом Завете освещены примеры половых отношений. ­«Библия написана иносказательным языком», — скажете вы. Вне сомнений! Но при этом важно помнить, что Ветхий Завет не есть первоисточник, а всего лишь калька из более древней книги — Торы. И вот когда первые христиане принялись переписывать эту самую Тору, у них от прочитанного волосы дыбом стали. И, естественно, те места, что не вписывались в их пуританскую мораль, они попросту выкидывали или пытались завуалировать всеми возможными способами. Впрочем, снять покров тайны с известных истин не так сложно, ибо, как известно, если хочешь надежно спрятать — положи на самое видное место.
«Читайте Евангелия, как книги соблазна при посредстве морали...» — призывает Фридрих Ницше. И мы сейчас попробуем это сделать фрагментарно, пытаясь если не снять, то хоть приоткрыть покров тайны. Для этого надо всего лишь читать Библию до конца, без предвзятости и ложной стыдливости, открыв глаза на реальные вещи, откровенно повествующие о тех самых фактах, кои пытаются не замечать.
Начнем со времен Потопа. Произнося слово Хам, многие даже и не догадываются, каким образом имя это стало нарицательным. Почему из всех сыновей Ноя, только Хам вошел, точнее, вляпался в историю? В Ветхом Завете эпизод сей описан как-то туманно: мол, вошел Хам
в шатер Ноя и увидел голого отца. Ну и что? Посмотрите классические картины на библейские темы, там обнаженных пруд пруди, то есть обнаженный отец — не такая уж невидаль. Но если внимательно прочитать девятую книгу Бытия, а лучше непосредственно Тору, то реальная картина предстает во всей полноте красок.
Начнем с того, что Ной накануне возделывал землю — сажал виноградник, потом изрядно выпил вина и уснул в чем мать родила в шатре своем. «И увидел Хам, отец Ханаана, наготу отца своего, и выйдя рассказал двум братьям своим». Да, нехорошо сделал, посмеялся над родителем, рассказал другим. Но неужели за элементарную невоспитанность (хамство, хам — стало нарицательным), надо было проклинать внука своего Ханаана, тем более за проступок отца сделав его рабом у своих братьев, потому что те накрыли наготу отца и не смеялись над ним?
Настораживает фраза: «Ной проспался от вина своего и узнал, что сделал над ним меньший сын его».
Оказывается, все намного ужасней: Хам соблазнился отцовской наготой, и, недолго думая, совершил со спящим папой блудодеяние. Подробностей этого акта полового вандализма немного, но исходя из того, что Хам проделал свое непотребство легко и просто, следует, что Ной и раньше грешил анальными забавами, в противном случае у сына вряд ли бы что получилось. Но получилось! Да так, что имя Хама упоминаем всуе тысячелетия спустя, забыв при этом, что речь идет о факте инцеста, гомосексуализма и изнасилования в одном флаконе. Хам, одним словом.
Двигаемся дальше по древним текстам Святого писания: отшумели воды всемирного потопа, жизнь возвращается на круги своя, люди заново отстраивают города, цветут сады, зеленеют пастбища. От сытости и изобилия человечество вновь начинает развращаться, что, конечно, не радовало Бога, ибо дошли до него слухи о городах Содом и Гоморра, где нравственность упала ниже некуда, и потому в сопровождении двух ангелов спустился Господь на землю у самого города Содом, где на тот момент остался лишь один праведник — Лот. К нему-то и отправил Иегова своих спутников.
Кем были жители Содома, вряд ли надо напоминать, как и о том, кто такой Хам: слова содомиты и хам давно уже стали именами нарицательными. Так вот, прознав о гостях Лота, горожане ринулись к дому праведника с требованием выдать им пришельцев для сотворения, скажем так, акта полового посвящения. Пытаясь спасти ангелов, Лот предложил святотатцам взамен двух своих дочерей-девственниц. Но горожане только посмеялись. Они упорно хотели удовлетворить похоть свою исключительно с гостями Лота, не догадываясь, что посягают на честь ангелов божьих. И тогда возмущенный Иегова уничтожил Содом вместе со всеми его ­жителями, а заодно и ­соседнюю Гоморру. Грешники погибли под ударами грома, молний и заживо похоронены под развалинами, ибо страшен Господь в гневе своем!
Но что же произошло после гибели Содома? Читая Ветхий Завет, мы видим, как среди обугленных трупов грешников мрачно бродят оставшиеся в живых Лот и его дочери-девственницы, тела которых уже «вожделели» согласно возрасту и гормональному развитию. Перед героинями повествования маячит упрямый вопрос: «С кем?» В сожженном городе не осталось ни одного мужчины, кроме праведного Лота — их собственного отца. И тогда, не в силах совладать с настойчивостью подросших дочерей, папа любит обеих, в результате чего те «зачинают во чреве» и жизнь в городе возрождается. То есть перед нами почти точное повторение трагедии Ноя, все начинается с гомосексуализма, а завершается инцестом. И если кто-нибудь скажет, что это всего лишь иносказательное повествование о вечности жизни, напомним, история многих народов знает легенды о возрождении жизни, но написаны они более поэтично, без сексуальных разнообразий и подробностей.
Это то, что описано в Библии. А теперь посмотрим на все с точки зрения нормальной человеческой морали.
Первое: какой отец отдаст своих детей на поругание, даже во имя самых благих целей? «Он следовал закону гостеприимства и защищал своих гостей», — скажете вы? Он был праведником, любил Бога и знал, что тот его защитит? Неубедительно, но следуя древним законам, по которым женщина считалась имуществом, можно считать поступок Лота вполне соответствующий обычаям того времени. В знак благодарности пришедшие в образе путников ангелы спасли Лота и его дочерей, ослепив вероломных жителей Содома, затем дали возможность спастись самому и вывести дочерей из разрушенного города. Все более-менее можно принять. Но как объяснить то, что произошло потом? Снова слышу голос защитников Библии, что, мол, дочери хотели восстановить род свой, а отец остался единственным мужчиной, и что они все сделали так, что старик ничего не понял и не почувствовал.
«И вышел Лот из Сигора, и стал жить в горе, и с ним дочери его... И сказала старшая младшей: отец наш стар, и нет человека на земле, который вошел бы к нам по обычаю всей земли...»
По ходу комментарий: что, Гоморра, Сигор и Содом были единственными городами на земле? Но продолжим: «...итак, напоим отца нашего вином и переспим с ним, и восстановим от отца нашего племя».
Опять не удержусь: весьма благочестивый поступок, учитывая «невинность» девиц. Видимо, природа взяла свое. Как к этому относится христианская мораль?
«И напоили отца своего вином в ту ночь; и вошла старшая и спала с отцом своим: а он не знал, когда она легла и когда встала. На другой день старшая сказала младшей: вот, я вчера спала с отцом моим; напоим его вином и в эту ночь; и ты войди, спи с ним, и восставим от отца нашего племя. И напоили отца своего вином и в эту ночь; и вошла младшая, и спала с ним; и он не знал, когда она легла и когда встала».
Вот такое божественное чудо — быть настолько в отключке, чтобы не почувствовать, как тебя насилует девственница (но какова — с опытом прожженной проститутки!), и чтобы вся физиология работала нормально.
«И сделались обе дочери Лотовы беременными от отца своего, и родила старшая сына, и назвала его: Моав. Он отец маовитян доныне. И младшая также родила сына, и назвала его: Бен-Амми. Он отец аммовитян доныне». Значит, все закончилось сотворением двух народов, не важно, что последовало сплошное кровосмешение и среди детей и внуков Лота (а интересно, кем приходились Лоту Моав и Бен-Ами — сынами или внуками? Скорей всего, и тем и другим одновременно!). Результат того стоил и, конечно, получил одобрение свыше.
Эта история ни с какого боку не вписывается в божью мораль, но последуем дальше к временам менее отдаленным. Согласно хронологии, встречаем на страницах Ветхого Завета историю про отца Авраама и жену его Сару, деяния которых на ниве интима можно назвать первым в истории задокументированном случае так называемых сексуальных отношений. Но для начала вспомним, кто такие Авраам и Сара. И здесь Библия напрямую указывает, что Авраам и Сара являются родными братом и сестрой, и этот факт не является иносказанием, ибо книга Бытия в 20-й главе своей ясно указывает: «Да, она и подлинно сестра мне, она дочь отца моего, только не дочь матери моей и сделалась моею женой».
«Подумаешь! — заметит читатель, — в Библии таких случаев полно!» И таки да, Иаков был женат на родных сестрах Рахиль и Лии, что противоречит прямому запрету из книги «Левит» брать в жены сестер: «Не бери жены вместе с сестрою ее, чтобы сделать ее соперницей, чтобы открыть наготу при ней, при жизни ее». То есть грех имеет место. И потомство от греха имеет место. Но если уж говорить об инцесте, первым кровосмесителем нужно считать Адама, ибо Ева — «плоть от плоти его». Это и понятно — они не имели выбора, как и первое, да и второе поколение детей Адамовых, продолживших практику инцеста, иначе откуда брали себе мужей и жен? Как ни крути, выходит, что изначально все пошло от греха и обмана, и в том же духе продолжалось потом. Не продумал Создатель мелочей, не продумал... Хотя не такие это и мелочи. Видимо, Бог не мог предположить, что Адам и Ева захотят размножаться и тем более, не планировал благословлять кровосмешение.
Но вернемся к Аврааму и Саре. Воспитанные в языческом окружении, эти халдеи и не думали исполнять волю божью. Но Господь обратился к семидесятипятилетнему Аврааму, у которого уже была семья, надеясь воспитать из старца праведника и дать ему в наследие землю, на которой будет обитать божий народ. 12-я глава книги Бытия подтверждает это: «И я произведу от тебя великий народ, и благословлю тебя, и возвеличу имя твое, и будешь ты в благословении». И Авраам внял Богу, привел свой народ в Египет и быстро сделал карьеру при дворе фараона, а помогла ему в этом Сара, которая ублажала фараона до тех пор, пока не грянул скандал. Оказалось, жена Авраама заразила царственную особу какой-то неприятной болезнью. Это явно было не ОРЗ и не проказа, ибо с ней ее не допустили бы не то что во дворец — в город! Единственный и самый безобидный вариант — супруга Авраама где-то всуе, по ходу дела, так сказать, в кулуарах дворца подхватила триппер. Посочувствуем фараону, позарившемуся на чужую жену (мало ему своих наложниц и рабынь), но в этой ситуации более всего поражает позиция Авраама. Оказывается, традиция подкладывать своих жен под начальника с выгодой для себя стара как мир. Кто хочет чему-либо научиться в деле роста карьеры — читайте Библию!
Но на этом история половых приключений Сары и мужа ее Авраама не заканчивается. Открываем Бытие главу 18, стих 10 и видим: бесплодная Сара, наконец, забеременела, когда в шатре Авраама изрядно повеселились трое пришельцев. Никто не знает, участвовал ли сам Авраам в этой оргии, но его жена наконец-то понесла, будучи в весьма преклонном возрасте. Библия, оправдывая неожиданную радость семьи Авраама, туманно поясняет, мол, залетная троица состояла из Бога и двух его ангелов. ­Авраам был несказанно рад подарку — еще бы, не каждому супругу наставляют такие божественные рога! Но как бы там ни было, ясно одно — понятие sexwife родилось не в развращенный XX век, а задолго до рождества ­Христова.
Ну и, конечно, говоря о Ветхом Завете, нельзя не вспомнить царя Давида, того самого, что одолел в бою самого Голиафа. Как известно, будущий победитель великана в отрочестве был простым пастушком, приглядывал за козами почтенного царя Саула. И так случилось, что приметил миловидного мальчика сын царя Ионафан, и полюбил его: «Ионафан же заключил с Давидом союз, ибо полюбил его, как свою душу».
Полюбил, да так крепко, что Саул возненавидел его за это и пытался даже умертвить, но Ионафан самоотверженно дважды спасает жизнь друга. Саул с гневом говорил об этом: «...сын негодный и непокорный! разве я не знаю, что ты подружился с сыном Иессеевым на срам себе и на срам матери твоей?»
Даже женитьба Давида на Милохе, сестре Ионафана, никак не отразилась на любви между юношами, о чем весьма недвусмысленно намекает Давид в первой главе Второй книги царства: «...любовь твоя была превыше любви женской».
Впрочем, точнее всего обо всем вышесказанном выразился Хендрик ван Лун, подытожив однажды: «Где-нибудь, конечно, найдется историк, или философ, или какой-нибудь чудак, который перечитает все книги, всех народов и который, возможно, осознает то, что приближается к абсолютной истине. Но если он хочет вести мирную и счастливую жизнь, то пусть он лучше об этом помалкивает».
За сим умолкаем и мы, дабы не гневить понапрасну наивных читателей, которые искренне считают, что ничего плохого Бог нам никогда не сделает. Это тот самый Бог, что уничтожил два города, устроил всемирный потоп, выгнал взашей из рая своих детей, из-за того что были слишком наивны и проклял потом (в муках будешь рожать детей своих и т.д.) И сыну своему не помог, когда тот просил его: «Да минует Меня сия чаша». Просьба не возымела действия, распяли... А на кресте кричал: «Зачем ты покинул меня!», но снова тщетно.
«Люди всегда стоят перед выбором добра и зла, правды и обмана, морали и греха», — скажете вы. Не надо было Адаму с Евой слушать искусителя Змия — с этого все началось и покатилось как снежный ком. Но если бог создал мир, он и ответственен за все, что происходит в нем. Это он создал Змия, он создал Люцифера, а значит, ответственен за зло, которое произошло тоже от них, созданных по программе, зараженной вирусом. Матрица сотворения мира оказалась ошибочна изначально. Да и зачем возиться всерьез с творением, которое все равно ждет Армагеддон?
Библию нужно читать с открытыми глазами, а не с «широко закрытыми», стыдливо обходя злачные места со смакованием содомитства всех мастей. Именно там источник пороков и даже терминов, их обозначающих. Если бы читатель вдумывался в смысл текста, а не просто читал, как сказку, то задумался бы над тем, какой мир предложил ему Создатель, стоило ль над ним трудиться, переведя материал на что-то непотребное, позорное и в основе своей грешное.
«Игра в „святое“, достигшая здесь такой гениальности, какой не достигала она нигде в другом месте — ни в книгах, ни среди людей...» — это слова Ницше. И далее: «Евангелие читали как книгу невинности... ни малейшего указания на то, с каким мастерством ведется здесь игра».
«...Ах, этот смиренный, целомудренный, мягкосердый род лжи!
...Маленькие выродки святош и лжецов стали употреблять понятия „Бог“, „истина“, „свет“, „дух“, „любовь“, „мудрость“, „жизнь“ как синонимы самих себя, чтобы этим отграничить от себя „мир“... перевернули все ценности ­сообразно самим себе, как будто „христианин“ был смыслом, солью, мерой, а также последним судом всего остального...» — возмущался Ницше.
«...„Не судите!“ — говорят они, но сами посылают в ад все, что стоит у них на пути».
Мы и не судим, дабы «не судимыми» быть, полагаясь лишь на суд читателей и здравый смысл.
Если эта глава заставит вас другими глазами взглянуть на тексты
Святого Писания, значит, она написана не зря.
Читайте Библию, ибо врага надо знать в лицо, чтобы легче было с ним сражаться.