Верующий в бога - еще не Homo sapiens Глава 48

СОН ЛЕНЫ И МИСТЕРИИ АТИРЫ


Предисловие:
48. Поняли ли собственно знаменитую историю, которая помещена в начале Библии, — историю об адском страхе Бога перед наукой?.. Ее не поняли. Эта жреческая книга par excellence начинается, как и следовало ожидать, великим внутренним затруднением жреца: он имеет только одну великую опасность, следовательно, Бог имеет только одну великую опасность. —
Ветхий Бог, «дух» всецело, настоящий верховный жрец, истинное совершенство, прогуливается в своем саду: беда только, что он скучает. Против скуки даже и боги борются тщетно. Что же он делает? Он изобретает человека: человек занимателен... Но что это? и человек также скучает. Безгранично милосердие Божье к тому единственному бедствию, от которого не свободен ни один рай: Бог тотчас же создал еще и других животных. Первый промах Бога: человек не нашел животных занимательными, — он возгосподствовал над ними, он не пожелал быть «животным». — Вследствие этого Бог создал женщину. И действительно, со скукой было покончено, — но с другим еще нет! Женщина была вторым промахом Бога. — «Женщина по своему существу змея, Heva», — это знает всякий жрец; «от женщины происходит в мире всякое несчастье», — это также знает всякий жрец. «Следовательно, от нее идет и наука»... Только через женщину человек научился вкушать от древа познания. — Что же случилось? Ветхого Бога охва­тил адский страх. Сам человек сделался величайшим промахом Бога, он создал в нем себе соперника: наука делает равным Богу, — приходит конец жрецам и богам, когда человек начинает познавать науку! — Мораль: наука есть нечто запрещенное само по себе, она одна запрещена. Наука — это первый грех, зерно всех грехов, первородный грех. Только это одно и есть мораль. — «Ты не должен познавать»; остальное все вытекает из этого. — Адский страх не препятствует Богу быть благоразумным. Как защищаться от науки? — это сделалось надолго его главной проблемой. Ответ: прочь человека из рая! Счастье, праздность наводит на мысли — все мысли суть скверные мысли... Человек не должен думать. — И «жрец в себе» изобретает нужду, смерть, беременность с ее опасностью для жизни, всякого рода бедствия, старость, тяготу жизни, а прежде всего болезнь — все верные средства в борьбе с наукой! Нужда не позволяет человеку думать... И все-таки! ужасно! Дело познания воздвигается, возвышаясь до небес, затемняя богов, — что делать? — Ветхий Бог изобретает войну, он разъединяет народы, он делает так, что люди взаимно истребляют друг друга (— жрецам всегда была необходима война...). Война наряду с другим — великая помеха науке! — Невероятно! Познание, эмансипация от жреца даже возрастает, несмотря на войну. — И вот последнее решение приходит ветхому Богу: «человек познал науку, — ничто не помогает, нужно его утопить!»...
Фридрих Ницше. «Антихристианин. Проклятие христианству»



Глава 48
СОН ЛЕНЫ И
МИСТЕРИИ АТИРЫ
Тебе, прекрасная, что ныне
Мне в сердце излучает свет,
Бессмертной навсегда святыне
Я шлю бессмертный свой привет.
Шарль Бодлер
Когда Леночка сообщила Ольгерду о том, что он станет отцом, тот почувствовал себя счастливейшим из смертных. Ольгерд и раньше был удивительно нежным супругом, чем вызывал ревность со стороны женской половины компании, теперь же к предмету обожания прибавилось новое чувство — он стал подчеркнуто учтивым и заботливым. Неугомонный Олег, шутки ради, попросил одолжить часть нежности для других дам, за что присутствовавшая здесь же Уцрик отвесила ему дружескую оплеуху, а непредсказуемая Беатрис — дружеский поцелуй. Многие относили такое трепетное отношение к супруге разностью в возрасте, но это было не так. Ольгерд действительно искренне любил Лену. А Леночка, когда все обозначилось, старалась не отставать от друзей и брала на себя любые обязанности, скрывая до поры до времени свое интересное положение. Ольгерд же, как мог, сдерживал ее напористость. Но когда разгорелся скандал, связанный с утверждением мормонов, что Кетцалькоатль и Иешуа — одно и то же лицо, Лена, на удивление всем, предложила Уицрик свои услуги, чтобы разобраться в этом вопросе. На все уговоры Ольгерда не ввязываться в сомнительную тему, Лена категорически настояла на своем:
— Вы все заняты, — говорила неугомонная Леночка Ольгерду, — а я все равно не могу сидеть сложа руки, — и, не долго думая, принялась за изИучение материала.
Скандальное заявлении мормонов о том, что Кетцалькоатль — это тот же Иисус Христос, который имел связь с тамошней богиней матери земли Атирой Грам из племени Пауни и тоже «изгонял» из нее бесов, как когда-то Исса в Вифлееме из Марии Магдалины, вызвало настоящую сенсацию в христианском мире. «Сенсация, она и есть сенсация — подумала Лена, — но, как говорят, дыма без огня не бывает, надо все взвесить и проверить».
Лена углубилась в изучение истории происхождения богини и выяснила, что Атира Грам — «летящая».
— Летящая, летящая, — стала повторять Лена, и перед глазами сама собой проплыла булгаковская Маргарита. Она летела над Москвой и, будто оглянувшись Лене вслед, улетела в никуда... Лена так и ахнула: Атира Грам — это Маргарита наоборот! Леночку подбросило в кресле. Первая мысль, которая пришла в голову, — немедленно рассказать обо всем Анахарсису, она даже сорвалась бежать, но, поразмыслив, решила не пороть горячку. «Ну нет, — подумала она, — надо самой сначала разобраться, а то Анахарсис засмеет меня, чего доброго. — И она тут же представила себе громогласный смех скифа. — И Ольгерду тоже пока не стоит говорить, воздержусь. Но Булгаков каков! Ну и хитрец, так мастерски спрятать Богиню Земли из племени Пауни в свой роман! Я всегда говорила, что Маргарита не может быть обыкновенной женщиной, в ней есть тайна. Интересно, что скрыто за этой тайной?»
Леночке сделалось даже как-то не по себе, а ночью приснился сон, который ее взбудоражил и который она постеснялась сразу рассказать Ольгерду. Но сновидения стали навязчиво повторяться, и уже на третий день, когда они с Ольгердом сидели у пылающего камина, Леночка не выдержала. Укутавшись пледом, немного смущаясь, она попросила выслушать ее, заранее прося прощения за ахинею, которая ей снится вот уже несколько ночей подряд, будто ей кто-то хочет что-то рассказать, разъяснить.
Ольгерд встревожился, но тут же приписал это ее интересному положению и стал успокаивать: «Дорогая, тебе не стоит тревожиться, это всего лишь сон. Я же просил тебя не ввязываться в эту историю, ты очень впечатлительна, к тому же в твоем положении лишние волнения ни к чему».
— Родной, ты как всегда прав. Но эта история меня зацепила, я не могу оставить ее, пока не выясню все до конца.
— Ты имеешь в виду Кетцалькоатля и Иешуа?
— Да, и не только.
— И все упирается в сон? — попытался превратить все в шутку Ольгерд, обнимая Леночку. — Может, тебе такое снится после наших романтических вечеров?
Леночка собралась с духом и выпалила:
— Вот именно, это мне и снится, только я во сне Атира, а ты Кетцалькоатль.
 — Как, мы с тобой занимаемся любовью как боги? Ну и ну! — присвистнул Ольгерд. — Теперь я от тебя не отстану, пока не услышу все. Хотя, золотце мое, ты для меня всегда была, есть и будешь богиней, самой любимой и самой прекрасной. Надеюсь, я тоже оказался на божественной высоте?
— Да, если бы ты видел себя со стороны, боги бы позавидовали, — поддержала шутливый тон Лена, но потом добавила уже серьезным тоном: — А волнения будут, это я тебе обещаю, но позже. И скорее у тебя, чем у меня, вот слушай. Я, как наяву, видела Уицрик на ступенях римского дворца в тунике императора Аврелия с короной на голове, она предлагала Анахарсису отправить Маргариту из Юкатана в Вифлеем.
— В Вифлеем? — улыбнулся Ольгерд и, взволнованный близостью ­Леночки, принялся целовать ее все более страстно, но Лена увернулась и решительно отстранилась:
— Подожди, выслушай же меня, это все очень серьезно.
— Слушаю, — промолвил Ольгерд, продолжая, — что за Маргарита?
— Булгаковская! Прочитай Маргарита справа налево...
— Атираграм...
— Это и есть Богиня матери-земли из племени Пауни, подруга Анахарсиса — Атира!
Ольгерда эти слова настолько ошарашили, что он мгновенно забыл о поцелуях.
— Невероятно, я потрясен. Леночка, это же открытие! Ты уже говорила об этом Анахарсису?
— Нет, не говорила. Во сне я поняла, что ее собираются послать в Вифлеем для того, чтобы она на месте выяснила, что может связывать Кетцалькоатля с Иешуа и кем на самом деле была Мария-Магдалина. А кроме того, как корреспондируются эти персонажи между собой, коль Библия представляет их в виде святых.
— Постой, но Кетцалькоатль не фигурирует в Библии, хотя у мормонов, кажется, да!
— Вот в том-то и дело, что не фигурирует! А может, Мария Магдалина — не Магдалина вовсе, а Маргарита! Или, еще чего доброго, Атира Грам, которую Михаил Булгаков спрятал в своем бессмертном романе! Споры о том, кто такая Мария Магдалина, не прекращаются и по сей день. В Средневековье, например, ее вообще представляли Марией Египетской. Согласно другой легенде, у Марии и Иисуса была интимная связь и даже общий ребенок. Сомневаться не приходится лишь в одном: что так называемый «Сын божий» и Мария Магдалина, она же Маргарита, она же Атира Грам, которая и была женой Кетцалькоатля, были близки по духу.
Но бытуют и другие мнения: одни считают, что Мария из Магдалы святая, другие — что это блудница с массой болезней, которые она приобрела, как женщина древней профессии.
Леночка приостановилась, сделала паузу, а затем еще с большим азартом стала рассказывать, но вдруг она почувствовала головокружение и приступ головной боли.
— Может, дорогая, не стоит вдаваться в подробности, чтобы не волноваться лишний раз?
— Нет, что ты, все в норме... Но только вот в ушах у меня...
— У тебя?
— Да-да, у меня. Атира была во мне... Еще не выветрилась из ушей музыка, которую я слушала, как стала подниматься по мраморной лестнице, и мне казалось, что меня кто-то несет. Я не ощущала прикосновений, но обволакивающая легкость исходила как-бы изнутри и передавалась по всему телу вплоть до кончиков волос. Все, что происходило потом, не укладывалось в рамки обыденного, а только необъяснимо напоминало прошлое, прошлое которое не забывается...
— Да, золотце, прошлое не забывается, только я не понял, ты рассказываешь сон или...
— Я не знаю, все так смешалось, не могу понять, где кончается сон и начинается явь. Я ощущала, что меня поддерживает Кетцалькоатль.
Ольгерд не на шутку встревожился, он смотрел на Лену, и ему казалось, что та начала грезить. Лена тем временем продолжала:
— Мраморная лестница, по которой я поднималась и которая привела меня в восторг, вдруг оборвалась, да так внезапно, что я чуть было не шагнула в никуда: передо мной открылись необозримые дали. Я сильно испугалась, а когда пришла в себя, стала различать пейзажи, цветы, вулканы и даже скачущую в серой дымке пару лошадей, которая мчалась во весь опор, радуясь простору. Прошлое плансцинировалось мне на лестнице, контурно проявился Кетцалькоатль, а он просто так не мог появиться. На то были, видимо, веские причины. Последний раз мы виделись с ним в Теночтитлане, когда Кортес хитростью завоевал и разграбил город, а затем и лишил жизни Монтесуму...
Ольгерд слушал и все больше убеждался, что Лена на самом деле принимает себя за Атиру. Он стал убеждать ее, что это всего лишь сон, но Лена смотрела куда-то невидящим взором и отрешенно продолжала:
— Да, я знаю, это сон... Не мешай... Мое внимание привлекла бабочка, которая сидела у зеркала и любовалась собой... Я стала рассматривать себя в зазеркалье... Он, судя по всему, не знает, какая я на самом деле... Но как мне дорого его мнение!..
— Чье? — удивился Ольгерд.
Но Лена уже не слышала его, она продолжала грезить:
— ...И вдруг передо мной открылись просторы: необозримое озеро, и я лебедем поплыла навстречу неизвестному, которое, я знала, останется по общему нашему согласию между нами... Я все поняла... Это уже не слегка... Это серьезно... И все необычно призрачно стало покрываться туманом. Зазеркалье обнулилось, мы оказались с тобой на берегу возле пальмы, ты меня ласкал, был во мне, и тут я проснулась.
Ольгерд прижал ее и стал снова целовать. Лена будто очнулась и спросила растеряно:
— Ольгерд? Боже мой, что со мной было, голова кружится...
— Ничего, солнышко, просто, ты слишком эмоционально восприняла сон, который тебе пригрезился, давай прекращать, меня тревожит твое состояние. Я запрещаю тебе заниматься этой чепухой. Тем более, нет ничего проще, чем спросить обо всем саму Атиру. К чему эти тайны? Необходимо обязательно рассказать все Уицрик.
Уже утром, за легким завтраком и чашкой кофе, Лена стала опять вспоминать сон, который ее не отпускал. Ей хотелось плансцинировать грезы от действительности, но перед глазами все время всплывало озеро, где ее ждал лебедь и булгаковская Маргарита — Атира Грам. И все заканчивалось, когда она достигала края лестниц, у разверзшейся пустоты сон обрывался. Лена измучилась этим неведением, ей хотелось, наконец, заглянуть за пустоту: что она скрывала от нее, зачем сон повторялся и обрывался на этом месте? «Так можно сойти с ума», — подумала она. На вопрос Ольгерда, как прошла ночь, она попыталась что-то ответить, но обрывки того же сна вертелись в голове, а вслух произнести то, о чем она подумала, Лена, испугавшись, не решилась. Когда он спросил ее, все ли в порядке, она кивнула, что да, и даже изобразила улыбку. Ольгерд успокоился и, поцеловав, оставил ее одну. Леночка же решила пойти к Уицрик.
Когда Леночка зашла в кабинет, там уже собралась вся компания. Ей сразу бросилось в глаза, что Ольгерд рассказывал о ее сне и все наперебой стараются определиться, что бы это значило. Ей даже показалось, что Ольгерд преподносит ее сон в полушутливом тоне, в то время как все остальные, наоборот, предлагают прибегнуть к конкретным мерам для отправки кого-то в прошлое. И когда речь зашла об Атире, вмешался Анахарсис и голосом, не терпящим возражения, заявил: «Я беру эту миссию на себя».
И в этот момент все услышали голос Лены, которую до этого никто не замечал:
— Атира мне являлась во сне, и не единожды, я думаю, что неспроста. Видимо, меня хотят использовать некоей инкарнацией, аватаром в этом измерении. Ведь и Атира и Кетцалькоатль, как Иисус и Мария Магдалина, не из нашего измерения.
Затем, поблагодарив Анахарсиса, заявила, что она готова принять его помощь и только, но намерена сама расследовать дело, за которое взялась. Они принялись обсуждать вопрос о Марии Магдалине, четко представляя себе, что здесь им придется вкусить немало трудностей. Но тут вмешалась Беатрис и, как всегда, задала вопрос, который всех обескуражил:
— Вы меня, конечно, извините, но я не могу понять одну простую вещь: зачем такие сложности? Не проще ли спросить обо всем саму Атиру? Кстати, где она сейчас? Зачем искать какую-то Маргариту, при чем здесь сон Лены и вообще — я запуталась окончательно во всем этом, не побоюсь этого слова, бреду!
— А ведь Бет говорит вполне резонно, — поддержал ее Олег. — Я тоже не совсем понимаю роль Лены во всей этой истории. И действительно, где Атира? Не проще ли будет поручить ей самой встретиться с Марией Магдалиной, а Анахарсис поможет.
— Я здесь, — услышали все голос Атиры и обратили на нее свои взоры. Атира, прекрасная, как утренняя заря, прошла величественно в кабинет и остановилась перед Леночкой. — Лена, я виновата перед тобой тем, что спрятала свои страхи в твоих снах.
— Страхи? — переспросила Лена. — Но сны были удивительно прекрасны, хотя меня охватывало чувство тревоги, которую я не могу объяснить. Это мучительное неведение, стена в виде пустоты, которая каждый раз преграждала мне путь, не хотела расступаться передо мной. Это и мучило меня. Но теперь я начинаю догадываться — ты не хотела встречаться с той, чья тень упала на твое божественное чело, да?
Атира утвердительно качнула головой. Лена обрадовалась, что угадала ее мысли и продолжала:
— И ты хочешь, чтобы я в облике Маргариты встретилась с ней. Теперь я это вижу так ясно, будто у меня открылись глаза, будто пелена, укутывающая мое сознание, наконец, упала. Я правильно поняла тебя?
Атира утвердительно помахала головой и после некоторого колебания и смущения промолвила: «Спасибо тебе, я вижу, ты готова мне помочь».
— Да! — без колебания воскликнула Лена, не обращая внимания на протестующий жест Ольгерда. Он знал, что все попытки переубедить ее, окажутся тщетны, — это же Лена! Сколько раз они смело кидалась навстречу приключениям, сколько испытаний перенесли они вместе, ведь именно эта черта характера и сблизила их в «Петухах», именно за это он и полюбил ее. Лена ждала новой волны возражений с его стороны, но он, обняв ее, на ухо прошептал: «Я всегда с тобой».
— И я тоже! — бросил Олег. — Помнишь, Лена, наши с тобой приключения в монастыре преподобной Беатрис?
Что тут началось! Все начали вспоминать свою прошлую жизнь в романе «Время, когда просыпаются петухи», затем пристали с вопросами к Анахарсису с Атирой, что они затеяли насчет Маргариты и Марии Магдалины. Во всех снова проснулся дух авантюризма и жажда идти на встречу новым приключениям.
Анахарсис рассказал, что встреча Атиры с Марией Магдалиной предопределена исходом эры Рыб, но Атира пыталась избежать ее и всячески намекала на это, пытаясь спрятать свои страхи в снах Лены, как сигнал Анахарсису о ее несогласии отправиться на встречу с Марией Магдалиной. Но эта встреча необходима, так как есть возможность вмешаться в ее судьбу. А на вопрос, каким образом это будет решаться, Анахарсис принялся рассказывать все по порядку.
— Еще задолго до того, как мормоны выдвинули идею тождества Кетцалькоатля и Иешуа, задолго до намерения Уицрик послать ее к Марии, Атира, рассуждая о предстоящей встрече, представляла, насколько незаслуженный ореол «славы» обрела Мария Магдалина после смерти. Она была единственной подругой Иешуа, и история не смогла скрыть того, что она была общедоступной блудницей в районе Тивериады. Странным было то, что, не имея никаких шансов на замужество, она умудрилась стать подругой Иешуа, который, кроме всего прочего, был геем. Провинциальная девица, потаскуха неприглядного вида, вдруг, ничтоже сумняшеся, привлекает внимание будущего мессии и становится свидетелем того, как он исчез из Вифлеема и перебрался в Пакистан. Нам интересно, в чем здесь подтекст, почему Иисус, сожительствуя с Лазарем, вдруг переключился на Магдалину?
Магдалина не была обделена вниманием потомков. Большое количество художников, писателей и поэтов, обманутых доктриной христианства, посвятили ей свои творения, воспевая чудо перерождения, чудо превращения падшей в чуть ли не святую (такие метаморфозы отнюдь не редкость в христианстве, что, впрочем, ни у кого не вызывало ни тени смущения), но никто и никогда не задавался вопросом о том, как воспринимала становление христианства сама Магдалина. Не то, что она «сказала» в своем Евангелии, вернее, сказали за нее, а те мысли, которые посещали «святую» блудницу в ее безысходном положении и открывшейся вдруг перспективе общения с носителем идеи единобожия. Раскрытие этой тайны позволит выбить лживый камень из-под фундамента христианства — так думают многие исследователи, к этому стремимся и мы. Лене было поручено изучить все, что связано с жизнью Марии Магдалины, и Анахарсис предложил послушать ее.
— Мария Магдалина, — взяла слово Леночка, — по праву считается самым загадочным персонажем Нового Завета и не только. В последнее время вся издательская индустрия принялась писать о Марии Магдалине. В христианской традиции ее изображают святой, для некоторых современных писателей она стала «богиней Евангелий», «женой Иисуса», Святым Граалем или настоящей основательницей христианства.
— Насколько нам известно, среди женщин, которые появляются в Евангелие, после Матери Иисуса больше всех выделяется именно Мария Магдалина.
— Без сомнения, потому что она занимала особое место в воспоминаниях о жизни Иисуса, которые были переданы потомкам. Прежде всего, ее представляют как важного свидетеля смерти и воскресения Господа. В записях Матфея, Марка и Луки она всегда упоминается как первая из группы женщин, которые наблюдали вдалеке за распятием, видели, где Иисуса ­похоронили, и, согласно Святому Матфею, оставались сидеть против гроба. Также рассказывается, что в воскресенье рано утром Мария Магдалина и другие женщины снова вернулись помазать тело ароматами, которые купили, и что тогда получили известие от ангела о воскресении и приказ идти и возвестить это ученикам.
Святой Лука дает информацию о том, что, кроме Марии из Магдалы, из которой Иисус изгнал семь демонов, много других женщин, избавленных от болезней и от злых духов, следовало за Иисусом в Галилее и служили Ему своим имением.
Святой же Иоанн повествует иначе. По его утверждению, Магдалина появляется у подножья креста, и она упоминается на последнем месте после Матери Иисуса, ее сестры и Марии Клеопы. Потом рассказывает, что в воскресенье, когда еще было темно, она пошла к гробу и, увидев отваленную каменную плиту, побежала сообщить это Петру и любимому ученику Иисуса Иоанну, думая, что кто-то унес тело. Потом она вернулась к гробу, и мы читаем о том, что она плакала у гроба, а потом описывается сцена, где ей является Воскресший Иисус и поручает ей донести до учеников весть о том, что Он восходит к Отцу. В Евангелии от Иоанна фигура Магдалины наполнена символизмом и представляет Церковь, ищущую и находящую своего Учителя Воскресшим, и может восклицать: «Я видела Господа!»
Таким образом, выстроив в одну шеренгу различные евангельские рассказы, мы проясняем многие вещи, но многое, наоборот, усложнило наше понимание некоторых моментов этой истории. Например,  Мария Магдалина была грешницей (проституткой), и ее образ был осквернен таким отождествлением. Тот же «Святой» Петр согрешил не меньше, отрекшись от Учителя, а «Святой» Павел (Савл) вначале преследовал христиан, предал Иисуса, свалив вину на Иуду. Да и многие «великие святые» были большими грешниками до своего обращения в святых тем же  грешником Савлом.
Вокруг имени Марии Магдалины существует множество церковных легенд. Однако нужно понимать, что нет документальных свидетельств, подтверждающих действительность описываемых событий и тем более участие в них Марии Магдалины. Все эти предания возникли в христианстве спустя столетия после жизни самой Марии. Возможно, мы видим лишь своеобразную «эксплуатацию» ее известного имени.
Из всего материала, который я обработала, не удалось узнать ничего достоверного ни о ее детстве, ни о родителях, ни о близких, а она — главный свидетель.
Известно только, что это была еврейская женщина из племени Бениамина, которая вышла замуж за Иисуса и родила от Него ребенка. Более не известно ничего. Во всяком случае, ни одно из четырех Евангелий не может рассказать, как жила эта женщина после «казни» Иисуса Христа. И почему тот, пустившись в бега, не взял ее с собой. Чтобы пролить свет на все эти «ничего», я согласилась перевоплотиться в Маргариту и встретиться с самой Марией Магдалиной. Вот, собственно, и все, что я могу сообщить вам на данный момент.
Лена закончила доклад, и к ней тут же подошла Атира. Анахарсис и Ольгерд, стоявшие в стороне, с гордостью взирали на своих возлюбленных.
— Леночка, нам пора. — И Анахарсис протянул ей руку, но Атира опередила Лену и стала рядом с Анахарсисом.
— Постой! Мне стыдно, что я, богиня, пыталась переложить свои проблемы на хрупкие плечи Лены. Но теперь, воодушевленная ее мужеством и решимостью, я готова выполнить миссию, возложенную на меня и только на меня.
Ольгерд с благодарностью посмотрел на нее, и не успела Лена что-либо возразить, как они с Анахарсисом исчезли, бросив всем слова прощания.
Маргарита, то бишь Атира Грам, еще ранее, не представляла, как и когда должна была произойти ее встреча с Мариной Магдалиной, и решила обратиться за советом к Нострадамусу, который еще в XVI веке в LIV* катрене IX-й центурии, предсказывая закат христианства в XXI веке, якобы мельком, коснулся даты ее встречи с Марией Магдалиной. И если прочтение катренов о христианстве в целом сложное и требует навыка, то насколько будет сложен вопрос выяснения даты ее встречи с Марией Магдалиной? И Атира, как только появился катрен, решила пригласить специалистов расшифровки предсказаний Нострадамуса: Агриппа, Альберта Великого, Иринарха, Мать Шиптон, Раньё Неро. Просились и пророки, но Атира категорически отказала.
Папа римский св. Пий (Антонио Микеле Гислиери), основывая конгрегацию «Индекса запрещенных книг», предал LIV* катрен IX-й центурии анафеме и сожжению. И только в последнем столетии была найдена копия этого катрена в архивах Нострадамуса, которая значится под звездочкой:
Центурий IX
Катрен LIV*
Коршун не взлетит. Орел.
Лев сразится, жертвы.
Икра не родит — высохнет.
Солнце возродит бессмертие.
Это подсказка-загадка, своеобразный шифр, который надо было разгадать. Атира перечитала его десятки раз, вдумываясь в смысл набора слов, которые нужно было свести к какому-то смыслу. Слова эти засели в голову и не давали покоя: «Коршун не взлетит, — мысленно проговаривала она катрен Нострадамуса. — Не взлетит. Орел, помешает ему, да, но кто он, этот орел? Кто тот лев, который сразится с врагами, кто те жертвы? Икра высохнет... Икра, зародыш жизни, чьей жизни, потомков Иешуа и Магдалины? Может быть. Солнце возродит бессмертие. Солнце, солнечный свет, солнечный человек, может быть».
Ее раздумья прервал Анахарсис. Он спросил, чем она занята, но Атира была рассеяна и никак не могла собраться с мыслями.
— Может, объяснишь, что случилось?
— Хотела получить подсказку у Нострадамуса, а получила, наоборот, головную боль. Вот, читай, — она показала катрен Анахарсису.
— Брось эти загадки, у нас их и без того хватает. Надо обсудить, как тебе встретиться с Марией Магдалиной.
— А клон уже готов?
— Нет, клон еще не готов, но следует продумать, как деликатней подойти к этому вопросу. К тому же, мне нужно разобраться с Книгой Мормона.
— Говорят, что это головоломка похлеще катренов Нострадамуса?
— Это записи древних групп людей, которые покинули Иерусалим и другие земли, чтобы переправиться на американский континент. Оригинал текста под названием «Родословная владык Тотонокапана» был зарегистрирован в 1554 году на языке киче. Эта рукопись состоит из давних легенд, и предполагается, что такие мигрирующие группы могли действительно существовать. Вот послушай: «Три великих народа киче... являются потомками десяти колен Израиля, которых Салманасар обрек на вечное пленение и которые, находясь на краю Ассирии, решили эмигрировать...
И вот эти и были тремя народами киче, и пришли они оттуда, где встает солнце — потомки Израиля, говорившие на таком же языке и имевшие такие же традиции... Они были сыновьями Авраама и Иакова...»
Атира взяла в руки древний текст и прочла: «...сегодня, двадцать восьмого сентября 1554 года, мы подписываем этот документ, в котором мы записывали историю по настоянию наших прародителей, которые прибыли с другой части моря, из Тулан-Суйвы, граничащего с Вавилонией».
— Как тебе такое заявление? — спросил Анахарсис. — Говорят, что кровь этих мигрантов течет в венах племен черной ноги и кровавых, коренных жителей провинции Альберта в Канаде, в венах навахо и апачи юго-запада Америки, в ацтеках из Мексики, племени майя из Гватемалы и в других коренных американских народах западного полушария и островов Тихого океана.
Но не в этом суть. Понимаешь, мы замахнулись на святая святых христианства — на ложное воскрешение Иешуа? И если нам удастся получить информацию из первых уст, то бишь от Марии Магдалины, вся эта иерархия веры лишится фундамента.
— Ты, наверное, плохо себе представляешь, какая армия бездельников, эксплуатирующих идею христианства, готова растерзать любого, кто решится на этот поступок.
— Опять передумала?
— Нет, я же не трус Петр, мнящий себя тверже камня, — поспешила уверить Атира, — я готова.
Им предстояла временная разлука, каждый в отдельности должен был выполнить свое: Атира встретиться с Магдалиной, Анахарсис — с Кетцалькоатлем.
Встреча Анахарсиса с Кетцалькоатлем состоялась в великолепном будуаре дворца, который предоставил Понтий Пилат за обещание полной конфиденциальности их разговора.
Анахарсис с интересом посмотрел на «белого бога с бородой, который сошел с небес» на американский континент задолго до прибытия ­испанских завоевателей, как писалось в одной из древних легенд индейцев ­Таманако в Венесуэле: «Лицо [Амаливаки] было цвета утренних легких пушистых облаков, и белой была его длинная голова волос».
— Приветствую тебя, пернатый змей, хотя с виду ты более похож на человека, — почтительно поклонился Анахарсис.
— У меня, как и приличествует богу, много обличий. Я — Амаливака, и я пришел во имя моего отца Ина-Уики. Что привело тебя, великий скиф, на встречу со мной, какой интерес?
— Легендарная фигура Кетцалькоатля вызывает несомненный интерес, особенно после того, как в Книге Мормона древние американские пророки рассказали о явлении Иисуса Христа на американский континент после его воскресения. Сходство между Книгой Мормона и легендами индейцев поразительно.
— Ты меня вызвал для того, чтобы прочитать эти тексты? Не трудись, мне они известны.
— Не сомневаюсь, какие могут быть тайны от богов! Но для нас, смертных, далеко не все тайны доступны, как и эти истории не слишком известны христианскому миру. Что значит описываемое сходство между Книгой Мормона и легендами индейцев, что они вещают нам?
— Все просто, они вещают, что сам Иисус Христос явился людям американского континента после своего воскресения.
— Так ты подтверждаешь эти слова?
— Не я, это подтверждают слова Иисуса Христа. Он сказал своим апостолам в Иоанне: «Есть у Меня и другие овцы, которые не сего двора, и тех надлежит Мне привести: и они услышат голос Мой, и будет одно стадо и один Пастырь». В Книге Мормона Христос объясняет людям древней Америки, что они и есть «другие овцы».
— Так просто! — откликнулся Анахарсис. — Но тогда разъясни мне еще одно — что общего между пернатым змеем, богом ацтеков Кетцалькоатлем и Иисусом Христом?
Увидев удивление на лике божества, Анахарсис начал оправдываться: «Дело в том, что Президент Церкви Последних Дней Джон Тейлор заявил, что история жизни мексиканского Кетцалькоатля сильно напоминает историю Спасителя, настолько сильно, что нам не остается ничего иного, кроме как заключить, что Кетцалькоатль и Христос — одна фигура».
— Сильно напоминает... — повторил Кетцалькоатль. — Мало ли!
Одним — Кортеса, другим — Христа, но меня никто не распинал, я добровольно уплыл на плоту из змей, хотя и обещал вернуться.
Я — пернатый змей, олицетворяю плодородие земли. Человеком меня начали изображать тольтеки, преобразив в одного из богов-создателей. Но мое лицо было так безобразно, что я отпустил бороду, чтобы скрыть его, и надел белую маску.
— Значит, легенда о белобородом боге — это только миф?
— Как и все, что связано с верованиями. А что до мормонов, пусть проверят свою версию сами.
— Каким образом?
— Мормоны считают, что единственным способом узнать, что Книга Мормона истинна и что Иисус Христос действительно побывал на американском континенте, — это спросить у Бога через молитву. Если книга истинна, Бог поможет понять смысл книги, и это понимание будет приносить позитивные эмоции каждый раз во время ее чтения. Ответ Бога будет самым надежным свидетельством того, истинна Книга Мормона или нет.
— Иными словами, этот ответ должен исходить не от Тебя. Я все понял. Если честно, не сомневался в твоем ответе.
Анахарс распрощался с Кетцалькоатлем и отправился на поиски Атиры.
Атира в это время встала перед дилеммой: к какой из непоименных женщин обратиться первой (клонировали на всякий случай всех троих) — к той Марии, которая омыла драгоценным миро и отерла своими волосами ноги Христа, той Марии, сестре Марфы и Лазаря, которая умастила волосы, или к блуднице Марии, которую спас Иисус от побиения камнями и которая последовала за ним? Традиционно христиане видели во всех этих женщинах одно и то же лицо. Проповедники, богословы, художники, поэты и певцы все эти события относили к Марии Магдалине, о которой, по словам Христа, должно быть возвещено везде. И хотя эти слова были сказаны о Марии из Вифании, но по всему миру, даже среди не христиан, именно Мария Магдалина известна как великая грешница, прощенная
Господом, потому что Христос видел хорошие задатки в ее душе. Церковь усмотрела в плане спасения грешницы некий символ, открывший перед человечеством великие возможности. Эти возможности должны были осуществиться в Марии, а через нее — в других. По Его благодати она стала причастницей Божественной природы. Падшая, одержимая некогда нечистыми духами, она ближе узнала Спасителя, общаясь с Ним и служа Ему. Это Мария сидела у Его ног и училась у Него. Это Мария изливала на Его голову драгоценное миро и омыла Его ноги своими слезами. Мария стояла у креста и сопровождала Его тело до гроба. Мария раньше всех пришла ко гробу после Его воскресения. Мария первая провозгласила о воскресении Спасителя.
Поскольку, рассуждала Атира, святость Магдалины выражалась в том, что она из великой грешницы превратилась в великую праведницу, выбор она остановила на блуднице, из которой Иисус Христос изгнал семь бесов.
Атира великолепно знала тип таких женщин и быстро нашла общий язык с новоиспеченной святой из Магдалы. О том, что эта женщина была из обеспеченной семьи, она знала, нужны были детали — почему она стала на этот путь? И ларчик, как оказалось, открылся очень быстро. После того как Атира рассказала ей о своих женских «бедах», Мария, растрогавшись, открылась Атире. Оказывается, в десятилетнем возрасте ее изнасиловал живший в их доме на постое солдат, а мать, боясь потерять любовника, не защитила дочь. В знак протеста девушка покинула дом и стала заниматься проституцией. На этом этапе жизни она не слыхала ни о каком Иисусе Христе.
— Тебя не удивляет, что ты была одной из любимых фигур в евангельских текстах гностиков, которые больше писали не об Иисусе, а о тебе, называя тебя не Мария Магдалина, а Мариям или Мариамне?
— Нет, ведь это я получила тайное откровение, это мне явился Господь после Воскресения.
— Ты единственная женщина, которая вместе с апостолами слушала тайные откровения Иисуса, ты задавала вопросы Спасителю, иногда больше, чем кто-либо из апостолов. Только ты получила тайное откровение, сделанное Иисусом, когда Он взошел на небо, это тебе явился Господь после Воскресения. Меня интересует, почему ты, а не Петр, Иоанн или другие ученики Христа, удостоилась такой чести?
— Я была его ученицей, может быть, самой преданной и слепо верующей, а еще он не видел во мне соперника. Апостолы, особенно Петр, ревновали меня к нему, оказывали противодействие, негативно относились ко всему женскому, что символизировала я. Поэтому Петр и Андрей ­обвиняли меня в том, что я придумала откровение, которое им поведала. Один Леви заступился за меня.
— А что было потом?
— После Воскрешения Иисуса я ушла в Эфес с Пречистой Девой и святым Иоанном, там и умерла. Потом мой прах был перенесен в Константинополь.
— А вот во Франции в середине XI века возникла легенда, приукрашенная множеством деталей, о том, что ты, Лазарь и некоторые другие пошли в Марсель в еврейскую общину Прованса, где ты и твоя дочь Сара нашли убежище. А писатель Дэн Браун в книге «Код да Винчи» сравнил твой живот со «Святым Граалем», кровью Христа. Писатель считает, что твои кости ныне покоятся под пирамидой из стекла у входа в Лувр. Сионский Приорат и рыцари-тамплиеры посвятили себя защите твоей истории и праха. Приорат поклоняется тебе «как Богине... и как Божественной Матери». Тебя почитают святой, христиане дают твое имя церквям, молятся над твоими мощами и приписывают всяческие чудеса. Имея в виду, что Евангелие о тебе упоминает не часто, откуда взялись такие идеи в последующем?
Магдалина только загадочно улыбнулась:
— Ты действительно хочешь это знать?
— Очень!
— В примитивном христианстве меня почитали богиней.
— Почему тогда эта идея не распространилась?
— Это часть злобного заговора, организованного церковью против духовного лидерства женщины в христианстве. Отсюда — клевета и обвинение в проституции. Но обрати внимание, что только в западном христианстве, в восточном этого нет.
— Но зачем?
— Из злобы, из женоненавистничества или из страха к власти женщин.
— Что интересно, тема раскаявшейся грешницы была подхвачена художниками, их видение образа Марии Магдалины зашли дальше видения церкви. На полотнах мы находим тебя раскаявшейся, неряшливой, полураздетой, с распущенными волосами и самым неприкрытым способом выражения эмоций. Что скажешь на это?
— Воображение художников, — рассмеялась Магдалина, — очень гармонично дополнила церковь своими фантазиями, получился красивый миф, но он явно не обо мне.
— Хорошо, оставим фантазии, поговорим о более существенном. Правда ли, что между партиями Петра и Марии Магдалины происходила борьба внутри христианства? Чья партия победила?
— Борьба против моего превосходства над Петром и другими апостолами велась тщательно, результат очевиден, иначе тебя бы здесь не было.
— Много спекуляций и вокруг женитьбы Иисуса. Одни говорят, что это исторический факт, другие утверждают, что Иисус никогда не был женат. В евангельских текстах часто упоминаются Его родственники: отец, мать, двоюродные братья, но никогда не говорится о жене. Было бы очень странно, если бы Иисус действительно был женат, не правда ли? У меня встречный вопрос: была ли замужем Мария из Магдалы?
— Я бы поставила вопрос иначе: а была ли нужна Ему жена?
— Что ты имеешь в виду?
— Однажды я стала невольным свидетелем пикантной сцены, когда Иисус целовался с Лазарем. Вначале я хотела просто уйти, но потом передумала, дождалась, пока Иисус закончит «ласкать» Лазаря и только после этого сообщила ему, что жду от него ребенка.
— А как же раны на животе, пробитые гвоздями руки? — спросила ­Атира.
— Все это сплошная ложь. Иосиф Аримафейский, еще когда Иисус был в тюрьме, подкупил стражу и его выпустили, а разбойника таки казнили. Но каким же подлецом оказался этот святоша Иисус! Он предлагал мне освободиться от ребенка, давал деньги, а когда я попросила взять меня с собой в Пакистан, залился таким смехом, что мне стало страшно, и я ретировалась. Я ведь не бедная женщина и могу за себя постоять. Сколько я ему помогала, в том числе и материально, а он, мерзавец, предпочел, в конце концов, Лазаря и отправился с ним спасать свою шкуру в Пакистан, убоявшись гнева Синедриона.
Атира не стала уточнять, как Марина Магдалина очутилась во Франции, как родила и воспитывала ребенка. Ей оставалось выяснить только одно: какое лично она имеет отношение к мифической истории первой династии французских королей? Но Мария возвела на Атиру испепеляющий взгляд, и та поняла, что это табу, которое находится за семью печатями и касаться его этого — все равно что человека спросить: «Хотите ли вы, чтобы вам отрубили голову?»
 
Анахарсис нашел Атиру у городских ворот. Она сидела в одиночестве, задумавшись, ничего вокруг не замечая. Он прикоснулся к ее руке, и Атира вздрогнула от неожиданности, подняла на него глаза и первым делом спросила:
— Ты видел его?
— Да.
— Он спрашивал обо мне?
— Нет.
Атира опустила голову и произнесла сдавленным от слез голосом:
— Боги ни в ком не нуждаются, они выше человеческих страстей — им чужда и любовь, и ненависть. Как же смешны эти людишки, взывающие к любви богов! Если б они знали, как безобразны их лики, как черствы их сердца.
— Но ты тоже богиня! — возразил Анахарсис.
— Нет, я всего лишь женщина, я — Маргарита. Я не хочу быть холодным божеством, жестоким и бездушным. Я хочу не поклонения толпы, а любви одного, единственного, любимого.
Анахарсис обнял Атиру и высушил ее слезы своими поцелуями...
...Леночка грезила, ощущая поцелуи на своих губах, нега разлилась по всему телу, будто сквозь туман она услышала голос:
— Солнышко, проснись.
Она открыла глаза и увидела Ольгерда, склонившегося над ней.
— Ты стонала, опять сон?
— Да, — улыбнулась Лена, — но, кажется, все закончилось.
— Правда?
— Хочешь расскажу?
— Потом, все потом, а теперь — только я, ты и вселенная, наша вселенная.
Я целую твою шейку и собираю искры в ладони... Не рассыпать бы... Боги подождут...