Пролог

В каждом роду есть тайны. У каждой семьи найдется пара-тройка историй или мифов о прошедших временах и давно ушедших в небытие предков.
Что же говорить о таком древнем роде, как Дэдвуды. Их родословная тянулась в те далекие времена, когда землей правили короли, и когда вера в магию была еще свежа.
Но история историей, а современность, все же, налагает свой отпечаток на все, что окружает. Джон Дэдвуд не верил ни в ведьм, ни в призраков, ни в прочую мистику, предпочитая смотреть на мир через призму фактических знаний и доказанных фактов.
После смерти своего дяди, он стал наследником родового особняка, имевшего вид весьма представительный, хоть и несколько устаревший. Но крепкое каменное строение, расширявшееся многие столетия, хранило в себе немало сказаний рода, и еще больше – артефактов, свидетельствовавших о незаурядной жизни прошлых владельцев.
Очень долгое время род Дэдвудов считался проклятым – каждое поколение нет-нет, да случались разного рода несчастья, омрачавшие существование семьи. Если Джон помнил правильно – его бабка говорила, что всему виной некогда заключенный договор с Дьяволом, от того род и страдает от бед и несчастных случаев.
Впрочем, эти слухи были не беспочвенными. Хотя бы раз в поколение случались самоубийства, в роду также периодически встречались безумцы, ну а уж разного рода фанатиков хватало с лихвой.
Вот и приезд Джона был приурочен к неприятному факту гибели его дяди, который застрелился в ночь всех святых, оставив на столе завещание и прощальную записку, в которой указывал, что более не может жить без своей любимой жены, умершей от рака всего год назад.
Джон помнил тетю Люсиль – красивую и стройную женщину, полную шарма и грации. Она была великолепной танцовщицей, прекрасно пела, увлекалась живописью. Пока ее не сразил недуг – она была весьма привлекательной светской львицей, не пропускавшей ни одного бала или вечеринки своих многочисленных друзей. Дядя Лайонел старался угнаться за ней, но иногда в нем не хватало сил соответствовать своей энергичной супруге.
Вопреки многим слухам и домыслам, они очень любили друг друга и ни разу не были замечены в изменах, хотя завистники и жаждали узнать хотя бы об одной интрижке этой шикарной пары.

Джон приехал поздно – дядю уже успели похоронить на семейном кладбище, расположенном на обширной территории древнего особняка. Он покоился рядом с женой и братом – отцом Джона, канувшим в результате ужасающей аварии на шоссе, унесшей жизни десятки людей пять лет назад.
Не заходя в особняк, мужчина направился прямиком сквозь аллею к кладбищу – сравнительно небольшому клочку земли, где покоились все представители рода Дэдвудов. Шагая по узким каменным тропинкам между роскошных надгробных камней и крипт, богато украшенных статуями и фресками, Джон ощутил спокойствие этого мрачного места, где он любил проводить дни мальчишкой. Вопреки всему, что говорила о кладбище бабка, он любил гулять там, вспоминая семейные предания о тех или иных предках, и представляя каково было жить в те времена, когда они жили и умерли.
Свежая могила была уже засыпана старательными служащими, бдительно следившими за убранством сада и парка на немалой территории особняка. Над могилой возвышался внушительных размеров надгробный камень из мрамора с красивым портретом его дяди, и Джон долгое время стоял перед могилой, вспоминая все те случаи из жизни, что так часто грели его душу счастливыми воспоминаниями.
Он любил дядю Лайонела, как любил и его жену Люсиль, которая пекла самые вкусные пирожки с ягодами, что он когда-либо ел в своей жизни.
Джон смахнул выступившие на глазах слезы и перевел взгляд сначала на могилу Люсиль, которая покоилась по правую руку от своего мужа, а потом на могилу своего отца – он лежал совсем рядом с братом. На том же клочке было подготовлено свободное место под будущее погребение матери Джона, когда и ей придет время уйти из этого мира.
Мужчина покачал головой, понимая, насколько хрупкой являлась жизнь, и сколько еще горя он мог пережить за те годы, которые предстояли ему. Он внезапно почувствовал себя одиноким и опустошенным и пожалел, что его невеста Мэри не смогла приехать вместе с ним. Он тешил себя надеждой, что она успеет на следующий рейс, чтобы поддержать его в трудный для него час.
Он ни в коей мере не злился на Мэри – та не смогла вырваться с работы, так как ее начальник потребовал закончить какой-то проект до утра.
Джон не сразу понял, что он не один на кладбище – кто-то подошел настолько бесшумно, что когда мужчина развернулся, чтобы направиться в дом, он едва не дернулся от стоявшего почти прямо перед ним крепкого смуглого мужчины в черном фраке.
-Прошу меня простить, сэр. – с легким поклоном отозвался дворецкий покойного Лайонела Дэдвуда. – Я не хотел напугать вас и решил дождаться, пока вы закончите оплакивать своего дядю.
-Ничего страшного, Роберт. – Джон, все же, дернул головой, стряхивая нервное напряжение. – Я просто не ожидал тебя здесь увидеть.
-Я заметил вас, когда вы приехали, сэр. И понял, что вы направились сюда, чтобы попрощаться с вашем дядей. – дворецкий посмотрел на могилу и тяжело вздохнул. – Жаль, что ваша матушка настояла на том, чтобы его похоронили без вашего участия.
-Возможно, это было к лучшему. Я не знал, когда я смогу доехать. На шоссе произошла авария, и я застрял в пробке по пути сюда.
-Пойдемте в дом, сэр. Думаю, вам следует налить бокал виски и обсохнуть перед камином. Здесь ужасно влажно сегодня, как бы гроза не началась под вечер. – Роберт учтиво пропустил Джона вперед, и тот направился по дорожке, ведущей к дому.
-Скажи мне, Роберт, ты видел дядю в день, когда он… - Джон замолк, когда его голос подвел его и он отвел взгляд в сторону, посмотрев на кусты белых роз, что цвели у одной из крипт.
Казалось, Роберт собирался с мыслями, прежде чем ответить:
-Я подал ему завтрак в кабинет в девять утра, потом принес кофе в одиннадцать, и после этого он попросил меня не беспокоить его до вечера. – сказал дворецкий. – Он попросил меня приготовить на ужин стейк под соусом с гарниром из овощей на гриле.
Джон оглянулся на дворецкого и заметил искреннюю боль на лице мужчины.
-Я не могу себе простить, что не увидел признаков, что лорд Лайонел… - Роберт замолчал, отворачиваясь, чтобы не потерять лицо перед Джоном.
Тот покачал головой и по-дружески похлопал дворецкого по плечу. Он прекрасно знал как сильно Роберт любил и уважал лорда Дэдвуда – тот нашел его юнцом в какой-то подворотне, умирающим от голода, и взял к себе, воспитав сначала смышленого и способного мальчика-слугу, а после – великолепного дворецкого, получившего диплом Королевской Школы, где учились лучшие дворецкие страны.
Они зашли в особняк через один из боковых входов, и Роберт провел Джона в малый холл, который слуги иногда называли Звериным из-за многочисленных охотничьих трофеев на стенах. В соседнем холле за закрытыми дверями слышались многочисленные голоса приехавших на похороны людей, среди которых были и дальние родственники, и коллеги по работе, а также несколько близких друзей Лайонела Дэдвуда.
Открыв бар в углу зала, Роберт смешал Джону виски со льдом и подал на серебряном подносе.
-Роберт? – Джон не дал дворецкому даже сделать шаг назад.
-Да, мастер Джон? – вежливо поинтересовался тот.
-Налей себе немного, и побудь со мной хотя бы пару минут.
Роберт, казалось, задумался на пару секунд, потом чуть заметно улыбнулся и слегка поклонился.
-Благодарю за предложение, мастер Джон. Однако, вынужден отказаться, ибо сегодня трудный день и мне предстоит немало работы.
-Да, конечно… - Джон вздохнул, немного разочарованный тем, что Роберт отказался.
-Но я буду рад разделить с вами стаканчик после того, как все гости разойдутся. Если, конечно же, вы все еще будете не против.
-Буду очень даже рад. – улыбнулся дворецкому Джон.
Тот кивнул и удалился – как всегда бесшумный и сдержанный.
Джон остался наедине с самим собой, и устало сел в кресло у небольшого камина, где горело невысокое пламя, приятно согревающее тело снаружи, пока виски согревал его изнутри.
Осознание потери хорошего друга, коим являлся ему дядя Лайонел, накрыло Джона таким тяжелым ощущением, что он не смог сдержать слез.
Больше в его жизни не было ни отца, который научил его многому, ни дяди, который всегда помогал Джону во всех его начинаниях и поддерживал его в самые трудные времена, включая те, что настали после смерти отца.
Сколько он просидел так, оплакивая своего дядю, он не мог бы сказать. Но его одинокое горе было прервано внезапно распахнувшейся дверью.
Его мать ворвалась в зал подобно маленькому урагану – невысокая, все еще стройная женщина протопала к нему так, словно шла брать штурмом какую-то крепость.
-Ах ты, негодный мальчишка! – прошипела она.
Джон, едва успевший стереть слезы с глаз, поднялся навстречу, готовый принять любую брань и недовольство матери, но та вдруг вцепилась в него крепким объятием, и прижала лицо к груди сына, возвышавшегося над ней почти на голову.
-Непочтительный, грубый мальчишка! – женщина так же внезапно разрыдалась, не в силах сдержать эмоции. – Опоздал на похороны!
-Прости меня, мама. – отозвался Джон, поглаживая ее по спине, и понимая, что не стоило ей говорить, что он застрял в пробке, ведь для нее все это было бы просто отговорками.
Женщина долгое время плакала на его груди, пока, наконец, не успокоилась и не посмотрела на него.
-О, Святая Дева Мария! – воскликнула она. – Посмотри на себя! На кого ты похож?
Она достала платок и принялась стирать остатки слез с его щек, заставив мужчину поежится.
-Не дергайся, дай я приведу тебя в порядок! Тебя все ждут в соседнем зале! – приговаривала она, поправляя его воротник и стряхивая с плеч невидимые пылинки.
-Мама! Я в порядке! – Джон поймал ее за руки и посмотрел в ее невероятные янтарные глаза, которые так любил его отец.
Женщина вздохнула, чуть поникла и мотнула головой, снова собравшись с силами.
-Допивай свой виски, сынок. Пора показаться гостям. Ты и так ужасно опоздал. – сказала она.
Джон согласился с ней и быстро допил свой стакан с виски, оставил его на столике рядом с креслом, и направился вслед за матерью в соседний зал.
В большом зале царило ощущение мрачного уважения к усопшему и горю его близких. Если не считать пары дальних родственников, которые перешептывались с какой-то удивительной радостью, то все присутствовавшие там казались притихшими и поддавшимися печали об усопшем лорде Дэдвуде.
Джона приветствовали все, и каждый считал своим долгом уверить его в том, что им очень жаль. Одним из последних подошедших был семейный юрист, который всегда был готов помочь в любых вопросах, касающихся закона. Долгие годы сэр Вудворт помогал их семье, и в этот час он тоже был там, чтобы сообщить Джону о том, что лорд Дэдвуд оставил завещание, чтение которого состоится чуть позже в одном из гостевых кабинетов.
-Уверяю вас, предварительная подготовка всех необходимых бумаг уже завершена, и я сделал все в своих силах, чтобы чтение прошло быстро и без проблем. – уверил стареющий сэр Вудворт Джона.
Мужчина поблагодарил юриста от всей души, радуясь тому, что не придется долго возиться с документами по наследству.
Прием оказался долгим и утомляющим, однако гости понемногу начали расходиться, если не считать родственников почившего, которые с нетерпением ждали чтения завещания. Единственным, кто его особо не ждал – это Джон, так как ему ничего не было нужно.
Однако, когда в подготовленном кабинете собрались все, кто хоть как-то считались родственниками лорда Дэдвуда, сэр Вудворт долгое время ждал, когда все успокоятся и замолчат. Джон, все это время сидевший молча, успел обдумать многое, в том числе и возможность оборвать контакты с кузенами, которые так яро жаждали наследство его дяди.
-Итак, леди и джентльмены… - сэр Вудворт, наконец-то дождавшийся тишины, надел свои очки и поднял со стола конверт с завещанием, которое он собственноручно помогал оформить, когда лорд Лайонел пожелал это сделать. – В этом конверте содержится завещание лорда Лайонела Дэдвуда. Прошу сохранять тишину, пока я буду читать его.
Тихий шепоток пробежался по рядам сидящих людей, и быстро затих.
Джон заметил, как его мать покачала головой, и взял ее за руку, показывая свою поддержку.
-Итак… Я, лорд Лайонел Дэдвуд, являясь в трезвом уме и ясной памяти, оставляю все свое движимое и недвижимое имущество, а также все денежные средства, содержащиеся как в наличном, так и в безналичном расчете на счетах банков… - сэр Вудворт сделал небольшую паузу, чтобы глотнуть воды из стоящего рядом стакана. – как и свой титул, своему племяннику Джону Дэдвуду.
В кабинете раздался удивленный ах – ни один из присутствовавших не удержался от такого возгласа, кроме Джона, который воззрился на юриста с круглыми от шока глазами.
-Исключением являются выплаты в обязательном порядке компенсации следующим людям: моему верному дворецкому Роберту – премию в размере годового дохода; вдове моего любимого брата Ларе Дэдвуд, в девичестве МакКинтайр – один миллион фунтов стерлингов и коттедж на берегу океана, который она так любит… - юрист продолжил зачитывать имена и наследство, что лорд Дэдвуд оставил своим родственникам, а Джон так и сидел, не способный понять что именно произошло.
Его мать тихонько плакала, стирая слезы со щек своим носовым платком, а за их спиной звучало возмущенное и гневное шипение – ведь те самые дальние родственники получили жалкие крохи.
Наконец, чтение завершилось, и сэр Вудворт снял с носа свои очки.
-Итак, все, кто был упомянут – останьтесь здесь для подписания всяческих бумаг. А остальные – убирайтесь отсюда! – рявкнул он.
Несколько слуг, сопровождаемые дворецким Робертом, принялись провожать гостей из особняка.
Сэр Вудворт дал своим двум помощникам стопку документов и те направились к наследникам, чтобы раздать необходимые бумаги и подсказать, если возникнет необходимость.
Получив на руки бумаги, Джон покачал головой и сам подошел к сэру Вудворту.
-Простите, но… дядя оставил все мне? – спросил Джон, совершенно не веря в происходящее.
-За исключением того, что он оставил некоторым иным участникам нашего веселого собрания – да. – крякнул сэр Вудворт, потирая переносицу. – Перед своей смертью Лайонел сообщил мне, что если кто и достоин всего этого – так это ты, мой мальчик. Он очень любил тебя. Так что ставь подпись, и дай мне закончить свою работу на сегодня.
Джон вновь посмотрел на бумаги в руке, потом вздохнул, и быстро пробежал глазами по документам, чтобы удостовериться, что сэр Вудворт, как всегда, не подвел, и все находилось в идеальном порядке. Поставив свою подпись, Джон оставил документ юристу и вернулся к своей матери, которая все еще плакала над бумагами, удивленная не меньше своего сына на счет оставленного ей наследства.
Возможно, именно поэтому Лайонел Дэдвуд и указал их в завещании прежде всех остальных – потому что они никогда не претендовали на деньги рода, хотя и имели определенное право на это.