Сова

  В начале прекрасного века, находясь в статусе одинокого адвоката с квартирой, ждал пятницу с особым нетерпением - не то, чтобы трясло, но предвкушал, было дело. Сперва прогулка на десять, а после - длинный вечер в "Сове".

  Центр города, напротив Публичка, сверху министерства, а внизу ресторация.
  Потолки под семь,трюмо на входе, два зала - большой на два отделения, левое и правое, мягкими купе-кабинками на восемь слева, длинной барной стойкой и десятком столиков на четыре справа, другой поменьше, но изюминкой - банкетная антресоль, везде дерево, кожаные диваны высокой спинкой, натуральные стулья - увесистые, надежные, по стенам охотничья утварь - лосиные рога, кабанья морда, рожки и дудки, а на подоконниках ретро сюрпризы от радиоприемника до граммофона.
  Отличная кухня - четкая, свежая, русская. Соленые грузди, выложенные на продолговатую тарель, где в уголке притаился сине-маринованный лучок, рядом плошка густой, деревенской сметанки и нужного аромата черный хлеб, драники - румяные, пахучие, солнечные, курица с ананасами на обжигающе-чугунной сковороде, внушительные стейки любой прожарки и томительное жаркое в горшочках.

  Владельцы - Витя и Сережа, улыбчивые и вежливые - спросят разрешения, присядут, трепанут природу-погоду, как-бы невзначай поинтересуются за обслуживание, помянут старое или аккуратно похвастаются новым. Но истинным сюрпризом, хотите, фишкой, были официантки - роскошные и длинноногие, Юля, Света и Лариса. Залюбуешься.
  Красавицы, ресторанный артикул на пять с плюсом, кроме того, учились на заочном, правда, социально-экономическом, тем не менее, с мозгами порядок и манеры не отнять.
  Доброжелательность и такт, немногословие и понимание, но если нужно, могли поддержать любую тему - от литературы до зенита.

  И вообще, заведение приятное во всех отношениях - радушное, вежливое, чистенькое, без кричащего новизной дизайна или угловато-блестящего хай-тека, вкусное, недорогое и демократичное.
  Важнее, спокойное - без драк и воплей, истерик, милиции в фойе или дурацкой колготни в туалетах.
  Публика нормальная, в меру ухоженная, не сказать, чтоб высокая аристократия или крупная буржуазия, нормальная, человеческая, соразмерная центру города, без дурацкого дресс-кода или отдушки на пять километров - юристы и силовики, коммерсанты и спортсмены, что уж говорить за милых дам.

  Вообще, прекрасная половина Челябинска прекрасна всегда, в любые времена и погоды.
  Товарищ-женщину или революционерок с наганом, слава богу, не застал, только нормальных - начиная с маминых подруг.
  Взрослые, умные, образованные и умелые. Профессионально состоятельные, душевные, веселые и насквозь семейные.
  Верные и преданные, они тащили на себе все - работу и заботу, ум, честь и совесть, красоту и карнавал, и никогда не жаловались на судьбу, детей или мужа.
  Или одноклассницы - хоть из сто двадцать первой школы, хоть из тридцать первой.

  Умные, симпатичные, а некоторые так просто красавицы, спортивные, начитанные, веселые и активные - театры, смотры, зарницы или танцевальные вечера. Никакой зажатости, ложной скромности или несносных аристократических замашек. Все путем.
  Учились хорошо, списывать давали без ужимок или морализаторства, и в походы по первому свистку.
  Замарашек или грязнуль не припомню, как не припомню законченных стерв, сук или оторв - может, просто не попадались, зато настоящих красавиц, умниц или прелестниц - сколько угодно, во дворе, школе, пионерлагерях или любой турбазе, институте или филармонии. Золото партии.
  Сегодня, когда прогрессивный мир упивается гендерами и штандартерами, небинарностью или трансовостью, когда нормальность заскочила на темную сторону луны, наши Челябинские девчонки семидесятых-восьмидесятых, представляются недостижимым и непостижимым совершенством - идеалом во плоти.
  Знаю, знаю - молодость, зеленость, лебядчество, и тем не менее, никакие Джоли, Санты или Барбары, Моники или Пенелопы в сравнение не идут, просто проигрывают сразу и навсегда. По всем очкам и категориям, душе и телу, манерам и стилю, словам и объятиям.

  Вечером пятницы народу набивалось - мама не горюй, особенно девушек.
  Бывало, выступали профессионалы, Яхонтовый ларь, к примеру - отличные ребята, оригинальные, заводные и очень мастеровитые. Или просто танцы, застольные познакомства, веселые продолжения, благо, ночные заведения недалече.
  Мегаполис с дискотекой восьмидесятых, Баден-Баден, что скромно притаился на Пушкина или великий и ужасный Панта Рэй* с полупрозрачными официантками и крутым лазерным шоу, в создании которого принимала участие лаборатория голографии - да, да та самая, где под руководством Петровича варганил диплом, учился юстировать лазер и постигал азы полуподвальной науки. Короче, было куда пойти.
  Все хорошее когда-нибудь кончается, правда, сразу за ним начинается лучшее - недолгий период право-прекрасно холостячества был прерван в одночасье и, как выяснилось, навсегда, но это уже совершенно другая история.

* Панта рэй - греч. все течет, основополагающее диалектическое положение, приписываемое Гераклиту, но, возможно, появившееся позже, согласно которому ничто не остается в покое, но все, подобно реке, находится в постоянном движении.