Остров осьминога глава 6 из 15

Глава 6. Приглашение
Бароссо проснулся рано. С недавнего времени он стал делать по утрам зарядку, так как начал чувствовать, что теряет форму. И это оказалось правильным решением. Он снова почувствовал, как его тело наполняется силой и энергией. После серии несложных, но интенсивных упражнений он спустился в столовую.
Рано утром людей в столовой было немного. Несколько человек сидело за одним столом и с аппетитом завтракало. Мигель присоединился к ним, а Нинель принесла его порцию на тарелке. Когда она поставила приборы на стол перед Бароссо, то, развернувшись, провела рукой по его шее. Он не знал, как на это реагировать. Ощущения были приятные, к тому же она сделала это при всех. Но какое это имело значение, он не знал. Это сбивало его с толку. Мигель решил, что стоит решить этот вопрос раз и навсегда, но перед этим посоветоваться с доктором Свампом. Возможно, тот сможет ему что-то подсказать.
До обеда Мигель трудился в больнице. А потом, быстро поев, поспешил на причал. Сегодня должны были прибыть новые заключенные. Опаздывать не стоило, и Бароссо быстро дошел до причала. А дальше было то, к чему он уже привык. Прилетел вертолет, из которого вышли новички. Уже наметанным глазом он заметил среди прибывших изгоя. А буквально через несколько секунд еще одного. Сразу Мигель не заметил второго, так как он, а точнее, она пряталась за спину первого. Бароссо поспешил к ним, так как первый изгой вел себя вызывающе. Всем своим видом он бросал вызов встречающим, как будто предлагал помериться силой. Видимо, этот дурачок рассчитывал на честный бой один на один. Мигелю удалось быстро увести изгоев с причала, пока не началось ничего плохого, на брошенные взглядом и позой вызовы уже нашлись желающие ответить.
Как выяснилось, Гомер и Сири всю свою предыдущую жизнь прожили вместе. Их с самого детства растили вместе, а потом и обоих прооперировали, пересадив гены обезьян. Гомеру достались гены гориллы, а Сири получила гены шимпанзе. Внешне они стали напоминать нечто среднее между человеком и обезьяной. Большая растительность, более длинные верхние конечности, измененные формы носа и рта. Но никаких экзотических мутаций видно не было. Они, как и многие изгои до них, только прибывшие на остров, мало что могли нового сказать Мигелю. Он спокойно отвел их к кварталу и на входе встретил Игвара.
Игвар, огромный мужчина, являл собой человека с вживленными генами неизвестной хищной рыбы. Когда он прилетел на остров Осьминога, то задыхался и, выйдя из вертолета, почти сразу упал и стал корчиться. Игвару очень повезло, что Мигель оказался рядом и быстро сообразил, в чем дело, увидев жабры на его шее. Он принес воды и вылил ее ему в рот и на шею, что и спасло человека-рыбу. Как выяснилось позже, Игвару постоянно нужна была вода. Та жидкость, которая покрывала жабры, быстро испарялась. Ее следовало постоянно обновлять, иначе Игвара ждала смерть. А в остальном он прекрасно себя чувствовал и мог дышать как на воздухе, так и под водой.
Сейчас Игвар стоял на воротах вместе с еще одним изгоем, которого Мигель не знал. Бароссо не стал на него обращать внимания. Он поздоровался с Игваром и был сам удивлен, что с ним всё в порядке. В руках у изгоя была большая бутылка воды, из которой он постоянно делал небольшие глотки.
После того как Мигель передал новеньких на руки изгоям, Игвар поманил его в сторону. Бароссо с любопытством подошел к нему.
— С тобой хотят поговорить, Мигель, — начал Игвар.
— А кто?
— У нас, как и у вас, есть руководитель. Ты сделал много добра для тех, кого вы называете изгоями. И мы хотим тебя отблагодарить, но и не только. С тобой хотят пообщаться наши старейшины.
— Постой, ты только что сказал, что у вас есть руководитель, а теперь говоришь — старейшины. Так кто действительно вами руководит?
— Да я сам не совсем понимаю, — Игвар почесал голову. — В обычной жизни все решения принимает Аль-Насир. Он вроде как и есть наш руководитель. Но когда вопрос сложный, то решение за старейшинами. И, насколько я понимаю, старейшины главнее. Считается, по крайней мере, так.
Мигель еще в первую встречу с Игваром заметил, что тот не отличается сообразительностью и большими способностями к анализу. Но это было сейчас как раз на руку. Можно было не сомневаться, что изгой не врет. Даже просто потому, что у него не получилось бы. С другой стороны, Игвара могли послать специально, чтобы Мигель ничего не заподозрил. В головоломку добавлялось то, что изгой обязан Бароссо жизнью. Вот только Мигель не знал, как Игвар вообще к этому относится и как понимает. Возможно, что для него это был пустяк, а он сам — хитрый пройдоха, которого Бароссо не смог сразу раскусить. В любом случае, никакого поспешного решения он принимать не собирался.
— Когда вы хотите, чтобы я пришел? — спросил Мигель.
— Мне сказали, чтобы ты приходил, когда захочешь, только чтобы предупредил заранее.
— Тогда поступим так. К вам сюда ходить далеко, поэтому, когда я в следующий раз приведу к вам ваших, то и скажу, что надумал. Хорошо?
— Хорошо, — заулыбался своими острыми зубами Игвар. Он так нервничал, что даже забыл пить воду. А теперь был рад, что всё разрешилось.
«Лучше бы послали кого поумней», — про себя подумал Мигель.
— Тогда я буду ждать, — довольно добавил изгой.
— Так ждать же долго, — удивился услышанному Бароссо.
— Мне поручили вернуться с ответом, и я сделаю так, как сказали.
Мигель и не собирался спорить, а, попрощавшись, пошел обратно в больницу.
По пути Бароссо много думал. Он почти не приблизился к ответам на два интересующих его вопроса. А теперь еще и новая загадка. Что от него может понадобиться изгоям? Благодарность за спасение своих от «чистки» и избиения — это понятно. Но Мигель не верил, что здесь нет второго дна. Оно есть, вот только какое? О чем хотят договориться руководители изгоев с ним? Или его будут использовать как посредника? Нужен он сам, или он нужен только как связующее звено? Пока он не поймет целей изгоев, то не сможет и понять, как они планируют их достигать. Так же, как и не поймет своего места во всем этом деле. Ему срочно требовалось больше информации, вот только откуда ее взять?
Мигелю так и не удалось поговорить с доктором. Свамп пропадал в операционной до самой ночи. Кто-то попал под горячую руку в драке. Всего изрезанного и поломанного, его еле донесли до больницы. И теперь доктор пытался спасти ему жизнь, хотя сразу предупредил, что надежды на это почти нет. Так и случилось. Поздно ночью, когда Бароссо всё же удалось уснуть, пациент Свампа скончался, как говорил позже доктор, от потери крови.
Но вечером получилось так, что на крыльце он остался наедине с Нинель. Как только он решил что-то сказать, она остановила его, прижав палец к его губам. Потом был долгий и нежный поцелуй, а затем она взяла его за руку и повела в свой жилой бокс. Несколько часов они занимались сексом. С недолгими остановками, чтобы перевести дух, переходя от нежности до жестокости и обратно. Она не только позволяла ему делать всё, что он захочет, но и сама предлагала такое, о чем он раньше даже не думал. Стандартные жилые боксы были хорошо звукоизолированы, поэтому они никому не мешали, и никто им не мешал.
А после этого она просто проводила его до двери и пожелала спокойной ночи. Мигель, хотя и был вымотан за целый день, но не смог уснуть сразу. Его мозг решил не давать своему носителю покоя и всё обдумывал прошедшие сутки, перескакивая с одной мысли на другую. С Нинель на приглашение изгоев, потом на уменьшающиеся признаки мутаций, резко на Нинель, а с нее на войну с мутантами и необходимость поговорить со Свампом. И снова, и снова по кругу. В конце концов, усталость взяла свое, и он провалился в тяжелый, не дающий отдыха, тревожный, беспокойный сон.
Утро с самого начала не задалось не только у Бароссо. Свамп нервничал и злился из-за умершего пациента. Злился он на самого себя, но срывался на других. А Бароссо не выспался, был раздражителен, и у него накопились вопросы без ответов, что его раздражало еще больше. И две волны столкнулись. Это был первый и последний раз, когда они поссорились.
Столкнулись они в столовой во время обеденного перерыва. Когда доктор находился в таком настроении, то его старался никто не трогать и на глаза не попадаться. Но Мигелю было очень нужно с ним поговорить. Они вдвоем сидели за столом и обедали. Свамп отпускал язвительные шуточки в сторону Бароссо, и тот терпел, сколько мог. А потом это уже стало переходить разумные границы. И оба взорвались.
Доктор кричал на Мигеля, что он бездарен и ничего не может. Бароссо кричал в ответ, что Свамп слишком высокого о себе мнения, а при этом ничем не помогает ему, что его невозможно застать и поговорить. Накричавшись вволю, хорошо, что до кулаков дело не дошло, они отдышались и потом попросили у Нинель чая. Она стояла в стороне и спокойно наблюдала за перепалкой, не вступая в нее и не реагируя на провокации, хотя оба пытались ее привлечь на свою сторону.
Забрав у Нинель чай, они пошли на крышу, постепенно остывая, но все равно продолжали задевать друг друга. После того как они окончательно успокоились, пришло время нормально поговорить. Мигель рассказал обо всем, что его волновало, но доктор обратил внимание только на приглашение от изгоев.
— За всё время существования острова Осьминога никому не делали такого предложения. Ты смог заслужить доверие изгоев. И это очень большой успех. Теперь у тебя у единственного есть возможность попасть в квартал Изгоев и выйти из него живым. Все, кто приходил в него без приглашения, пропали без вести. Я думаю, их просто уничтожили. Никто не понимает, как они там живут. Еды и воды они у нас не просят — значит, научились добывать всё сами. Ты знаешь, почему каждое отдельное сообщество, наподобие нашего острова Банд, может существовать отдельно от центральной администрации?
— Я знаю, что наша зона ответственности — это вода. Если я правильно понимаю, то мы ее добываем и отдаем другим, а взамен они дают нам то, что нужно.
— Именно, обязанности распределены между всеми группами. Каждый что-то делает и взамен получает всё остальное. Это единственный способ нормально существовать. Сначала мы торговались, стараясь продать то, что производим, дороже. Потом воевали за ресурсы, но в итоге это привело бы только к нашему взаимному уничтожению. Поэтому мы и перестали торговаться. Каждый делает то, что должен, а внутри сообщества ресурсы каждый распределяет, как хочет. Как видишь, у меня, как у главы больницы, единственной привилегией является табак. Каждое сообщество выстраивает свою систему и придерживается ее. Так вот, у изгоев нет продукта, которым бы они обменивались с остальными.
— То есть мы им ничего не отдаем из того, что у нас есть, но они и не нуждаются в этом. Попробую узнать, что у них и как устроено. Но воду я точно видел. Не знаю, что они едят, но пить им точно есть что. Как они это делают, не знаю.
— А где ты видел воду? — спросил Свамп, и Мигель рассказал про Игвара.
, Вот, значит, как, — задумчиво прокомментировал доктор. — То, что они что-то задумали, без сомнения. И надо выяснить, что. Теперь у тебя еще больше ответственности за твои действия, и я тебе не завидую. Тебе придется принять это приглашение, всё выяснить и на всякий случай постараться выжить. Если мы не узнаем, что творится в их головах, то могут быть очень печальные последствия.
***
Через несколько дней, после прилетевшего вертолета, Мигель снова подошел к кварталу Изгоев. На воротах, как всегда, дежурили двое изгоев, но в этот раз с ними был третий — Игвар. Он не дежурил сегодня, а пришел, так как ждал Мигеля.
— Привет, Игвар, — поздоровался Бароссо.
— Привет, Мигель! Что ты надумал? — с места спросил изгой. — Придешь к нам? — он улыбался своей немного глуповатой, дружелюбной, насколько это было возможно с его пастью, усеянной острыми зубами, и такой опасной улыбкой.
— Думаю, через десять дней будет в самый раз. И вы успеете подготовиться, и я успею сделать все свои дела к этому времени. Тебя устраивает?
— Меня — да, меня всё устраивает. Жизнь — хорошая штука, — немного невпопад отвечал Игвар.
— Тогда думаю, что мы договорились.
Бароссо попрощался со всеми и пошел к себе в больницу. Он старался не думать о том, что его ждет, но мысли постоянно возвращались к будущему посещению изгоев. Он обдумал множество вариантов, но ни на одном так и не смог остановиться. Надо было завязывать с этим, иначе в решающий момент может не хватить решимости.
Оставшиеся девять дней Мигель провел в прекрасном расположении духа. Он много шутил, смеялся и отлично проводил время. За любую работу в больнице он брался с удвоенным энтузиазмом и делал всё лучше, чем надо было. Даже Свамп и Нинель удивлялись такому поведению Бароссо. Никто раньше его таким не видел и даже не знал, что он может таким быть.
В одну из ночей Нинель спросила у Мигеля:
— Ты мне таким нравишься больше. В твоей угрюмости и задумчивости, конечно, есть некий шарм, привлекающий девушку, но когда ты веселый, то так еще лучше. А что случилось, что ты так изменился?
Мигель ей не ответил, но сам он знал, что просто принял решение. Назвать такое решение судьбоносным было бы слишком большим преувеличением. Просто он пустил на самотек те дела, которые его тревожили всё это время, и стал наслаждаться жизнью. Он решил не беспокоиться о том, чего пока не может исправить или предотвратить. А слишком много об этом думать — только тратить нервы. Возможность войны с изгоями, уменьшение видимых последствий мутаций, приглашение изгоев, опять же, Нинель. Всё это пусть идет так, как должно идти. И если у Мигеля будет возможность что-то исправить или предотвратить, то он так и сделает. А если нет, то и не стоит сильно переживать по этому поводу.
Бароссо сам не ожидал такой реакции от себя. Стоило только отпустить вожжи, и всё вокруг стало веселее и радостнее. Встречи с Нинель больше не приносили столько вопросов, а, наоборот, стали доставлять только удовольствие и наслаждение. Редкие разговоры с доктором Свампом перестали задавать все новые и новые вопросы без ответов. Будущее перестало страшить, но теперь выглядело увлекательно и интригующе. Бароссо наконец задышал полной грудью и не хотел отпускать это ощущение.