Директор Ирена Владимировна

 Я снова в октябре следующего учебного года нашла место в школе. Учитель средней школы  получал больше, чем в высшей - преподавателям институтов платили только из федеральных денег, а школьным учителям к этой зарплате доплачивал город из бюджета. Вот такой несправедливый перекос в оплате труда.
Пошла работать учителем информатики. Муж обрадовался — проверка тетрадей ему в этом случае не угрожала.
Школа находилась в очень зелёном районе, недалеко от лесопарка. Здание каменное, шестидесятых годов. В этом районе жило меньше людей, и школа оказалась не такая большая, как гимназия Валентины Степановны.
Мне повезло, я пришла вторым учителем информатики. Раньше меня взяли Тамару Николаевну, как и я сокращённого инженера.
Когда я в девяностом уходила из научно-производственного объединения, то в отделах, с отставанием от западных стран, но появились персональные компьютеры фирмы  IBM PC. На таком выборе настояли молодые инженеры, хотя руководство собиралось покупать советские «Электроника» — не такие элегантные в оформлении и менее виртуозные в работе.
А вот в школе стоял класс соединённых в сеть «Электроник», причём какого-то допотопного поколения. Я с ужасом смотрела на эти ископаемые. Как включить, как сохранить информацию? Тамара Николаевна сказала, что она пока учит с ребятами теорию и компьютеры не включает. Эта новая-старая техника смотрела на нас с загадочной улыбкой сфинкса. На разгадку давался месяц не более. Но, о радость! Нашёлся знакомый программист, который одно время работал на школьных «Электрониках». Он пришёл меня учить.  Оказалось, что загружать операционную систему я должна с дискеты, что надо по старому писать команды в командной строке, чтобы копировать и удалять файлы. Каждое утро я вытаскивала дискету в прямоугольном черном конверте, вставляла в дисковод и молила всю эту систему не зависать.
— Миленькая, дорогая! Загрузись, пожалуйста — шептала я, стоя рядом с учительским компьютером.
И мне казалось, что заклинания помогают. Пришлось взять программное обеспечение у знакомой учительницы: программы с логическими задачами для младших ребят, текстовый и графический редакторы и оболочка для программирования на учебном языке «Бейсик» для старших классов. Ни о каких лицензионных программах речь не шла. Мы просто копировали приложения друг у друга. Только в двухтысячных стали программы покупать.
Весь первый месяц работы я находилась в нервном стрессе. Состояние, похожее на то, какое бывает после рождения первого ребёнка. Шок. Нет свободного времени. Постоянно готов расплакаться от неудач.
Всё же я чувствовала себя защищённо за «широкой спиной» Тамары Николаевны. Она стала главной из нас двоих, общалась с директором и вызывала мастеров в случае поломок класса. Некоторые неисправности мы с ней скоро научились чинить сами. Иногда ползали под партами, соединяя проводки.
Тамаре Николаевне первой и попадало от директора. Например, за то, что мы не успевали выходить на перемене дежурить в коридор, загружая компьютерные программы для следующего урока.
Она взяла старшие классы, а мне достались шестые, седьмые, восьмые. Компьютерный кабинет в школе мы занимали по очереди: или в разное время, или в разные дни. Закрывался класс железной дверью и после работы его ставили на сигнализацию. Уж не знаю, кому могли приглянуться старые компьютеры, но всё соответствовало инструкции — компьютерный класс под надёжной охраной.
Однажды эта дверь пострадала — недовольный ученик нарисовал на ней несколько фашистских знаков. Я восприняла это как угрозу лично в свой адрес. Но завуч замяла разгоравшиеся страсти.
— Не обращайте внимания, дети балуются.
Семья этого ученика давала деньги на расходы школы, и  завуч постаралась быстро погасить конфликт. Папу семейства, бизнесмена, директора маленького заводика, мы никогда не видели, а мама-домохозяйка частенько приходила извиняться. В этот раз мальчик понуро стоял рядом с мамой, длинный, в коротком ему костюме, из рукавов пиджака которого торчали красные руки. Его заставили отмыть дверь.
Мы сталкивались с Тамарой Николаевной только, когда передавали друг другу эстафету уроков, однако тесно подружились, и я часто заходила к ней домой на чай с вареньем и пирогами. Жила Тамара Николаевна недалеко от школы, в доме на первом этаже, в коммунальной квартире, но с оптимистичной верой всей её семьи переселиться в новую. У них в коридоре я всегда  натыкалась на какие-то тазы и велосипеды. Тамара Николаевна со своими пирогами весь год оберегала меня, как добрый ангел-хранитель.
Директорствовала Ирена Владимировна Смелова. Красивая женщина с роскошными каштановыми волосами всегда одетая с иголочки. Она имела, кроме городской квартиры, ещё и служебную в нашем  здании. Здесь жила пожилая старушка мать. Мне казалось, что в этом нет ничего удивительного, раньше так строили, и в моём детстве в школе, в которой я училась, тоже существовала квартира для директора. Дополнительная жилплощадь, занятая мамой, вызывала завистливое шипение за спиной. Но Ирена Владимировна не обращала внимания на злые языки, а старалась всей школе придать домашний вид. В рекреациях и коридорах на окнах висели розовые занавесочки и горшки с цветами. Эти розовые занавесочки — самая суть Ирены Владимировны, «дамы, приятной во всех отношениях», как таких дам определил Гоголь.
В работе я старалась применять приемы из лекций по педагогике. Но на практике многие ученики вовсе не желали никакого творчества, а просто хотели заучить, то, что им говорят. На уроке один увалень из шестого класса прямо заявил мне
— А вы не бойтесь. Кричите на нас. Кричите!!!  Мы так привыкли.
Получалось, что половина учеников не собирается самостоятельно думать. Хотя некоторые, особенно почему-то девочки, поражали сообразительностью. Я отметила, что старшеклассники решали логические задачи примерно с моей скоростью, а в шестом классе некоторые девчонки, могли справиться с задачей-головоломкой  быстрее меня. Видимо, умы старших уже переполнены всякой ерундой, а мозг детей свободен для нового. А обычная школа не умеет развивать эти детские таланты.
В те далекие годы работали на очень несовершенной технике, не имели разнообразия программного обеспечения. И это вынуждало решать с учениками задачи программирования. Например, мы писали программу для вычислений интегралов. И даже не любители математики, всё же искренне восхищались, что вычислительная машина способна посчитать интеграл. Позже, когда компьютеры уже умели рисовать, проигрывать музыку, показывать фильмы, ребята перестали удивляться. Поиск интеграла их уже не вдохновлял.
Я в детстве зачитывалась книгой по истории цифр. Среди учеников не многие разделили это мое восхищение миром цифр. Только однажды, когда я рассказала про увлечение математиков шестнадцатого века записывать числа в разных системах счисления и сказала, что лишь в двадцатом веке нашлось практическое применение этому развлечению, ведь компьютер работает с двоичной системой, девочка за второй партой вдруг удивлённо спросила
— Так, значит, и мы тоже можем что-нибудь нафантазировать, а потом это сделают?
— Конечно.
Она сидела за второй партой. Только хорошие ученики рискуют по собственному желанию сесть так близко к учителю. Двоечники стараются спрятаться за спинами других как можно дальше, чтобы их не беспокоили лишний раз. Эта девочка окончила школу с медалью.