Учитель английского языка

— Могу сообщить радостную весть — сказал учитель английского языка Сергей Валентинович.
Нет, нет! Не подумайте, что это шёл разговор о каких-то школьных проблемах. Сергей Валентинович делился своими открытиями в христианской вере. В то время у меня дома сложилась тяжелая ситуация. Мама опять попала в психиатрическую больницу. Старшему поколению наших родителей очень тяжело далось время перемен в России.
Вообще, эти годы — тысяча девятьсот девяноста седьмой и следующий за ним, восьмой, были эмоционально очень тяжелыми. Летом восемнадцатого августа девяносто седьмого года я включила радио и услышала ошеломляющее сообщение — на улице Рубинштейна в своей служебной машине выстрелом снайпера убит Михаил Маневич. Я в мэрии работала в отделе Маневича, и хотя близко его не знала, всё же считала этого очень грамотного молодого экономиста одной из надежд демократической России. Сообщение было столь страшным, что моё сознание отодвинуло это куда-то глубоко, в область подсознательных травм. Через год в ноябре убили самую яркую женщину - публичного политика Галину Старовойтову. Ползучая сила зла восстанавливала свои права. Государство не справилось с экономикой, в августе  девяносто восьмого объявили дефолт, цены тут же галопом понеслись вверх. Чуть-чуть накопленный населением жирок таял, спокойствие тоже. Мы столкнулись с галопирующей инфляцией, как и в предвоенной Германии, о которой писал Ремарк в своём романе.  Рубль стремительно терял вес и от шести рублей за доллар подскочил к тридцати. Тогда это был шок. Но в моей семье не было никаких накоплений, моя семья ничего не потеряла, и гораздо легче пережила дефолт, чем те, чьи сбережения обесценились.
На работе я тратила много сил. Однажды знакомый увидел из окна трамвая, как я бреду по ноябрьской улице и потом сообщил, что вид мой не ахти какой; он деликатно мягко выразился: «ты выглядишь очень устало».
Мне требовалась поддержка. Я стала читать книги христианских авторов. И я, и Сергей Валентинович делали свои первые шаги на этом пути. Но Сергей Валентинович начал раньше и к тому моменту знал больше.
— И что это за радостная весть? — спросила я.
— Мы все воскреснем в своих телах.
Это утверждение поставило меня в тупик. К тому времени я поверила, что душа бессмертна. Но как можно воскреснуть в своем умершем теле? Всё же получалось, что если христианство — это вера в воскресшего Христа, то надо предполагать, что Богу по какой-то информационной матрице не так сложно восстановить тело, и это тело, вероятно, окажется с  новыми свойствами. Удивление от нашего разговора осталось в памяти.
Возвращаюсь, к земной прозаической жизни. Читатель уже понял, что Сергей Валентинович преподавал английский язык. В школе обычно мало учителей мужчин. И они привлекают к себе внимание. Странно, но Сергей Валентинович так и не был никем вовлечён в служебный роман. Человек высокого роста, с русыми волосами, лет сорока. Интеллигент, в очках. С такой внешностью представляются герои русской провинции Тургенева или Чехова. Его дочь – красивая девушка с длинными чёрными вьющимися волосам, окончила нашу школу. Дочь похожа на маму, которую я встретила на улице вместе с нашим англичанином. Пара шла навстречу. Англичанин и среднего роста темноволосая женщина в кожаной куртке. Казалось бы вполне благополучная пара. Но по каким-то причинам они развелись. Энергичная жена врач, наверно, считала своего мужа мягкотелым неудачником.
На уроках Сергея Валентиновича отсутствовала дисциплина. Мы с ним делили пополам десятый «а» класс. Половина шла на английский, половина в это время приходила на информатику. Я минут пятнадцать двадцать рассказывала теорию, опрашивала учеников, а потом они пересаживались из-за парт к компьютерам решать задачи. Сергей Валентинович, поддерживал интерес к занятиям десятого класса своеобразным образом. Вначале занятия он им рассказывал необычные мистические истории, которые, по его мнению, доказывали бытие Божие. Кончилось тем, что ученики вконец расслабились, стали играть в карты на его уроке. Один раз принесли гитару и пели, сев верхом на парты. О нарушение дисциплины доложили директору. Англичанин получил предупреждение. Шёл февраль. Увольнять учителя почти за четыре месяца до конца учебного года  директор не стала.
К тому же она уезжала на конференцию. Не так далеко, всего на всего в Финляндию, но в девяностых мало кто мог выбраться и в эту страну соседку Петербурга.
Я забрасывала Ирену Владимировну докладными записками о том, что надо купить новые компьютеры. Теперь я общалась с администрацией напрямую так как,  «широкая спина» в цветастой кофточке Тамары Николаевны больше меня не защищала. Моя напарница не проработав и год разругалась с директором из-за придирок, в апреле без зазрения совести ушла на фиктивный больничный, а потом уволилась.   
Замечено, что опытный учитель может продержаться в одной школе лет шесть, а не опытный ломается за год.
Смелова пообещала мне узнать, можно ли из Финляндии переправить к нам сюда какой-нибудь старый списанный компьютерный финский класс.
Через неделю после вояжа в Европу Ирена Владимировна вновь появилась в родных пенатах. Она роскошно выглядела в норковой шубе и кокетливой меховой шапочке. Эта русская красавица произвела впечатление на финских коллег на конференции до такой степени, что кое-кто из «горячих парней» отправился за ней в Петербург.
Не теряя времени, она на педсовете объявила, что скоро к нам пожалует финская делегация и мы должны  «не ударить в грязь лицом». Англичанин назначался переводчиком. Он стал отказываться.
— Ничего, ничего. Вот и проверим, как Вы на английском разговариваете — отрезала директор.
Финны ко мне на урок не пожаловали, а зашли только в класс, посмотреть на каких таких компьютерах учатся российские программисты.  Глава делегации господин Артту — крупный высокий мужчина, ходил по школе со своей переводчицей. С изумлением этот финский медведь смотрел на чёрно-белые экраны мониторов. После созерцания наших чудес электроники он только и изрёк, обращаясь к Ирене Владимировне, которая с ними совершала обход своих владений.
— Теперь я понимаю, почему русские программисты отстают. 
Впрочем, господин Артту ошибся: русские программисты не отставали от других программистов мира.
Финн тут же заверил директрису, что обязательно пришлет ей класс из страны Суоми. Он сдержал слово. Но компьютерный класс застрял на русской границе. Несчастный класс, как и Остапа-Марию-Бендера-бея, остановили бдительные пограничники. Технику оказалось невозможно переправить в Петербург по каким-то таможенным правилам, о которых я не берусь судить.
В целом делегации понравилась школа Смеловой. Всех учителей директор пригласила на неформальное прощальное чаепитие с господином Артту.
Когда закончился шестой урок, педагогини и англичанин в придачу собрались в учительской за столом. После работы замученным учительницам оказалось сложно состязаться с привлекательной финской переводчицей в элегантной кремового цвета  тонкой блузе. Только директор цвела как свежая роза.
  Говорились какие-то общепринятые комплименты, и с финской стороны, и с нашей. Англичанин переводил. Вдруг Ирена Владимировна сказала
—Наши женщины рады видеть финских гостей. Наши женщины радушны и готовы буквально на всё.
Англичанин поперхнулся и на секунду замолк
— Что ж Вы замолчали? Переводите ему так, как я сказала — настоятельно потребовала Смелова.
Куда деваться. Англичанин перевёл.
Во всей этой русско-финской истории меня взволновало только то, что я так и осталась работать на старых «Электрониках», а компьютерный класс сиротливо стоял на непреступной границе.
Англичанин летом сам уволился. И только через год я встретила его у метро. Он выглядел по-другому. Исчез интеллигент в очках. Появился русский Иванушка с вдохновенными седыми кудрями. Он стоял на залитой сентябрьским светом улице, и мне казалось, что лицо его, как и солнце, лучится новым светом. Сергей Валентинович сказал, что год работал трудником в монастыре.  Думал остаться, но потом решил вернуться и нести знания миру.
— Я всегда хотел находиться среди первых. И, думаю, что я во многом первый в православной вере — сказал Сергей Валентинович.
Как  он заблуждался! И забравшись, пусть и на небольшую, вершину, с неё легко в одночасье полететь вниз. А человеку, который только переступил порог открытой перед ним двери, предстоит долгий и трудный путь, полный загадок, открытий и опасностей.
Сергей Валентинович через месяц позвал меня на православную лекцию. Я с интересом пошла. К тому времени уже не существовало Иванушки с вдохновенными кудрями, кудри он остриг, а появился человек странноватого вида.
После многолюдной лекции в зале задержалась небольшая группа неприглядных нечёсаных дядек. Особенно мне запомнились чьи-то голые ноги без носок, вдетые в старые грязные ботинки. С пеной у рта эта публика стала обсуждать, можно ли брать ИНН, ведь это метка антихриста. Бледные с горящими глазами люди слишком напомнили мне больных, которых я видела в психиатрической  клинике. После я сторонилась таких собраний. Хорошо, что не все верующие фанатики!
Больше в жизни мы не встречались. Надеюсь, что дальнейшая жизнь Сергея Валентиновича сложилась более удачно. Я же благодарна ему за те разговоры, которые он вёл со мной на заре моих первых попыток более глубоко познакомиться с христианским представлением о мире.