О русскости...

                «Папа – турок, мама – грек,                а я – русский человек» -
южно-русская пословица

Это было в середине 90-х годов. Мы с коллегой шли по Пятницкой  с какой-то пресс-конференции, и она попросила меня зайти в художественную мастерскую, где у нее было пятиминутное дело.
Было часа три или четыре пополудни. Мастерская художника. Непонятные картины, гордая бедность… За столом, составленном  из картонных коробок, накрытых листами ватмана, пили чай из граненых стаканов. Сахар-рафинад в пачке, заварка прямо в стакане. Человек семь м. б. даже и художников, вели умные разговоры об искусстве, политике, религии  и других высоких вещах. Дело у моей коллеги было действительно пятиминутное, но раз уж мы зашли, стакан с чаем пришлось взять.
Неожиданно разговор меня занял. Гвоздем программы и главным героем оказался человек, зашедший буквально перед нами. Его еще шумно приветствовали: «Санька! Как ты, что ты? Где ты? Куда пропал?..». Это был летчик, гражданский летчик, лет сорока. Внешне – этакий обычный, ничем особым не выделяющийся. Он недавно вернулся из Швеции, куда уехал на работу по контракту. Вернулся, судя по всему, навсегда. В бедной Москве середины 90-х он, на чем свет стоит, поносил проклятую буржуазию, «этот Запад» и «эту Швецию». В разговоре выяснилось не только то, что он москвич, но было сказано даже то, что  кровь у  «этого Саньки» - китайско-еврейская.  Говорили об этом открыто и довольно много… Но больше все-таки о Западе, который Санька теперь на дух не принимал. От удивления я даже застыла. На мой взгляд, еврейская кровь предполагала какой-то космополитизм. Отъезд такого человека на Запад при первой же возможности был – вполне логичен. Но такое бурное неприятие и возвращение… Это же просто - привет Геннадию Андреевичу Зюганову! Моя коллега делала мне знаки, что пора уходить, что эти  разговоры здесь бесконечны, но просто так уйти я уже не могла. Я представляла реакцию на свой вопрос, и все-таки его задала.
- Простите, Саша, а кем вы себя ощущаете в национальном плане… то есть субъективно? Все-таки такая смесь кровей…
Уже возбужденный разговором, он набросился и на меня:
- А как вы думаете?! Я родился,  вырос и жил там же, где и вы, и учился в тех же школах, ходил в те же кружки... Я говорю на том же языке! Кем же я еще могу себя ощущать, если не русским? (В подтексте: что за идиотский вопрос?!). Это признание сразило меня больше, чем проклинаемый им Запад. Так он еще и русский… Дивны дела Твоя, Господи!
В одной из своих работ Иван Ильин где-то писал, что русская природа обладает свойством «обрусевать». В доказательство он приводил южно-русскую пословицу: «Папа – турок, мама – грек, а я – русский человек!»
****
Позже, я рассказала эту историю в небольшой компании «Радонежа». Н. тут же вскинулся:
-Этого Саньку я прекрасно знаю, и компанию эту - тоже….
-Ну, и что там с кровями?
- А с кровями так: отец его китаец, цирковой жонглер, мать - еврейка, сколько я ее помню,  она всю жизнь работала «объявлялой» на концертах в консерватории. Голос у нее - поставлен.  Санька хорошо учился, занимался спортом. Как и мечтал, стал летчиком гражданской авиации. Потом я его надолго  потерял из виду… Ну, и как он тебе?
- Да видела я его минут пятнадцать-двадцать… Несколько экспрессивный, но может  быть это – в разговоре… А во внешности – ни та, ни другая нация как-то… не просматривается.
-Вот-вот! Удивительно! Ну а вобщем-то… несчастный он человек…
На этом наш разговор прервался, и характер несчастий Саньки оказался невыясненным. Да и Н., я почувствовала, не хотелось об этом говорить.