Зыбкие Границы Реальности

Константин сидел на первом приёме психиатра, к которому его отправили заботливые знакомые. В голове крутились минувшие события трагично закончившегося романа. Косте двадцать один год, а он всё ещё продолжает влюбляться как наивный мальчишка. И он жутко нервничал, пока усатый доктор что-то карябал жирными чернилами в своей тетрадке шариковой ручкой.

- Рассказывайте, рассказывайте, Константин, что вас тревожит? – с едва уловимым безразличием спросил он. Будто тысячи историй прошли через него и уже изрядно надоели.

Ну и я преступил к своему рассказу. Сначала я рассказал о череде неудачных романов, которые быстро закончились, о своих разочарованиях, а после перешёл к самым горьким, как я считал, отношениям, которые испортил лишь я сам. Я не стал заходить издалека, а перешёл сразу к самой сути. Я начал свой рассказ с описания рокового вечера, разрушившего прекрасные отношения.   

- Да и чувство такое, что от твоих слов, я больше страдаю, - звучал её грустный звонкий голос. Как будто это было только вчера.

- Может, ты и права, потому что для многих слова -  пустой звук, но не для меня!

– слова – это мелодия, что трогает твою душу. Да они могут ранить, но они могут и согреть! – страсть и какое-то сожаление так и вырывались из моего рта. 


- Вот именно, что могут ранить! Что ты и делаешь последнее время – ранишь словами меня, как будто нарочно мучаешь с желанием убить, - обвиняла она меня. 

- Мне, может быть, не легче, чем тебе! – глупо и самодовольно оправдывался я, вновь начав прикрываться грустной историей неудачной юношеской любви. - Когда девушка, которой я подарил своё сердце, уехала и потом это сердце по кусочкам можно сказать мне в конверт пришло! Я год этим, если не больше, убивался! Не хочу, чтобы и с тобой такая же история произошла! Потому что часть сердца я тебе уже отдал… - с влажными от навернувшихся слёз глазами говорил я. -  Тогда это был для меня крик души, теперь это вызывает неуютный смех, - неохотно признался я. 

- Что же было дальше, - вернул пациента к рассказу доктор.

- Ну она сказала, что ей стало грустно и у неё даже аппетит пропал, - с иронической усмешкой ответил я, но доктор не улыбнулся, в отличие от моих друзей, которым я эту историю рассказывал. 

- Вот за это я себя ненавижу. За то, что своими переживаниями всё в пепел обращаю. Я злость и отвращением к самому себе не пытаюсь сдержать, а обычно выплёскиваю наружу. Чёртово самобичевание! – снова усмехнулся я.

- Вы говорили о своих неудачных отношениях кому-то из знакомых? – с подозрением требовательно спросил доктор. 

Я не сразу ответил, чувствуя подвох, но тяжело вздохнув, нашёл в себе-таки силы сознаться: - К несчастью, я обсуждал это со своими друзьями. И, думаю, они лишь посмеялись надо мной, - с горьким сожалением закончил я.

- Не исключено, конечно, что и посмеялись. Ведь о своих отношениях никому не нужно рассказывать, даже каким бы они не были распрекрасными или драматичными, - назидательно сказал доктор, подняв верх указательный палец, чтобы я бережно отнёсся к этому совету. – Вы что-то ещё хотели бы мне рассказать?

-Да, - кивнул я. - Я как-то писал ей подобное в социальных сетях, но там диалог на этом не закончился. Я даже сохранил этот момент, подождите, я его сейчас найду, - сказал я, начав усердно рыться в кипе сообщений, как мышь в осенней листве. Я быстро отыскал его, ведь часто после разрыва отношений я перечитывал подобные сообщения как молитву и показал доктору.  Он бегло прошёлся по тексту и задал вопрос:

- Зачитайте, самое важное из этой переписки, на ваш взгляд, - попросил доктор, взяв в руки карандаш и приготовившись что-то записывать в свою тетрадь.   
Я быстро сориентировался и, сдерживая смех, читал (а это реально было смешно и стыдно читать, после того, как разум был чист от навязчивых чувств):

- Теперь ты понимаешь, какой я человек? – я старался как можно больше вкладывать боли и горечи потери в голос, как умелый актёр, но делал это весьма криво.

- Я прекрасно тебя понимаю... – ответила она.

- Это я всё виноват и себе плохо сделал и тебе... не хотел, не знал что до слёз дело дойдёт... ПРОСТИ! - я не смог изобразить тех чувств, с которыми тогда это написал, но их образ отпечатался у меня в памяти.

- Попытаюсь улыбнуться что ли, - ответила она, прислав улыбающийся смайлик. Но мне в тот момент было совсем не до улыбок!

- И так два года я улыбаюсь... – продолжал с обречённостью в голосе я. - А за улыбкой... – внезапно меня будто переклинило и волной эмоций унесло совершенно на иной берег. - Спасибо тебе за время, которое ты провела со мной. Я благодарен тебе за то, что сделала мою тусклую, скучную жизнь разнообразней, интересней и насыщенней. Не хочется признаваться, но, походу, во мне будет жить жизнерадостный ребёнок всю жизнь, - но радости не было в этих словах -  объясняю я.

- Знаешь, чувствую себя бездушной жестокой скотиной после всего сказанного... – пришло долгожданное сообщение от неё.

- Тоскливо смотрю в монитор и на часы, думая, сколько времени утекло из моей жизни из-за этих треклятых эмоций и чувств... к сожалению, моя жизнь - одна большая трагедия души. А ещё до меня сейчас дошло, что текст меня полностью отражает.

Я поднимаю глаза от смартфона и обращаюсь к доктору: - Больше сообщений в тот вечер я от неё не получал. В тот момент мне было так больно, так хреново, что я желал умереть. Теперь же я понимаю всю обманчивость того состояния. Сейчас мне смешно и стыдно подобное читать и даже перечитывать.

Доктор, молча, что-то черкал в тетради неразборчивым скорым подчерком. Я невольно вздрогнул.

- Процветающее инфантильное общество порой сильно меняет и отношение и к любви, - наконец заговорил доктор, прекратив свои усердные записи. – Да вы к тому же ещё и ранимый романтик, неуверенный в себе, с потребностью самоанализа. В этом заключается вся ваша беда, Константин. Чувство собственности, ревностью и вообще всяческие фантазии на этот счёт, что порождает ваше самолюбие, тоже надо в узде держать! – умозаключил доктор, затем он что-то быстро черкнул на бумаге, оправил очки и добавил с пристальным назидательным взором. -  Понимаете ли, люди в молодости глупы, они не против, чтобы у них возникали проблемы на ровном месте, а потом они убивались о них. Более того, так делают и взрослые люди и это совершенно нормально.  А вы пытаетесь забрать чувство свободы другого человека! – с осуждением строго сказал доктор, затем добавил после короткой паузы тем же тоном но с меньшем возмущением. - А то оградят человека, а потом требуют от него подчинения? Подумайте хорошенько, подчиниться ли лев, если его в клетку запереть?

Я озадаченно молчал. Мне было совестно как от того, что я пытался ограничить свободу другого человека, так и за вполне неуместный поход к психиатру. Только время и деньги потерял, да зазорно ходить по таким заведениям и докторам – подумал я.  Затем щелчок пальцев доктора вывел меня из омута перебора мыслей.

- Молодой человек, прекратите заниматься ерундой! – раздражение звучало в голосе доктора. Странно, но это уже была молодая женщина - обаятельная с сочно накрашенными губами и приятными духами. – Что она делает здесь, где усатый доктор? - ошеломлённо подумал я. А она всё обращалась ко мне и даже потрясла меня за плечо. – Ух, какие у неё длинные ногти, от таких бы спина долго не заросла…. Так. Стоп! – сказал я сам себе вслух. Женщина отпрянула от меня и взгляд её был так же удивлён, как и у меня.   

- Молодой человек, - нарушила она неловкую тишину. – Если вы пришли сюда, чтобы смотреть в потолок, мне вам помочь нечем! – отрезала доктор.

- Прости, но видимо, я ошибся, мне не нужна помощь, - улыбнулся я. Затем быстро встал и уже коснулся дверной ручки, собираясь уходить, но задержался на мгновение. Мысли вскружились у меня в голове:

- А вы красивая… - выдал сухо я, но на этом мои мысли внезапно оборвались. Я не успел договорить и поспешил покинуть кабинет. Я хотел пригласить эту женщину на чай, но что-то в моей голове поставило барьер перед этим замыслом.

- Зачем мне отношения с психологом, - усмехнулся я, пожимая плечами. – Что я вообще здесь забыл?!

Константин уверенно направился к выходу из частной поликлиники. Но когда он отворил двери, ему в глаза ударила ослепительная волна солнечного света. Он крепко зажмурился и потом открыл глаза. За окном пылало в горниле вечера заходящее солнце. Константин лежал в собственной квартире. На столе разрывался знакомой мелодией звонка смартфон.

- Ух, проклятый сон, - облегчённо выдохнул Костя. – Приснится же такое.