Прости меня, Бориска!

Я открыла почтовый ящик и обнаружила там конверт. Настоящий, с почтовыми марками и штемпелями, без обратного адреса. На конверте с задней стороны крупным разборчивым женским почерком было написано: «ВЫ МЕНЯ ПОЙМЁТЕ…».
Я даже не догадывалась, откуда могло быть это письмо, но оно было адресовано мне, и я вскрыла его.
«Знаете, мы ведь дружили с Бориской с самого детства», - так начиналось письмо от Неизвестной.
«Играли в одной компании в «войнушку», строили песочные и снежные города, плавали наперегонки в холодной реке, ходили в однодневные походы и жарили на костре картошку и хлеб. Позже ходили с классом в кино на «Войну и мир» и «Капитанскую дочку», вместе решали задачи по геометрии и физике и слушали пластинки. Борис предпочитал Арию, а я – Аллу Пугачеву. Борис встречал меня после вечерних занятий по музыке, мы долго, чаще молча, шли домой по тёмным улицам и переулкам».
Я немного отдышалась и выпила воды.
«Мы даже жили в одном доме, но в разных подъездах. Представьте себе, мы редко ссорились, и в основном по пустякам. Я не терпела его опозданий или грязной обуви, а он - моего копошения и придирок. Самое удивительное, что Бориска уже в 14 лет умел дарить цветы. Чаще это были небрежно сорванные ветки сирени с нашего школьного двора. Помню, как однажды директриса собрала старшие классы на незапланированную линейку на большой перемене. Причина такого поспешного сбора крылась в выявлении хулигана, поздним вечером потоптавшего школьные клумбы с георгинами. Это произошло накануне моего дня рождения. Догадка тогда мелькнула в моей голове, но я промолчала. Молчали все, потупив глаза в пол. Хулиган найден не был».
«Позже Бориска стал молчать ещё чаще, иногда краснел и быстро прощался и уходил. При встрече чаще касался моих плеч и задерживал мои руки в своих».
Моё сердце колотилось, было неловко читать чужие откровения, но я не могла оторваться.
«Наступала моя очередь краснеть и смущаться. Я тогда злилась на Бориса, он больше не смеялся и даже не улыбался, практически перестал со мной говорить и только молчал словно рыба. Мы больше никуда не ходили. Я списывала это на его усталость и семейное несчастье. Его мама была парализована уже два года и улучшений в ее состоянии не наблюдалось. Папа дежурил круглосуточно, чтобы сводить концы с концами. А на Борискины плечи свалились хлопоты о двух младших сестрах-двойняшках, которые только пошли в начальную школу».
Стало душно, я открыла окно и продолжила чтение.
«После восьмого класса Борис ушёл из школы и поступил на завод учеником слесаря. Мы виделись реже, но регулярно. У меня было мало времени, я готовилась к поступлению в университет».
Дальше следовало неразборчивое предложение, перечеркнутое несколько раз.
«Однажды мы с Борисом прогуливались по летнему парку, и даже без умолку болтали, было так хорошо. Он остановился возле берёзы, взял меня за руку, глубоко вздохнул и негромко произнёс: «Ань, ты выйдешь за меня замуж?» Я ожидала всё, что угодно, но не это. В голове у меня были мысли о предстоящих экзаменах на факультет журналистики. «Нет, я не могу, конечно», - подумала я и тут же робко ответила «Да». Лицо его засветилось от счастья, а моё, напротив, помрачнело от жалости к себе и к нему».
Я прикрыла глаза и стала лихорадочно вспоминать всех Ань и Борисов в моей жизни, но вспомнить не смогла.
«Знаете, я ведь потом уехала, поступила в свой университет, стала известным журналистом. Замуж не вышла, некогда всё было. А недавно меня парализовало на одну половину... Как Вы считаете, он простил меня? Не отвечайте мне. Я всё равно не смогу уже ответить. Простите меня за письмо. «Прости меня, Бориска!»