Медвежья болезнь

В середине второй половины прошлого века Ямальский Север гремел на весь Советский Союз. В то время там  велись поиски залежей нефти и газа, разрабатывались месторождения, тянулись нитки газопроводов, строились новые города – Ноябрьск, Губкинский, Новый Уренгой, Муравленко, Надым. Весь мир пристально следил за сооружением газопровода – «Уренгой – Помары – Ужгород».
 
Партия и правительство освоению недр Западной Сибири  в те годы уделяли особое внимание. Снабжение оборудованием и материалами шло централизованно - по разнарядкам министерства Нефтяной и Газовой промышленности. Таллинские и бугульминские вагончики, а так же жилые «бочки» ЦУБ с автономными системами отопления,  доставлялись на строительные площадки по железной дороге, баржами по воде и, даже - вертолётами. Вагончики и «бочки»  поставлялись  укомплектованными всей домашней утварью – заходи и живи. Постоянно пополнялся и парк строительной техники.
Главной рабочей силой была инициативная молодёжь, прибывающая на стройки: одни - по зову сердца, другие – по комсомольским путёвкам, а студенты строительных отрядов – по направлениям институтов.

С одним из таких отрядов прибыл в Надым и мой земляк из Башкирии – Рашит. В институте он учился на инженера-механика и имел удостоверение водителя - профессионала. Предприятие, к которому был прикомандирован его отряд, испытывало нехватку водительских кадров, и его «посадили» на самосвал: возил на строительные площадки растворно - бетонные смеси. Ему в Надыме нравилось всё: и местность, и работа, и люди, а, главное – заработки.  И он решил по окончании учёбы вернуться туда работать.
К слову сказать, заработок инженерно-технических работников на Севере в то время был в разы меньше заработка рабочих. Поэтому юрист, например, работал стропальщиком, музыкант плотником, учитель бетонщиком, врач грузчиком. Длинный северный рубль с лихвой компенсировал молодёжи неудобства в виде крепких сибирских морозов, назойливость комаров и мошек, отсутствие бытовых удобств  и культурно – развлекательных мероприятий.
Вернувшийся в Надым с дипломом инженера, стал работать Рашит водителем на том же цементовозе.

Однажды во второй половине декабря Рашита вызвал начальник автотранспортного предприятия, и сказал:
- До нового года нам необходимо успеть получить и пригнать в Надым  девять грузовых автомобилей. Если не успеем - в следующем году их нам уже не дадут. Оформляй командировку и завтра с водителями вылетай старшим группы на завод – изготовитель.
На заводе проблем с оформлением документов не было, и к вечеру колонна двинулась в обратный путь. Всю ночь ехали по бескрайним,  покрытым снегом, башкирским степям. Где–то неподалёку, километрах в пятнадцати от трассы, находилась деревня, где прошло его детство, и проживали родственники. Велик был соблазн побывать в родных местах, но время поджимало – до Нового года оставались считанные дни, а впереди была не одна тысяча километров незнакомого  пути.
Рассказывая мне о том путешествии, Рашит с гордостью сравнивал себя с маршалом Жуковым, который во время войны передвигаясь на легковой машине от фронта к фронту, проезжал однажды в трёх километрах от родного села,  где жила его мама. Личный водитель предложил завернуть на часок, но Жуков был твёрд: «Только вперёд, дорога каждая минута».

До города Сургута ехали без приключений. Зная о том, что до Надыма ещё 900 километров пути и нет ни одного населённого пункта где можно было бы перекусить, завернули в город и накупили продуктов. Пока выезжали из городских улиц на трассу, мясные консервы, уложенные на двигатель машины, стали горячими и готовыми к употреблению. Наскоро перекусив за общим столом в салоне новенькой вахтовки, которой управлял Рашит, колонна  двинулась в путь.

Вскоре Рашит почувствовал неладное: живот вздулся и заурчал как потревоженный улей, появилось нестерпимое желание «сходить» в туалет. Его автомобиль двигался во главе колонны и, когда остановился он, остановилась вся колонна. Пояснив суть проблемы, велел водителям продолжать движение, а сам побежал к обочине. Расчистив в глубоком снегу пятачок территории, присел на корточки. Сделав «дело» резво взобрался в кабину и помчался догонять товарищей.
 Но не догнал: вновь появилось желание справить нужду. Когда терпение кончилось, остановился и устремился к обочине…
Когда третий раз заныл живот и, как у роженицы  начались схватки, Рашит понял: это катастрофа, это медвежья болезнь. Но, ни левомицетина, ни плодов черёмухи, ни других лекарств в аптечке, которые помогли бы ему в беде, не было. К тому же, он был тепло одет: на ногах унты, вместо брюк неуклюжий меховой комбинезон. Потому каждый раз выбираться из кабины, раздеваться и одеваться на 30-ти градусном морозе, для него было делом обременительным.

И его осенило – сделав в очередной раз остановку, он открутил болты крепящие водительское сиденье, убрал его в салон своей вахтовки, на его место поставил ведро, спустил до колен комбинезон и нижнее бельё, уселся на холодные кромки ведра, включил скорость и помчался догонять колонну…
В Надым колонна прибыла аккурат под Новый год. Сдав технику и документы руководству предприятия, друзья пошли в баню. И там, раздевшись донага, они, глядя на Рашита, от души посмеялись – вокруг его попы виднелся красно-синий, в палец толщиной круг, отпечатанный железными кромками ведра.