Что произошло на Прохоровском поле

Из истории Великой Отечественной войны известно, что одно из самых грандиозных  танковых сражений произошло на Прохоровском поле, где в ожесточенном поединке встретились немецкие и советские танки во время знаменитой Курской битвы 1943 года.  С 1995 года на этом поле стоит обелиск участникам этого сражения в виде звоницы, основного памятника мемориального комплекса «Прохоровское поле», расположенный в двух километрах от окраины посёлка Прохоровка Белгородской области на высоте 252,2 метров в память о павших здесь в крупном танковом сражении 12 июля 1943 года. Открыт к 50-летию победы в Великой Отечественной войне в мае 1995 года. Скульптор Вячеслав Клыков, архитектор Роман Иванович Семерджиев, инженер Геннадий Константинович Силохин.

Весной 1992 года группа общественных деятелей Белгородской и Курской областей вынесла предложение построить в память о погибших в Курской битве православный храм в районном центре Прохоровка и принять участие населению в сборе средств на сооружение памятника. 3 ноября 1993 года в газете «Правда» вышла статья авторитетного советского государственного деятеля Николая Рыжкова, в которой критиковалось отсутствие строительства в районе Прохоровки за последние пять десятилетий. В статье содержался следующий призыв:
Заросли сорняками солдатские захоронения, исчезли под плугом и культиватором свидетельства ожесточенных боев. Сравнялись с землей блиндажи и окопы. А ведь есть на Руси прекрасная народная традиция: в честь больших побед над врагом, в память о павших на полях сражений отстроить храмы. Именно они и поныне составляют красоту и гордость национальной духовной культуры.

17 ноября 1993 года вышла новая статья Рыжкова с названием «Построим храм под Прохоровкой», в которой была выдвинута мысль вслед за Куликовым и Бородинским полями создать под Прохоровкой третье поле ратной славы России. «Храм будет не только вечным памятником, но и очагом духовного воспитания наших потомков» — написал Рыжков.

В формировании общественного мнения о необходимости сооружения храма на Прохоровском поле приняли участие журналисты и писатели Белгорода, секретари Союза писателей России во главе с председателем Валерием Ганичевым, а также отдельные художники, скульпторы, деятели искусства, ветераны войны и труда.

Будущий губернатор Белгородской области Евгений Савченко, находясь в должности исполняющего обязанности главы администрации региона, 26 октября 1993 года написал Совету Министров Российской Федерации:
Учитывая особое значение Победы в танковом сражении под Прохоровкой на исход Великой Отечественной войны, администрация области просит включить указанные в постановлении объекты в число первоочередных республиканских строек, сооружаемых к Дню Победы, и обеспечить финансирование в 1994 году строительно-монтажных и художественных работ по памятнику, музею и Дому культуры за счет средств федерального бюджета в объёме 7,9 млрд рублей.

Предложение было принято, и началась его реализация. Также за первые полтора года было собрано 160 млн неденоминированных рублей за счет народных пожертвований. Содействовали строительству храма и многие творческие коллективы. Например, дирекцией МХАТ им. М. Горького во главе с Татьяной Дорониной вся выручка от спектакля «Доходное место» была передана на строительство в Прохоровке. Советская оперная певица Ирина Архипова вместе с оркестром Большого театра организовала несколько концертов в Белгороде, все собранные средства от которых были переданы на строительство в Прохоровку. Ряд предприятий безвозмездно поставляло в Прохоровку технику и материалы, осуществляло выполнение спецзаказов. На сооружение православной звонницы был приглашен известный к тому времени скульптор Вячеслав Клыков.

Губернатор Белгородской области Евгений Савченко принял работы по сооружению объектов на Прохоровском поле под личный контроль. Было принято решение завершить сооружение комплекса к 50-летней годовщине Победы в Великой Отечественной войне (9 мая 1995 года). К концу апреля все работы в основном были завершены. 3 мая 1995 года состоялось торжественное открытие объектов на территории Прохоровского поля и освящение звонницы.

Вскоре ежедневно над полем зазвучала песня «На Прохоровском поле», написанная и исполненная большим патриотом России Михаилом Ножкиным:

На Прохоровском поле тишина,
Простая и святая, как молитва.
Неужто здесь и впрямь была война,
За Родину, за нас с тобою битва?

И где-то здесь героев рубежи,
Которых мы так редко вспоминаем,
И где и кто, и кто и где в земле сырой лежит —
Отец ли, дед ли, прадед чей, — не знаем!..

На Прохоровском поле
От слёз людских, от боли
И от себя никак не убежать.
На Прохоровском поле
Нам всем по Божьей воле
Мужать, чтоб пред врагами не дрожать!

В тот день, Петра и Павла славный день,
В престольный праздник милого нам дома,
Кровавая, коричневая тень
Ползла по белгородским чернозёмам.

И здесь опять сошлись добро со злом
В страшенный день великой Курской сечи.
И танки, танки, танки, как живой металлолом,
С танкистами горели, словно свечи!..

На Прохоровском поле
От слёз людских, от боли
И от себя никак не убежать.
На Прохоровском поле
Нам всем по Божьей воле
Мужать, чтоб пред врагами не дрожать!

О поле, поле, Прохоровский клин,
Молиться б на тебя должна Европа,
Солдат российский, словно из былин,
Как богатырь, поднялся из окопа.

А танкам нет числа, за рядом ряд,
На скорости, буксуя по солдатам,
Лоб в лоб, броня в броню, снаряд в снаряд,
снаряд в снаряд,
Земля и небо сразу стали адом!..

На Прохоровском поле
От слёз людских, от боли
И от себя никак не убежать.
На Прохоровском поле
Нам всем по Божьей воле
Мужать, чтоб пред врагами не дрожать!

Течёт неслышно времени река,
Детишки там и тут в войну играют,
На колокольне Клыковской века
Слегка колокола перебирают...

Но рвётся, рвётся жизнь из-под земли,
И в памяти звучат былые песни,
И танки, танки, танки тракторами проросли,
Солдаты хлеборобами воскресли!

На Прохоровском поле
От слёз людских, от боли
И от себя никак не убежать.
На Прохоровском поле
Нам всем, по Божьей воле,
Мужать, чтоб пред врагами не дрожать!..

Несмотря на не всегда хорошее знание истории нашими согражданами, в общественном сознании твердо укоренилась мысль о том, что переломным годом в Великой Отечественной войне стал именно 1943 год, а решающим событием - сражение на Курской дуге. И действительно, Курская битва закрепила победу Красной армии под Сталинградом, и после нее немецкие войска окончательно потеряли инициативу, и перешли к обороне. И если спросить о Курской битве подробнее, то многие вспомнят знаменитое сражение под Прохоровкой, за которым закрепилась слава одного из крупнейших танковых сражений. Но неожиданным для многих может стать не только то, что его реальные масштабы гораздо скромнее, но и тот факт, что генерал-лейтенант Ротмистров, командовавший советскими танкистами, после его завершения едва не попал в опалу.

Победа в Сталинградской битве позволила Красной армии в ходе ряда наступательных операций освободить значительные территории и подойти вплотную к Советской Украине, образовав довольно опасный, глубиной до 150 км и шириной 200 к, выступ в сторону немецких войск. Выступ получил название Курская дуга, и именно за счет его уничтожения вермахт планировал взять реванш после поражения под Сталинградом.

Красная армия, наученная горьким опытом поражений 1941 и 1942 годов, под Курском сумела создать систему эшелонированной обороны, что и повлияло на выбор тактики в предстоящем сражении: отражение атак противника с последующим переходом в контрнаступление. Для этого на Курской дуге в составе трех фронтов (Центрального, Степного и Воронежского) были сосредоточены значительные ресурсы, а предполагаемые места прорыва немецких войск усилены крупными минными полями.

Немецкое командование, как и во множестве предыдущих операций, планировало разгромить силы Красной армии на Курской дуге путем фланговых ударов с последующим окружением советских войск. Для этого на южном и северном фасах выступа были сосредоточены крупные группировки, усиленные танковыми дивизиями, большим количеством орудий и минометов. Особенно напряженная обстановка сложилась на юге, где в направлении на Обоянь и Курск с 5 июля 1943 года в наступление перешли части 4-й танковой армии генерал-полковника Германа Гота, в составе которых были новые тяжелые немецкие танки «Тигр» и «Пантера». Особенно грозен был танк «Тигр» в 88-мм пушкой, которая пробивала броню наших танков Т-34 с полутора-двух километров.

Немцы планировали уже к 6 июля достичь Обояни, но упорное сопротивление советских войск сильно замедляло темп продвижения. Осознав, что прорваться к Обояни не получится, командование вермахта сместило направление удара на Прохоровку. Сосредоточив достаточно крупные силы в лице 2-го танкового корпуса СС под командованием оберстгруппенфюрера Пауля Хауссера, немцы в течение двух дней, 10 и 11 июля, смогли продвинуться лишь на 6 км вглубь советской обороны. Решив, что немецкие части выдохлись, начальник Генштаба маршал Василевский и командующий Воронежским фронтом генерал армии Ватутин начали подготовку контрудара, который должен был стать началом разгрома противника под Курском. Основная нагрузка в этом контрударе ложилась на танкистов 5-й гвардейской танковой армии генерал-лейтенанта Ротмистрова.

Утром 12 июля части 2-го танкового корпуса СС и 5-й гвардейской танковой армии сошлись в районе железнодорожной станции Прохоровка. Немецкие танкисты, отрабатывавшие возможный контрудар, были готовы к действиям советских войск. На их стороне было и качественное преимущество боевой техники: в наличии у них были такие машины, как Pz IV с длинноствольной пушкой, новейший Pz VI «Тигр» и 8 трофейных танков Т-34. У советских гвардейцев же в наличии почти не было тяжелых танков, а основу танкового парка составляли средние Т-34 и легкие Т-70. К тому же многие танки были выпущены в 1942 году и не имели раций.

Немцы, раньше заметив движение советских танков, сумели провести перестроение и встретили противника плотным огнем. Усугублял положение и неодновременный ввод в бой советских боевых машин, что едва не обернулось катастрофой. Положение помогла выровнять лишь высокая плотность боя, поскольку битва проходила на небольшой площади среди пересеченной местности. Поэтому, несмотря на большие потери советских танков, фактически расстреливавшихся в упор, немцам не удалось развить наступление и ударить в тыл. В результате немецкие войска вынуждены были отступить, не имея возможности удержать занятые позиции. Поле боя осталось за изрядно потрепанными советскими танкистами.

Результатом сражения под Прохоровкой, продолжавшегося после танковой битвы вплоть до 16 июля, стала боевая ничья: немецкие войска хоть и отступили, но не оказались разгромлены, советские же оставили позиции за собой, что сыграло роль в дальнейшем контрнаступлении, но потеряли свыше 60% танков. Из-за этого Сталин едва не отправил командовавшего войсками Ротмистрова под трибунал, и только заступничество Василевского помогло избежать наказания. В результате и Ротмистров, и Ватутин за плохие результаты при проведении операции остались без наград, а сражение рискнуло кануть в безвестность, но по прошествии нескольких лет, уже после окончания войны, оно внезапно стало одним из символов победы на Курской дуге. В чем же причина такого резкого поворота?

В 1972 году в свет вышли мемуары Ротмистрова, к тому моменту Главного маршала бронетанковых войск. В книге подробно описан длинный жизненный путь известного военачальника, в то числе и сражение под Прохоровкой. Рассказывая о действиях советских войск 12 июля, Ротмистров подвел итоги, акцентируя внимание на исключительной грандиозности события и его победном завершении:
На исходе был второй день грандиозного танкового сражения, в котором одновременно участвовало до 1200 танков и самоходных орудий. Гитлеровцы превосходили нас по количеству боевых машин, особенно тяжелых. Но бронированная фашистская армада натолкнулась на величайший героизм советских воинов и со скрежетом «забуксовала», обливаясь кровью своих солдат и офицеров, задыхаясь в огне и дыму. Урон врагу был нанесен огромный. Только за 12 июля в боях с 5-й гвардейской танковой армией противник лишился свыше 350 танков и потерял более 10 тысяч человек убитыми. Но даже ценой таких жертв фашисты не добились поставленной цели: их сила натолкнулась на нашу несокрушимую мощь.

Не оспаривая заслуги Ротмистрова, хочется отметить, что число участвовавших в сражении танков сильно завышено, что отмечал маршал Георгий Жуков, координировавший в Курской битве действия фронтов:
В битве под Курском войска Центрального и Воронежского фронтов <…> по силам и средствам несколько превосходили противника. Конкретно это выражалось так: в людях — в 1,4, орудиях и минометах— в 1,9, в танках— в 1,2 и в самолетах— в 1,4 раза.

Количественное преимущество было и под Прохоровкой: у Красной армии в наличии имелось порядка семисот танков и САУ, вермахт же располагал количеством примерно в триста танков. И раз немецкая группировка не была полностью разгромлена, то указанные Ротмистровым потери явно не соответствуют действительности. И хоть суммарное количество советских и немецких танков не противоречит указанному в мемуарах, в реальности одновременно задействовать такое количество техники на ограниченном пространстве было невозможно.

Рознятся факты и со словами Ротмистрова о безоговорочной победе. Потери советских танкистов оказались огромными, что не позволило развить дальнейшее наступление, при этом основные силы немцев сумели организованно отойти и закрепиться на новых позициях. Не случаен и гнев Сталина, поскольку разгром под Прохоровкой и прорыв немцев к Курску мог бы обернуться поражением с далеко идущими последствиями. Именно поэтому на Воронежский фронт с целью установления причин столь высоких потерь была отправлена комиссия во главе с Георгием Маленковым. Впрочем, к моменту прибытия комиссии боеспособность 5-й гвардейской танковой армии была практически восстановлена.

Сомнителен также поддерживавшийся в советской историографии миф о сражении под Прохоровкой как самого крупного танкового боя в истории. За два года до Курской битвы в битве за Дубно-Луцк-Броды в течение недели с 23 июня 1941 года на огромном пространстве участвовало свыше трех тысяч советских и немецких танков. И хоть сражение позволило сковать крупные силы вермахта, отсрочить разгром Юго-Западного фронта и захват Киева, исход оказался неутешительным: порядка 85% советских танков оказались уничтожены или брошены из-за отсутствия топлива. Сражение под Прохоровкой же хоть и не было таким массовым, но явно более успешным, что и повлияло на выбор «главной» танковой битвы советскими историками и пропагандистами.

Несмотря на то, что сражение под Прохоровкой, которое со временем стало одним из центральных событий Курской битвы, до сих пор не имеет однозначной оценки, подвиг советских солдат и танкистов, участвовавших в нем, трудно переоценить. Самоотверженность, с которой они вступили в бой, красноречиво говорит о желании довести войну до победного конца. И в Курской битве в конечном итоге 23 августа 1943 года была одержана победа, которая в дальнейшем обернулась крахом немецкой военной машины. Перед Красной армией открывался путь на Днепр, а союзники по антигитлеровской коалиции окончательно убедились в твердости намерений СССР одержать верх над Третьим Рейхом, даже без их участия и открытия Второго фронта во Франции.