Политический промискуитет

             В дверном проёме стоит рыжебородый молодой человек в чёрной маске с красными губами в улыбке.

             — Вы заведующий отделения?

             Киваю головой.

             — Я хочу с вами поговорить.

             — У меня рабочий день закончился.

             Достаёт корочку помощника депутата Верховного Совета Республики:

             — Мне в Минздрав позвонить?

             Возвращаюсь. Знаю: лучше потерять десять минут, чем писать объяснительные. Миром управляет властная матрёшка. Если меньшая деревяшка «не справится», за дело возьмётся чуть большая и так – до куклы на президентской подставке. Оболгут даже святого.

             — Слушаю, – сухо, стоя, не надевая халат.

             — У вас на экспертизе находится мой родственник, мне бы хотелось… – властный тон смягчается.

             Фразу «мне бы хотелось» стены врачебного кабинета слышат ежедневно, но опыт говорит: служащие государства – это многоголовая слепая лошадь, которая жрёт всё, что к мордам подносят карманы граждан и закрома страны. Расценив слова «я вас отблагодарю», как неполную властную одеревенелость, с тона завуча перехожу на тон классного руководителя, но сесть не предлагаю. Он хочет снять диагноз умственной отсталости с младшего брата. Нашёл работу, но «диагноз мешает». С работой справится, «она ещё легче моей».

             — А-а можно, чтобы он не лежал?

             — Охотно пошёл бы навстречу, но не от меня зависит, – ссылаюсь на инструкции, приказы...

             — А от кого?

             — От тех, кто их пишет. – Борода ждёт фамилии, должности в надежде «порешать». Говорю точнее: – Когда в приказе напишут «не лежать», то, с удовольствием…

             — А-а можно… – вертит бесполезную корочку.

             — У вас всё? – интересуюсь самым любезным тоном и громко, сухо, по-директорски, с жестом на дверь: – Объективность гарантирую.
            
             За рулём думаю о тенденции современного мира.
 
             Денежные мешки и политики, их обслуживающие, вывели на общественную арену малолеток, заменили совет старейшин молодёжным парламентом. Пока без права вето на решения взрослых. Играют на понижение: Грета Гунберг – в политике, Маша Винни – в литературе, Миша Пух – в кино…

              Ясно вижу, как Перчаточные Куклы с детскими лицами гонят перед собой Взрослых в ярме…

              …Кто в восторге от подростковых стихов Пушкина, от юношеской пьесы Чехова? Если творчество гениев на первых десятилетиях жизни – тема для диссертаций, то рассказ пятнадцатилетней с какой целью печатают во взрослом журнале?

             «У вас Гоголи как грибы растут», – строго заметил Белинский вбежавшему Некрасову. До «Братьев Карамазовых» гению осталось сорок лет жизни – с каторгой, разводами, безденежьем, славой…

              Чуковский написал «От двух до пяти». Надо, конечно, издавать «От десяти до двадцати», но взрослый врач, не глядя, отослал девочку к педиатру, а писатели – посадили рядом с собой. Видимо, не знают, что задержка психического развития и преждевременное созревание – компетенция врачей. А, может, верят, бедолаги, в творческую зрелость до наступления телесной? Или – старые педофилы гадают по едва забродившему виноградному суслу? Горький, напечатав первые рассказы двадцатидвухлетнего Бабеля, отправил его в люди. 
               
               …Раннее начало половой жизни осуждается.

               Не ведёт ли раннее начало политической жизни к политическому промискуитету?

               Для иных – власть над человеком более умным и старшим – слаще алкоголя, наркотиков, секса.

               Нужны годы, чтобы понять жизнь, без этого решение политических вопросов – трагедия.

               Толпы тщеславных, корыстолюбивых, умных – лезут со студенческой скамьи в политику. Они: общество потребления осчастливить хотят, себя любимого или кукловоды лепят из них глиняных болванчиков цветных революций?

               «Онижедети» прокляты Донбассом.
 
               Может, в детской – устами младенца и глаголет истина, но на улицах и площадях – устами младенцев глаголет ад.