Щепки Кировского леса в Хлынове

             ЩЕПКИ «КИРОВСКОГО ЛЕСА» в ХЛЫНОВЕ.
(Эссе - размышление: «Почему до сих пор не хотят восстановить название Хлынов?»)


       Мирошка Несдинич с упорством проявленном в его отчестве как «не сдающийся» – НЕСДА, продолжал отвечать на комментарии позитивные и негативные на свою статью в краеведческом интернет-ресурсе «РОДНАЯ ВЯТКА». Для него, родившегося в Великом Новгороде, основавшему с ватагой ушкуйников Хлынов в 1181 году и дожившему через потомков до 21 столетия двадцать-двадцать, было удивительно, что безумная ложь, предательство на крови в борьбе за место под Яром, до сих пор живо среди русского народа.
       «Ведь мы же давно ответили на этот вопрос – шило в мешке не утаишь»! – думал он, - «Где же народное вече, боярское, казачья вольница? Почему это всё украдено в круговую поруку рабства, вместо круговой поруки достоинства? «Корреальное обязательство» пришло на Русь в «Русскую Правду» из Римского права, в котором «несколько лиц – все и каждый порознь отвечают по одному и тому же долгу». Первым правоприменителем такого института был наш прадедушка Олег, прозванный «Вещим», потребовавший платить дань Византию (Царьград – Александрию – Стамбул). Восточная Римская империя (Греческая), как водится, обманула. Держава Ромеев запустила свои щупальца политической и религиозной проказы в душу русского народа через Олега к Владимиру - «Крестителю», к Великому князю Ивану Третьему да царю Ивану Четвёртому прозванному «Романовыми» «Грозным». Бацилла Византии поразила в самоё сердце и ум русских людей, возвеличив «из грязи в князи одних», ниспровергнув в крепостное рабство других. Семейство московского боярина Андрея Ивановича Кобылы породившего Захарьиных-Юрьевых, преуспело в насаждении Восточной Римской империи через Великий голод и смуту (1598 – 1618) , став «царями по выбору из женского колена» «Романовыми», шаг за шагом, сдавая русские обычаи и жизненный уклад «хитрым грекам», а затем «англо-саксонским германцам».
       Захарьины-Юрьевы «вяжут руки всем другим боярам, людям равноправных и даже более законных притязаний, борются с остатками племени, родственного с царским».
       Именно так они запишут про себя в «Книге об избрании на царство Великого государя, царя и Великого князя Михаила Федоровича» изданной в 1856 в честь вхождения на трон императора Александра Второго Николаевича. Монарх был рождён по мужской линии от Charles Peter Ulrich of Schleswig-Holstein-Gottorp (Новокрещённый протестант под псевдонимом «Пётр Третий» и убиенный своей женой «Екатериной Второй» Sophie Auguste Friederike von Anhalt-Zerbst-Dornburg). Женская же линия этого «русского царя Романова» уходит к прусскому дедушке Friedrich Wilhelm III и бабушке Loise Auguste Wilhelmine Amalie of Mecklenburg-Strelitz. 
       С Гольштейн-Готторпскими - «Романовыми», Пётр Алексеевич Нарышкин ничего общего не имел как по крови, так и в ДНК. Сам же Пётр Первый, происхождение которого весьма сомнительно, покувыркавшись после пьянок и эпилептических припадков сначала с Анной Монс, а затем с кухаркой Мартой Самуиловной Скавронской, в браке Крузе, оставил в наследство России принявшую православие и русское имя «Екатерину Алексеевну Михайлову Первую» с внебрачной дочерью Елизаветой Петровной и фаворитами ночных спален. Законная жена Петра Алексеевича - Евдокия Фёдоровна (имя при рождении Прасковья Илларионовна) Лопухина из адыгского (черкесского) княжеского рода Сорокоумовых – Глебовых – Редедя, мать царевича Алексея и последняя равная царям не иноземная супруга на Русском престоле, кончит свою жизнь в Суздальско-Покровском монастыре под именем инокиня Елена.»
       Мирослав посмотрел на капли дождя, стекающие змейкой по стеклу в гостиной комнате. Середина октября на острове Буяне характерна частыми слезами туч, понукаемых Стрибогом своими стрелами, «смыть злоумышления». «Вот ветры, стрибожьи внуки, веют с моря на храбрые полки Игоря», — говорится в «Слове о полку Игореве».
       За три года Мирошкиных публикаций в «Родной Вятке», «кто-то активно затёр и многократно переписал историю Хлынова в публичных интернет страницах», в том числе, официальную историю города Кирова в «Википедии». Независимые исследования за многие годы, привели к выводу, что город Хлынов и река Хлыновица были изначально с таким названием. Затем, после гражданской войны известной как «пугачёвский бунт» Sophie of Anhalt-Zerbst, а в русской истории «Екатерина Вторая» продолжила немецкую колонизацию своими иммигрантами из Европы, зачистив не правильную с точки зрения Мюллеров и Шлецеров русскую историю даже в топонимах и гидронимах. Переписываясь с модным французским философом Вольтером, Великая императрица затеяла грандиозные перемены в доставшемся ей государстве. Покорения, завоевания, переустройства, порабощение народов и вольности дворне – увенчали её корону и окровавленную горностаевую мантию. Её обрусевший, но плохо говорящий на русском языке генералиссимус Священной Римской империи Германской нации Александр Васильевич Суворов, крушил народы не хуже своего батюшки генерал- аншефа Тайной канцелярии Василия Ивановича. Вот как написал о своём происхождении Александр Васильевич, когда его предки сошли на землю русскую: «при жизни царя Михаила Фёдоровича, выехали из Швеции (1622) Юда и Сувор и по их челобитью приняты в Российское подданство. Именуемые «честные мужи» разделились на разные поколения и по Сувору стали называться Суворовы».
       Граф Рымникский и князь Италийский Суворов подарил Благодетельнице - Матушке не только Польский трон, но и головы «разбойников и мятежников империи». Сделав из Польского трона нужник, императрица закончила своё царствование однажды упав с него рано утром 5 ноября 1796 года. Камердинер Захар Зотов и камеристка Перекусихина найдут её «неподвижную в бессознательном состоянии с пеной у рта, красным лицом и вывихнутой ногой. Придворный лейб-медик англичанин Джон Самюэль Роджерсон констатирует паралич». Священник Сава не смог приобщить Софью Ангальт-Цербскую к Святым тайнам, а только к Отходным молитвам, «поскольку у неё изо рта текла только сильная пена». На следующий день, шестого ноября, не приходя в сознание, Великая Всея и Прочая испускает последний вздох из своего грузного тела, мимо которого сновала возбуждённая коленопреклонённая придворная челядь и радостный сорока двухлетний будущий император Павел Первый – сын Карла Петера Ульриха Гольштейн-Готторпского.
       Европеизация древней Руси отразилась в перепланировке и изменении названий городов Российской империи. Так например, Софья Фредерика «Екатерина Вторая» в 1780 году многонациональный Хлынов превратила в Вятку и место политической ссылки для антимонархических вольнодумцев вроде незаконнорождённого Александра Ивановича Яковлева «Герцена» и масона-архитектора «Александра Лаврентьевича» Карла Магнуса Витберга, происходящего из шведской семьи прибывшей в Россию в 1779 году. Если Герцен разбудил декабристов своим «Колоколом» из Лондона, то Витберг явился автором – архитектором великолепного Храма Христа Спасителя, построенного на народные деньги и разрушенного тем же самым народом под руководством Джугашвили - «Сталина». Сегодня Москва любуется на бетонный новодел мэра Юрия Лужкова.
       Сокрытие истинного не русского лица истории является главным мотиватором у самодержцев Романовых для удержания своей власти. Не удивительно, что и большевики-интернационалисты сделали тоже самое, переименовав «романовскую Вятку» в Киров. Талантливый большевик - пропагандист Сергей Миронович Костриков из Уржума, прославил Вятскую землю во Владикавказе на Тереке под партийными кличками «Серж», «Сергей Миронов», «Киров».
       Странно, почему Северный Кавказ или Пятигорск не переименовали в Киров и Кировскую область? Почему после революции антимонархическая власть не вернула название Хлынов Вятке? Ответ лежит в «ушкуйничестве – казачестве», которое уже не совпадало с идеологией большевиков, объявивших сначала красный террор казачеству в 20 годы на Северном Кавказе, а потом и по всей Советской России. Именно Костриков-Киров вместе с Серго Орджоникидзе были подстрекателями горских народов против Кубанских и Терских казаков. Для «Совдепии» Донской казак Емельян Иванович Пугачёв также являлся не однозначной исторической фигурой, бежавшей из принудительного переселения в «Терскую линию» и поднявшей на справедливый бунт казаков Яика.
         Стирая память о «ворах и злодеях», Екатерина Вторая переименовала Яик в Урал целый регион. На том и осталось... Но при чём тут Хлынов? «Ушкуйники Хлынова» чинили обид Великим князьям и Золотой орде похлеще нежели Пугачёв не одно столетие?! Великий князь Иван Третий, с которого и началась греко-римская оккупация с приездом Софьи Палеолог, окончательно уничтожил «парламентаризм» Великого Новгорода и Хлынова в 1489 году. Иван Васильевич не переименовывал города, а «Русская Мессалина Императрица Екатерина II» это сделала! «Германские Романовы» окончательно колонизировали нашу Россию и реализовали европейскую религиозно-историософскую идею империи «Третьего Рима». Народы России в этой империи ждало разкняжение, разбояривание, расказачивание, и крепостное рабство!
       Нет, Мирошка не «партизан» каких-либо теорий заговоров и гипотез, хотя при наличии Тайного приказа, они были, есть и будут. Он их свидетель, участник и жертва на протяжении тысячи лет. Он помнит погибель родителей, сынов, братьев и сестёр. Для него прошлое и настоящее сама фактическая очевидность. Исполинские ели, срубленные Новгородскими ушкуйниками для строительства городища, наутро прибило течением к высокому берегу, чтобы стать крепостью и городом Хлынов. Восемьсот лет спустя от него не осталось даже щепки – «новые дворяне» снова переписывают историю и рвутся к власти в Московии из «Кировлеса». Но Мирошка знает, что на внутреннюю сторону Спасской башни Московского кремля пока ещё не вернули икону «староверов» Спас Нерукотворный из Хлынова…
       Сидя за письменным столом напротив окна, видно, как двойная радуга озарила свинцовое небо, сея светлую надежду на добрую погоду уже сегодня вечером. Нет грусти по прошлому дождливому дню. На смену ночи приходит утро. Жизнь должна быть осознанна. Замечать главное и избавляться от лишнего...





       Записано, глядя на слипшиеся от старины и крови пожелтевшие от времени соборные уложения, монастырские повести, посольские грамоты, договоры, челобитные и берестяные записки, иные сказки, мифы и легенды случайно или преднамеренно сохранившиеся в реке истории. Остров Буян, царство славного Салтана, 24 октября 2020, два часа ночи по Тихоокеянскому времени.

       Engraved upon weathered and blood-stained cathedral scrolls, monastery chronicles, diplomatic decrees, treaties, heartfelt petitions, and birch bark manuscripts, along with other tales, myths, and legends, are the chance or purposeful remnants preserved in the river of history. Buyan Island, the realm of the illustrious Saltan, October 24, 2020, two o'clock in the morning Pacific Time.