Глава 13

Питер простудился во время игры в снежки и теперь громко чихал и всё время клевал носом из-за поднимающейся температуры. Джеймс не разрешал ему выходить на палубу, чтобы не свалиться окончательно.

— Ну я же не виноват, — едва Питер успел это сказать, как снова чихнул. — Ой-ой-ой…

— Голова болит? — Джеймс приложил руку к его лбу. — Температура хоть немного спала… А я тебя и не виню. Вымок весь, а потом у камина сидел, что поделать. Хочешь чего-нибудь?

— Не знаю. Выздороветь хочу.

Заболевший Питер был похож на воробушка — растрёпанного, надувшегося и грустного. Он долго кружился по ночам, не в силах уснуть, а потом просыпался очень поздно, уже за полдень. Рядом с ним всегда дежурил Джеймс, а когда ему нужно было отойти — Смит. Но он всегда пытался напоить мальчика своим травяным чаем, от которого пахло сеном, и Питеру приходилось уворачиваться, а после послушно пить, потому что «старый Смит не первый десяток живёт на этой грешной земле, а потому явно знает лучше». Джеймс пообещал, что скоро они прибывают во Францию, и тогда он купит ему что-нибудь вкусное.

— Лежи тут, не выходи на палубу. Там холодно, кошмар. Я на пару часов, обещаю. Грейся, чай пей, с тобой Карлос останется.

Питер наблюдал за тем, как Джеймс укутывал шею тёплым шарфом. На смену ему пришёл Карлос — крепкий парень лет 25, решивший, что с эспаньолкой ему гораздо лучше, чем без неё. Этим он только смешил мальчика.

— Простыл? — он приложил руку ко лбу Питера. — Температуришь…

— Живём, как видишь. Снег идёт? — Питер надвинул одеяло чуть не до подбородка.

— Секунду, — Карлос пулей выскочил из каюты и тут же зашёл обратно. — Идёт! Валит, будь здоров.

Мальчик улыбнулся. Его клонило в сон, и сопротивляться этому он не стал. Карлос не решился оставить Питера одного — он сидел в кресле, пил чай, подъедал печенье, периодически проверял температуру мальчика и следил за его общим состоянием. Питер иногда похрипывал во сне больным горлом. Когда он медленно открыл глаза, Карлоса уже не было: вместо него в кресле напротив сидел Джеймс, потирающий замёрзшие руки. Перчаток он никогда не носил, начиная ещё с самого детства, думая, что не замёрзнет, но когда холодная вода из крана казалась ему тёплой после долгой прогулки, он понимал, что снова ошибся.

— Ты давно пришёл? — Питер лениво зевнул.

— Давненько, мы уже отчалили. Ты так спокойно спал, я не хотел тебя будить.

Мальчик заметил, что Джеймс ведёт себя как-то странно: весь дёргается и улыбается. Наконец, капитан кивнул в сторону стола, и Питер опустил взгляд. На столе приличной горкой лежали коробочки и свёртки.

— Что это? — Питер спустил с кровати ноги в шерстяных носках.

— Хотел тебя порадовать, пока ты болеешь, — мужчина расплылся в улыбке. — Смотри, вот здесь сабле — это такое печенье. В коробке калиссоны с марципаном.

— А это что?

— Как тебе объяснить… Это просто булочка, политая вкусным кремом, и марципан. Вот что такое марципан я тебе точно объяснить не смогу. Но моя мама его всю жизнь обожала. А ещё я купил пралине, конфеты с орехами. Там орехов больше, чем конфет, так что тебе должно понравиться.

Питер зашуршал этикетками от конфет, Джеймс разливал по кружкам чай с шиповником и крепкий чёрный кофе. Он наблюдал за мальчиком, запивавшим печенье чаем, и радовался: аппетит появился.

— Когда мы с братом были маленькие, — мужчина отпил кофе из чашки, — наша мама нас так лечила: она брала молоко, мёд и масло. Ставила эмалированную кружку на плиту и перемешивала это всё, пока масло и мёд не растворятся. И мы пили. Брату нравилось, мне — не особо. Но я терпел, прямо как ты терпишь чаи Смита. И ведь помогало же.

— Расскажи ещё о своём детстве, мне очень интересно.

— Я вообще был проблемным ребёнком, постоянно болел. Просто я любил летом поплавать в море, а оно редко бывало тёплым, так что я гулял с больным горлом. Зимой — то же самое. Весной всё цветёт — у меня начинается аллергия. Только осенью я всегда оставался в норме. А знаешь, почему?

— О-о, — Питер покачал головой, набив щёки.

— Потому что я родился осенью. Вот ты летний мальчик, ты летом весь как на пороховой бочке, туда-сюда, — он заездил в кресле по сторонам. — Вот так вот.

Питер недовольно на него посмотрел.

— Издеваешься?

— Нет, — Джеймс подбросил в воздух шоколадную конфету, и она упала ему прямо в рот. — Ты же правда летом достигаешь какого-то пика своей активности. А сейчас ты киснешь.

— Это потому что я заболел, — Питер повёл носом.

— Температура опять поднялась? — Джеймс наклонился к нему и приложил руку к его лбу. — Ох… Да, опять… Что же мне с тобой делать?

— У меня глаза болят, — Питер опустил голову.

— Это из-за температуры. Попробуй поспать, — Джеймс укрыл мальчика одеялом. — А я ещё посижу.

Ещё одна чашка кофе. Джеймс очень плохо спал, пока Питер болел. Он периодически просыпался и проверял температуру, прислушивался к дыханию. Да и просто переживал.

Но мальчик потихоньку поправлялся и возвращался к привычной весёлой жизни.  Совсем скоро он смог заново спокойно и свободно дышать, а потом и гулять по палубе, когда захочет. Джеймс наконец-то начал высыпаться со спокойной душой.