Время, когда просыпаются петухи Глава 24

Олег начал различать где-то рядом странные звуки.
Было такое впечатление, что это крутится колесо
водяной
мельницы. Он прислушался, но понять толком
ничего
не мог. Приподнял свободную руку, поскольку
лежална
боку, но полностью расправить затекшую конечность
не смог. Рука уперлась, как ему показалась, в по-
толок. Сознание начало возвращаться, а с ним появлялись
и вопросы…
Темень была, хоть глаз выколи. Услышал, что рядом
кто-то шевелится. Он протянул руку и нащупал плечо
Лены — она вздрогнула, он услышал, как она произнесла
его имя.
– Это ты, Леночка, — и в ответ утвердительное, — ДА.
Прошло еще не менее получаса, прежде чем они, нако-
нец, смогли осмыслить ситуацию, в которой оказались.
И тут Лена с оптимизмом произнесла:
– Хорошо, что хоть живы. Пока живы.
– Живы-то, живы, а как отсюда выбираться? Сесть не-
возможно. Ноги во что-то упираются, а голова так болит,
что хоть волком вой.
– Ты что думаешь, мне лег… …
И в это время, то, во что упирались ноги, открылось, во-
рвался свежий воздух, и они увидели логовище, в котором
оказались.
Не успели они опомниться, как их за ноги вытащили на
свет божий, и они предстали перед двумя ехидно улыбаю-
щимися карабинерами.
То, где они «коротали время», оказалось отсеком водя-
ной мельницы.
– Вас поместили сюда, — услышали они английскую
речь, — потому что вы невыносимо буйствовали в ближай-
шей отсюда таверне. Местные жители не могли понять, на
каком языке вы разговариваете и как туда попали. Документов
при вас не было. Вы были оба до беспамятства
пьяны — есть много тому свидетелей. У одного из вас в кар-
мане оказалась гостиничная квитанция, в которой вы
проживали.
Из гостиницы позвонили вашим приятелям,
и они с минуты на минуту будут здесь.
Первое, что произнес Паоло после приветствия в при-
сутствии карабинеров, звучало примирительно:
– Вы еще хорошо отделались. Могло быть и хуже.
Поблагодарив хозяина дома, который их «приютил»,
а затем и позвонил в гостиницу, приятель быстро увел Лену
и Олега к машине — через полтора часа они уже были
у П аолодома.
А когда Олег намекнул, что, мол, мы вас
стесним,
может лучше в гостиницу, приятель усмехнулся
и заявил:
– Вас в ближайшее время, а может и вообще ни одна
гостиница Италии не примет.
После того как Лена и Олег приняли душ и мало-маль-
ски привели себя в порядок, в том числе переоделись
в одежду, которую им Паоло купил в ближайшем магазине,
он отвез их в усадьбу своей матери, расположенную в не-
скольких километрах от Флоренции.
Старинный дом стоял на холме, окруженном виноградниками,
принадлежащими семье. Снаружи дом скорее
походил на крепость, внутри — сплошной антиквариат.
Добротная
итальянская мебель, гобелены на стенах, картины,
портреты членов семьи — чувствовалось, что в доме
хранятся традиции и чтят память предков.
Паоло показал им гостевые комнаты, и Лена с удовольствием
уединилась, чтобы окончательно привести
себя в порядок.
Тем временем во двор виллы въехал автомобиль — это
приехали Уицрик и Ольгерд. Радость встречи нельзя опи-
сать словами: Ольгерд ворвался к Леночке без предупреж-
дения и чуть не прыгнул к ней в ванную.
Уицрик уединилась с Олегом, а Паоло ничего не оставалось,
как в одиночестве готовить ужин и разжигать
камин.
После ужина все вышли на террасу, откуда открывался
великолепнейший вид — Тоскана предстала во всей красе!
Они пили вино из винограда, выращенного на этих хол-
мах, тем для разговоров было множество. Уицрик расска-
зывала о своих переговорах в Ватикане.
– Прелаты Ватикана вели торг, как базарные торговки.
Если бы мы с Ольгердом знали, как закончилась ваша
одиссея,
мы бы вели себя иначе, а так — пришлось пойти на
компромисс.
– Какой компромисс? — спросила Лена.
– Ваше освобождение в обмен на обещание не обнаро-
довать видеозапись и возврата ключа.
Олег и Лена переглянулись: то, что снимал Олег, запи-
сывалось у нас на скайпе, — объяснил Ольгерд.
– Зря, это видео стоит сотни ключей, вы же видели, —
возмутился Олег.
– Ошибаешься, — вмешался Ольгерд, — так или иначе,
все знают или догадываются о безобразиях, творящихся
в божьих обителях. Одним скандалом больше, одним мень-
ше. Но то, что представляет собой ключ, — будет настоящей
сенсацией, окончательной и неопровержимой! Хотя, дол-
жен признать, вы нас здорово позабавили, это кино стоит
пальмовой ветви! Копию записи я передала прелатам —
пусть потешатся.
– Да, и ко всему прочему, нам удалось поднять вопрос
о канонизации Матери Терезы, а это успех, — добавила
Уицрик. — Ведь обитель святой оказалась далеко не свя-
той. Видели бы вы физиономии их преосвященств, когда
я им сообщила об этом материале!
– Защищаясь, они довели бы дело до суда. В суде ули-
ки, добытые незаконным путем, не приняли бы к сведению,
началось бы расследование: как вы туда проникли, тоже,
кстати, незаконным способом, кто ваши пособники, дошли
бы до Паоло и его родственников, и чего доброго, вы бы
оказались на скамье подсудимых. Такой поворот нам не ну-
жен. В этом деле обе стороны заинтересованы в том, чтобы
разбирательства не вышли за рамки конфиденциальности.
Думаю, игра вошла в стадию цейтнота, каждая из сторон
прибегает к гамбиту, делая попутно некоторую рокировку,
и таким образом приближая эндшпиль.
– Сразу видно заядлого шахматиста, — улыбнулась
Уицрик. — Но ты прав, Ольгерд Леонардович, все обстоит
именно так: чтобы избежать патовой ситуации, приходится
жертвовать некоторыми позициями в игре и даже фигура-
ми. Но иногда отступление, предвещает тотальное насту-
пление, и мы его тщательно подготовим!
– Да, я игрок, — сказал Ольгерд, — причем игрок заяд-
лый, поэтому привык доводить каждую партию до логиче-
ского завершения.
Они засиделись далеко за полночь. Лена с Олегом вспо-
минали пережитое, много смеялись, вспоминая комичные
моменты своих приключений, совершенно счастливые, за-
быв об опасности, которая была совсем близка. Ольгерд
с Уицрик тихо продолжали разговор и наблюдали за веселой
компанией у камина.
– Какие они еще дети, — улыбнулась Уицрик. — Еле из-
бежали смертельной опасности и уже смеются над ней.
– Да, совершенные дети, может, это именно то, чего не
хватает нам с тобой? Мы слишком серьезны.
Ольгерд налил в бокалы вино, и они продолжили
разговор.
Только когда забрезжил рассвет, они, наговорившись
вдоволь и обсудив малейшие подробности происшедшего,
наконец-то, пошли спать. Ольгерд взял на руки Леночку,
почти заснувшую у него на коленях, и бережно отнес
в спальню. Положив на кровать, он поцеловал ее в лоб, как
маленького ребенка и, укрыв одеялом, решил уйти, но вдруг
почувствовал, как руки, обвившие его шею, сильнее прижа-
ли его, и Лена, не открывая глаза, сонным голосом сказала:
– Не уходи, я так соскучилась по тебе.
– Но ты уже спишь, мое солнышко, тебе необходимо
отдохнуть.
– Твои поцелуи совершенно не помешают моему отды-
ху, наоборот, помогут заснуть.
Не успел Ольгерд ответить, как почувствовал жаркий
поцелуй на губах. Он в доли секунды скинул одежду и ныр-
нул под одеяло. Ольгерд жадно покрывал Лену поцелуями
и чувствовал, как ее тело буквально тает от его ласк. Подат-
ливое, отвечающее на малейшее прикосновение, такое юное
и прекрасное, оно сводило Ольгерда с ума. Они оба шепта-
ли нежности друг другу, стоны перемежались со словами.
Когда же страсть достигла апогея, слова и стоны слились
в общую мелодию любви, нарастающую с каждым последу-
ющим мгновением. Эти стены вряд ли слышали подобное,
и только нежное люблю… люблю… люблю… растворялось
в тишине.
А в это время в спальне Олега и Уицрик тоже было не
до сна. Отдав дань страсти, они, обессиленные, лежали,
внимая тишине. Но вот Олег повернул к ней голову и спро-
сил, не жалеет ли она, что отдалась ему.
– Жалею, — ответила Уицрик, — жалею, что не сделала
этого раньше. Хотя нет, если бы мы «познакомились»
с тобойв
ту первую ночь у меня на даче, я забыла бы о тебе,
как и о многих других. Но волею судьбы этого не случи-
лось, а потом я, если честно, забыла и думать о тебе.
– Интересно, что же заставило тебя вспомнить о моей
скромной персоне?
– Ревность. Да-да, иногда при виде чужой любви вспы-
хивает чувство, которого до этого не было. Ты и Атира…
Ваша любовь распалила во мне желание, и я решила раз-
лучить вас.
– Ты? — изумился Олег.
– Да, ты можешь возненавидеть меня после этого при-
знания, но это я заставила автора превратить ее в богиню,
чтобы она стала недосягаема для простого смертного. Ты
же помнишь, что при знакомстве с тобой она была вполне
земной женщиной — Атирой из Грама. До этого я никогда
не позволяла мужчинам иметь над собой власть, но ты по-
корил меня. Я не жалею, что стала твоей и изменила сво-
им принципам. Это так сладостно быть пленницей любви.
Я — твоя пленница, и не смей осуждать меня за мой
поступок.
В любви каждый за себя. Я, наконец, почув-
ствовала себя не руководителем, не боссом, а обычной
женщиной.
Олег молчал, не в силах произнести ни слова. Так вот
почему все так случилось — вопрос, не дававший покоя
ему все это время, прояснился просто и неожиданно. По-
сле расставания с Атирой ему часто снился один и тот же
сон: молодая кобыла прилетала из далекого созвездия на
землю, где ее ждал вороной жеребец. Он бил копытом, объ-
ятый нетерпением и предвкушением встречи. Она спуска-
лась на землю по звездному пути, и они целый день прово-
дили вместе, бегая по лугам, морским берегам, горным вер-
шинам. Они извивались в танце любви — то нежном, то
страстном, и не могли насладиться друг другом. Но наста-
вал вечер, они мчались на край земли, и кобыла, встав ко-
пытом на звездный путь, исчезала в небесах. Вдогонку ей
раздавался отчаянный крик — это ржание жеребца разре-
зало ночную тишину, и он, став на дыбы, пытался последо-
вать за любимой, но ему не под силу было справиться
с земным притяжением. Он долго стоял на краю пропасти,
всматривался в звездное небо и громко кричал — звал свою
любимую…
– Что с тобой? — спросила Уицрик. — Неужели ты все
еще любишь ее?
– Нет, — ответил Олег с грустью. — Прошлого не вер-
нешь, но я люблю память о нашей любви.
– Я для тебя недостаточно красива?
– Ты прекрасна, я не сержусь на тебя, я действительно
не достоин божественной любви, и меня вполне устраивает
любовь земная, тем более, такой роскошной женщины, как
ты, моя Уицрик.
Олег привлек ее к себе и страстно поцеловал.
– Хорошо, что ты призналась мне, теперь я окончатель-
но могу освободиться от сомнений прошлого.
– Любовь делает с нами чудеса. Ты только посмотри на
Ольгерда. Его совершенно не узнать, он помолодел лет на
двадцать. Эта девочка преобразила его. И я его понимаю,
раньше посмеялась бы над влюбленным по уши доктором
наук, а теперь нет.
– Лена очень хорошая. На первый взгляд она кажется
совершенным ребенком, взбалмошным и избалованным, но
в ней есть качества, которые сделают из нее очень сильную
и незаурядную личность, я убедился в этом. Знаешь, она
напоминает мне нежный, не раскрывшийся розовый бутон,
который сулит превратиться в роскошную розу с острыми
шипами.
– А какой цветок напоминаю тебе я? — кокетливо спро-
сила Уицрик.
– Ты — черная орхидея. Это цветок редкий, дорогой
и экзотический.
– А Атира?
– Атира не цветок. Она… она — звезда!
На террасе дома была видна какая-то фигура — это Па-
оло встречал в одиночестве рассвет. Он размышлял о своих
гостях, и ему трудно было понять, что движет ими — идея,
мечта или любовь? Он вспомнил свою бедную кузину, вы-
нужденную прозябать в обители, подумал о себе, одиноком
и не узнавшем настоящей любви, и ему стало грустно.
Неужелидля
них с кузиной не нашлось кусочка счастья
на этой Земле?
Утром уставшие, но совершенно счастливые, с кругами
под глазами, с головой выдававшими, чем они занимались
всю ночью, гости спустились к завтраку.
После вкусного завтрака они тепло попрощались
с Паоло.
– Паоло, отныне ты и мой друг, — сказала Леночка
и обнялаего.
– Наш друг, — поправил ее Ольгерд и пожал ему руку. —
Непременно приезжайте к нам в гости вместе с кузиной.
А теперь домой!
Никогда еще этот почти столетний дом не видел подоб-
ного, его стены не слышали таких эмоций и страстей. Но
голоса стихли, ставни закрыты, и дом снова окунулся в ве-
личие и спокойствие, так бесцеремонно нарушенное этими
дивными иностранцами.