Время, когда просыпаются петухи Глава 25

Быть в Италии и не посетить Рим — все равно, что
быть в Риме и не увидеть Папу. Наши герои реши-
ли, что уикендони
проведут именно здесь, тем более что
впереди
выходные и спешить некуда. Кто был в Риме, тот
знает, что это город-музей под открытым небом. Здесь так
много достопримечательностей, что если осматривать по
четыре в день, то не хватит и семи лет. Поэтому, конечно
же, пришлось выбирать между Капитолийским холмом,
Пантеономи
виллой Боргезе, Колизеем и Римским форумом,
Испанской лестницей и музейным комплексом
Ватикана. Всего не перечесть! А как хотелось пройтись
по узеньким римским улочкам, поперек которых грозно
висит белье. Там, в том или ином закоулке, можно набрес127
ти на дом, в котором в свое время проживал какой-нибудь
знаменитый итальянский или мировой деятель.
И в довершение — знакомство с многочисленными
римскими
кафешками и ресторанчиками, в меню которых
обязательны паста или пицца и, конечно же, изысканные
итальянские вина. Впечатления от римских достопримечательностей
очень гармонично ложатся на вкусную ита-
льянскую еду. Именно в такие моменты начинаешь немно-
го чувствовать себя итальянцем.
Четырех лет, чтобы охватить всю эту красоту, у наших
героев не было, поэтому ограничились музеями Ватикана,
тем более что там находится Апостольская библиотека, ко-
торая для Ольгерда представляла особый интерес. Это не
простая библиотека, а хранилище рукописей, манускрип-
тов, книг Средневековья и эпохи Возрождения.
Библиотека была основана в XV веке, ее фонд пополняется
и сегодня. Здесь в 13 залах хранится более миллио-
на печатных книг, тысячи манускриптов, гравюр и карт,
медалей
и монет, а также инкунабул.
Кроме богатейшего фонда библиотека Ватикана отли-
чается прекрасным оформлением. Остается только радо-
ваться, что она открыта для посещения, впрочем, для тури-
стов открыта всего лишь малая ее часть. Что интересно,
библиотека доступна и для исследователей, и для препода-
вателей университетов, и для студентов, работающих над
диссертациями. Ежедневно ее посещают сотни ученых.
Согласно
легенде, в главном хранилище знаний католической
церкви есть тайные комнаты, о которых знают
только посвященные. В них хранятся бесценные рукописи,
способные пролить свет на самые загадочные тайны миро-
здания. Это и привлекало наших героев, особенно Ольгерда,
мечтавшего попасть в эти помещения, где, по его
убеждению, и была спрятана тайна ключа.
Еще один объект в Ватикане вызывал не меньший интерес
— Сикстинская капелла. Это один из самых извест-
ных и популярных среди туристов всего мира памятник
культуры и истории. Сооружение было построено во вто-
рой половине XV века по заказу папы римского Сикста IV.
В честь папы капелла и получила свое название. Здание
возводили под руководством архитектора Джордже де
Дольчи.
Внешне здание выглядит довольно скромно, но, оказав-
шись внутри, можно потерять дар речи от окружающей
тебя красоты.
Сикстинская капелла популярна, прежде всего, благо-
даря красивейшей и завораживающей дух росписи стен ки-
сти известных мастеров: Сандро Боттичелли, Пинтурик-
кьо, а также Микеланджело — по заказу Папы Римского
Павла III создал легендарную фреску «Страшный суд».
Эта роспись поражает воображение!
Именно здесь с конца XV века и по сегодня проходят
Конклавы — собрание католических кардиналов, которые
после смерти действующего Папы Римского избирают но-
вого понтифика. Белый дым над Сикстинской капеллой из-
вещает о том, что католический мир получил нового Папу.
Ну и, конечно же, площадь Святого Петра в Ватикане
(пьяцца Сан-Пьетро) в виде двух полукругов, разбитая пе-
ред одной из главных католических святынь — собором
Святого Петра в середине XVII века по проекту Джованни
Бернини — великого итальянского архитектора и скуль-
птора.
Именно на пьяцца Сан-Пьетро собираются тысячи ка-
толиков со всего мира, чтобы вживую услышать выступле-
ние Папы Римского. Это также излюбленное место тури-
стов, которые трепетно относятся к истории и культуре.
Океан впечатлений: Лене показалось, что она за всю
свою жизнь не видела столько прекрасного и интересного,
как за эти два дня. Она полностью растворилась в истории,
искусстве, древности и величии роскошного города. Мыс-
ли же Ольгерда витали далеко от искусства, его всецело по-
глотили тайны, хранимые Ватиканом. Он чувствовал себя
пиратом на корабле, готовом взять чужое судно на абордаж.
Но, предвкушая победу, он вдруг осознал, что добыча
ускользает от него. Было ясно, что самому, без поддержки
ложи, ему даже близко не подобраться к сокровищам, скры-
вающимся на этом корабле. От безысходности и отчаяния
он становился мрачным, и только Леночка своим юным
оптимизмом
и заразительным жизнелюбием могла отвлечь
его от навязчивых мыслей.
На следующий день, в воскресенье, был день рождения
Ольгерда. Он был рад, что оказался далеко от Киева и кол-
лег — это избавило его от мучительной необходимости при-
нимать поздравления и участвовать в торжественных меро-
приятиях, от которых хочется поскорее убежать. Но он
и мечтать не мог, что проведет этот день вместе с Леночкой,
да еще в этом чудесном городе, который, казалось, создан
для праздника и любви. Ольгерд и Лена решили отпраздно-
вать в одном из уютных ресторанчиков, которых так много
в городе. Они много говорили, смеялись, танцевали, потом
долго гуляли по ночному Риму, не ощущая течения време-
ни, наслаждаясь чудесным вечером и атмосферой полной
свободы от всего, что могло бы помешать им радоваться
жизни. И только далеко за полночь, уставшие, но счастли-
вые, они вернулись в гостиницу. Продолжив отмечать день
рождения Ольгерда в более интимной обстановке, они дол-
го не могли насладиться друг другом и только с первыми
лучами солнца, наконец, уснули. Это был чудесный день:
о большем они и не мечтали…
Утром Ольгерд проснулся по привычке рано. Он с неж-
ностью посмотрел на Леночку, которая спала глубоким
сном, и он захотел поцеловать ее.
– Соня, проснись! — прошептал он ей на ушко, скольз-
нув рукой под простыню. Лена моментально отреагировала
на прикосновение этих, таких знакомых рук, волна удо-
вольствия прокатилась по всему телу.
– Всю ночь снилась, — продолжил Ольгерд, лаская ее
шею. — Опять в Ла Скала давали какой-то современный ба-
лет. Музыка типа джазовой. Мы были одни в ложе, и такое
вытворяли под эту музыку… … Сначала мы были зрителя-
ми, а потом ты была балериной.
– Балериной? Мечта! — сказала Ленточка, тая от ласк.
— Так что мы там вытворяли?
– Ты была такой изящной. Наша ложа раздвинулась,
стала сценой, я пытался делать поддержки, но у меня плохо
получалось. Тогда мы уединились, и там мои поддержки
были то, что нужно… …
– Не сомневаюсь. Расскажи, а лучше, покажи, что за
поддержки, — улыбнулась Лена, окончательно очнувшись
ото сна.
– Мы попали в какой-то будуар, по-видимому, для при-
ема гостей. Стены были увешаны портретами знаменито-
стей. Здесь же подарки от меценатов театра. Ты рассматри-
вала фотографии, картины, скульптуры, а я любовался то-
бой. Ты подошла ко мне вплотную и толкнула в кресло.
Села ко мне на колени, введя в себя плоть, обвила меня ру-
ками, и мы слились в двойном поцелуе. Ты, прерывая по-
целуи, нашептывала, как бы извиняясь за то, что вчера ве-
чером отказалась…
– Вчера? Разве я отказалась? Ах, да, но мы же были
в библиотеке,
в храме наук, это тебе не студенческая библиотека,
как можно! — сказала она, разразившись звонком
смехом.
– А в нашей студенческой можно? — ревниво спросил
Ольгерд.
– Не отвлекайся, продолжай.
– Командовала ТЫ… … Стремительно прижавшись ко
мне, ввергла нас в невесомость… … отпустила … … опять
прижалась, и мы полетели… … летим, отпустила… … и опять
летим… … о-п-п-я-я… … Я попытался помочь… «Нет, не нуж-
но, я сама», — сказала ты и прижалась на этот раз так, что
взвыла на весь будуар…
Это продолжалось, казалось, бесконечно… долго, беско-
нечно… долго бесконечно… дол… … Твои крики наслажде-
ния обрели… бесконечность… и мне стоило больших уси-
лий, чтобы… — Ольгерд, сам того не замечая, снова был на
взводе.
– Что же дальше? — прерывающимся голосом спросила
Лена.
– Настал момент, когда мы оба вздыбились, как кобыла
и жеребец — все вокруг полетело в тартарары, и мы замерли
в ожидании восторга истинной любви… Ты соскочила
с «седла»… успела поймать… поделилась со мной, и мы
испили
нектар любви.
Спустя время ты начала танцевать. Твоя грация во мне
вызвала восторг. Я любовался пластичными движениями.
Ты в круговерти танца умудрялась меня целовать, а я мыс-
ленно кружился вместе с тобой, и этот танец не подчинялся
музыке, а, наоборот, музыка исходила от танца.
Но вот ты позволила поцеловать мне свое золотце, а по-
том пристроилась у меня опять на коленях. Обвила меня
руками и впилась поцелуем.
Так мы, сплетясь в двойном поцелуе, наслаждались
близостью…
Вдруг произошло что-то невероятное: ты как бы стала
растворяться во мне, а я в тебе. Мы оба слились в единый
сгусток ЛЮБВИ. Я чувствовал, что чувствовала ты, а ты
в ответ передавала свои чувства мне. Я с силой, на какую
только был способен, прижал тебя к донышку, мы оба взвы-
ли в экстазе и, минуя все препятствия, улетели в бесконеч-
ность любви!
Летим… Летим… Летим… Летим…
… … … … … … … … … … … … … … … … … …
Вот оно конечное лоно блаженства — любовь!
Так началось утро, вернее, продолжилась прелюдия их
любви. Отдышавшись немного, Олег оперся на руку, по-
смотрел Лене в глаза и очень серьезным тоном произнес:
– Я люблю, и этим все сказано. Когда я видел тебя тан-
цующей и знал, что ты танцуешь для меня, это был венец
моего счастья.
Я счастлив, что встретил тебя.
Я счастлива, что встретила тебя.
Я счастлив, что видел твой танец.
Я счастлива, что танцевала для тебя.
… … … … … … … … … … … … … … … … … …
Танец для меня!
Вечером они мчались в аэропорт. Из радиоприемника
доносилась симфония Рихарда Штрауса «Так говорил За-
ратуштра». Ольгерд улыбнулся — Ницше был все время
рядом. Может, это простое совпадение, а возможно, и нет,
может, это его карма, его крест.
Он вспомнил Заратуштру Ницше и стал развлекать
Лену самыми интересными высказываниями. Они приду-
мали своеобразную игру, соревнуясь, кто больше цитат
вспомнит на определенную тему из его работ. Проиграв-
ший дарил победителю поцелуи.
– Ты такая вкусная, я тебя сейчас съем!
– О нет, Заратуштра советует «не позволяй есть себя
тогда, когда находят тебя особенно вкусным: это знают те,
кто хочет, чтобы их долго любили»
– Ах так, но он говорил, что если идешь к женщине,
бери плетку, — рассмеялся Ольгерд.
– «В любви ее всегда есть несправедливость и слепота
ко всему, чего не любит она. Но и в сознательной любви
женщины есть и внезапность, и молния, и темнота рядом со
светом».
– «Да, я хочу, чтобы земля дрожала в судорогах, когда
святой и гусыня соединяются друг с другом».
– Гусыня? Думаю, Заратуштра погорячился, ведь по-
том он сказал: «О ваша бедность, мужчины, о ваша скуд-
ность души! То, что даете вы друг другу, я даю любому из
врагов своих и не становлюсь от этого беднее».
– «Не лучше ли попасть в руки убийцы, чем стать пред-
метом вожделения страстной женщины?»
– Но ведь, мужчины «…не ведают ничего лучшего на
земле, чем спать с женщиной», — парировала Лена.
– «В любви всегда есть какое-то без-
умие. Но во всяком безумии всегда есть
и нечто разумное».
– «Правда: мы любим жизнь, но не
потому, что привыкли к жизни, а пото-
му, что привыкли к любви».
Так, развлекаясь всю дорогу и зали-
ваясь время от времени звонким смехом,
немало удивив водителя такси таким
поведением, они незаметно приехали
в аэропорт.
По прилету в Киев Ольгерд отпра-
вился по делам, оставив Лену в своей
квартире. Вечером им предстояло лететь во Львов.
Ожидая Ольгерда, Лена думала, чем бы заняться:
выходитьв
город не хотелось, поэтому она решила просто
отдохнуть. Включила телевизор, шел фильм «Ангелы и де-
моны». Сначала Лена не обратила внимание на происходя-
щее, уставившись машинально в экран и думая совершенно
о другом, но постепенно сюжет захватил ее.
Действие фильма происходило в Ватикане, более того,
речь шла о тайном агенте иллюминатов, который, втираясь
в доверие пап, убивал их, стараясь захватить власть и про-
никнуть в тайные хранилища Апостольской библиотеки.
Лена постепенно увлеклась фильмом, с интересом наблю-
дая за действиями героя.
Так вот они какие — изворотливые, умные и безжа-
лостные, запросто становятся в доску своими, если бы
кто и заподозрил их, то они представляли собой людей,
как бы это выразить… совершенно без лица! В эзотерике
есть такое определение: когда человек может раствориться
в окружении и становится абсолютно не видимым, не вы-
деляющимся из круга, и это дает ему возможность дей-
ствовать в стане противника совершенно свободно, без
тени подозрений в свою сторону. Лену это поразило и на-
вело на мысль, что их провал в монастыре не случаен и,
видимо, следует искать предателя не среди чужих, а… и тут
ее осенила страшная догадка — Паоло! Сопоставив ряд
«случайностей», произошедших с ними, Лена поняла, что
они шли, как кролики в пасть удава, ведомые твердой
направляющей
рукой. Лена была изумлена, подавлена сво-
ей догадкой. Она еще пыталась найти объяснение, оправ-
дание, но тщетно. Наступило прозрение, в одночасье стали
понятны все хитросплетения заговора. Она смотрела на
экран, где в этот момент тайный агент иллюминатов, когда
его хотел разоблачить секретарь Папы, выжег себе раска-
ленным железом тавро на груди и стал звать на помощь,
изобразив, что это его пытали и что секретарь и есть пре-
датель. Ему поверили, а невинного человека застрелили.
Вот так же, когда они очутились на мельнице, Паоло ока-
зался тут как тут в роли спасителя, а на самом деле он сам
отправил их туда.
– Боже мой, да они даже внешне похожи! — воскликну-
ла Лена.
Нет, не чертами, а манерой поведения, какая-то коша-
чья вкрадчивость, преданный и искренний взгляд. Имен-
но такими глазами, полными сочувствия и доброты,
смотрелон
на нее на мельнице. Она даже удивилась, с чего
такое участие, зачем подвергать себя опасности, связываясь
с ними… ах да, конечно же, он знаком с настоя-
тельницей, а возможно, и с ее покровителем в Ватикане!
Нужно будет проследить эту связь, кто знает, куда она
можетпривести!
Фильм давно закончился, а Лена сидела перед экраном,
ошарашенная страшной догадкой, в совершенном ступоре.
Она сама не знала, от чего ей было больнее: от того, что они
попали в унизительную переделку или от предательства
друга. Что скажет Олег, ведь он был уверен в своем друге,
как в самом себе!
Пребывая в задумчивости, Лена не услышала, что Оль-
герд вернулся домой. Он был в веселом расположении духа,
оказалось, его поздравили коллеги на работе, преподнесли
подарок и цветы. Но, увидев бледное лицо Лены, у него все
выпало из рук и, бросившись к ней, он спросил, не случи-
лось что.
– Случилось, но не здесь, а там, во Флоренции, — отве-
тила Лена и рассказала Ольгерду о своих подозрениях.
Ольгерд был удивлен не меньше, но подумав, сказал.
– Поступок Паоло мерзкий и подлый, но если это так,
мы не должны дать ему понять, что разоблачили его, наобо-
рот, будем «дружить», и теперь уж точно пригласим его
в гости.
– Зачем? — изумилась Лена.
– Разоблаченный враг становится для нас союзником
поневоле, ибо уверен, что мы не догадывается о том, что он
наш противник. Это дает нам возможность играть на опережение
и просчитывать наперед, делать упреждающие
удары.
У Ольгерда засветились глаза, в нем пробудился азарт
игрока. Он подхватил Лену на руки и со словами «Какая же
ты умница у меня» закружил с ней по комнате.
– Вот теперь мы начнем настоящую игру, козыри у нас
на руках, мы имеем возможность отыграться и даже взять
реванш за поражение! Помнишь слова Заратуштры: «Двух
вещей желает настоящий мужчина — опасности и игры.
И потому нужна ему женщина, как самая опасная из всех
игрушек. Да будет женщина игрушкой чистой и изящной,
словно драгоценный камень, блистающей добродетелями
еще не созданного мира». Это он о тебе говорил, прелесть
моя!
– Продолжу его словами: «Мужчине следует остере-
гаться женщины, когда она любит: ибо тогда готова она на
любую жертву, и все остальное не имеет никакой ценности
в глазах у нее».
– «Вот только теперь стал мир совершенным! — так ду-
мает каждая женщина, когда повинуется в полноте любви
своей», не так ли?
Он привлек Лену к себе и нежно поцеловал.
– Нужно предупредить Олега, — сказала она, обнимая
Ольгерда.
– Думаю, с этим спешить не стоит, успеется, следует
хорошенько
все обдумать, прежде чем что-либо предпринимать.
А теперь выпьем за новые планы и новые
возможности!
Ольгерд откупорил шампанское и наполнил бокалы.
– Золотце мое, пора ехать, времени в обрез. К утру мы
должны быть во Львове. Нас ждут великие дела! — сказал он
полушутливым тоном, окончательно развеселив Леночку.
«Можешь ли ты заставить звезды вращаться вокруг
тебя?
Так брошена звезда в пустое пространство и в ледяное
дыхание одиночества.
Одинокий, ты идешь путем любящего: самого себя лю-
бишь ты и потому презираешь себя, как могут презирать
только любящие»
… … … … … … … … … … … … … … … …
Так говорил Заратуштра.