ЭХГ или совместное падение

Все совпадения случайны, а случайностей не бывает, как и совпадений.

1.
Была воскресная летняя ночь, и мы все спали кроме меня. Как и где остальные спали и что видели во снах -  не знаю, но лично я стоял на балконе,  макал фруктовые вафли в спирт, кусал и морщился. Морщился, конечно, не из - за вкуса (вкус был потрясающий!), просто по моей тёмной улочке, прямо по проезжей части шла парочка. Обнимались, целовались, шептались. Уверен, он ей говорил всякую чушь а - ля, - Я постелю тебе под ноги небо, - и прочую дрянь, а она отвечала, что лучше сначала в постель, а после хоть на небо и всё такое. И как назло ни одного пьяного хулигана им навстречу. Настроение портилось, но с балкона уходить не хотелось. Я потянулся за вафелькой и тут зазвонил телефон:
- Видимо в кому впал Даев - Помираев.
- Кто говорит?
- Кто, кто... Даев - Помираев из глубин своего подсознания.
Я хотел было бросить трубку да подумал, - Ночь только началась, спирт заканчивается...
- И где тебя искать?
- Фирсановка, сосняк, шалаш.
- Ладно, выезжаем, - сказал я и принялся всех обзванивать.
- Трубку сначала положи, а потом обзванивай, - ругнулся Даев - Помираев и отключился.

2.
Первая пришла Хеккуба, пришла и допила мой спирт, и спросила:
- Каковы планы действий наших?
- Подъезжает Эмма, прорываемся в подсознание, далее импровизируем. Всё.
- Ох*ительно!
- Не то чтобы очень, - покраснел я.
- А где Эмма?
За окном что - то забибикало, мы выскочили из подъезда, прыгнули к Эмме и поехали.
В ночи мелькали цветастые витрины, встречный ветер закладывал уши, а проносящиеся мимо авто приветственно нам клаксонили.
- Шик, - кричит Хеккуба.
- Блеск, - ору я.
- Перестаньте орать мне в уши и давайте вызовем такси, - предложила Эмма.
Мы спрыгнули с Эммы и тут же подъехало такси.
- Куда едем? - спросил длинноволосый таксист.
Распределив наши массы по салону, открыв все окна и закурив в три рта, мы ответили:
- В подсознание Даева - Помираева.
- Наркоманы?
- В Фирсановку, волосатый, - пояснил я.
- Это у вас парик? - спросила Эмма и пошёл дождь.

3.
Как только наше такси коснулось колёсами земли фирсановской, дождь прекратился, а по железнодорожным путям, идущим вдоль дороги, застучал колёсами товарняк.
- Карельскую берёзу везут, - сказала Хеккуба.
- Из карельской берёзы получаются самые лучшие в мире буратины, - вспомнил я.
- Эти карельские буратины сильно скрипят на поворотах, - дополнила Эмма.
- С вас три сучка две веточки, - подытожил таксист.
Я отсчитал ему 3200 и наша опергруппа вышла в ночь и вошла в сосняк, начинавшийся сразу у дороги. Зажглись три карманных фонарика и между стволов столетних сосен, три луча прокладывали нам путь.
- Сосны похожи на неисправные фонарные столбы.
- А на исправных раньше людей вешали.
- Волосатик, а вы собственно зачем за нами идёте?
- А я собственно до ветру зашёл и увлёкся, - откланялся таксист и похрустел шишками в обратную сторону.
- Он не повесится здесь? - задумалась Эмма.
- Таксисты любопытны, но не настолько, - знала Хеккуба.
- Мы пришли, - остановился я.
Три луча высветили пирамидальный шалаш меж трёх сосен. У входа, задёрнутого чёрного материей, стояли кеды Даева - Помираева.

4.
Некоторые люди устроены так, что ищут (и весьма  интересно, что находят!) самые невероятные пути, взамен протоптанных тысячелетиями. Например, где можно пройти по тропинке, лениво пыхтя папиросой, рядом они найдут минное поле и попрутся через него, теряя по дороге различные части тела, утяжеляясь шрапнелью. Ещё у людей есть игра "Семеро в треугольнике". Шестеро располагаются по парам в углах, а Седьмой, вместо того чтобы расположиться в центре, начинает бегать по углам, пытаясь хоть кого-нибудь выпихнуть дабы занять его место. Не устраивает Седьмого позиция в центре, где он открыт для остальных со всех сторон. И не будет от этого гармонии всем семерым, а треугольник, стремящийся стать равносторонним, остаётся вечно стремящимся. Таково устройство и мира сего.
Соблюдай правило "Чистых кед" и смело занимай центральную позицию!
Ты можешь быть хоть трижды алкоголик, но кеды твои должны стоять на полке по - линеечке: пятка к пятке, носок к носку и быть эталоном чистоты. Ибо придётся тебе выйти за бутылкой и люди будут с неприязнью смотреть на твою похмельную морду и с отвращением вдыхать перегар, источаемый твоим организмом. А кеды твои так прекрасны, что они с лёгкостью, присущей крылатым насекомым, несут тебя к цели через, переполненные злобой, людские массы...

5.
Кеды Даева - Помираева стояли около входа в шалаш мысами в разные стороны и были заляпаны грязью, а из правого и вовсе торчала шишка. Ситуация становилась более - менее понятна и от того терялась ясность. Как быть? Самурай из меня - так себе, а если совсем честно, то вообще никакой. Легко быть самураем после литра, но иначе полутрезвым стоять перед вратами, возможно ведущими в чужой ад. Махнуть бы сейчас стакан чистого и мокрого...
- Добро пожаловать, гад, - пробормотал я и шагнул в чёрную материю, закрывавшую вход.
Фонарь мой тут же потух, лицо покрыл иней, а из глаз посыпались снопы серебрянных искр.
- Sub - Zero дышит мне в лицо.
- И коротит проводку зрительного нерва.
Я понял, что девочки со мной и мне стало чуть легче. Искры из наших глаз наконец - то заполнили пустоту, иней на лицах расстаял и мы оказались в начале серого коридора. Бетонные стены уходили далеко вперёд и там терялись, через проёмы в стенах сквозило и перемещалась пыль, а тухло - жёлтый свет, освещающий пространство имел не ясную этиологию.
- Похоже на заброшенную коммуналку, - сказала Эмма.
- Скорее на недостроенную больницу, - решила Хеккуба.
- Или детский дом... - зашевелились волосы на моей голове.
Из ближайшего к нам проёма вышел мальчик в пижаме, посмотрел на нас и исчез. Я почувствовал вибрацию воздуха, это шевелились пальчики на руках Хеккубы и Эммы.

6.
Зрение. Интересная это штука - зрение. Если не лезть во всяческие анатомические подробности, не затрагивать работу ЦНС, короче говоря - абстрагируемся от науки -, то зрение это способность видеть окружающий нас мир. И тут обнаруживается бездонная пропасть между каждым человечком в этом мире. Мы смотрим на одни и те же вещи, но каждый видит что-то своё. Точнее только своё. И рассыпься ты в труху, но никогда не сможешь увидеть то, что видит другой. Пропасть в человеческой коммуникации, не дающая выйти на более высший уровень общения.
Куда страшнее явление Зрячего Слепца. Можно десятки лет проходить по берегу реки около, одиноко растущего, куста и не видеть ни реки, ни берега, ни этого куста. Но в один ужасный день, проходя тем же маршрутом, что - то защемит в области сердца, похолодеют руки и ноги подкосятся. Рухнешь ты у самого куста и увидишь речку, неспешно текущую в сторону соснового леса. Увидишь эту тропинку, вытоптанную вдоль берега, покрытого зеленющей травой и цветками клевера, вдохнёшь и этот запах выдавит из тебя слезу. И этот куст, под который ты свалился, окажется наполненный жизнью. Жужжанье стрекоз, гусеница изогнулась буквой П на ветке, листья зашелестели на ветерке. Польются слёзы отчаяния из глаз твоих прозревших, закапают прямо на клевер. Сколько же лет я был слеп? -  спросишь себя. Искал красоту и чудо, что были постоянно рядом, имел глаза да был незрячий. Вот и валяйся теперь живым мертвецом у куста,  и счасливым мертвецом т.к. не каждому дано прозреть. Не только смотреть, но видеть.

7.
Оказалось что Хеккуба увидела медсестру со шприцом Жане, а Эмма - девочку с бантами и коробкой с карандашами. И все они, как и мой пижамный мальчик, расстворились в пустоте коридора. На кратком безмолвном совещании было принято единоглазное решение - идти дальше.
Мы шли коридорами, заходили в просторные и не очень комнаты, спускались и поднимались по лестничным пролётам и уже не обращали внимание на появляющиеся и исчезающие фигуры. Лишь Эмма раз вскрикнула, когда бабка в чёрной шляпке кинула в неё пишущую машинку, а Хеккуба ойкнула и еле увернулась от скальпеля, который в неё метнула краснолицая врачиха. Я же еле сдержался от матерных словочетаний, отбиваясь от дряхлого старичка, размахивающего семиструнной гитарой. Но в целом мы были спокойны и вскоре оказались у дверного проёма через который было видно поле, поросшее многолетними травянистыми растениями, в частности клевером.
- Это вход или выход? - задумался я.
- А есть ли разница? - спросила Эмма.
- Приходя не радуйся, уходя не грусти, - вспомнила Хеккуба.
- Из Стругацких?
- Чжуан - Цзы, - сказала Эмма и первая вышла из здания.

8.
Снаружи здание выглядело монументально.
***
В работе. Надеюсь нарезать до конца.