Последний шанс императрицы. Пролог-4

Вручая хозяину маленький пакет, Ингер Ярм испытывал некоторую неловкость: ведь он дарил не новый подарок, а, так сказать, исправленную версию старого. С другой стороны, именно этого хотел поздравляемый. Так что осталось  только надеяться, что в этот раз не будет никакого неприятного сюрприза.
Хозяин взял в руки пакет, развернул, - и восхищённо замер.
- Какая красота! – воскликнул он. – Давно я не получал такого замечательного подарка!
В это время создатель картины пребывал в недоумении. Ну что там такого особенно красивого? Миниатюра как миниатюра…
Но тут он взглянул на своё собственное творение – и от удивления замер.

Это действительно было безумно красиво. И домик, и лес, и лучи солнца были как настоящие. Как будто это было окошко в параллельный мир.
 Причём эффект “сверхреализма” никак не был связан со стереоскопическими эффектами. Картина как была, так и оставалась плоской – но тем не менее была “как настоящая”!
В этой сложной ситуации Ингер Ярм не стал смущаться и доказывать, что сам не понимает, что создал. Нет, он предпочёл “сохранить лицо”. То есть смущённо улыбнулся и заявил, что рад тому, что подарок понравился.

Первое, что сделал новоявленный художник-новатор, после того, как вернулся домой – продолжил эксперименты со странным лаком. Выбрал десяток недавно написанных миниатюр и на все нанёс новоизобретённое покрытие.
И вот тут ему повезло, причём не один раз, а целых три.
Во-первых, у него хватило терпения проверять после этого состояние миниатюр несколько дней подряд. Первые четыре дня ничего не происходило, а вот на пятый… Три миниатюры из десяти волшебным образом преобразились.
И вот тут заключалось второе везение: то, что было обработано сразу несколько миниатюр. Если бы эксперименту подверглись одна или две, именно на них эффект мог бы и не подействовать.
А так – результат был налицо. Чудо удалось повторить!

Тут сыграло свою роль самое-самое главное везение. Оно заключалось в том, что Ингер Ярм был человеком очень аккуратным и скрупулёзно фиксировал ход своих экспериментов. После “натурного испытания” ему удалось повторить все те химические процессы, с помощью которых был изготовлен чудо-лак.
Надо ли говорить, что во второй партии его было изготовлено много. Очень много. Чтобы было достаточно расходного материала для дальнейших экспериментов.

И эксперименты начались, причём довольно успешные: где-то две-три картины из десяти приобретали необычные свойства.
С каждым новым успехом объём экспериментов расширялся. Сначала их проводил только сам изобретатель, потом подключились его знакомые художники. В течение двух лет чуть ли не половина художников планеты хоть раз попробовали себя в изготовлении “картин Ярма”. А потом это увлечение перекинулось и на другие планеты.
Примерно через десять лет были выявлены основные закономерности “эффекта Ингера Ярма”:
1) эффект был достаточно яркий и очевидный. Его не замечали только люди, совсем уж далёкие от живописи.
2) рецепт “реактивов Ярма” был чётко зафиксирован и легко воспроизводился.
3) при этом механизм их действия был совершенно непонятен
4) “эффект Ярма” получался не у каждого художника
5) даже у тех, у кого получался, это происходило не с каждой картиной.
6) картины с “эффектом Ярма” можно было создать не на каждой планете. На некоторых они просто в упор не получались!

Ажиотаж среди художников сначала вспыхнул, а потом быстро стих. Ну, была создана новая техника в изобразительном искусстве… делов-то…
Зато учёные буквально взвились. Ещё бы: появилось что-то, что современной наукой никак не объяснить!
Более того: они даже между собой договориться не смогли, кто именно должен изучать эффект Ярма. Физики, физиологи или психологи?
Академия наук Звёздной империи даже специальную программу разработала – по максимальному распространению “техники Ярма”. Мол, чем чаще художники будут его использовать, тем больше накопится статистического материала и тем скорее учёные сумеют разгадать это явление.
В самом конце брошюры было сказано, что она напечатана как раз в рамках этой программы.

Андер закрыл тоненькую книжечку, положил её на полку и задумался. Не зря учительница дала ему е ё почитать, ой, не зря! Неужели она научит его делать эти замечательные картины?
Впрочем, что толку гадать? Завтра будет видно!
Мальчик посмотрел на часы и схватился за голову. Уже два часа ночи! Он точно не выспится!
Но это опасение оказалось беспочвенным. Хотя сон Андера был беспокойным, встал он легко. И чувствовал себя достаточно бодро.
Сама мысль о будущем разговоре с учительницей рисования придавала наступающему дню сказочный оттенок.

В школу мальчик пришёл за десять минут для начала. И сразу же побежал в кабинет рисования.
Учительница ему обрадовалась – и сразу же спросила, прочитал ли он брошюру. Получив утвердительный ответ, задала следующий вопрос: заинтересовали ли его “картины Ярма”? Хочет ли он сам попробовать?
- А можно? – не веря собственному счастью, спросил Андер.
- Можно, можно! Заходи сюда после пятого урока, - я тебе кое-что дам и кое-что покажу!
Тут прозвенел звонок – и Андер побежал на первый урок.

Первые четыре урока он как-то держался. А последний, пятый урок, можно сказать, пропал: он не мог думать ни о чём – только о будущем разговоре с учительницей.
В кабинет он входил с трепетом. Он не ждал от разговора ничего плохого – но даже изменения к лучшему иногда пугают.
Учительница осторожно достала из кармана маленькую коробочку, положила на стол, открыла… И сделала картинный жест рукой:
- Вот, это то, о чём ты читал!

В коробочке лежала очень маленькая картина. Можно сказать, миниатюра.
По морю, раздув паруса, плывёт древний парусный корабль. Сзади, на небе, клубятся облака. А по ходу корабля восходит солнце. Собственно говоря, не восходит, а вот-вот взойдёт.
Само собой – небо не голубое, а золотое, как это бывает на рассвете.
Брошюра не обманывала: картина действительно была похожа на окно в параллельную Вселенную. Причём эффект был такой яркий, что его ни с чем нельзя было перепутать.
- Вот! – улыбнулась учительница. – Именно так выглядят знаменитые картины Ярма. Невероятно редкие и дорогие произведения искусства. Хочешь попробовать написать такую же?
У Андера от волнения перехватило голос, поэтому он лишь молча кивнул.