Мак Маг. Замок Комза, гл. 3

« И атмосфера того покаяния, как твоё               
                наказание.
          Но оно - сейчас и здесь - в
                тысячи раз легче».


                Х.Д.


«Жить так, как позволено, жить. Рамки без лишних движений», - одно из заповедей верного поведения мага.
Свет того окружения, в который я попал - замок Комза -  требовал умения быть самим собой.
А, будучи самим собой, даже в 0,1% непременно удастся сделать хоть что-то существенное.

***

Мне предоставили уютную тёплую комнату с видом в средину застроек замка.
В эту ночь я часто поднимался. Голыми ногами ступал по толстому ворсу старого персидского ковра, подходил к окну и глядел.
Тусклые крыльчатые фонари освещали пустынный пятачок внутреннего пространства Комза.
Настроившись, я ощущал бытие царствующих здесь духов. Я понимал, что здесь, в этом месте очень многое произошло. Здесь совершались тайности, дела, которые шли ответственно под флагом добра, не оставляя, увы, места злу.
А последнее, пока люди делились добром, делили добро, отбрасывалось ими же, (ими же) зло то нерушимыми скибками, складывалось ювенальными стопками. Не спеша, выжидало зло.
И накопилось зло то неразорванным, неделимым и было у Зла того лицо с милым младенческим румянцем.
И люди спрашивали: «Откуда зла столько взялось вдруг кипами, тоннами?»
А все оттуда же – неделимым.
Около двух часов ночи, в бессоннице стоя у окна, я услышал, как в дверь постучали.
 Это был едва заметный стук. Я замер и долго прислушивался.
«Может быть, - решалось во мне, - уже началось? А у меня, действительно, с собой ничего! Я да рот!»
«Читать заклинания, которые не на всякий случай сгодятся или…»
Мелкими  прыжками я проскакал к своей кровати, укутался с носом и глядел в угол, где располагалась дверь.
До рассвета более я ничего не слышал.
Но и не поднимался уж вовсе на ноги.
- Добренькое утречко! – Услышал я, распечатывая глаза. Славная нега окутывала меня под перинами. И подушки… Ах, подушки! Будто хмелем набиты.
Хотелось бы ещё спать, спать.
- Доброе утречко, дорогой наш Мак Маг!
Я увидел карлика Юташа, который стоял передо мной с подносом. На серебряном - кружка с чаем, шевелящийся дым, сырники на блюдце.
- Это вам небольшой таки завтрак. Так сказать, чтобы приподняться.
Я потянулся без стеснений, рассуждая, что раз инструментов никаких нет (и ладно), - палки никакой. Стоит делать независимо смелый, свободный вид, что де, если что: «я вам тут покажу кузькину мать!»
Юташ не реагировал на моё представление, он спокойно установил, боясь выронить хоть каплю моего чая, на рядом стоящий диванный столик, - удлинённый низкий временно, видимо, здесь установленный, играющий роль скорее украшения интерьера.
Его зеркальная поверхность, кажется, никогда не была обеспокоена ни единым предметом. Я взглянул на Юташа, в лице, которого выражалось род сожаления.
Установив поднос, он подумал, передумал, поднял его и подложил полотенчико, висевшее на его руке. Потом посмотрел на меня, улыбнулся:
- А вот тут, я вам ещё одну салфеточку и поднесу. Вы пока поднимайтесь…
Он быстро развернулся и пошёл прочь.
- Ничего-ничего, - догонял я в ход Юташу, - не беспокойтесь. Я так рано не завтракаю. И салфеток не нужно, обойдусь. Хорошо же  у вас, тепло! – Выпалил я все в ряд, надеясь, что наивность моя будет оценена лучшим образом.
Юташ же ничего не ответил, а в пол-оборота, извиняющее, поклонился даже не мне – стенке, и продолжил ход.
Я, держась на локтях, долго ещё смотрел на запертую дверь.
«Не так и очень они наивные, эти ребятки. Нет, решительно, - думал я, - нужно просто быть самим собой! Любая собака на мякине пропадёт, а им мои слабые места преподать нельзя так сразу!»
Я поднялся, прошёл к вазе с водой, подвешенной на верёвке, толкнул ее.
В таз, подставленный снизу, плеснула вода. Умылся, вытерся, оделся. Подошёл к столику, повертел поднос, легко крутящийся на полотенце.
Дверь отворилась, и быстрым шагом вошёл Юташ.
Он был встревожен и передал мне следующее:
- Вы, пожалуйста, не говорите ничего моей Лизоньке. Она не терпит мою самобытность. Я такой, видите же, душевный человек. Мне столько пришлось пережить!
- О, да, - заверил я хозяина, и потянулся к чашке.
- Самостоятельность – очень зловещая штучка, - продолжал Юташ, внимательно и неприятно для меня, прослеживая, как я подносил чашку к губам.
Дабы отвязаться от карлика, я задал простой вопрос - на засыпку:
- Вот вы вчера говорили о каком-то Пилсе?
Юташ ухмыльнулся, улыбнулся, изменился в лице, поклонился, усмехнулся и еще раз поклонился.
Я явственно в дверь услышал дробный стук. Это было похоже на тот стук, который был замечен мною в два ночи, только теперь это был целый ряд подобных тому.
Юташ, не отвечая  на мой вопрос, попятился к двери.
- Вы кушайте, подкрепляйтесь. А потом к нам, к нашему столу, так сказать. Мы, значит, вас ждём внизу.
- Деворак где? – Поинтересовался я.
- О! – Юташ притормозил, - он ещё вчера уехал!
- Как же уехал? Он обещал быть со мной все это время. Хотя… - Я вспомнил слова Юрия о том, что для него и минута в этом замке – ад.
- Нет, он вернётся! Непременно.  Он направился в город, за вашими, э-э, инструментами.
- Но! – Я отложил сырник, успевая им лишь мазнуть по губам, - но, кто вам их даст? Там меня в три замка пускали, а как он попадёт в мой номер?
- Да, вы правы, - сейчас такое время! Такое бандитское время! – Юташ помедлил, скорчил мину большого этакого сожаления.
Это гляделось комично, неправдоподобно.
Я откашлялся, чтобы мой карлик вернулся в себя.
 Он ожил.
- Да-да, вы не волнуйтесь. У нас тут свои методы. Мы тоже немного того… - И вдруг он поднёс к губам ладонь, чтобы не шлёпнуть мне какое-то ключевое существительное, и - снова раздался дробный звук.
Юташ шевельнул ушами, поклонился, попятился к двери.
- А это что за звуки? – Спросил я напролом, имея в виду то самое.
- Ах, дорогой Мак, это всего-то ветер стучит. Вы поднимались по винтовой лестнице вчера, там постоянно что-то стучит, гремит, но это не то, что вы можете думать…
На этот раз многословный болтун Юташ просто поднял руку и запер пальцами рот, перепугано взвинчивая брови.
Маска удобоваримости с него спала. Морщины на глазах рассыпались на лбу, румянец ударил по щекам. Юташ вытер пот со лба и сказал:
- Вам лучше моя Лизонька расскажет все. Я же так… не совсем в курсе того - дел. Я недавно так страшно болел, - повторил он уже который раз свою спасительную мантру.
«Дел – болел. Рифма! Тьфу!» - Носилось в моей голове.
Юташ ретировался, не роняя более ни слова.
«Ничего-ничего, - думал я, - я вас вытащу на тонкую струйку!»
Меня рвала ревность того, что моих магических принадлежностей кто-то чужой будет касаться. И этот Юрий – разве не скользкий тип?
«Если честно сказать…!» - ментально доказывал  себе.
Спустя полчаса я спустился вниз.
Не спеша, как прошлый подъем сюда же, я внимательно изучал сырые пятна по низу стен. Их теперь след почти простыл.
«Они, по их словам, делали уборку? До меня, что ли? Но как они знать могли точно, что я с Девораком приеду в тот же вечер? Ведь Деворак оставался на моем глазу все то время. Ни разу не отлучаясь!»
Мне казалось, что сущностей я нагнал более того, чем достаточно. Я решил вести, во-первых, честную игру, - без притворств, во-вторых, - перестать переживать на пустом месте.
«А только доказательства, доказательства, причину того, что переживать все же стоит, я приму».
Спустившись в знакомый зал, прошёл его наверняка, слыша звон кухонных предметов, и попал в следующий.
Видимо, это была столовая.
- Вот наш и маг! – Приветствовала меня Лиза Комза, неслышно передвигаясь  по ту сторону длинного укрытого скатертью с едой, стола.
- Скоро, скоро прибудет наша дорогая, деликатная «lock-hospital» - Локка и мы освободимся от рутинной работы.
- Локка? – Повторил я, - все чУдные какие имена у вас.
- Что? – Спросила колючим взглядом Лиза, направив острый подбородок свой в мою сторону. Рот ее, пустой совершенно, вопросительно стал приоткрыт, готовясь в любой момент пластично измениться в любезный или противный вариант.
Я уточнил немедля:
- Я сказал, что у вашей служанки такое диковинное имя!
- О, да! Она немного чуднАя сама. Многое путает. Ну, это… - Лиза бросила благодарственное Дарам Божьим на наше утреннее снадобье, расставленное по столу.
Да, здесь было больше, чем я мог ожидать:

Бенедикт с лососем, -  «Крылья Бистро», вкуснейшая вещь. Ингредиентами входили, если я не ошибаюсь – бриош-хлеб, масло, чеддер, лосось, соус голландский и так далее. Особенно паприка в нем отлично гармонировала. Это то, что мне было знакомо и сразу бросилось в глаза.
Далее: квери, тако – картофель, сулугуни; сэндвичи с салатом Цезарь,
налистники с творогом и изюмом, печёные яблоки с мёдом.
Из напитков: ванильный раф, горкой выпучивающийся из чашек, эспрессо.
На любой вкус.
Лизавета предполагала моё изумление. Я медленно оттягивал стул на себя, рассматривая ресторанные блюда, присаживался.
- Видите, Мак, как мы стараемся вам угодить, - отметила она, - чтобы только вам все нравилось, и вы так скоро не спешили домой.
Я не нашёлся, что ответить. Испытывая смешанные чувства, ощущая все ту же навязчиво неблагоприятную атмосферу данного бытия семейной пары, я все же принялся наслаждаться завтраком.
- Вы спали сегодня хорошо, надеюсь? – Спросила Лизавета, приступая стучать вилкой.
- Да, спасибо! – Ответил я.
Юташ, обращаясь к еде, словно в пропасть пропал. Какое-то время не обращал, что происходит вокруг.
«Прожорливый!» - решил я.
- А вот ваше «спасибо», - продолжала благолюбиво Комза Лизавета, - это даром.
- Что значит? – Не понял я.
- Ну, Мак, не мне вам объяснять, вы же знаете, что значит слово «спасибо»!
- Спаси Бог, - без запинки дал я зачёт.
- Ого! – Удовлетворённо прожевала кусок Лизавета. Глаза ее заискрились. – Верно. Только оно ещё, похоже, то есть, подобно словосочетанию «упаси Бог», то бишь – « чтобы я вас больше не видел!»
Юташ щедро рассмеялся. Кусок лососины блеснул в его рту.
- Я ничего дурного, поверьте, сказать не хотел, - искренне признался я.
- Да-да. Так как вы провели ночь? – Задала Лиза вторично.
- Ничего. Хорошо.
- Вы часто ночью поднимаетесь?
- Как?
Юташ насторожился.
- То есть, выйти, например? – Уточнил я.
- Нет, просто поднимаетесь? – Лиза подчеркнула вопрос.
- Не часто, но бывает.
- Я видела вас в вашем окне. Мне просто хотелось спросить – не мешает ли вам что-нибудь?
Отнюдь: искренность искренностью, норма норме, но я не собирался выдавать все  козыри. Тот стук за дверью…
И, может быть, мне все это показалось?
- Нет, - ответил я, - было все спокойно и прилично.
- Ну и ладненько! – Объявила Лиза, и мы продолжили завтрак.
Фриштык наш проходил без осложнений. Меня здорово разморило и еще больше забытым чувством клонило поспать.
Я точно знал, что ничего мне не было подсыпано, ничего ядовитого или транквилизирующего. В этом уж я - док!
- Меня волнует, конечно, - заметил я между прочего пустого разговора, - то, как правильно ли возьмётся за дело ваш Деворак.
- Наш? – Лиза поглядела на Юташа, тот недоуменно пожал плечами, но я видел, что это было глупая игра.
«Что для них могло значить это обычное прилагательное «наш»?
- Да, - подтвердил я, - ведь нужно уметь собрать мои инструменты. Это не просто так. И не дай, чтобы он что-то утерял. Я срочным поездом вернусь назад.
- О, нет-нет! Мак! Что вы! У нас это… - Лиза запнулась, подумала, - У нас этого не случиться.
- Палочка Гарри Поттера – это особый случай, - рассказывал я, не думая, что раскрою какие-то особые секреты. – Это векторная вещица, напитанная энергией…
- Вашей ли? – Прервала Лизавета.
- Ну, да. Эт-то…, - я на секунду прервался, забывая напрочь, что хотел сообщить. Меня напрягла странная непритязательность вопроса Комза – в нем явно звучал какой-то подтекст. Я не понимал.
- Эт-то… мощное орудие, занятое особым заклинанием, сопровождаемое особым движением палочки, чтобы дать желаемый результат, - отрапортовал я.
- Так, так, - срочно соглашалась Лиза, - там сконцентрирована ваша сила воли? То есть, воля волшебника, то есть, ваша.
- Точно. Вы информированы, я погляжу. – Это я сказал без задней мысли, и обратился к еде, но мимолетом заметил, что Лизу насторожило мое слово, и она отложила вилку, и задумчиво поднесла ко рту салфетку.
Я поглядел на физику Юташа. В нем тоже нечто происходило, но скорее что-то сочувственное к жене.
Лиза оправилась, принялась за еду. Взгляд, тем не менее, ее был расфокусирован. Она думала вовсе не о завтраке.
- Что ещё? – Спросила она, не поднимая глаз.
- Что ещё? – Усмехнулся я, - да, в общем – целый чемодан!
После этих слов, как бы не маскировались Комза пара, они произвели своими задами на древних стульях весьма рельефное довольное шевеление.
Тот факт, что мой тяжёлый чемодан напичкан всякими разностями, к слову и тем, что давно выбросить пора – их очень радовал.
«Вот без инструментов, думают - я и не справлюсь?  - Задорно решалось во мне, - А не провести ли эксперимент?»
 Тем более, что я был готов к нему.
- Вы курите? – Спросил я.
Комзы переглянулись.
- Ты же курил? – Спросила Лиза мужа.
- Да я бросил.
- Бросил! Не смешите. Ты думаешь, почему я нашего дорогого гостя в окне видела в два ночи?
Юташ покраснел и сделал универсальное движение плечами.
- Да потому, чтобы проследить куда ты, черт, по ночам ходишь! А утром от тебя табаком несло!
Юташ ответил гениально:
- Как - будто в замке, кроме меня больше некому курить!
Он сказал это и его рука вновь, как давеча понеслась к злым губам, чтобы притворить задачку. Он проговорился.
Лиза посмотрела на меня. Я на неё, потом на Юташа. В моих устах должен прозвучать несложный вопрос.
«Кто же ещё курит в этом доме?»