Окружающая среда дуба - кабан

Живут на белом свете, а вернее в Москве, такие прекрасные люди: Саша Хренотёренко, Даша Хренотёренко и их дочь Глаша, тоже, как это ни удивительно, Хренотёренко.
Я их знаю довольно давно по детской площадке.
Все трое – крупные, полные, плотные. Но не безнадёжно-дрябло-жирные, а жизнеутверждающе упруго-мясистые. В полном своем хренотёрном соку.
Живут они уже давно в Москве, но родом Саша и Даша из города Твери. А в этом прекрасном городе, как известно, народ дородный.
Как однажды сказал мой знакомый тверичанин, «мы, тверские, такие большие, что сами в себя не влазим».
Не знаю, не знаю. Был в Твери, и не единожды: люди как люди. Наверное, миф. Но без мифов ведь скучно.
Саша Хренотёренко – водитель автобуса, его Даша – продавец в «Пятёрочке», а Глаша Хренотёренко учится в третьем классе. Хочет стать, как девяносто процентов женского населения России, да и всей земли, психологом. Или дизайнером. Думаю, станет.
Учится она так себе. Потому что элементарно ленится. Но девчонка она по своему тверскому умыслу умная, сообразительная и главное – большая приколистка. Часто непроизвольно. Что важно.
Если ей задать какой-нибудь вопрос, то она сначала обязательно сделает идиотически-недоуменное лицо, потом задумчиво что-нибудь откусит (она все время жуёт), грациозно оттопырив мизинчик цвета клубничной пастилы, и только потом уже ответит. И ответит – туши свет. Я бы сказал: туши звёзды. Или так: Вселенная, не горюй.
Помню, как-то говорит мне Саша:
- Володь, ты ведь этот… как тебя… не филателист, а этот, как его…
- Филолог.
- Во. У моей Глахи, понимаешь, завтра русский. Типа контрольной, или как ее… А я в нем, в русском этом, – как вша в астрономии. Мне в школе еле-еле трояк натянули. Как скажут: расставьте, бляха-ковидла, запятые – у меня аж икота в кишках. Возьмите говорят, это… как его?.. причастное в оборот! А у меня сразу сердце – как ломаный кардан… Жуть! Вот я и стал на всякий случай запятые после каждого слова ставить. Мне учительница говорит: ну что ты, Хренотёренко, их всё ставишь и ставишь? У тебя же в предложении запятых больше, чем китайцев в Китае! Я говорю: запас карман не тянет.
Пожалела меня Варвара Ивановна, Царство ей Небесное, трояк нарисовала. Добрая была женщина, трёх собак в свое время приютила. И меня, пса последнего, спасла. Ну и вот. Я и говорю, Володь, не в службу, а в дружбу, хоть пять минут моей Глахудре удели. Объясни ей, что там, в этом вашем русском языке, к чему. А то она насчет русского вся в меня. Запятую от точки не отличает. Несет двойку за двойкой. Это ж позор на весь наш род Хренотёренок. Жуть!
- Ладно, - говорю, - уделю.
Сели мы в Глашиной комнате за Глашин стол. У Глаши – бутерброд с колбасой. У меня – ручка.
- Какая у вас, Глаш, тема? – спрашиваю.
Глаша, как всегда, предельно изумилась, потом откусила от бутерброда, оставив в бутерброде аккуратное эстетически безупречное полукружие залива, не торопясь прожевала колбасу и сказала:
- А можно я вас буду называть «мистер Вова»?
- Можно. Меня еще так никто не называл.
- А вы знаете, кто я, мистер Вова?
- Кто?
- Я – колбасная моль.
- Очень хорошо. Тема-то какая? В смысле русского языка.
Изумление, укус, жевание:
- На Антона похоже.
- На какого Антона?
Трехчастная пауза (дальше я в этом рассказе я про ее этот стандартный ритуальный триптих буду опускать):
- Есть такое явление, мистер Вова… Его зовут Антон.
- Так… ничего не понял. «Явление Антон». Так…
- У Антона есть враг.
- А как его зовут?
- Тоже Антон.
- Тёзка, что ли?
- Тёзка. Но они – как кошка с собакой.
- Дерутся?
- Жуть.
«Жуть» - это очень частотное слово в семье Хренотёренко. Обозначает что хочешь: «здорово», «очень плохо», «конечно», «не говори» и т.д.
- Так… - продолжил я не понимать, - тёзки явления Антоны дерутся как кошка с собакой…
- Жуть.
- Это точно задание по предмету «русский язык»?
- Точно. Наш училоид так и сказал…
- Кто сказал?..
- Николай Николаевич. Наш училоид по русэйшену.
- Кошмар какой-то…
- Я и говорю – жуть!
- Учитель по русскому?
- Так скучно. Лучше «училоид по русэйшену Ник Ник».
- Ну ладно. Приведи мне пример, чтоб я понял.
- Ща, колбасы еще принесу. Вам надо, мистер Вова?
- Нет, спасибо, Глашенька.
- Ну что ж, мистер Вова, вы сделали свой выбор!.. Я ща.
«Ща» наступило через пятнадцать минут. Видно, Глаша там что-то еще захряпала.
- Вы знаете, мистер Вова, что есть такой писатель – Толстый? – спросила меня Глаша с докторской наперевес.
- Не Толстый, а Толстой.
- Окей. Толстый-Толстой написал книгу. Ник Ник нам показывал эту книгу. Она очень толстая. Вся в писателя. Эта книга называется «Война и мир». Так вот, мистер Вова, «война» и «мир» - Антоны. Вроде кошки с собакой. 
- А-а-а!.. Антонимы!
- Да. Но так скучно. Лучше – Антоны. У нас в классе есть Антон. Полный придурок. Сопли собственные ест.
В это время в комнату заглянула Даша.
- Ну как, занимаетесь? – улыбнулась Даша.
- Занимаемся, – растерянно улыбнулся я.
- Мам, принеси яблоко, жуть есть хочу, – улыбнулась Глаша.
- Глаш, а где «пожалуйста»?
- Мам, ну ты без «пожалуйста» прям как машина без бензина.
Через минуту Глаша, жуя яблоко, говорила:
- Я эти Антоны ваще не поняла. «Мама» и «папа» - это Антоны? А, мистер, Вова?
Я был в полной растерянности.
- Не дай Бог… Понимаешь, Глаш, антонимы – это слова противоположные по смыслу. Вот, например: «далеко». Какой у него антоним?
- «Близко».
- Очень хорошо. Другой пример: «умный». Какой антоним?
 - Антон.
- Какой Антон?
- Из нашего класса. Придурок, который сопли…
- Глашенька, пожалуйста, дорогая, напрягись… «Умный»?..
- «Глупый».
- Замечательно. Теперь понимаешь?
- Жуть!
- Но не все слова, Глашенька, имеют антонимы.
- Как это?
- А так. Есть, к примеру, слово … ну… «кухня». Разве есть у слова «кухня» антоним? Подумай хорошо, Глашенька.
Глаша по своему обыкновению ужаснулась, потом задумалась, философски созерцая огрызок яблока. После некоторого колебания слопала огрызок вместе с костями и ответила:
- Есть.
- Какой?
- «Туалет».
Теперь уже задумался я, философски созерцая ручку. В моей голове табунами стремительно пронеслись какие-то загадочные словесные лошади: «семантические подтексты», «сопутствующие коннотации» и тому подобная филологическая чушь.
Но мои бесплодные раздумья прервала Глаша:
- Мистер Вова, я три минуты отдохну?
- Хорошо, Глашенька, отдохни.
Глаша тут же завернулась в одеяло и стала более чем энергично ползать по комнате. Она ползала долго, дольше, чем три минуты, потом она спросила:
- А вы знаете, кто я на самом деле, мистер Вова?
- Кто, Глаш? – спросил я почти безнадежно.
- Я – казахский червяк.
Тут я в очередной раз впал в ступор. «Червяк» еще более или менее понятно. Но почему «казахский»? А не, например, «гренландский»? Или «вьетнамский»? Не знаю, что сказать. Но убей меня бог «казахский» прикольнее.
Из ступора меня вновь вывела Даша, которая, по-прежнему мудро улыбаясь, заглянула в комнату и спросила:
- Занимаетесь?..
- Занимаемся, - улыбнулся я.
Глаша, выглядывая из одеяла:
- Мам, конфету… пожалуйста… принеси.
- Нет конфеток, Глаш…
- Ну…
Глаша задумалась и выдала:
- Без конфеток дом не чаша.
Через минуту, когда Глаша вылезла из одеяла, перестав быть казахским червяком, я спросил ее:
- Кроме русского у вас какие-то домашки есть?
- Есть. Окружайка.
- А! Окружающий мир. Очень хорошо. И что там вам задали?
- Да вот… Какая окружающая среда у дуба?
- И какая же, Глашенька?
Долгая пауза.
- Я написала: «кабан».
- Логично, - произнес я после еще более долгой паузы.
Глаша:
- У дуба ведь детки – желудишки. А кабанчики любят желудишков. Правильно, мистер Вова?
- Правильно, - ответил мистер Вова.
Господи, где я?..
Не знаю, как это получилось, но Даша заглянула в этот момент в комнату Глаши и о чем-то долго говорила с ней. 
И вот с тех пор в семье Хренотёренко есть такая традиция: например, папа Саша сел, извините за подробность, в туалет (антоним кухни). Из своей комнаты Глахудра кричит:
 - Пап, блин, ты где?!.
- Окружающая среда папы – толчок, - хладнокровно отвечает папа Саша.
Потом папа Саша, уже совсем не хладнокровно соскучившись по маме Даше, звонит ей и нервно спрашивает:
- Дарьянмар, ты где?.. Я уже заждался! Это какая-то жуть! Когда ты уже придёшь?!.
- Окружающая среда Даши – все еще «Пятерочка»… Скоро буду, Хренотёрлик ты мой. Как ты там?
- Окружающая среда Саши – неразделенная любовь…
Вот так и живем. И какая же у меня окружающая среда? Моя семья. Во всех ее самых разнообразных и непредсказуемых проявлениях.
И никаких Антонов.