Барков

  Каждый год! Каждый год...
Командировки, гостиницы, дешевые номера, обеды в столовой.А главное - вечно сроки сдачи работы, вечная спешка. И темы тоже одни и те же - выполнение плана, ударный труд, молодые перспективные специалисты.  Так и мотаешься с одного завода на другой, с одной стройки в глухомани на другую. Пашешь, как литературный поденщик, вязнешь в штампах, в планах, в статистике. Причем твои собственные мысли совсем не обязательны - наверху лучше знают, что печатать.Вся эта журналистика нравилась лет до тридцати, но только не теперь. Хорошо еще, что посылали в город, а не в село по бездорожью. Хотя, может, на природе-то и отпустило бы...
   Что отпустило? Безнадежная тоска - вот что. Барков лежал в двухместной палате и впервые мог пустить свои мысли в свободный полет. А раньше все бежал по жизни, боялся опоздать, навлечь гнев начальства или насмешки коллег, готовых обвинить его в бесталанности.
    А теперь вот - гладкая кремовая стена с одной стороны и осенний парк за окном - с другой. В этой же палате лежал молодой парень, раненый ножом в позвоночник. С постели не поднимался. По сравнению с ним собственные перебои в сердце казались пустяком. Барков на соседа старался не смотреть, потому что в сердце сразу ощущалась какая-то тяжесть. И разговоров между ними почти не было.
   За свою сорокалетнюю жизнь Барков успел многое повидать. Случалось даже побывать в горячих точках, но он очень скоро понял, что там нужны люди покрепче, а то и психикой можно подвинуться. Сначала полностью нарушился сон, появились навязчивые мысли и много еще чего, люди спасались от этого спиртом и наркотиками, но Барков просто отказался от таких заданий, но кое-каких деньжат все же срубил.
    Но в деньгах он особенно не нуждался, потому что до сих пор не завел семьи и в ближайшее время не собирался. И все же в одном он находил утешение от этой сволочной жизни - в женщинах.
    Смешно, он никогда не считал свои победы, некоторые имена стерлись из памяти,
но только в женских объятиях он мог спокойно уснуть. Баркову не особо важно было, кто рядом с ним - мягкое и теплое было спасательным кругом, под ласковое бормотание он засыпал мгновенно. А утром просыпался бодрым, веселым и красивым. Особенно радовало, что его с подругой не связывали никакие обязательства, а деньги позволяли быть щедрым.Можно сказать, что на четвертом десятке жизни он был вполне доволен собой, радовала спортивная фигура и налет интеллекта на лице. Мимолетные подруги  были не прочь продлить отношения, но Барков выработал особенное свойство памяти - забывать ненужное, не зацикливаться, одним словом, перезаряжаться. Иначе надо было полностью поменять образ жизни - сидеть где-нибудь в редакции газеты (даже не журнала), оставить свое стрекозлиное скакание по городам и весям, завести семью. Это тогда, а теперь уже поздновато.
    Иногда, как пиявка, закрадывалась мысль, что теперь для него уже все поздно. Эта мысль безжалостно грызла мозг. Да, были какие-то таланты, даже стихи писал, языки хорошо давались, но все осталось невостребованным. Талант требует тишины, неторопливости... Да много чего требует, например, стимула, яркого чувства.
    Вот теперь можно было спокойно подумать о себе и о тех, кто был рядом. Барков вернулся к студенческим годам. Вспомнилась однокурсница Томка. Но она была, скорее, другом-приятелем, с ней было легко и весело. Когда были на Алтае, она не боялась ездить верхом на лошади по узким горным тропинкам. А как пела! Причем на разных языках. Томка везде была душой компании. Несколько раз, как бы случайно, возникала близость. Смешно вспомнить,  во время грозы, в палатке, там же на Алтае, они будто прятались друг в друге. Потом их пути разошлись без всяких сложностей.
    Потом были бойкие журналисточки, для которых слово "любовь" было не совсем понятно.
    Потом ему запомнилась одна встреча в Питере, тогда его называли Ленинград. Он познакомился с женщиной в компании. Гости, в основном физики, были приглашены на какой-то праздник в какую-то квартиру в самом центре города, на набережной Кутузова. Говорили о чем-то умном, она больше молчала, потому что не имела к физике отношения. Потом провожались, назначили встречу на следующий день. Барков остановился в "Астории", в роскошном номере и, конечно, у него возникли определенные мысли. Но все кончилось тем, что посидели в ресторане, поговорили. Пригласить к себе у него не повернулся язык. Просто он сразу понял, что на эту женщину надо тратить время, а ему завтра вылетать в Москву. Так она(имени он не называл даже мысленно)уплыла из его жизни как нереализованная возможность. Тогда он в первый раз почувствовал тревогу в сердце.
    Вообще к семье Барков относился серьезно, жениться на ком попало ему не хотелось, и это серьезное дело отодвигалось до лучших времен. Иногда он задумыался, кого бы хотел видеть рядом с собой.
   Своё второе "Я"? Избави Боже! Это карьеризм, легкомыслие, погоня за деньгами.
   Свою противоположность? Это полная неопределенность отношений. Барков прервал этот психоанализ, потому что умом чувства не заменишь, а чувства надо воспитывать.
   К соседу родственники приходили почти каждый день - мать или сестра с мужем.
"Не успел парень жениться-то, - думал Барков.- Может, оно и хорошо. Мать не оставит, а жена могла бы бросить. Это похуже раны. Может, еще выкарабкается."
   Постепенно состояние Баркова шло на поправку, ритм сердца стал ровнее. Может этому поспособствовало ежедневное созерцание осенней красоты. Теперь он иногда разговаривал с парнем. Его звали Женькой, и ему двадцать три года. Ночью в парке напал хулиган, видно хотел ограбить, забрал деньги и телефон. Лица не видел, поскольку бандит нападал сзади. Видно, нарик.
    С каждым днем Барков и Женька разговаривали дольше, то есть говорил Николай, а Женька слушал. Слушал с интересом, а Баркову было что рассказать. Эти разговоры сблизили соседей, а тема несбывшейся жизни ушла из головы Николая сама собой.
   Врач радовался положительной динамике больных.
Однажды, когда Женьку увезли на рентген, Барков спросил врача, есть ли у парня надежда.Врач ответил уклончиво, дескать, нервы повреждены, будет прикован к коляске. Работать не сможет.
   -А коляску вы предоставите или надо покупать?
   -Есть такая социальная услуга, но очередь очень большая, а купить можно быстро, но дорого.
    Через неделю Барков выписывался, с Женькой попрощались тепло, выпили кофе, обменялись телефонами.
   На следующее утро Женька с удивлением увидел в опустевшей палате новенькую коляску. На сидении лежала записка "ОСВАИВАЙ МИРОВОЕ ПРОСТРАНСТВО."