Базарный Казанова

Маленький стихийный базарчик, похожий на все базарчики девяностых. Торговали, почти сплошь, старушки. Кто смородиной, огурцами и помидорами с дачи, кто сникерсами, жвачками и сигаретами штучно, а ещё, добрая половина из них продавала из под полы самопал, но главной достопримечательностью этого базарчика были вовсе не они. Всё они были лишь массовкой, на фоне которой разворачивал своё действо главный герой.

Каждый день, примерно в одно и то же время, на рынке появлялся улыбающийся старичок лет семидесяти, в засаленной тюбетейке и с тросточкой в руке.
Многие удивлялись, глядя на то, как старушки, завидев его, начинали нервничать и перешёптываться:
— Смотри, смотри, опять дед Саят идёт.
— Тьфу, и правда, идёт, старый чёрт, сейчас не даст покоя.

Дед Саят же, останавливался посередине ряда, степенно обводил глазами торгующих и заговаривал с какой-нибудь старушкой, продававшей овощи, или же со случайной покупательницей пенсионного возраста. Первая его фраза обычно была вводной, что-нибудь вроде: “Ну что, на помидоры то, совсем цены взвинтили”, следом он интересовался “Как дела?” или “Как здоровье?”, дальше дед Саят, шёл на штурм.
— А что бабка – говорил он – пойдешь за меня замуж?
Одни бабки отшучивались, другие отплевывались, третьи, молча, старались уйти, но уйти от дедка было не так просто.
— А что? – продолжал он – я серьезно предлагаю, меня Саят зовут, я холостой, пенсия неплохая, а у тебя, гляжу, жопа бар, ****а бар, — пойдешь за меня замуж?
— Ты что говоришь, нахал, дурак старый?
Дед широко улыбался в ответ и говорил:
— Да ****а у тебя, больно большая и сладкая, дай-ка потрогаю.
— Пошел вон, — кричали бабки и старались уйти, но дед шел сзади, больно щипая их за ягодицы, и даже получив пощечину, улыбался и все приговаривал что-то, про ****у, да про жопу, от одних слов, видимо, получая большое удовольствие.
Приходил он регулярно, постоянные покупательницы уже знали его и, завидев, сразу бежали прочь. Торговки же бежать, оставив товар, не могли, поэтому каждая обзавелась либо прутом, либо плёткой и как только дед Саят приближался, они доставали из под прилавка свои пруты, плётки и больно лупили его по рукам, если тот намеревался ущипнуть их.

Несколько раз, находящихся поблизости мужчин, просили вывести его с рынка и предупредить, чтобы не смел больше ходить сюда. Но проходило время, и он появлялся вновь, со старыми своими ужимочками, начинал цепляться к старушкам, восхвалять их интимные места и больно пощипывать их.

Однажды старик так разбушевался, что устроил на рынке настоящий сексуальный дебош. Сначала начал махать своей тросточкой и кричать:
  — Эй бабки, идите все сюда, всех ****ь буду! – при этом настойчиво пытаясь ухватить проходивших мимо бабок за подвернувшуюся часть тела. Позже, страсть в нем настолько закипела, что он не стал ограничиваться одними бабками, а стал кричать и проходящим мимо молоденьким девушкам и даже маленьким девочкам:
— Стойте ссыкухи всех оттрахаю, всех, всех вас оттрахаю!”

Все старались отойти подальше от деда Саята, вокруг него образовался свободный круг, он стоял в центре, одной рукой тряс в воздухе тростью, а другой пытался схватить чью-нибудь  уворачивающуюся задницу. После он совсем разошелся, завыл во весь голос волком, и начал было снимать штаны, но тут из толпы выбежали два крепких мужика. Один из них, со всего маху ударил старика кулаком в живот. Тот коротко вскрикнул и начал валиться, но мужики подхватили его под руки.
— Ну ка стой, гондон старый, ты долго тут будешь беспредел творить, нашим матерям спокойно торговать не даёшь, извращенец хренов. Чо молчишь? Долго ещё ходить будешь? – кричал ударивший и тряс его за грудки.

Дед Саят, онемев от боли, только пучил глаза и с шумом, прерывисто втягивал воздух.
— Чо шары свои таращишь? Я с тобой говорю? Смотри, ещё раз появишься, хуже будет – сказал мужик и снова, размахнувшись, ударил деда в живот.

После второго удара дед Саят превратился в тряпичную куклу, обвисшую на руках своего экзекутора. Мужики, держа под руки, потащили его  куда-то.

Больше дед Саят не приходил на рынок. Кто-то говорил, что после ударов в живот у него открылось внутреннее кровотечение и он умер, кто-то утверждал, что просто теперь родные стали закрывать его дома, чтобы он не шатался где  попало. Как там было на самом деле? — никто не знал. Базарчик зажил обычной спокойной жизнью, но и ему не суждено было прожить долго. В скором времени бравые омоновцы распинали его ногами, невзирая на жгучее недовольство старушек и на протяжении нескольких дней после этого события, то тут, то там, раздавались радостные крики детей, нашедших в дорожной пыли жвачку или чупа-чупс.