Le Roi est mort, vive le Roi

я в замке своем веками живу.
он мой.
ты же вломился без спроса ко мне домой.
шуму наделал, и рвал цветы,
как прошёл ты? кто ты? как смеешь ты?!
бродишь по залам с таким лицом,
словно невесте несёшь ты кольцо.

гость не прост.
подписавший контракт с колдовством,
гордо высокомерно чеканит шаг,
чертит лезвием по граниту пунктиром,
неся за собою лишь стылый хлад.
палач, инквизитор, непобедимый враг.

голос сладок, будто терпкий мёд,
тяжелые ржавые пряди. кожа шёлк.
бастард блестит в его руках.
напоено ядом его острие.
боги и бесы, все, смиренно молчат.
…«когда-то от стен отражались ее шаги…
ныне же скрежет расправы»…
его ледяные глаза. чешуя из стали.
отражались на шрамах моих,
и рушились стены, пламя дрожало,
сжимая объятья вокруг нас двоих.

в руках сжимает проклятый сломанный меч,
побитый скалюсь обречённо.
пыль и копоть горят на руках – взгляни,
кровь алым застыла на мне вавилоном.
жуткой битвой испытан и пережёван,
сталью предательской вскрыто нутро,
вишневая ртуть стекала на острие.
и пальцы любимой отныне будут огня горячей,
скользить, словно иглы по коже,
острее кинжала, острее мечей.
разбит. сокрушен. надорван. низложен.

царевич и конь, дева, аспид.
приданье сие - вечно, как мир.

перед тобой, дорогая, хоть в кольчуге
под новым взглядом твоим,
весь точно покойник обглодан,
нараспашку вывернут вплоть до костей.
Смерть заштопает трупную рану,
смиряя силой гневный мой нрав,
обрежет нити ножом треклятым.
проклятия тяжесть вам не понять.
назначит изгнанника верным стражем,
только мысли мои от боли пусты.
я забыл, как хотел,
зачем хотел?
больше тоже не помнишь ты.

шепчу, не в силах сорваться на крик.
но зеркала гладь отражает твой лик.
и в терпком запахе гнойной боли,
с насмешкой во взгляде покрою я горе.
сегодня мне вновь приснится,
что лампы горят еще…
иней в твоих ресницах...
и чертова нежность в груди.
сжимал бы твои запястья, нежные до бела.
но мне суждено погибнуть.
погибнуть - чтоб ты жила.

произошел из земли и там, наконец-то
буду кормить ворон.
терновый венец был выдан моей надежде.
буду хранить ей бессильно верность,
будто женаты мы, как и прежде.

родная, не бойся, не будет отныне боли,
уходящие вверх ступени, уведут тебя из моей неволи.
и тот, кто нас на страдания обрек.
забирай же все… что я не сберег.

… но плавит души моей вековые снега,
бездонная нежность к ней во взгляде врага…
лежу на смертном ложе, свою отыгравши роль.
…глаза мои наконец закрыты…
да здравствует новый король.