Зверополис. Несгибаемые. Фанфик

Описание:
Двое полицейских, попавшиеся в лапы бандитов, убиты при выполнении служебного задания. Старый полицейский на пенсии пытается спасти важного свидетеля, молодого глуповатого парня, от бегущих по пятам убийц, и каждый день оба рискуют своими жизнями. Давний компаньон мафиози из Тундра-тауна, Бориса Козлова, превращается в его врага и пытается завладеть его контрабандным бизнесом. Эти три истории сплетаются в одну, и события начинают накаляться после жестокого убийства сына Козлова и его невесты.
https://ficbook.net/readfic/5323923

=================================

ПРОЛОГ

     Боль. Только боль. Ничего, кроме боли.
      Боль в спине, в груди, в плечах, в ногах… боль была везде, медленно растекалась по телу, словно густой вязкий сироп. Вливалась в каждую кость, в каждый сустав, в каждую конечность.
      Он безвольно лежал, уткнувшись широкой мордой в мокрый песок, а позади него с недовольным шипением набегали морские волны. Они и выбросили на берег измученное тело, они и щекотали его ноги, холодом дотягиваясь почти до колен.
      Он попытался вдохнуть, но даже небольшое усилие отдалось сильной болью в груди. Из горла вырвался сдавленный кашель, и ощущение огня в груди усилилось. Стоило лишь чуть упереться дрожащими копытами во влажный песок и приподнять голову, как он со стоном обвалился обратно. Внутрь словно воткнулся раскалённый прут — воткнулся и провернулся два-три раза. Несколько минут зверь не мог пошевелиться из-за нахлынувшей на него жаркой волны боли. Казалось, что всё тело, до клеточки, протестовало против любых движений, даже самых маленьких… даже мысль вызывала режущую боль. Из груди надрывно полз протяжный хриплый стон, и он как можно медленнее прислонился правой стороной морды к песку. Она горела, словно в огне.
      Огонь…
      Он помнил только огонь. Огонь, бросившийся ему навстречу и сметший его прочь, с твёрдой палубы корабля.
      Вместе с болью вернулась память. В голове проносились размытые разрозненные образы. Старый склад… нож, зажатый в его копыте… ощущение крови, заливающей кулак. Потом погоня, выстрелы… и снова кровь на копытах…
      «Нет… — пронеслось в голове. — Брат…»
      Имя брата, пронёсшееся после вспышкой в памяти, пробудило и множество остальных воспоминаний. Сплетаясь в разноцветный вихрь, они кружились внутри головы и понемногу возвращали ясность сознания вместе с силами. Несмотря на ставшую совсем скверной боль, зверь поднялся на четвереньки и чуть не вскрикнул.
      — Да твою же мать! — яростно выругался он от боли и сплюнул на песок.
      В слабом свете луны он увидел поблёскивающее маленькое пятно, темневшее на песке. Проведя языком по нёбу и по зубам, он обнаружил беспорядок — двух зубов не хватало. А боль продолжала играть с ним, как кровожадный маньяк со своей жертвой перед тем, как её убить, — продолжала неистово мучить. Он потерял счёт времени, лишь осознавал, что со всех сторон его окружает тьма. Только на небе светила бледная луна и искрились бессчётные звёзды.
      Пострадавший поднял голову и всмотрелся во мрак. Сфокусировавшись на большой чёрной массе, он через несколько секунд различил кромку несмело подступившего к морю леса. Надсадно хрипя и ругаясь сквозь зубы, зверь медленно пополз на четвереньках к деревьям. Он боролся с болью, нарастающей тошнотой… и яростью, смешанной с диким желанием убить. Для него это было вершиной справедливости, здравой причиной возмездия. Он дополз до ближайшего дерева и судорожно вздохнул. В тот же момент желудок рванулся к горлу, и зверь скрючился у дерева. Его почти с минуту выворачивало, жар крови приливал к морде так яростно, что давил на глаза. Выжимаемые слёзы словно резали обожжённую морду.
      Когда желудок опустел, зверь обхватил копытами дерево и медленно, дюйм за дюймом, встал наконец на ноги, потом уткнулся головой в ствол. Левый рог скребнул по коре. Не отпуская дерево, буйвол чувствовал нарастающий прилив сил. Он теперь окончательно осознал, где он находится. Знал, куда теперь надо идти.
      Первые шаги дались нелегко, ноги, словно разъезжаясь и подкашиваясь, беспорядочно и путано ступали, мощное тело вихлялось из стороны в сторону. Он отталкивался от деревьев, продолжая упорно идти вперёд, но сила тяжести играла с ним, как ребёнок с кубиком — тянула назад, толкала вперёд, пихала то вправо, то влево.
      Наконец лес расступился, и перед взором буйвола оказалась небольшая автозаправка. Кто-то решил в поздний час заправиться — рядом с машиной стоял пожилой леопард и терпеливо ждал, пока бензобак наполнится топливом. За окном заправки, выходящим на улицу, мирно тосковала кассирша-лама, перекатывая жвачку.
      Леопард извлёк заправочный пистолет и вернул на место. За это время тяжело дышащий буйвол успел подойти к машине.
      — Место есть? — хрипло вырвалось у него.
      Увидев подошедшего, леопард вначале оторопел, затем отступил на несколько шагов. Лапы его мелко задрожали.
      — Да стой ты, — рыкнул буйвол. — Подвезти можешь?
      — Д-да… — пролепетал упавшим голосом леопард. — К-куда вас, сэр? В больницу?
      — На хер мне твоя больница! — буркнул раненый, затем сел назад, не дожидаясь приглашения. — Домой вези!
      — Но вам лучше…
      — Домой, пятнистый старый пень! Оглох, что ли? — рявкнул буйвол.
      Леопард повиновался. Что-то тихо бормоча себе под нос, он сел на место водителя, захлопнул дверцу. Через минуту автомобиль бойко ехал по ночному шоссе, и водитель спросил у своего нежеланного пассажира адрес. Назвав место назначения, буйвол заметил, как мелко дрожат лапы леопарда, а сам он вжал в плечи голову, процедил:
      — Не дрожи, а то обосрёшься ещё!
      Леопард открыл пасть, чтобы что-то сказать, но, бросив взгляд в зеркало заднего вида, промолчал. Видно было, что случайный пассажир ему очень не по душе. Сам пассажир чуть слышно ругался — он потерял оружие во время взрыва. И в голове мелькали мысли о том, что делать с леопардом. Он каждые пять секунд смотрит на него через зеркало, боится до дрожи в коленках, наверняка соображает, как поступить. Вдруг он знает обо всём случившемся и теперь везёт совсем не туда. Хотя кто знает, может, страх лишил его способности соображать? Ну да ладно, с этим он справится.
      Через четверть часа впереди замаячила неширокая улочка, заставленная однотипными небольшими домиками. И один из них был буйволу очень знаком, уже много лет. Ткнув леопарда в спину, он велел ему подъехать к самому крайнему домику.
      — Заезжай за дом, там чёрный ход, — напутствовал пассажир.
      Леопард покорно выполнил приказ. Когда автомобиль остановился, его владелец включил в салоне свет и явно намеревался ещё что-то спросить. Но опоздал. Мощные лапы буйвола обхватили сзади его шею, голова леопарда вжалась затылком в потрёпанный подголовник. Сам леопард захрипел, брызгая слюной и поджимая ноги. Выпущенными когтями впился в предплечья буйвола, пытаясь ослабить хватку. Но силы того хватило, чтобы в два счёта сломать старому и уже не столь сильному зверю шею. Резкое движение, приглушённый хруст — и голова леопарда повисла под неестественным углом. Пятнистые лапы странно удлинились, и гибкое и грациозное тело обмякло на сиденье, а через пару секунд с тихим шорохом обвалилось на бок, головой на соседнее сиденье.
      Буйвол схватил за ухо голову мёртвого леопарда и повернул к себе. Окинув быстрым взглядом искажённую предсмертной мукой морду леопарда, на текущую из пасти слюну, вновь почувствовал, как острыми лезвиями проходит по обожжённой морде боль. «Почём я знаю, что ты после этого не помчался бы в полицию, старик?» — пронеслось у него в голове. В тёмном меху на предплечьях виднелись несколько кровоточащих проколов от когтей.
      Убийца осторожно выбрался из машины, оставив в ней труп и не забыв выключить свет. Крадучись подошёл к двери дома, оглядываясь на каждом шагу. Но вокруг не было ни души, никто и не подозревал, что в этот дом он когда-то может вернуться. Теперь надо было оповестить о своём приходе, пусть и позднем. Он надеялся, что дела шли по плану.
      Нехитрая комбинация стуков в дверь только всколыхнула воздух и тут же затихла, и дверь распахнулась тут же, будто его ждали.
      — Убери фонарь! — рыкнул буйвол, заметив во мраке движение. Массивная фигура, держащая фонарик, отступила внутрь дома, и буйвол вошёл внутрь. Чиркнула зажигалка, язычок пламени озарил тёмную медвежью морду.
      — Тебя где носило? — хриплым шёпотом спросил медведь. — От тебя половина осталась!
      — Не твоё дело, — отрубил буйвол. — Она здесь?
      — Ну и брыкалась же, стерва! — со злобным восхищением высказал медведь. — Научил, видать, муж приёмам! Пришлось вколоть ей транквилизатор, но и тут…
      — Вас точно никто не видел? — прервал разглагольствования приятеля буйвол.
      — Не ссы, спокойно, — без эмоций отреагировал медведь. — Она в подвале.
      — Веди, — сощурившись, велел буйвол.
      Дверь в подвал распахнулась, встретив двух зверей неприветливым запахом сырости и плесени. Медведь, не дожидаясь распоряжений своего рогатого (точнее, однорогого) босса, включил фонарик. Луч света устремился по прямой в мрачные недра подвала, выхватив из тьмы широкие деревянные ступеньки. Они тихо поскрипывали под весом спускающихся мощных зверей. Кто знает, когда в последний раз хозяин дома был здесь и спускался вниз…
      Свет метнулся в сторону и озарил кое-что, отличающее этот подвал от десятков и сотен других в этом городке. Вернее, кое-кого. Возле стены стоял большой стул, к которому была крепко привязана бесчувственная буйволица. Голова её безвольно свисала на грудь, серая морда её была замотана скотчем.
      — Если кто-то из них объявится… — начал буйвол, потом осёкся и заговорил снова: — Будь на связи. Оружие есть?
      — Ты сам сказал в доме поискать, — фыркнул медведь. — У твоего брата целый арсенал здесь!
      Буйвол сжал кулаки — его состояние ухудшалось с момента поездки с леопардом. Но причиной этому были не только последствия взрыва. Глаза постоянно слезились, слюна быстро наполняла пасть, голова тряслась, а самого зверя трясло в ознобе. Рыкнув, буйвол повернулся к подельнику:
      — Достал, нет?
      Медведь кивнул и ткнул в потолок подвала. Не говоря ни слова, буйвол метнулся наверх, чуть не споткнувшись о ступеньку. Наверху чуть не столкнулся с ещё одним приятелем — молодым львом. Тот недовольно прошипел:
      — Ты удержаться опять не мог? Недостаточно трупов было?
      Отпихнув льва, буйвол рванулся в гостиную. То, что ему было нужно, ожидало на столе — пакетик с порошком, жгут и шприц.

***



      — Теперь рассказывай всё, — велел большой белый медведь, сложив массивные лапы на животе.
      — Я и так рассказал всё, что видел, — подпрыгнул на стуле молодой ягуар, совсем ещё парень. — Почём мне знать, что вы меня не выдадите?
      Медведь вскочил с потёртого кожаного дивана, на котором сидел. Маленькая панамка упала с его головы на подлокотник дивана, мощный живот, оттягивающий тонкий свитер, колыхнулся. Ягуар подпрыгнул на стуле, вцепившись когтями в его бока. Парню было не по себе всё время, что он провёл в компании странного спутника. Почти сутки назад этот незнакомец задержал его у вахты общежития. Эгмонт Балам* — так звали ягуара — принёс своему младшему брату учебник по истории континентов Запада. Брат должен был вот-вот спуститься к вахте, когда объявился незваный гость. Вернее, так он сказал пришедшему. Соврал. У Эгмонта чуть поубавилось подозрительности, когда медведь показал ему личные и полицейские документы и представился как Армандо Гризелли. Однако нервозность вернулась к парню с процентами, когда он на протяжение суток наблюдал поведение медведя. Он чуть ли не каждые пятнадцать минут велел ему осторожно оборачиваться, не совершать резких движений и не отходить ни на шаг. Документы маячили у Эгмонта перед глазами, но кто знал, откуда взялся этот Армандо Гризелли. И действительно ли он из полиции? Неизвестно…
      — Ты понимаешь, во что вляпался, парень? — прорычал медведь. — Ты ведь не брал с собой никакой книги, ты прятался от кого-то!
      Ягуар отодвинулся вместе со стулом назад, но слишком резко. Ойкнув, он упал и ударился локтем о пол, с громким стуком опрокинулся и стул.
      — Вы кто вообще такой? — дрожащим голосом взвыл Эгмонт, глуповатый и слабо соображающий паренёк. — Я вас не знаю, вы затащили меня в это захолустье, в это задничное подобие мотеля, проехали фиг знает сколько миль из другой страны! Удивительно, что ваш трюк «Это сын моего лучшего друга» сработал на КПП границы! И вообще чудо, что у меня не пропали документы после вашего обыска! Не таскал я с собой никакого оружия!
      — Замолчи! — резко оборвал Эгмонта Армандо. — Немедленно замолчи!
      — Да блин! — Эгмонт схватился за голову. — Мне молчать или говорить? Странный вы полицейский, скорее бравый старичок-пенсионер, которому делать нечего!
      Армандо шагнул к возмущающемуся ягуару и рывком поднял его с пола. Большая белая лапа сильно сжала парню плечо.
      — Слушай меня, глупая голова! — яростно зашипел Армандо. — Я действительно пытаюсь тебе помочь. Хочу спасти твою жизнь от тех, кто охотится за тобой! Я давно следил за тобой — с тех пор, когда понял, что ты тот, кто мне нужен, Эгмонт. Очень странным кажется твоё поведение после возвращения с океана. После того, что там случилось и что ты там видел, ты бы не стал спокойно навещать младшего брата в общежитии! Да ещё после десяти вечера! Я же знаю, что у тебя нет никакого брата, Эгмонт, а финансовое положение твоего отца не пострадает, если ты будешь жить в новой квартире, а не в общежитии!
      — Откуда вы всё знаете? — пролепетал Эгмонт, дрожа всем телом и разом делаясь ниже ростом — на каждом слове белого медведя его пробивала паника. На глазах заблестели слёзы страха. — Вы… вы один из них, да? Там много зверей было в масках! Хотите убить меня? Тихо, без свидетелей? Там был белый медведь… Нет! Это не можете быть вы!
      Набор беспорядочных слов оборвался резким тонким криком, когда Армандо схватил Эгмонта за плечи и сильно встряхнул. Голова Эгмонта безвольно мотнулась из стороны в сторону, зубы звонко лязгнули.
      — Послушай меня! — вновь повторил Армандо, которому уже было сложно сдерживать себя. — Если бы я хотел тебя убить, то убил бы давно, поскольку тебе многое известно. В этом же уверены и те, с кем ты был на той яхте в океане! А теперь возьми себя в лапы, прекрати трястись и расскажи мне всё, что там видел, пока от страха совсем разум не потерял!
      Встряска подействовала: через минуту после слов Армандо Эгмонт задышал спокойно, утёр заслезившиеся глаза и сел на диван. Резон в словах медведя был — разве Эгмонт был бы здесь, после всего, что увидел на яхте? И Эгмонт, всё ещё чувствуя, как на задворках сознания по-прежнему бурлит тревога и страх за свою жизнь, спросил, стараясь, чтобы голос звучал ровно:
      — Скажите мне честно — меня арестуют за пособничество? Я же состоял у них в банде, главу которого убили, так? Ну, этого… ну, как его… Имя точно на «М», вроде Михаэль… А, нет… — Эгмонта осенило, и он, понизив голос, произнёс имя.
      — Я жду рассказа о том, что ты видел, — отчеканил Армандо. — На изложение одиннадцать минут! — Медведь взглянул на часы, цифры на которых показывали без одиннадцати минут одиннадцать вечера. Полминуты Эгмонт собирался с мыслями, смотря в одну точку. Вздохнул. Заговорил.
      — Я слышал, как его убили, — прошептал он и повернулся к Армандо. — Не видел всё целиком, но не мог не слышать. Я был помощником кока на яхте этого Майкеля. Думал, что он каким-нибудь бизнесом занимается, очень прибыльным. Такая яхта у него офигенская, думал, мне бы кусок его денег, а то отец не особо помогает, хоть и сам миллионами ворочает! В общем, когда мы были в двадцати милях от развалин Сардага, я услышал, как летит вертолёт…
      По словам Эгмонта выходило вот что.
      Когда шеф-повар, толстый и одышливый лев, раздавал на кухне указания и отчитывал молодого помощника, Эгмонт услышал монотонный приглушённый гул. Он становился всё более слышимым и в конце концов превратился в рокот летящего вертолёта. Эгмонт изумился вначале, но главный кок сказал:
      — На яхте есть площадка для вертолёта.
      Кок оказался прав. Шум становился всё сильнее и пошёл на спад тогда, когда вертолёт успешно приземлился на площадку. Однако пилот почему-то не глушил двигатель даже после того, как вертолёт коснулся полозьями площадки. Шум получался оглушительный, особенно он бил по ушам тех, кто был на кухне — она находилась ближе всего к открытой палубе.
      — Почему он не глушит вертолёт? — прокричал Эгмонт чуть не на ухо коку.
      — Не знаю! — пророкотал тот в ответ. — Может, не задержится здесь надолго! Нам бы тоже надо ускоряться — шторм надвигается!
      Эгмонт вспомнил предупреждения метеорологов, которые услышал по радио. И ему показалось странным решение владельца яхты плыть по просторам океана прямо в объятия урагана.
      — Чего уши навострили? — окрикнул работников кухни старший. — По местам и за работу, а то будет бросать туда-сюда!
      Но вернуться к работе никто не успел. Эгмонт едва успел отойти к мойке, а кок — взять тесак. Кто-то молодецким ударом вышиб снаружи дверь, звук выламываемой створки был слышен даже сквозь рёв вертолёта. Эгмонта спасло одно обстоятельство — вход на камбуз заслонял огромный посудный шкаф, и парня не увидели сразу. Но остальным, включая кока, повезло меньше. Камбуз словно взорвался беспорядочными очередями выстрелов. Крики и звуки падающих тел говорили только об одном — все четверо были изрешечены пулями вмиг. Защищались ли они или нет, Эгмонт не мог видеть — вжав голову в плечи, он в спешке забрался в шкафчик под мойку. И вовремя! Кто-то с ужасающим топотом ворвался вглубь кухни и, оказавшись ближе к мойке, пустил ещё одну очередь по шкафам. Две пули пробили дверцу, за которой притаился Эгмонт, чудом не зацепив его. Его осыпало кусками дерева, часть из них насыпалась за шиворот. Эгмонт ещё сильнее сжался, хотя казалось, что дальше сжиматься уже некуда. Он зажмурился и в диком страхе молил все небесные силы, чтобы его не обнаружили.
      — Так, наверх, быстро! — скомандовал незнакомый резкий голос.
      Переговариваясь друг с другом, убийцы покинули камбуз. Минуты с три Эгмонт лежал, свернувшись калачиком, опасаясь того, что вдруг распахнутся створки шкафчика и его прошьют насквозь пули. Но вроде всё было тихо. От нахождения в одной позе начали затекать лапы, и Эгмонт осторожно пошевелился. Он поднял голову и осторожно открыл дверцу. Стараясь не дышать, крайне тихо выбрался, но не выпрямился, а пригнулся за шкафчиком. И вот так, медленно, дюйм за дюймом, пробирался к выходу мимо духовок и двух посудомоечных машин. Чем дальше Эгмонт крался, тем сильнее ощущался запах крови. Открывшаяся картина заставила его прижать лапы к морде и схватиться за угол одного из шкафчиков.
      Все четверо, с кем Эгмонт работал на камбузе, лежали в разных позах, залитые кровью. Красные потёки виднелись на шкафах с посудой и на стенах. Никто из зверей не двигался. У одного из помощников был зажат в лапе разделочный нож. Кок лежал рядом с выходом, около его головы валялся тесак, которым он пытался защититься сам и уберечь своих молодых подопечных. Мощное туловище льва было пробито в разных местах минимум семью пулями, белая униформа была мокрой и красной. Эгмонт очень давно знал своего наставника, и ему стало ещё страшнее. Ноги дрожали, подгибаясь в коленях, а сам Эгмонт только сейчас услышал, что вертолёт заглох.
      — Где сделать? — вдруг раздался голос.
      — На кухне лучше, — ответил кто-то другой.
      Сказать, что Эгмонт перепугался ещё сильнее — ничего не сказать. Его тело действовало стремительнее разума, и через несколько секунд он вновь оказался в своём кратковременном убежище с простреленной дверкой. Первой мыслью Эгмонта было достать телефон, однако средство связи осталось в каюте, которую Эгмонт делил с одним из помощников. Но вспомнил — они далеко от суши, а здесь, посреди океана, мобильный не берёт. О чём-то другом было думать поздно, да и некогда — убийцы, безжалостно расстрелявшие всех на кухне, ворвались внутрь. Но теперь зверей было больше.
      — Прошу, не надо… — хрипло шептал кто-то.
      — Заткнись!
      Звук удара. Тот, кого били, закашлялся и попытался вновь попросить оставить его. Эгмонт слышал по голосу, что у невидимого заложника полна пасть крови. Заложника… Кто им понадобился из живых и зачем они убили всех на кухне и наверняка остальных на яхте?
      — Установил? — спросил кто-то из убийц, и Эгмонт узнал того, кто командовал после бойни. Ягуар попытался рассмотреть, что происходило снаружи, но вовремя остановился, едва приподняв голову. Отверстия от пуль в дверце были высоко. А вдруг он заденет головой мойку или невзначай толкнёт дверку? Сразу выдаст себя и составит компанию коку и коллегам.
      — Снимай! — рыкнул зверь снаружи, по-видимому, главный у убийц. Потом прорычал с яростью: — Этот жирдяй мне рог срубил своим тесаком!
      Эгмонт услышал звук шагов, а потом прогремели три выстрела.
      — Ты дурак! На хрена? — спросил кто-то из прибывших.
      — Отвали! — рявкнул убийца. — Давай быстрее! Снимает?
      Внутри шкафчика стало темнее. Один из зверей подошёл к нему вплотную, и тонкие полоски света исчезли. Эгмонта окружила кромешная тьма, и он зажал лапой пасть, чтобы не дышать. Но тело отказывалось ему повиноваться — сердце билось как припадочное, билось так громко, что казалось чудом то, что его не слышат снаружи.
      — Ты знаешь, кто мы, и мы знаем, кто ты, — заговорил тот, кому кок отрубил рог. — Зря ты это затеял, Майк!
      — Прошу, отпустите… — прохрипел невидимый Майк.
      — О, с удовольствием! — хохотнул главный.
      Стоящий рядом со шкафчиком отошёл в сторону, потом Эгмонт услышал звуки ещё нескольких ударов. Тонкие полоски света, прорывающиеся в его убежище, то гасли, то снова загорались — в двух шагах от Эгмонта происходила беспорядочная и кровавая суета. Неизвестного заложника беспощадно били, он не успевал вставить даже слова между гулко шлёпающими ударами.
      — Н… н-не надо… — прохрипел избитый спустя несколько секунд.
      Эти секунды показались скрючившемуся Эгмонту вечностью. Вновь кто-то подошёл к мойке, загородив огромным телом дверцы и отрезав Эгмонта от нитей света.
      — Держи его!
      Вновь движение рядом, меньше чем в двух ярдах. По-видимому, избитый Майк попытался вырваться из лап бандитов. Очередной удар, ругань, а потом… Потом к отчаянному сердцебиению Эгмонта добавилась напряжённая борьба с обратной перистальтикой. Он услышал частые шипящие звуки, которые сплелись воедино с коротким вскриком. Но вскрик тут же перешёл в страшное булькающее хрипение, на пол полилась потоками кровь. Даже не видя этого, Эгмонт понял, что это была кровь. Даже внутрь шкафчика ворвался тяжёлый смрад. Возня усилилась — жестоко убиваемый пытался в агонии вырваться из захвата. Ещё несколько секунд продолжался этот кровавый ужас, и, пусть Эгмонт это только слышал, воображение упрямо рисовало кошмарную картину убийства. Добавляли страха всплывшие в памяти воспоминания о просмотренном пару лет назад фильме ужасов, где один из героев погибал от лап маньяка. Убийца хладнокровно перерезал ему горло, и убийство было показано очень натуралистично. Разрезанная от уха до уха шея, брызжущая из вен и артерий кровь, жертва сопротивляется, а воздух с хрипом втягивается уже не через пасть, а через вскрытую гортань и вырывается с бульканьем и кровавыми пузырями… Снаружи происходило то же самое, в этом Эгмонт был уверен. Хрипение, бульканье и плеск длились довольно долго, Эгмонт не мог сказать сколько именно, а потом — ни с чем не спутаешь — звук падения мёртвого тела.
      — Готово, — донёсся голос из угла камбуза.
      — Выключай, — велел зверь рядом с мойкой. — Покажем запись на суше. Бегом, у нас семь минут!
      Семь минут… До чего? Этот вопрос обезумевшей птицей метался в сознании онемевшего от шока ягуара. Ужас сковал его после совершённого рядом с ним убийства, в нос Эгмонту назойливо лез кровяной смрад. Он словно чувствовал солёно-сладкий стальной привкус крови на языке. И едва не упустил из внимания, что убийцы, расстрелявшие поваров, покинули кухню без каких-либо разговоров.
      С трудом расправив затёкшие лапы и начавшую ныть от неудобного положения шею, Эгмонт потянулся к двери, но неожиданно она раскрылась сама. Большая тень упала на ягуара. Он поднял голову и встретился взглядом с тёмными глазами огромного белого медведя.
      — Сложно было не услышать, как ты трясёшься внутри! — пробасил он и за шиворот вытащил Эгмонта из-под мойки. Он даже не попытался отбиться — слишком велик был шок от случившегося.
      Медведь оттолкнул Эгмонта, и тот шлёпнулся на под, угодив во что-то вязкое и липкое. Ужасный запах стал невыносимым, в одно мгновение ягуар перемазался в крови, оказавшись рядом с трупом буйвола. Он лежал на боку и выглядел так страшно, что Эгмонта моментально вывернуло наизнанку, прямо в лужу крови. Морда убитого была совершенно неузнаваемой, мех на ней слипся сосульками, один глаз был приоткрыт, но самое страшное не это. Вместо шеи буйвола была чудовищная рана, из которой продолжала слабо выливаться бордовая и мерзко пахнущая кровь. Перед глазами парня была ожившая картина из того ужастика.
      — Встал и пошёл! — скомандовал медведь. Над головой Эгмонта щёлкнул взводимый курок.
      — Не стреляйте, прошу… — пискнул Эгмонт, неловко поднимаясь. Но ответом ему послужил пинок под зад, чуть не отправивший его обратно в лужу чужой крови.
      Полностью деморализованный ягуар продолжал сжиматься в конвульсиях рядом с трупом, его тошнило всё сильнее. После очередной судороги Эгмонт почувствовал, как медведь вновь хватает его за шиворот и волочит за собой по залитому кровью полу камбуза. У выхода Эгмонт вновь увидел окровавленное тело главного кока, но теперь голова льва являла собой жуткое месиво с размётанными по полу клочками гривы и невразумительными жёлто-серыми ошмётками. Эгмонт вспомнил три выстрела и возмущённый возглас, и его вновь чуть не вырвало от отвращения и страха — среди убийц был псих, безжалостно разнёсший мёртвому льву голову.
      — Сюрприз! — басовито хохотнул медведь, вытолкав Эгмонта на палубу, где столпились убийцы, одетые в чёрные одежды. Один из них повернулся, и в свете, заливающем покачивающуюся палубу, Эгмонт увидел окровавленную голову буйвола — один рог на ней отсутствовал. Поморщившись от боли, тот спросил:
      — Зачем ты его приволок сюда? Надо было кончать его там!
      — Я о том же думаю, — кивнул медведь.
      — Не убивайте меня… — едва выдавил Эгмонт.
      — Не дрожи и прикрой пасть! — рыкнул медведь. Голос его резанул слух ягуара — этот медведь и командовал убийствами.
      — Убивать не надо! — спокойным, но решительным тоном велел кто-то из собравшихся.
      Все заговорили одновременно, перебивая друг друга.
      — Он всё слышал, ты понимаешь? — круто развернулся к нему раненый буйвол. — Какой смысл оставлять его в живых?
      — Тебе непонятно сказано? — повторил голос.
      Сердце у Эгмонта провалилось куда-то в бездну, будто рушась на дно океана. Голос был знаком ему с детства. Среди зверей он увидел две фигуры, чьи головы скрывали капюшоны. Фигура пониже придвинулась ближе к высокой — тот зверь был намного выше, но почему-то горбился, наклоняя голову.
      — Иди в вертолёт, — вполголоса велел Сандар Балам, отец Эгмонта.
      — Папа, ты что здесь делаешь?! — выкрикнул парень. — Ты видел, что они сделали?! Они убьют нас обоих!
      — Всё, заткнитесь! — рявкнул буйвол с обрубленным рогом. — Вяжите его — и в вертолёт! Шторм вот-вот начнётся. Взрыв подготовлен?
      — Что, какой взрыв, зачем? — беспорядочно посыпались из пасти ягуара вопросы. — Кто вы такие вообще?
      — Я тебе потом объясню, — велел Сандар. — Живо садись!
      — Ты за всем стоишь, да? — истерически выкрикнул Эгмонт и подскочил к отцу. — Вот, значит, какой у тебя отпуск!
      Самообладание отказало Эгмонту, и он, замахнувшись, с силой ударил отца по морде. Сандар, вскрикнув от боли, отшатнулся. Грузной походкой к Эгмонту подошёл белый медведь, от которого ягуар получил удар в живот. Но не успел он, падая, удариться коленями о деревянный настил палубы, как ослепительно полыхнуло совсем рядом с яхтой. Потрясающий грохот грома чуть не разорвал барабанные перепонки Эгмонта, все звери вздрогнули, и в этот момент налетел резкий порыв ветра. Однорогий буйвол не удержался и повалился наземь с руганью, Эгмонт также лишился опоры из-за напора ветра.
      — Ну всё, по местам, живее! — скомандовал белый медведь.
      Эгмонту на голову надели мешок, а лапы сковали за спиной налапниками. В спешке все звери забрались в вертолёт, который уже поскрипывал на ветру. Яхту качало всё сильнее, волны окружали её и, сталкиваясь друг с другом, толкали из стороны в сторону.
      Когда вертолёт уже был в воздухе, Эгмонт, под оглушительный рокот летящей машины, попытался заговорить с отцом, однако тот ничего не ответил, говоря только одно слово. «Молчи!» А в голове у Эгмонта роились вопросы. Зачем отец участвовал в этой кровавой бойне? Зачем она ему? Что он делает среди вооружённых до зубов головорезов? Что, если он вообще ими командует? Он пытался освободиться, но его лапы были скованы за спиной, на голове — прочный мешок. Сплошная темнота, изредка на миг сменявшаяся сполохами молний… Эгмонт приготовился к смерти, он был абсолютно уверен, что живым его не отпустят. Об отце он старался не думать, однако его образ не выходил из головы. Некоторое время он просидел в ступоре, но когда на него снизошло понимание, он попытался вскочить и сделать всё равно что, лишь бы отдалить этот кошмарный момент. Но парню не повезло — все его усилия были оборваны уколом в плечо. Тьма по-прежнему осталась перед глазами, но пропали все звуки.

      — Я не знаю, что отец делал с ними, — пробормотал Эгмонт, закончив рассказ. — Ничего не понимаю, зачем это им нужно?
      — Я тебе объясню, — понизил голос Армандо. — Твой отец заодно с убийцами, я знаю, как зовут тех, кто ими командует. Братья Роговски, Майкель и Конрад, и Хармони Урсус. Они с твоим отцом давние друзья.
      — Не верю, — прошептал Эгмонт, бессильно пряча морду в чёрные лапы. — До сих пор не верю, что отец с ними. Он меня разыскивает! Уверен, что он хотел избавиться от свидетеля! Послушайте! — подскочил Эгмонт. — Вы точно мне ничего не сделаете?
      — Слушай меня, — тихо сказал Армандо. — Я сам охочусь за этими мразями, и уже давно. А то, что они сделали на той яхте, было спектаклем. И ты этому спектаклю единственный свидетель, ты знаешь всё. И этого им достаточно для того, чтобы убить тебя на месте, а мне — чтобы увезти тебя отсюда как можно дальше.
      — Свидетель? — тупо повторил Эгмонт.
      — Очень важный! — подтвердил Армандо. — Сам подумай — зачем устраивать бойню, убивать всех на яхте, снимать убийство на камеру и взрывать яхту?
      — Не знаю, — пожал плечами испуганный ягуар.
      — Ты соображаешь вообще? — прошипел Армандо. — На яхте всех застрелили, зачем её взрывать? И почему она так удачно попала в шторм? Где это было, напомнить?
      — Южнее развалин Сардага, — кивнул Эгмонт. — Миль двадцать от берега.
      — Там глубина океана — больше мили! — нахмурился Армандо. — Кто будет устанавливать причину крушения и исследовать трупы на такой глубине? Идеальный способ инсценировать гибель яхты! И это видел только ты!
      — Ну и? — сжался непонятливый Эгмонт.
      — Любой из них, как только увидит тебя, убьёт на месте! — рыкнул Армандо. — Уверен, что и твой отец тебя не пощадит, особенно после твоего побега! У них везде есть лапы и глаза. Что ты сделал со своим телефоном, когда сбежал от отца?
      — Я не всё помню! — напрягся Эгмонт. — Я очнулся у него в машине. Когда подъезжали к городу, попытался освободиться… ну да неважно! — Эгмонт тряхнул головой и хлопнул лапами по коленям. — Я не выдержал, напал на отца, он потерял управление машиной, и мы врезались в дерево. Он отрубился, а я — прочь оттуда через лес. Телефон потерял, я хватился его ещё до того, как вы меня схватили.
      — Дай-то небо, чтобы так и было! — возвёл глаза к потолку Армандо.
      Оба помолчали несколько минут, потом Эгмонт несколько раз глубоко вздохнул, приводя в порядок разбушевавшиеся уже давно нервы, и негромко сказал:
      — Не знаю почему, но я вам верю, сэр.
      — Почти тридцать лет назад они убили мою жену, на глазах у моего маленького сына, — прошептал медведь. — Они все по шею в крови, с наркотиками, контрабандой алмазов и продажей зверей в рабство! Я сейчас единственный, кто может тебя защитить, поэтому если хочешь жить, делай то, что я скажу. Всё, понял, Эгмонт? Всё!
      Ягуар кивнул. Армандо тяжело поднялся и поднял с пола панамку.
      — Нам нельзя задерживаться на одном месте. Надо ехать. — И вышел в коридор.
      — Но ведь времени уже почти полночь! — опешил Эгмонт на миг. Потом выскочил вслед за неожиданным помощником.
      — Чем дальше мы, тем безопаснее, — отрезал Армандо. — До города Нью-Фэнгз миль триста, я там живу и работаю, точнее, работал в полиции. У меня много друзей, они помогут нам. А мой сын служит в полиции Зверополиса, так что лучшее — уехать потом туда.
      — Что? — вновь оторопел Эгмонт. — В Зверополис? Вы серьёзно?!
      Накинув лёгкую ветровку, Армандо повернулся к простодушному ягуару и неожиданно улыбнулся. Эгмонт удивился — он был уверен, что пожилой суровый медведь вовсе не способен на такие эмоции. А в начале разговора он показался Эгмонту и вовсе умалишённым!
      — Да, малыш, в Зверополис! Вперёд, в город мечты!
      С этими словами медведь распахнул дверь на улицу. Эгмонт быстро пошёл, чуть не побежал, следом. Он едва не немел от восторга, который затмил его страх лишь названием великолепного города. А ведь он с самого детства хотел там побывать!
      К действительности ягуара вернул сильный толчок. Эгмонт, отброшенный назад огромной медвежьей силой, оказался на полу, а Армандо ворвался обратно. С улицы раздались выстрелы. Обвалилось на пол стекло из окна рядом с дверью, затем два хлопка — и дверь обзавелась дырками. Кто-то беспощадно обстреливал длинный одноэтажный мотель, а из соседних номеров доносились испуганные крики постояльцев.
      — На пол! — рыкнул Армандо. — Ползи внутрь! Не высовывайся!
      Страх, чуть придавленный названием великолепного мегаполиса, вновь вернулся. Его принесли убийцы.


=============================


РАЗДЕЛ I. Глава первая. Завязка


      — Я же говорил, что отсюда обзор будет лучше, — сжимая в лапах фотоаппарат, тихо и с самодовольным видом произнёс большой белый медведь. — Так что с тебя десять баксов. Невезучий ты, Мартин, опять проспорил!
      С этими словами медведь тихо засмеялся. Сидящий рядом с ним на корточках молодой, но чуть полноватый лев, на груди которого болтался бинокль на ремешке, только вздохнул.
      — Почему всегда должно быть так, как скажешь ты? А, Соломон? — повернулся к напарнику лев, но широкая светлая морда того выражала не раздражение, а скорее дружеский подкол — так старший брат подшучивает над младшим. — Я скоро разорюсь, споря с тобой, а моей жене скоро рожать!
      Медведь, к которому обратился лев, вновь усмехнулся и потрепал льва по голове. Крупная лапа растрепала красиво причёсанную гриву.
      — Потому что я старше тебя по званию и по возрасту. Так что ты в любом случае должен подчиняться мне! — Соломон настроил зум фотоаппарата на максимум.
      — Ну, началось, завёл свою песню, — лев возвёл глаза к тёмному небу, усеянному мириадами звёзд. Потом пригладил гриву и проворчал: — Не трогай мою голову больше!
      Фыркнув в ответ, медведь вновь потрепал друга, на этот раз по плечу.
      — Да не расстраивайся, Мартин! — с улыбкой произнёс Соломон, затем его голос и выражение морды стали серьёзными. — Сам знаешь, дело ответственное и важное.
      — Тогда заткнись и не болтай попусту, — отрезал Мартин.
      Но стоило признать, что напарник был прав. Слова медведя с предельной ясностью подчёркивали значимость этого серьёзного дела — два полицейских из Зверополиса выполняли важное задание, порученное капитаном Первого отдела полиции Эддриком Буйволсоном. Уже несколько месяцев на улицах гигантского звериного мегаполиса хозяйничала преступная группировка под названием «Чёрный череп», уже несколько месяцев город потрясали то убийства, то ограбления магазинов. Сегодня поздно вечером, под сенью мрака, вдали от Зверополиса и его ярких огней должна была состояться встреча членов банды, куда вот-вот прибудет глава мафии Тундра-тауна, Борис Козлов. В отношении огромного белого медведя у Буйволсона были большие подозрения: капитан связывал с этим зверем недавнее покушение на своего коллегу. На окраине Зверополиса немногим больше трёх недель назад взлетел на воздух автомобиль капитана Второго отдела полиции, Альвисса Дэнсмэйна. Лев и его семья чудом избежали ужасной смерти, сам Альвисс отделался небольшими осколочными ранениями. Обоих капитанов связывали довольно натянутые отношения, но работа и многочисленные нелёгкие служебные ситуации заставляли их объединяться. Уже в больнице Дэнсмэйн сообщил Буйволсону о том, что взрыв мог быть актом мести со стороны Козлова — незадолго до этого в стихийно вспыхнувшей перестрелке был убит один из его зверей, из ближайших его помощников. Сам мафиози давно был у полиции на плохом счету.
      — Если получим подтверждение того, что Козлов якшается с Роговски, то сразу прижмём беляка к стене, а через него выйдем и на самого главаря. Так что постарайтесь получить доказательства его связи с «Черепом»! — железным тоном велел Дэнсмэйн, морщась от боли в пробитом осколком правом плече. — И мне не забывай докладывать.
      Полиция действовала аккуратно, не бросаясь сразу на передовую, и благодаря действиям лейтенанта Соломона Рыкингтона и молодого офицера Мартина Черногрива удалось получить необходимые сведения. Дата и место встречи банды с Козловым были известны Буйволсону, и для слежки за ними капитаном были отправлены двое друзей.
      — Не понимаю, почему бы сразу всему отряду не прибыть сюда и не взять Козлова с Роговски? — задавался вопросом по пути к месту назначения Мартин. — Хотя бы после встречи? Поймали бы его на пути отсюда, и всё!
      — Мне это не нравится, — невпопад ответил Соломон. — Посмотри туда.
      Мартин молча поднёс окуляры к глазам.
      — Какая-то там странная суета, — бормотал Соломон. — Там многовато зверей для того, чтобы брать их сразу, здесь спецназ нужен.
      — Снимем что нужно, вернёмся к машине и вызовем, — предложил Мартин.
      — Нам нужны доказательства их встреч, — напомнил Соломон. — Запишем встречу на аппаратуру и покажем Буйволсону, а оборудование у нас есть.
      Пять лет назад в Анималийской Республике нынешний президент Карлин Райнос ввёл новую программу финансирования полиции. Теперь в полицейские подразделения крупных городов поставлялись самое современное оборудование и техника, а вскоре прогресс дошёл и до провинциальных городков. Для записи сходки двум полицейским выдали мощный фотоаппарат с возможностью ночной съёмки и совершенно новое устройство для шпионажа — микрофон направленного действия под названием «Super-Hear 250». Прибор предназначался для прослушивания и записи удалённых звуков в зоне прямой видимости. Микрофон позволял не только слышать звуки на расстоянии до двухсот пятидесяти ярдов, но и записывать происходящее благодаря встроенному диктофону и поддержке карт памяти. И сейчас Соломон и Мартин, вооружённые прослушкой, притаились за деревьями. Обоим полицейским открывался хороший вид на место съезда бандитов — старый заброшенный склад для хранения и производства стройматериалов, залитый мертвенно-бледным сиянием луны. Полицейских хорошо скрывали толстые деревья, почти вплотную подступающие к высокому обрыву. Их окружала дивная тишина, нарушаемая только тихим шелестом листвы — ночной ветерок мягко колыхал пышные кроны деревьев.
      — Долго их ещё ждать-то? — тряхнул красивой чёрной гривой Мартин.
      — Терпение, Мартин, терпение! — назидательно произнёс Соломон и, настроив после зума ночное видение и предварительно отключив вспышку, сделал пробный снимок склада.
      Послышался очень тихий щелчок, и мощный объектив запечатлел здание и стоящий неподалёку чёрный старенький автомобиль, рядом с которым курил серый волк. Несколько мгновений проследив за манипуляциями друга, Мартин достал из кармана пачку сигарет «Claws», пригнулся и, чиркнув зажигалкой, с наслаждением затянулся. Соломон оторвался от фотоаппарата и демонстративно помахал лапой возле морды, отгоняя клубы дыма, не видного во мраке ночи и леса.
      — Сделай милость, убери эту гадость или сам отойди! — шёпотом взмолился медведь.
      — Я с утра не курил! — так же тихо возмутился Мартин, подавляя улыбку. — Могу я хотя бы здесь, на природе, подымить?
      — Дурак! — опомнился и тихо шикнул Соломон, выхватывая у льва сигарету и бросая на землю. — Огонёк могут отсюда заметить.
      Мартин выругался, но надо было признать, что друг прав. Но добавил тихо:
      — Между прочим, я бросаю.
      — Надо было просить Буйволсона, чтобы дал мне в напарники Звермайера, тот хоть не курит, — раздосадованно произнёс Соломон, ни разу за свои сорок два года не бравший в лапы сигарет, и покачал головой. Мартин сел на землю и с наслаждением расправил затёкшие ноги.
      — У дочки Вальтера сегодня день рождения, он бы в любом случае не поехал, — обронил лев, пряча сигареты в карман. — В этот день он всегда берёт отгул. Даже Буйволсон его не заставит в таком случае!
      — Ну ты и зараза! — совершенно беззлобно прошипел Соломон. Напарник подавил в себе желание отвесить другу лёгкий подзатыльник. Соломон, держа в лапах фотоаппарат, повернул крупную голову к другу. В его голосе не было раздражения, когда он обращался к Мартину:
      — Приятель, можно тебя попросить в следующий раз брать с собой освежитель для пасти или жвачку?
      Смерив Соломона внимательным взором, Мартин жестом фокусника извлёк из нагрудного кармана упаковку мятной жевательной резинки и улыбнулся. Соломон только покачал головой.
      — В твои тридцать три года курить вредно, Мартин! — укоризненным тоном произнёс он.
      — Зато в твои сорок пять полезно морали читать, да? — парировал Мартин со смешком.
      — Сорок два! — поднял большую белую лапу Соломон.
      — Ой, да без разницы, — отмахнулся Мартин. — Бухтишь вообще как старикашка. Слушай, а что ты вообще в полиции делаешь? Тебе бы преподавателем в университет идти…
      Настойчивая вибрация в кармане оборвала Мартина на полуслове. Доставая телефон, он не видел, как Соломон отмахнулся от друга, как не видел того, как подрагивают от сдерживаемого смеха его плечи.
      — Что там ещё… — прошипел лев и прочитал:
      «Нужна помощь от вас с Соломоном. Немедленно! Дед».
      — Что там? — спросил Соломон, пригнувшись ниже — в тот момент, когда Мартину пришло SMS-сообщение, из-за стены склада вышли ещё двое зверей.
      — Старик Гризелли пишет, — ответил Мартин, показывая другу смартфон с текстом сообщения. — Помнишь, как он велел его называть?
      — Мне писал сегодня, когда мы были в Зверополисе, — задумчиво произнёс медведь. — Видимо, вернулся.
      — Откуда? — повернулся к Соломону Мартин. — Ах да… Мы вчера с ним созванивались. Он какого-то парня привёз из-за границы.
      — Наберём его позднее, — решил Соломон. — Хотя… если он приехал домой, почему бы ему не попросить Рика Буйволсона?
      Мартин открыл было пасть для ответа, но тут темноту вдали разрезал луч света, затем раздался шум подъезжающего к складу автомобиля.
      — Едут! — шепнул медведь, готовя камеру для работы. — Ложись.
      Мартин, ощущая в пасти привкус выкуренного табака, быстро лёг на живот и вооружился биноклем.
      Неторопливо, словно крадущийся хищный зверь, из леса плавно выплыл внушительных размеров чёрный лимузин. В свете луны поблёскивал вымытый дочиста капот. Волк, докуривший сигарету, заметил подъезжающих и быстро помчался внутрь склада. Очень тихо автомобиль повернул к высокому сооружению и остановился. Дверь, за которой сидел водитель, отворилась, наружу выбрался ягуар в чёрном костюме. Быстро осмотревшись, он проворно обогнул длинный корпус лимузина и распахнул заднюю дверь. Мартин приник к окулярам, силясь разглядеть происходящее. Из салона с трудом выбрался огромный белый медведь, тоже, как и водитель, упакованный в чёрные одежды. Его могучую шею украшала толстая золотая цепь. Наверху здания зажегся свет установленного прожектора, и в его ярких лучах на одном из пальцев левой лапы медведя блеснул массивный перстень с красным камнем.
      — А вот и Козлов, собственной персоной, — тихо сообщил Соломон и несколько раз щёлкнул фотоаппаратом. — Теперь ждём Роговски!
      Явно ожидая кого-то, Борис Козлов небрежно опёрся о бок автомобиля, взгляд его был устремлён в сторону скрывавшегося за углом входа. Он равнодушно осмотрелся по сторонам, но Мартин через бинокль увидел каменное выражение белой морды. Козлов что-то сказал водителю, и тот нырнул внутрь салона. Выпрямившись, он положил на протянутую медвежью лапу большую сигару. В другой лапе блеснула дорогая золотая зажигалка «Hippo»*. Вскоре объект ожидания показался — когда Козлов затянулся, к автомобилю, слегка прихрамывая, подошёл буйвол. На его мощные плечи был накинут пиджак, а половина левого рога отсутствовала. Через бинокль всё действие разворачивалось как будто на расстоянии вытянутой лапы — Мартин увидел, как буйвол на пару мгновений взял мощную лапу Козлова в оба копыта и как Козлов резко выдернул лапу из захвата. Судя по шевелящимся губам, медведь сказал что-то резкое. Мартин внимательно разглядывал новую действующую морду, о которой знал уже не понаслышке — приветствовавший Козлова однорогий буйвол был не кем иным, как главарём «Чёрного Черепа». Притаившиеся полицейские дождались появления Конрада Роговски.
      — Включай быстрее своё супер-ухо! — велел Соломон, делая очередной снимок со здоровающимися преступниками.
      Мартин осторожно достал из сумки «Super-Hear 250» и, включив его, направил антенну в сторону собравшихся. Козлов обернулся к водителю лимузина, тот, коротко кивнув, вновь на пару мгновений скрылся в салоне и на этот раз извлёк оттуда небольшой серебристый чемоданчик. Из чёрных лап ягуара он перекочевал в лапы Козлова, а затем оказался у Роговски. Буйвол одобрительно кивнул и легонько хлопнул Козлова по плечу, на что тот моментально оскалился. Звери ещё примерно минуту перебрасывались словами, затем ягуар вновь открыл Козлову дверь, и он неуклюже влез в салон и со злобой захлопнул дверь. Вспыхнувший свет фар осветил стоящего Роговски с кейсом в копыте. Мартин, держа в свободной лапе бинокль, увидел через окуляры на морде Роговски довольное выражение. Лимузин развернулся и, освещая путь фарами, неторопливо заскользил к лесу, в объятия мрака. Роговски с серебристым футляром быстро развернулся и пошёл внутрь здания.
      Едва автомобиль скрылся в глубине леса, полицейские медленно отползли назад к деревьям, за толстые стволы. Аккуратно положив фотоаппарат на прошлогоднюю листву, Соломон повернулся к Мартину.
      — Ну, что там записал?
      Расстояние до склада и проходящей рядом с ним встречи было ненамного меньше радиуса действия прибора, поэтому проблем с записью не возникло. Мартин нажал на клавишу воспроизведения, и в тишине отчётливо зазвучали слегка искажённые, но всё равно узнаваемые два голоса — хриплый и простуженный, принадлежащий Конраду Роговски, и густой бас Козлова.
      — Всё, что удалось достать, — говорил Борис. — Больше денег нет, и не проси. Я не собираюсь быть твоим спонсором, тварь!
      — Больше и не надо, Борис, — невозмутимо отвечал ему Роговски, не обращая внимания на грубость. — Кроме бабла, есть замечательный товар, который не грех попробовать прямо сейчас!
      — Следующая партия последняя! — отрезал Козлов. — Как обычно, через две недели. На этом же месте.
      — Будь осторожен, копы Буйволсона и Дэнсмэйна рыщут по всему Зверополису, — напутствовал Роговски.
      — Учту, — ледяным голосом, полным презрения, произнёс медведь. Дальше запись прекратилась — мафиози из Тундра-тауна уехал.
      — Всё! Они у нас в лапах! — торжествующе прошептал Мартин и нанёс боксёрский удар воздуху. — Надо звонить Буйволсону и Армандо.
      — Пошли быстрее к машине, а то я проголодался уже. А денежку в машине отдашь!
      Соломон упаковал фотоаппарат в чехол, затем поднялся на лапы и, сладко потянувшись, похлопал себя по объёмистому животу. Мартин остановил воспроизведение и насторожился — сзади послышался тихий шорох. Лев стремительно обернулся, Соломон же вскочил и, выхватив пистолет, направил его во тьму между деревьями. Уронив «супер-ухо», как назвал микрофон Соломон, рядом с корнями дерева, Мартин последовал примеру друга, и в этот момент во мраке мелькнула тень.
      — А теперь медленно и без глупостей отдайте аппаратуру, — холодно велел незнакомый голос. Послышался негромкий щелчок взводимого курка.
      — Стой на месте! — голосом зверя, привыкшего командовать, велел Соломон.
      Резкое движение в темноте, звучный хлопок со вспышкой — и рядом с правым ухом медведя просвистела пуля. В этот момент громко охнул Мартин — лев от удара по голове упал на извилистые корни деревьев. Несколько мгновений шума возни, и мрак рассеял луч света, открывая взору происходящее. Между деревьями появились несколько крупных фигур с оружием — полицейские мгновенно были окружены. Мартина подняли с земли два тигра и, поставив его на колени перед стволом дерева, завели лапы за спину и сковали налапниками. Прямо в морду Соломону смотрел ствол большого пистолета, оружие сжимал в твёрдой лапе массивный бурый медведь. Стоящий за его мощной спиной сородич молча освещал фонарём место кратковременной схватки.
      — Попались, господа полицейские! — злорадно пропел медведь с оружием.
      — Камеру с прослушкой сюда, быстро! — грубо рявкнул второй медведь.
      — Попробуй возьми! — оскалился в ответ Соломон и спрятал за спину фотоаппарат.
      Тёмные большие фигуры двинулись к полицейским. Резким ударом мощной лапы Соломон отправил одного из нападавших наземь, но тут же получил тяжёлый удар в живот. Со стоном медведь согнулся пополам и опустился на колени. Злобно рыкнув, бандит вырвал из лап Соломона камеру и, достав её из футляра, разбил о могучий ствол дерева. Осколки стекла и обломки пластмассы разлетелись во все стороны и дождём упали на землю, второй медведь, утерев кровь с морды, наподдал Соломону коленом. С яростным рёвом Мартин попытался вскочить, но тут же получил удар пистолетом по затылку и вновь оказался рядом со стволом дерева. Через несколько мгновений «Super-Hear 250» разделил участь фотоаппарата, и мелкие фрагменты запутались в пушистой чёрной гриве Мартина. Его острый взор разглядел упавшую прямо перед носом карту памяти, и Мартин, недолго думая, подцепил её языком и спрятал в пасти за щекой. Никто этого не заметил. Грубыми рывками бандиты подняли пленников и повели их к складу. Тяжело дыша, Мартин оглянулся на товарища. Из носа Соломона текла кровь, капая на полицейскую форму. Поймав взгляд друга, белый медведь с сожалением покачал головой.

***



      — Та-ак, что там у нас… — пробормотал Конрад Роговски, открывая кейс.
      Щелчок — и крышка приподнялась. Роговски довольно хмыкнул, увидев аккуратно уложенные пачки денег и лежащий рядом с ними белый плотный пакетик. Оставив деньги, Роговски выложил пакет на стол, достал из-за пояса широкий и длинный нож и аккуратно сделал надрез. На стол высыпалась часть содержимого — внутри лежал белый порошок. Довольная улыбка отобразилась на серой морде Роговски, потом схватил небольшой листок бумаги, свернул его трубочкой — пристрастие к кокаину давало о себе знать. Наклонив голову над столешницей и зажав одну ноздрю, Роговски через трубочку потянул в себя наркотик.
      — Ух! — потряс однорогой головой Роговски и вскочил со стула — эффект от принятия кокаина был мощным. Чувствуя, как в носу резко закололо, Роговски быстро спрятал кокс в стол и закрыл кейс с деньгами. В этот момент в помещение влетел серый волк.
      — Что тебе, Бойд? — повернулся к прибежавшему Роговски.
      — У нас гости, полиция из Зверополиса, — сообщил Бойд. — Попались в лесу, шпионы!
      — Где они? — подобрался Роговски.
      — Ребята отвели их в сарай, — ответил волк.
      Взяв со стола нож и спрятав за пояс, Роговски вышел наружу. Ночная прохлада тихо и властно обняла его. Бойд спросил:
      — Что с ними делать?
      — Скажи ребятам, пусть берут лопаты и идут к лесу, — рыкнул Роговски. — Поживее!
      Волк по взгляду его понял, о чём тот думает, и, кивнув, помчался исполнять приказ. Глава банды хрустнул мощной шеей и, словно к его ногам были приделаны пружины, помчался к сараю, куда привели пленённых полицейских. Мощным пинком распахнул дверь.
      — Какие у нас гости здесь! — насмешливо пропел Роговски, войдя внутрь хлипкой деревянной конструкции.
      Помещение озарял тусклый мерцающий свет двух керосиновых ламп, и в их свете буйвол рассмотрел стоящих напротив входа Соломона и Мартина. Белая морда медведя и красивая полицейская форма были в пятнах крови, левый глаз Мартина, заплывавший от удара, казался меньше, а на широком носу кровянилась ссадина. Взор Мартина, полный ярости, перебегал с одного члена банды на другого и остановился на вошедшем Роговски. До его прихода бандиты обыскали попавшихся полицейских и отобрали у них оружие, телефоны и полицейские жетоны. Остатки разбитого фотоаппарата враги демонстративно выкинули в глубокую лужу, но карта памяти по-прежнему находилась за щекой у Мартина. Он понимал, что их живыми, скорее всего, не отпустят, поэтому готов был в любой момент проглотить маленький носитель информации. Или каким-либо другим образом спрятать его.
      — И что же вы, позвольте спросить, делали в лесу, Соломон Рыкингтон и Мартин Черногрив? Гуляли? — продолжал издеваться однорогий буйвол.
      — Представь себе — да! — огрызнулся Соломон.
      — Угу-м, — покачал головой один из бурых медведей, стоящих по бокам от Соломона. — С фотоаппаратом и прослушкой!
      Соломон презрительно осклабился, обнажив залитые кровью клыки:
      — Ты ещё и разговаривать умеешь, увалень?
      Массивный кулак мощного зверя врезался в затылок медведя, отчего тот упал мордой в пол, покрытый соломой и грязью.
      — Не трогай его! — взвился Мартин, но и ему не дали продолжить — сильный пинок в подбородок опрокинул льва на спину. Мартин стиснул челюсти, чтобы не выронить флэшку из пасти. Роговски громко рассмеялся — сказывался прилив хорошего настроения, вызванный употреблением наркотика. Он чувствовал, как краски становятся ярче, как душу наполняет эйфория. Оборвав хохот, буйвол спросил:
      — И вы вдвоём решили заявиться сюда — с каким планом? — На этот раз в голосе Роговски звучала угроза. — Рассчитывали на то, что мы падём ниц перед двумя полицейскими? Сразу сдадимся?
      — Всему рано или поздно приходит конец! — процедил Мартин, когда его вновь подняли на колени, и выплюнул кровь под копыта Роговски. Голос льва звучал слегка невнятно из-за скрываемой за щекой крошечной карты памяти. — И вы исчезнете с улиц Зверополиса и перестанете убивать мирных граждан вместе с Козловым!
      — Молодцы, всё запечатлели на свою аппаратуру! — с саркастической похвалой произнёс один из тигров, стерёгших Мартина.
      — Только теперь от неё нет толка! — усмехнулся второй тигр.
      — Заткнитесь! — бросил Роговски и посмотрел на окровавленного Соломона. Взгляды обоих зверей пересеклись, и Роговски велел: — Встань!
      Продолжая со злобой смотреть на предводителя банды, Соломон медленно поднялся на ноги.
      — Вам очень, очень не повезло, — покачал головой Роговски.
      — Ты своё получишь, Роговски! — прорычал Соломон и плюнул в сторону буйвола. Слюнная петля попала ему на колено. Глаза Роговски сузились, он подошёл почти вплотную к Соломону. Правое переднее копыто скользнуло за пояс, и в слабом свете ламп блеснул большой и широкий нож. Соломон, не заметив оружие, повысил голос:
      — Этот город никогда не будет твоим… а-аргх!..
      Резкое движение — и Роговски по самую рукоять вонзил оружие в живот медведя. Холодная сталь с треском прорвала форму, входя в плоть. Яростное рычание Соломона прервалось и мгновенно перешло в протяжное хрипение.
      — Нет, нет! Соломон! — взревел Мартин, порываясь вскочить, но потерял равновесие и упал под лапы пленивших его тигров. Нож ещё дважды погрузился в живот Соломона.
      Мартин забыл о флэшке и вовремя остановился — она чуть не выпала на пол. Несчастный Соломон, хрипя, выпучил глаза и медленно согнулся, горячая кровь залила копыто и запястье Роговски, тёмные потоки заструились на пол. Буйвол совершенно спокойно вырывал нож из плоти после каждого удара, не замечая, что сам пачкается кровью, и медведь рухнул на колени, обильно заливая пол кровью, затем могучее тело завалилось на бок. Поражённый жестокой расправой, Мартин тяжело дышал в бессильной злобе и смотрел на друга, под которым растекалась красная лужа.
      — Мразь! — простонал полицейский, жалея в этот момент о том, что не имеет возможности убивать взглядом. Тут дверь сарая отворилась, и внутрь заглянул волк, тот самый, который сообщил Роговски о пойманных полицейских. Увидев окровавленное тело Соломона, Бойд вздрогнул, но тут же овладел собой.
      — Что? — повернулся к нему Роговски. С его ножа капали красные капли.
      — Пусть помогут докопать, — Бойд указал на медведей и тигров. — Земля не поддаётся совершенно!
      — Идите туда и ждите меня, — велел Роговски зверям и остановил одного из тигров: — Сириус, дай мне пистолет.
      Сириус достал из кобуры оружие, протянул его буйволу и последовал за остальными.
      — Ты сдохнешь, паскуда! — прорычал Мартин. Роговски поднял пистолет и выстрелил льву в бедро. Кровь мгновенно окрасила штанину в бордовый цвет, огнём вспыхнувшая боль заставила раненого Мартина зарычать в голос.
      — Теперь не сможешь сбежать, — отрубил Роговски и вышел из сарая, оставив умирающего Соломона и стонущего от сильной боли Мартина.
      — Соломон! Соломон, ответь! — взмолился раненый полицейский, но подползти к другу не смог — его мускулистые лапы были скованы налапниками. Соломон, сотрясаясь в луже собственной крови, едва слышно прохрипел:
      — Мы не справились…
      — Кое-что есть… флэшка… — поморщился от боли Мартин, чувствуя языком чудом не выпавший носитель. Умирающий Соломон из последних сил повернул голову к коллеге и произнёс:
      — Спрячь… её…
      Из горла медведя вместо членораздельной речи вырывалось жуткое бульканье, из пасти потекла кровь.
      — Нет, Соломон, не умирай, дружище!.. — севшим голосом выдавил Мартин. — Не смей!
      Но всё напрасно — в этот момент бирюзовые глаза друга закатились, по его крупному телу пробежала дрожь, и Соломон затих навсегда. Те несколько мгновений, которые Мартин смотрел на умершего друга, показались вечностью, лев никак не мог поверить во весь этот ужас, что случился на его глазах.
      — Хорошо… хорошо… — чуть слышно пробормотал Мартин и глубоко вздохнул, словно перед заплывом, поскольку предстоящее дело его отнюдь не радовало.
      Сжавшись в комок, он подтянул к себе ноги и тут же громко застонал — накатившая волна острой боли не давала совершать больше действий. С трудом выпростав лапы из-за спины наперёд, Мартин зажмурился до слёз — простреленное бедро словно горело огнём, тёплая кровь медленно обагряла грязный пол. Лев достал флэшку из-за щеки и быстро спрятал в нагрудный карман. Едва Мартин успел застегнуть его на молнию, как под крышу сарая вошёл тигр по имени Сириус с пистолетом. За его мощной спиной маячил медведь, имени которого полицейские так и не узнали — бандиты закончили выкапывать яму.
      — Знаешь, как нас называют и что вас теперь ждёт? — рявкнул Мартин, пронзая злобным взглядом убийцу друга.
      Пропустив вопрос мимо ушей, Сириус повернулся к медведю и протянул лапу.
      — Дай! — отрывисто велел он.
      Медведь молча положил в лапу тигру телефон Мартина.
      — Выйди, — так же коротко приказал Сириус.
      Медведь пожал толстыми плечами и вышел. Вновь без слов. Сириус, с полнейшим равнодушием прошёл мимо трупа Соломона, старательно обходя большую лужу крови. Присев в полутора ярдах от Мартина, он показал ему его собственный телефон ярко горящим дисплеем.
      — Где Армандо Гризелли? — спросил Сириус, смотря, как в глазах Мартина яркими точками отражается экран.
      Рыча от острой боли, Мартин чуть приподнялся, и в воздухе — кратко и неуловимо — повисла фраза из трёх слов. Тигр с виду никак не отреагировал на грубость, казалось, что фраза не достигла его слуха. Однако Мартин увидел, как глаза тигра сощурились. Мартину было плевать на то, что враг сделает дальше — после жестокого убийства друга он решил, что ничего не скажет, даже под пытками. И они не заставили себя ждать — в следующее мгновение тигр с силой наступил Мартину на простреленную ногу, прямо на рану. Хрустнула перебитая пулей кость, дикая боль заставила льва взреветь в голос, а Сириус так и не убирал ногу, не замечая, что сам пачкает её в крови.
      — Хотел бы сказать, что хуже не будет, но я тебя разочарую, — холодно произнёс он под крик боли Мартина. — Наши парни — и я тоже — слышали ваши мирные перебранки у деревьев. А позже, — Сириус вновь надавил на ногу Мартину, вынуждая его рычать ещё громче, — я погрузился в удивительное чтение сообщений от Армандо. Так что я знаю, что это он их слал. «Дед», ну надо же, как плоско! Ну, внучек, где дед? Старшего внучка дед уже потерял!
      — Шваль! — выплюнул Мартин и, изловчившись, ухватил Сириуса за лапу.
      Тихо тренькнули налапники, сковавшие сильные лапы. У истекающего кровью льва ещё хватало сил, чтобы как-то противостоять врагу, попытаться вывести его из строя. Но сильная боль затормаживала реакцию и быстроту действий, чего у Сириуса было в достатке. Тот спокойно ухватил Мартина за гриву, вырвал другую лапу, и она, сжатая в кулак, с глухим стуком врезалась в львиную морду. Затем последовал пинок в подбородок. Ряды зубов звякнули друг о друга, и Мартин опрокинулся на спину.
      — Откуда Армандо слал сообщения? — с фальшивым спокойствием спросил Сириус. — Где он сейчас?
      Прошло ещё несколько секунд, от силы пять. Взгляд Мартина не отрывался эти мгновения от тонкой дверцы сарайчика. Она распахнулась так резко, что с неё посыпалась пыль и частички трухи. На пороге стоял ещё один тигр, которого Мартин сразу узнал. Как и тигр узнал его, судя по расширившимися от шока глазам. Сириус рявкнул, не оборачиваясь: «Пошёл вон!» За спиной тигра возникла рогатая фигура, и тигр тут же исчез.
      — Отойди, — велел Роговски, входя внутрь.
      Всё произошло стремительно. Мартин приподнялся, а Роговски вскинул копыто с пистолетом. Два громких хлопка сотрясли пыльный воздух, и две пули нашли свою цель. Мартин, с двумя пулями в груди и животе, со стоном вытянулся на полу. Вверх взметнулись частички и крошечные обрывки формы, на миг они застыли, перемешавшись с красноватым облачком из мельчайших капелек крови. Роговски молча подошёл ко льву и выстрелил ему в грудь ещё раз. Мартин слабо дёрнулся и, заливаясь кровью, замер на грязном полу сарайчика. Но Роговски этого было мало — следующим выстрелом он пробил льву голову. На морде буйвола, когда он убивал несчастного Мартина, не отразилось никаких эмоций, как будто он занимался чем-то обыденным, например, намазывал джем на хлеб.
      — Сказал что-то? — медленно и тягуче произнёс Роговски, опуская дымящийся пистолет.
      — Пытался запугать их прозвищем! — хмыкнул Сириус. Равнодушно посмотрев в неподвижные карие глаза Мартина, он отошёл. — «Несгибаемые», как же! Мне нет никакого дела до их города!
      — И где вы теперь, двое из «Несгибаемых»? — пробурчал Роговски, пнув тело Мартина. — Лучше вам не становиться на моём пути. Иначе будет хуже вам, полицейским, всем до одного!
      Пару мгновений он смотрел окровавленные тела полицейских — равнодушно и без каких-либо эмоций, потом развернулся и пошёл вслед за Сириусом.
      — Тащите их к яме и закапывайте! — крикнул тот, уже выйдя из сарайчика.
      Пришедшие через минуту приспешники — два медведя и один лев — ухватили останки полицейских за ноги и потащили, куда им было велено. За Мартином и Соломоном остались на дощатом полу две широкие багровые полосы, в слабом дрожащем свете ламп блеснула смоченная тёмной кровью львиная грива. Обоих друзей приволокли к яме, выкопанной между деревьями, в двадцати ярдах от кромки леса. На дно наспех выкопанной могилы сначала отправили Соломона, сверху мешком свалился Мартин. Трупы забросали землёй, храня полнейшее спокойствие и молчание, и никто не заметил сорвавшегося с груди Мартина значка полицейского. Роговски наступил на него в темноте и вдавил в землю. Окинув коротким равнодушным взглядом земляной бугор, где остывали тела Мартина и Соломона, буйвол достал телефон и, набрав номер, коротко сообщил:
      — Проблема устранена. Спасибо за информацию.
      Сириус внимательно смотрел на Роговски. Даже в темноте показалось, что его морда помрачнела. Похоже, тот, с кем говорил Роговски — тот, который был знаком тигру не только по голосу, — сообщил нечто неприятное.
      — Всё. Понял. Да понял! — отрывистыми фразами бросался Роговски. — Уезжаем.
      Роговски убрал телефон в карман. Сириус вопросительно посмотрел на главаря.
      — Сириус, — обратился к нему Роговски вместо ответа, — обыщите лес. Если найдёте машину, утопите в озере. И ищите быстрее — тачка полицейская, на ней есть маячок.
      — Может, сжечь её? — задумчиво протянул тигр, ковыряя носком землю.
      — Тупица! — раздражённо бросил Роговски. — Дым привлечёт внимание, совсем недалеко отсюда трасса. А если тачку утопить, её искать никто не будет.
      Мартин и Соломон припарковали служебный автомобиль между двумя огромными дубами, рядом с крутым берегом небольшого, но глубокого озера. На его дно бандиты и скинули машину, которая уже никогда не дождётся своих хозяев.
      — Ну вот и порядок! — удовлетворённо хмыкнул Роговски и снова хрустнул шеей. — Теперь собирайтесь, через полчаса нас здесь быть не должно.
      — Повезло, что это была не вся полиция, правда? — раздался сзади голос.
      Роговски обернулся. К берегу озера подходил белый медведь в компании двух тигров. Чёрная одежда и густой мрак ночного леса создавали иллюзию, что голова медведя парила в воздухе. Он приблизился к Роговски и расстегнул молнию на куртке. Сириус, пробормотав о малой нужде, быстро проскользнул в лес. При этом он старался дальше держаться от медведя.
      — Я ведь предупреждал тебя, Конрад, что пошлют кого-то из полиции сюда, — рыкнул медведь. — Буйволсон бы не прокололся, он сначала бы прочесал территорию. Хотя Козлов ещё опаснее для нас.
      — Поблагодари нашего друга, Харм, он предупредил об этих сопляках, — небрежно махнул копытом Роговски. — Получил свой чемоданчик?
      — О да! — кивнул медведь по имени Харм. — Ты, я вижу, не удержался!
      Роговски вновь отмахнулся.
      — Есть польза от работы с оружейным бароном, так? — продолжал усмехаться Харм.
      — Поехали отсюда, остряк! — велел Роговски.
      — Задержись на минутку, — остановил его Харм. Роговски велел остальным идти обратно к складу и собираться, затем повернулся к Харму. Тот стоял, медленно поворачивая массивную голову то вправо, то влево. Затем ни с того ни с сего ухватил Роговски за отвороты куртки и прижал к могучей сосне.
      — Ты слепой, кретин? — прорычал ему прямо в морду Харм. — Даже не так. Ты — слепой кретин! Совсем не смотрел на того, кто к тебе приехал?
      — Это ты слепой! — просипел Роговски, пытаясь отбиться от мощных лап медведя. — Сам же видел Козлова!
      Харм замахнулся огромным кулаком, но удар нанёс не по морде Роговски, а по шершавому стволу сосны. Роговски же отшатнулся в сторону, потирая грудь. Харм вытер лапу от смолы о штаны, потом буркнул:
      — Я-то не слепой, я всё видел. А ты кретин! Да что с тебя брать, рогач обдолбанный!
      Роговски раздражённо выпрямился. Харм пошарил по карманам куртки и достал оттуда пачку сигарет «Claws» — таких же, которые курил недавно убитый Мартин.
      — Ты в завязке же, — напомнил Роговски.
      — Пошёл на хрен! — рявкнул Харм. — Пошли давай!
      Когда завиднелись огни склада вместе с несколькими снующими рядом фигурами зверей, Харм схватил Роговски за локоть и угрожающе произнёс:
      — Ещё один косяк — и всё отменяю, понял?
      Роговски стиснул зубы и, не поворачиваясь, кивнул. Однако молчаливого кивка Харму показалось недостаточно. Он развернул к себе буйвола и, глядя в темноте прямо ему в глаза, прорычал:
      — Я тебя спрашиваю — ты отвечаешь! Понял меня, урод? И срать я хотел на твоего брата, мой союз с ним не предусматривал тебя!
      — Да понял я, отпусти! — рявкнул Роговски.
      Харм выпустил локоть «приятеля» из своего крепкого захвата, и Роговски отошёл в сторону, брезгливо отряхиваясь.
      — Майкель тебя, может, и пожалеет, а я нет! — припечатал медведь. — Не моргну глазом — сразу отправлю вслед за Баламом, заруби себе на носу. Или на целом роге! За мной!
      Роговски глубоко вздохнул, собираясь высказать Харму всё, что о нём думает, но тот уже шёл к складу. И не видел, как в ярости раздуваются ноздри его крупного носа, а копыта сжимаются в кулаки. Ярость стучала в голове, кровь шумела в ушах, и Роговски не услышал, как Харм с кем-то заговорил по телефону…
      — Как — ушли? — внезапно взревел медведь. Роговски замер.
      — Слушай… — клокочущим от злобы голосом выдавил Харм. — Мне плевать, как ты будешь добираться до города, но чтобы через сутки был передо мной!
      Короткая пауза.
      — Тебе же хуже будет, — отрезал Харм. — А их там будут ждать.
      — Проблемы? — нарочито беззаботно спросил Роговски.
      — Отвали, одна из них! — огрызнулся Харм.


=============================


Глава вторая. Против судьбы


      — Эгмонт, пригнись! Пригнись, я сказал! — прокричал Армандо.
      Серая дверь маленького номера в мотеле вмиг обзавелась десятком пулевых отверстий. Эгмонт, пятясь, задом толкнул дверь санузла и исчез внутри крохотного помещения, а Армандо забился в нишу между окном и диваном. Снаружи доносились неразборчивые крики зверей, и среди них медведь различил другой язык. Не анималийский, а карнассийский, не столь хорошо ему знакомый. Но не важен был язык, на котором перекрикивались звери — им важна была их цель.
      С ночной улицы вновь зазвучали выстрелы. На этот раз воедино слились звуки пистолета в действии и автоматная очередь. Многострадальная дверь уже была похожа на решето. На пол летели многочисленные щепки и кусочки фанеры, древесная пыль окружила невесомым облачком люстру. Неизвестные звери гнались за одной целью… или двумя. Они беспорядочными выстрелами сотрясали воздух, пугая постояльцев мотеля. На какой-то миг Армандо увидел, как в окне мелькнула тень — кто-то выбрался из соседнего номера и помчался вдоль безопасной стороны мотеля. Пули, беспорядочно выпускаемые бандитами, разбили окно над головой Армандо. Медведя засыпало градом глиняных и стеклянных осколков, смешанных с землёй и пахучими остатками герани. Маленькие комочки сухой земли попадали в глаза, осколки стекла угодили за шиворот и теперь немилосердно кололись под одеждой. Пока Армандо протирал морду от земли, шквал выстрелов прервался, это дало ему несколько мгновений, чтобы выстрелить несколько раз в ответ. Но пришлось стрелять вслепую, не высовываясь — в помещении горел свет, а заметить крупную медвежью голову в проёме окна не составило бы труда. Новые выстрелы не замедлили зазвучать. От стёкол в окне уже ничего не осталось, а стены обзавелись новыми дырками.
      — Не стрелять, дегенераты! — внезапно прокричали с улицы.
      Теперь кричали на искажённом, но узнаваемом анималийском. Выстрелы моментально прекратились, и это дало Армандо возможность незаметно подняться и дотянуться лапой до выключателя. Тихий щелчок — и освещение в номере погасло, однако в санузле ещё горел свет. Слабое сияние освещало мрачные стены, украшенные беспорядочным орнаментом из пулевых отверстий. Видимо, Эгмонт с перепугу забыл обо всём на свете.
      — Эгмонт! — тихо прошипел Армандо. — Выключи…
      Но закончить приказ не удалось, так как с улицы уже доносились тихие, но быстрые шаги. Бандиты пошли в наступление.
      Дверь, от которой осталась буквально половина, распахнулась, осыпав коврик у порога кусками дерева. На пол упала тень крупного зверя с пистолетом. Незнакомец шагнул через порог… и изуродованная выстрелами дверь оказалась последней дверью в его жизни. Армандо с пола выстрелил ему под ухо, и огромная медвежья туша с грохотом свалилась на пол. Небольшое зеркало, стоявшее чуть поодаль и невесть как уцелевшее посреди огнестрельного хаоса, подпрыгнуло от удара. Пистолет упал рядом с головой убитого.
      Снаружи вновь полились потоки ругани на карнассийском и анималийском одновременно, и бандиты открыли такой шквальный огонь по номеру, что и Армандо, и Эгмонт чуть не оглохли от выстрелов. Им не удалось отомстить за убитого товарища — медведя прочно закрывала стена, а снаружи не видно было, где именно он укрылся. Армандо сильнее вжался в стену, опасаясь рикошета и ожидая, что стреляющие ворвутся внутрь всем скопом. Эгмонт же, дрожащий от кончика длинного хвоста до ушей, высунул морду в коридор.
      — Куда, дурак? — рыкнул Армандо, махая ягуару лапой, чтобы тот убрался.
      — Там… — успел только обронить Эгмонт.
      Очереди из оружия бандитов вновь прервались, и из санузла донеслось характерное шипение. В коридор плавно поплыли клубы белого дыма. Эгмонт выполз из коридора, не заметив позади себя труп. Армандо понял, что их пытаются выкурить. Дым стал хорошим прикрытием для Эгмонта, который вмиг успел оказаться у дальнего окна, но не для Армандо.
      — Стой! — сдавленно крикнул он вслед Эгмонту, но парня и след простыл.
      Номер мотеля постепенно заволакивал едкий дым. Волнистые клубы, просачиваясь из санузла, закрывали лежащий ничком труп бандита, пропитавшуюся под ним его кровью ковровую дорожку, лежащий в луже крови пистолет. Тихий свист пролетевшего над головой предмета привлёк внимание Армандо, и на диван упала очередная дымовая шашка. Из-за её назойливого шума Армандо не услышал, что кричат звери снаружи, но терять время было нельзя. Он был уверен, что они откроют огонь на поражение, едва ворвавшись внутрь. Армандо, стараясь не дышать, пополз прямо в облако дыма, не забыв сунуть за пояс пистолет уничтоженного бандита. Глаза начало немилосердно щипать, а опасения насчёт новых атак подтвердились. Армандо, зажмурившись, полз вслепую к стене, к окну, в которое успел сбежать Эгмонт, когда выстрелы зазвучали совсем близко. Пули прошли сквозь дым и нашли свои цели — торшер и ножка стола, бесполезные и ненужные для бандитов. Армандо затаился за углом, одной лапой закрыв морду, а во второй — зажимая оружие. Сослепу он ударился головой о шкафчик.
      Судя по голосам, бандиты уже были у самого порога. Их и пожилого медведя разделяли несколько футов и непрозрачная пелена дыма, что могло дать Армандо преимущество. Он не преминул им воспользоваться и выстрелил наугад три раза. Четвёртого выстрела не прозвучало — опустела обойма. Но попытка оказалась успешной, как можно было понять из хриплого вскрика. Тело зверя, невидимого за пеленой дыма, с грохотом повалилось на пол. До слуха Армандо донеслись звон стекла и вопль боли, смешанный с руганью, пока он заряжал новый магазин.
      — Назад! — крикнули с улицы на ломаном анималийском. Одновременно раздался крик совсем с другой стороны, уже на чистом языке Анималийской Республики.
      — Твой парнишка у нас, Армандо, выходи!
      «Вот дурак!» — пронеслось в голове Армандо, но немой укор вмиг оказался вытесненным чувством полицейского долга. Единственный свидетель, который может вывести Армандо на виновника драмы всей его жизни, совсем молодой парень, ещё не успевший пожить, сейчас находился в лапах врага. Не одну неделю Армандо потратил на то, чтобы найти хотя бы тонкую ниточку, и теперь просто отдать парня на смерть? Нет, это не для бывалого полицейского!
      Выбора у Армандо не было.
      — Считать не буду! — кричал анималиец.
      — Не трогай его! — рявкнул он и тут же закашлялся. — Не смей! Я выхожу.
      Армандо подполз к открытому окну и с трудом перевалил через подоконник своё огромное тело, в то время как в дыму заходился в криках раненый. Кашель раздирал медведю лёгкие, когда на смену дыму пришёл свежий ночной воздух. Глаза слезились, и Армандо ничего не видел первые несколько мгновений. Потом где-то вспыхнул тонкий луч света, выхвативший из темноты крупного льва с клокастой гривой, который удерживал крепкой лапой Эгмонта. Сразу включился второй фонарик, ослепив Армандо на миг… и этого мига хватило для того, чтобы увидеть картину за мотелем. Сразу же Армандо получил удар по голове рядом с ухом. Он упал на колени рядом со стеной, продолжая кашлять, но дышать на свежей ночной прохладе было легче.
      Сквозь муть слёз, выжатых дымом, Армандо увидел приставленный к голове Эгмонта пистолет, а сам ягуар тщетно пытался освободиться из сильной хватки. Он прерывисто дышал, его стоны и хрипы выдавали беспредельный испуг. На глазах у Эгмонта медведь с фонариком, который ударил Армандо, нацелил пистолет ему в грудь, как и Армандо — на него. Напряжение продолжило стремительно нарастать.
      — Непросто было найти вас, да! — покачал кудлатой головой лев в накинутой на плечи тонкой ветровке. — Но мы здесь.
      — Пистолет брось! — приказал медведь, не сводя прицела с широкой груди Армандо.
      — Не надо, сэр, они убьют нас! — пискнул Эгмонт, на что лев сильно встряхнул его и велел заткнуться.
      — Какой ребяческий голос, большая пасть и маленькая башка! — хохотнул он.
      — Вы кто? — спросил Армандо, не опуская пистолет. — Вы не анималийцы.
      — Имена и адреса сообщить? — фыркнул лев. — Оружие брось, сказано!
      — По-хорошему бросай пистолет! — прорычал медведь на кривом анималийском языке, с карнассийским акцентом.
      Армандо моментально узнал голос — это был тот самый, что велел не стрелять. Не поворачивая головы, Армандо перевёл взгляд с медведя на льва и обратно на медведя.
      — Я пристрелю парня! — зловеще пообещал лев, пистолет которого сильнее утыкался в висок Эгмонта. — Нам теперь чихать на него, как и на его отца!
      — Хочешь жизни пацану? — с деланной проникновенностью спросил медведь с пистолетом. — Бросай оружие.
      От выстрела Эгмонт вздрогнул и чуть не завопил — лев выстрелил в воздух рядом с его ухом.
      — Следующая пуля окажется у него в мозгах! — рыкнул медведь. — Этот парень не шутит!
      — Помогите! — взвыл Эгмонт.
      Враг на миг перевёл фонарик на напарника и удерживаемого им Эгмонта. Тот дрожал так, что на нём тряслась вся одежда, из глаз текли слёзы от страха. Армандо с видимым спокойствием окинул сцену расчётливым взглядом. Всё складывалось критично, напряжение нарастало с каждой секундой. Нервы Армандо были натянуты до предела, но он не выдавал испуга. Ему тоже было страшно, и не в первый раз, но…
      — Вы всё равно не убьёте его, — вздохнул Армандо. — Сюда едет полиция. А у вас хватает мозгов, чтобы устраивать стрельбу в мотеле?
      — Ты наших возможностей не знаешь, старик! — неприятно осклабился медведь.
      Развязка таких ситуаций неминуемо приводит к новым выстрелам и крови — это Армандо знал вдоль и поперёк. Любые переговоры, когда кто-то из ценных или родных зверей оказывается на мушке, обрываются свистом пуль. Ситуация оставляла желать лучшего. Армандо вспомнил о пистолете, взятом у застреленного им бандита. Нужно проявлять хладнокровие и спокойствие и ни в коем случае нельзя совершать резких движений… но бывают исключения.
      — Ладно, — кивнул Армандо и медленно начал опускать свой пистолет, а мысли были о другом пистолете, за поясом.
      — Нет, не опускайте ору… — выкрикнул Эгмонт и невнятно замычал, когда крепкая мохнатая лапа стиснула ему пасть.
      — Всё будет хорошо, Эгмонт, — тихо произнёс Армандо, когда пистолет в его лапе уже смотрел дулом в землю. Он собирался с силами, чтобы пойти напролом, но не успел.
      Сильные лапы обхватили сзади шею Армандо, и он, рефлекторно вскинув лапу, нажал на спусковой крючок. С громким хлопком вылетела пуля и устремилась в пространство. В медведя она не попала. Армандо наугад ткнул дымящимся пистолетом себе за голову, намереваясь угодить в того, кто удерживал его. Только этому бандиту нужно было сбить Армандо с толку — он резко отпустил пожилого медведя, и горячий ствол врезался в воздух, а не в морду. Армандо не успел выстрелить вторично, так как оружие оказалось вырванным из лапы. Медведь-иностранец мигом сориентировался и дважды выстрелил безоружному Армандо в живот и в грудь. Два поразительных и больных удара опрокинули его навзничь, вместе с реальностью пропали все ощущения. Последнее, что Армандо запомнил — это равнодушное мерцание звёзд на небе, под которыми разворачивалась драма, и боль…

      — Нет, нет!
      Выстрелы мгновенно сменились воплем ужаса. Эгмонт был поражён мгновенной расправой над тем, кто так пытался защитить его в эти кошмарные минуты. Да, он сначала не доверял пожилому Армандо, да, он сначала принял его за сумасшедшего, а потом вообще — за пособника расстрела на яхте… Но парень всё равно поверил ему, пусть он и не имел дела с настоящими полицейскими. И как бы глуповат парень ни был, он разглядел в Армандо полицейскую хватку, уверенность, силу и цепкость. И теперь смелый и отважный медведь лежал, пробитый пулями, под ночным небом, рядом с окном мотеля, из которого тёк волнистыми потоками серовато-блёклый дым.
      — Нет… зачем…
      Эгмонт даже не почувствовал, как лев отпустил его, как перестал тыкать ему в висок пистолетом, готовым вот-вот выстрелить и снести половину головы. Ягуар бессильно опустился на колени, по его морде потекли слёзы. Перед ним всё растворялось в тумане страха и беспомощности, он не мог ничего сделать для бедного старого Армандо, который так и не сможет теперь найти убийц жены. А он даже не спросил ни о чём у Армандо, тот лишь мимоходом обмолвился о своей трагедии. Он много что хотел узнать о своём неожиданном помощнике, но теперь этому не суждено сбыться.
      Лев, чуть не убивший Эгмонта, подошёл к новому появившемуся зверю — уже третьему медведю, который сбил Армандо с толку перед хладнокровным и жестоким расстрелом.
      — Сильно, нет? — донёсся до ушей всхлипывающего Эгмонта голос льва.
      — В ногу попал, гад, — простонал медведь. — Стёклами порезало, чёрт!
      — Всё, он нам не помешает, — отрезал бандит, убивший Армандо. — Надо валить отсюда!
      Лучики света из фонариков скользили по земле, по траве, по желто-серой стене мотеля. Вокруг не было слышно голосов перепуганных постояльцев — все либо разбежались, либо затаились по номерам. Даже дороги были равнодушно-пустынными, ни одной машины не было на трассах. А полиции не было, неужели никто не додумался вызвать? Или они так долго едут? Почему?! Эти вопросы переполняли сознание и голову Эгмонта, который вот-вот готов был удариться в настоящую истерику. Он медленно, на коленях, подполз к неподвижному телу Армандо. Медведи и лев только пересмеивались, наблюдая за полностью деморализованным ягуаром. Он дрожащей лапой дотронулся до плеча медведя, ещё тёплого. Армандо не дышал, глаза его были закрыты, одежда на его груди и большом животе была прорвала пулями. Правая лапа, вывернутая под углом, была откинута в сторону, левая завёрнута под спину.
      — Сэр… мистер… вставайте!.. — всхлипнул Эгмонт. Он даже не пытался вытереть слёзы. — Вы не умерли, ну! Встаньте!
      — Хорош ныть, сопля! — пнул его под зад лев. — Вставай и поехали, отец тебя ждёт!
      — Зачем? — взвился Эгмонт. — Зачем вы его убили?
      — Затем, что надо! — отчеканил медведь, чья окровавленная штанина поблёскивала в неровном свете фонариков. — Вставай, прекращай трястись!
      — Нет, не трогайте меня!
      Звук, который запомнился Эгмонту наверняка на всю жизнь, даже не заставил его вздрогнуть на этот раз. Звук взводимого курка, и холодная сталь вновь коснулась ягуара. Кто-то из бандитов толкнул парня, и тот упал на живот Армандо.
      — Чихать на моего отца… зачем я тогда ему, зачем вы мне… ему?.. — бестолково бормотал Эгмонт, обернувшись на убийц.
      — Он велел доставить тебя живым, — сообщил лев. — Но насчёт «невредимого» не говорил. Доедешь с простреленной лапкой или коленкой, смотря как будешь себя вести!
      Эгмонт поднял голову. Лев мерзко ухмыльнулся, блеснув клыками, а убийца Армандо грузной походкой подошёл к своей жертве. Эгмонт смотрел снизу вверх на громадного зверя, облачённого в помятые широченные брюки и нелепую, слишком короткую футболку, едва ли наполовину прикрывающую огромное мохнатое брюхо. Три огромные фигуры нависли над ним и бездыханным пожилым медведем, все трое были вооружены. Эгмонт ощущал себя птицей, пойманной в тенета, с той лишь разницей, что у него уже не было сил сопротивляться и вырваться из ловушки. Он на ощупь в темноте нашёл крупную лапу Армандо и ухватился за неё так, как утопающий хватается за бревно, вместе с ним уносимое бурным потоком. Так, как будто цеплялся за последнюю надежду в жизни.
      — Быстро иди в машину, пока не обосрался от страха! — рявкнул лев. — Или потащим вместе с телом старика!
      Эгмонт затряс головой. Всё его тело сотрясалось от ужаса, вместе с ним дрожала и удерживаемая им тёплая лапа медведя. Он понимал, что ему предстоит провести последние минуты жизни с постоянной картиной убийства перед глазами и в сковывающем страхе. Понимал, что отец, после того, что увидел сын, не пощадит его. К чувству страха примешалась доля стыда — Эгмонт никогда не был сильным, не вступал в конфликты и в жизни ни разу не дрался. И осознавал, что слабым и покинет этот мир.
      «Мама, мы скоро увидимся…» — слабо трепыхнулась в голове мысль. Эгмонт представлял, как он на том свете встретится с умершей три года назад матерью. Он ощущал упирающимися в землю коленями её холод, телом — прохладу этой кровавой ночи, и был уверен, что она будет для него последней.
      Выстрел.
      — Ай! — Эгмонт подпрыгнул, когда вновь рядом с ним разбил в щепки тишину этот ужасный звук, сопровождающий смерть. Эгмонт отпустил лапу Армандо и опрокинулся назад.
      — Ты пойдёшь или нет? — прорычал лев.
      Эгмонт с величайшим трудом поднялся на дрожащих ногах и распрямился. И тут же почувствовал, как неведомая сила тянет его назад, как он вновь падает наземь. Судя по сдавленному оханью за затылком, его ухватил за шиворот лев с пистолетом. И тоже упал. Пока сзади длилась непонятная возня, Эгмонт наблюдал дальнейшее развитие событий — неожиданное и способное сбить с толку любого.
      Всё произошло слишком быстро, но Эгмонт видел всё как в замедленной киносъёмке. Молниеносным движением Армандо, который, как Эгмонт был уверен, был мёртв, выпростал лапу из-под спины. В половине фута от лапы и в полуярде над землёй полыхнули три вспышки, сопровождавшиеся громкими хлопками, а с ними смешался звук нового выстрела, за спиной Эгмонта. Раненный в ногу медведь, который пытался обезоружить Армандо, рявкнул от боли и выронил пистолет. Эгмонт увидел, как тот, схватившись за простреленную у локтя лапу, стеная от боли и ругаясь, отлетел к стене. Ягуар сжался в комок на прохладной земле и закрыл голову лапами. Он услышал позади себя гулкие звуки ударов, суету и очередной выстрел. Короткий сдавленный вскрик — и всё затихло.
      Эгмонт заставил себя убрать лапы с головы и открыть глаза. Он увидел, как Армандо с пистолетом медленно поднимается и негромко стонет от боли, а в двух ярдах от него стоит онемевший от неожиданности медведь в короткой футболке. Он ещё пять минут назад был уверен, что застрелил Армандо, поэтому пребывал в недоумении. Но причиной его остолбенения был вовсе не внезапно оживший белый медведь.
      Бандит-карнассиец стоял с разведёнными в сторону лапами, одна из которых до сих пор сжимала пистолет. Казалось, зверь чему-то удивлялся, но его глаза, как показалось Эгмонту, были выпучены слишком неестественно. Над головой Эгмонта вспыхнул фонарик, и луч света устремился на медведя. В свете заблестели маленькими бликами тонкие струйки, льющиеся на землю, и Эгмонт вздрогнул от кровавой картины. Хрипло выдохнув, медведь поднёс лапы к массивному туловищу, внутри которого глубоко засели три пули. Толстый живот зверя напоминал пробитый винный бочонок, но с той разницей, что наружу выливалась тёмно-бордовая кровь. Струйки залили мохнатые лапы, лёгшие на мокрую одежду, и пистолет в них. Медведь, стоя на начавших дрожать мощных ногах, ещё несколько мгновений осознавал, что с ним произошло, и смотрел прямиком на Армандо, а тот — на него. Армандо не сводил пистолет со своей бурой цели, из дула тянулась невесомая струйка пепельного дыма. Армандо был готов выстрелить во врага в любой момент, он не сводил взгляда с пистолета, зажатого в чуть подрагивающей большой лапе. Но в этом уже не было необходимости — когтистые медвежьи лапы бессильно обвисли вдоль тела, медведь шагнул назад и, заливаясь кровью, наконец-то обвалился в траву. Тихо звякнул, упав на землю, пистолет.
      — Не двигайся! — рявкнули сзади. Но это был совсем другой голос.
      Большая тень метнулась мимо Эгмонта и оказалась между ним и Армандо, но целился незнакомец вовсе не в пожилого белого медведя, а в раненого бурого. Эгмонт в рассеиваемом мраке разглядел высокую и стройную фигуру льва, явно молодого.
      — Я сказал — не двигайся! — каменным тоном велел он, сжимая в твёрдой лапе пистолет. — Пистолет ко мне, живо!
      Ещё не окончательно понимающий происходящее Эгмонт переводил взгляды с одного зверя на другого. С живого раненого на убитого, с одного невредимого на другого. Неожиданный новоприбывший поднял пистолет, обронённый и поднятый мгновениями раньше истекающим кровью медведем, и не глядя кинул за спину. Лев… Вздрогнув, Эгмонт оглянулся через плечо и быстро отполз в сторону Армандо. Лев, который угрожал застрелить Эгмонта, лежал с закрытыми глазами и с пулей в груди. Он был мёртв.
      — Эй, ты как? — совсем другим тоном поинтересовался лев.
      — Э-э… бе… чт… — пробормотал Эгмонт, чувствуя, что язык словно парализовало. На большее он был не способен.
      — Давай, поднимайся, — продолжал суетливо бормотать лев, обращаясь не к Эгмонту, а к Армандо.
      Эгмонт развернулся к медведю и увидел, как лев помогает тому подняться.
      — Приведи парня в чувство, а я за этим посмотрю, — тяжело выдохнул Армандо. — Да, и оружие у того забери.
      Лев, держа наготове пистолет, осторожно приблизился к убитому Армандо медведем. Сам Армандо медленно выпрямился и поморщился от боли, разливавшейся по груди и животу. Эгмонт видел, как медведю было больно и неудобно, ведь несколько минут назад в него попали две пули. Но где тогда кровь?
      Пока Армандо разворачивался и брал на прицел раненого бандита, незнакомый лев, забрав у мёртвого врага оружие, опустился рядом с Эгмонтом на колени.
      — Парень, слышишь меня? — тихо и участливо спросил он.
      Эгмонт, по-прежнему охваченный дрожью страха, взглянул в глаза льва. В темноте они казались бездонно-чёрными, но даже в них ягуар увидел заботливое тепло и доброту. Большая и по-дружески тёплая лапа легла на дрожащее плечо Эгмонта. Ощущения были совсем другими, по сравнению с грубым удерживанием за шею.
      — Ну, давай, вставай, — сказал лев и потрепал Эгмонта по плечу. — Всё хорошо, приходи в себя, ты в безопасности!
      Эгмонт не слышал слов, произнесённых дружеским, почти отечески-ласковым голосом. Он неловко поднялся на трясущиеся в коленках ноги и путаной, снующей иноходью, подошёл к Армандо. Медведь стоял широкой спиной к Эгмонту, но тут же повернулся, когда тот дотронулся до его бока. Армандо повернулся, и Эгмонт, как и пару минут назад, крепко стиснул его лапу, по-прежнему тёплую и ещё более надёжную. Этим он хотел удостовериться в том, что зрение его не обманывает, что Армандо на самом деле жив и стоит сейчас рядом с ним.
      — Вы… вы живы… — упавшим тоном обронил Эгмонт и, окончательно обессилев, обхватил широкий, словно дуб, стан медведя и уткнулся мордой в его массивный живот. Самообладание, которым парень плохо владел, окончательно покинуло его, и он тихо заплакал, прижимаясь к огромному зверю и вдыхая исходивший от его разорванного пулями свитера запах пороха и дыма. На спину Эгмонта легла могучая лапа и неловко прошлась несколько раз.
      — Ну прекрати сырость разводить, — грубовато буркнул Армандо и охнул. — Жив я, всё хорошо. Только не дави на меня своей головой.
      — Я… я думал… — всхлипнул Эгмонт. — Думал… он убил в-вас…
      — Да его сама преисподняя не убьёт! — весело воскликнул молодой лев, так внезапно пришедший на помощь.
      Но Эгмонт словно не услышал его. Отпустив Армандо, он отступил на шаг и взглянул на его безнадёжно порванную одежду. Криво усмехнувшись, Армандо задрал свитер в ответ на немой вопрос деморализованного Эгмонта. Мощное медвежье туловище плотно облегал бронежилет, из-за которого Армандо казался ещё более толстым.
      — Вот так и приходится выживать, хвост и грива! — фыркнул лев. Он хлопнул себя по груди, и Эгмонт догадался, что бронежилет надет под одежду и на нём.
      — Руфус, хватит болтать! — оборвал его Армандо.
      — Ну-ка, не рычи! — рыкнул лев. — На Эрла своего можешь рычать, а не на того, кто подоспел на помощь!
      Слова произносились с напускной суровостью, и Эгмонт даже в темноте увидел, как лев улыбается, произнося их. А у стены стонал раненый медведь, который уже был бессилен что-либо сделать против двух здоровых и невредимых крепких зверей.
      — А вы кто? — сообразил наконец спросить Эгмонт.
      — Так, выкинь в помойку своё «вы»! — отрезал Руфус. — Я едва ли старше тебя. Только «ты», и точка!
      — Слушайте, надо уходить отсюда! — не дожидаясь ответа на свой вопрос, выпалил Эгмонт. — Скоро полиция приедет.
      — Я бы на вашем месте парня послушал! — простонал раненый медведь и усмехнулся. — Заберут всех, смотрите!
      — Заткнись! — велел Армандо.
      — Да, он прав, — ухмыльнулся в темноте Руфус и сунул лапу за пояс. Что-то блеснуло в темноте, потом коротко звякнуло, и лев кинул Армандо налапники.
      — Пусть с тобой разбираются, — пробурчал Армандо и скомандовал: — Лапы за спину, ну!
      — Больно же, ну! — рыкнул медведь, пока Армандо заковывал ему за спиной лапы.
      — Потерпишь! — неожиданно вырвалось у Эгмонта.
      — Вы далеко не уйдёте! — пригрозил медведь. — Они всё равно вас найдут.
      — А мы с ними так же разберёмся, что на это скажешь? — выдал в ответ Руфус.
      Из пасти раненого полился поток ругани и угроз. Эгмонту до сих пор было не по себе — впервые в жизни он сталкивался с таким водоворотом кровавых событий, что разыгрались на его глазах в эту весеннюю ночь.
      Эгмонт вздрогнул от неожиданности — Руфус подошёл к нему и крепко стиснул локоть.
      — Главное — сейчас молчи, не выдавай удивления! — шёпотом велел он. И в полный голос:
      — Так, моя машина недалеко, садимся и едем подальше отсюда на юг, пока нас не загребли!
      Армандо поднял лапу, перебивая Руфуса. Эгмонт навострил уши и обернулся в сторону шоссе. Где-то далеко издавали тревожный вой сирены — наконец-то сюда направляется полиция. Медведь коротко кивнул и подтолкнул туго соображающего Эгмонта вперёд. Голову ягуара наполняли десятки вопросов — что с ними будет дальше? Вдруг их схватят? Как они будут выбираться? Но тут же в голове мелькнула спасительная мысль, словно луч солнца в пасмурную погоду — Армандо, умудрённый опытом и владеющий огромными силами и умениями, и его помощник в таких случаях своё дело знают.
      — Вам недолго осталось, они найдут вас! — крикнул медведь, когда Эгмонт в компании Армандо и Руфуса уже бежали прочь от мотеля. Через пару минут крики раненого затихли вдали.
      — Зачем ты сказал, что мы едем на юг? — спросил Эгмонт в машине, едва Руфус завёл мотор.
      Лев не ответил. Новенький седан «Lion and Arrow», негромко урча двигателем, плавно тронулся с места и поехал по узкой дороге к шоссе. Пристёгнутый ремнём безопасности Эгмонт обернулся назад, где сидел, занимая почти половину заднего дивана, Армандо. Для огромного медведя машина была маловата, ему приходилось пригибать голову, чтобы не касаться макушкой потолка. Машина подъехала к перекрёстку и повернула налево, только тогда Руфус повернулся к Эгмонту и с ухмылкой произнёс:
      — А кто сказал, что мы поедем на юг?
      Мелькнул дорожный указатель, на котором Эгмонт заметил названия «Зверополис» и «Нью-Фэнгз». Он не запомнил расстояния, указанного до обоих городов, но мгновенно понял, что автомобиль Руфуса направляется на север.
      — Чёрт… — выдохнул Эгмонт и бессильно запрокинул голову на подголовник сиденья. Ягуар вновь почувствовал, как у него от пережитого начинают трястись колени и дрожать лапы. Руфус, по-видимому, заметил состояние Эгмонта. Отняв правую лапу от руля, он легонько потрепал ею по его плечу.
      — Всё уже позади, парень, не трясись и успокойся.
      — Пытаюсь, — буркнул Эгмонт, исподлобья глядя на Руфуса. — Вы…
      — Кхм-кхм! — многозначительно выдал лев.
      — Ты… — вспомнил Эгмонт. — Ты-то кто? Тоже полицейский?
      — А кто, по-твоему? — усмехнулся лев.
      Эгмонт подивился его настроению. Даже в опасные минуты этот незнакомый Руфус то ухмыляется, то весело фыркает. Как будто он и не помнит, что совсем недавно застрелил одного из бандитов и ранил другого. Или это у всех полицейских такие особенности? Такие мысли метались в голове Эгмонта, которому прежде никогда не приходилось пересекаться с работой полиции.
      — Руфус Клыкадо, полиция Зверополиса, — представился лев.
      — Ух! — чуть не подпрыгнул Эгмонт, услышав знакомое название города. — Ты из Зверополиса?
      Вместо ответа Руфус остановился на обочине. Выйдя на гравий, он открыл дверь со стороны Армандо.
      — Прости, Армандо, надо было это сделать раньше, но обстоятельства… Дай я тебя осмотрю.
      Эгмонт обернулся через сиденье. Армандо осторожно снял свитер, повреждённый пулями. Белая морда медведя вновь исказилась от боли.
      — Да выброси этот свитер, а! — тряхнул красивой гривой лев. — Это тряпка уже!
      Армандо не ответил и осторожно снял бронежилет, оставшись в одной тёмно-зелёной футболке. Эгмонт внимательно смотрел за действиями Руфуса и на самого Армандо — на тех, кто в прямом смысле спасли ему сегодня жизнь. Лев осторожно ощупывал медведю грудь и живот, что-то невнятно бормоча под нос, потом сказал:
      — Поздравляю, Армандо, рёбра у тебя целы. Но гематомы под мехом у тебя солидные.
      — Невелико утешение, — устало выдохнул Армандо.
      — Послушайте, может, вы скажете, почему вы меня спасаете? И от кого? — спросил Эгмонт, чувствуя, как внутри вновь нарастает и ширится паника. Находясь рядом с Руфусом и Армандо, который едва не погиб за парня, он чувствовал себя в безопасности, но стоило ему вспомнить о перестрелке и пистолете, который чуть не снёс ему голову, как страх возвращался удесятерённо сильным.

***



Немногим позднее



      Майкель Роговски сидел на просторной террасе, вольготно устроившись в широком и удобном кресле. Ноги, заложенные одна на другую, бесцеремонно устроились на столе. Сбоку от кресла стояла тумба из дорогого дерева, на ней высилась пепельница, в которую Майкель периодически стряхивал пепел со своей сигары. Налетавший на балкон ветерок мягко обдувал тёмную морду буйвола, разнося клубы лилового дыма. Майкель с наслаждением затянулся и с видимым довольством осмотрелся.
      «Неплохо он успел устроиться!» — подумал он. Ему было приятно находиться после долгих дней пребывания здесь, пусть это был и не его дом.
      А здесь действительно красивое место — огромный двухэтажный особняк, окружённый лесом, стоял совсем рядом с клокочущим водопадом, недалеко от слияния маленькой речки с огромной рекой. Приток суетливо нёс свои воды к реке Эрадин и буквально в двухстах ярдах от впадения низвергал их почти с пятисотфутовой высоты. С террасы был виден поток, с рёвом рушащийся вниз и никогда не умолкающий. За огромным Эрадином, почти в полторы мили шириной, протекающим в лоне обширной долины, гордо устремляли в небеса свои заснеженные пики громадные горы Южно-Анималийского нагорья. Необъятные хребтины, одна выше другой, словно застыли в гонке друг за дружкой. По небу неторопливо плыла огромная серебристая луна, льющая потоки цвета на землю и мягко отражающаяся в глади спокойной и величественной реки. Ночью здесь было красиво, а днём, когда правило солнце с его тёплым золотым сиянием, панорама просто просилась на картину для художника, ищущего вдохновения.
      Сейчас на душе у Майкеля было спокойно. Деньги при нём теперь были, немалые деньги, на которые он мог бы купить штук двадцать таких особняков. Немалую часть денег он должен был отдать картелю, который уже давно взял его в оборот. Но это уже решено, существовала ещё одна проблема, в решении которой Майкель был уверен, пусть лично и не участвовал. И что делать дальше, он ведал.
      Короткое зудящее мычание вибрации и загоревшийся мерцающей голубизной дисплей смартфона отвлёк внимание Майкеля от раздумий. Он взял телефон с тумбы, посмотрел на сообщение.
      «Везём» — всего одно слово.
      — Ну-ну, везите, — прищурившись в полумраке, пробормотал Майкель. Внешне он не показывал своей ярости, которая так внезапно в нём вспыхнула.
      Майкель убрал со стола ноги и медленно поднялся из кресла. Сунув телефон в карман брюк, он подошёл к перилам балкона и задумчиво посмотрел вниз, где в пропасти с громоподобным гулом исчезал поток воды. «Сбросить его отсюда?» — мелькнула мысль в голове. И тут же потряс головой — нет, есть нечто получше! Надо обставить всё не без элегантности!
      Майкель небрежным движением стряхнул с жилета, облегающего его мощное туловище, частички пепла и аккуратно застегнул красивый тёмно-синий пиджак. Сигара отправилась вниз вместе с бесчисленными галлонами воды, уносящейся со скал. Проводив её равнодушным взглядом, Майкель неторопливо пошёл с террасы в гостиную — спокойный, властный и уверенный в себе зверь.
      Пересекая первый этаж и направляясь к выходу, он услышал короткий гудок клаксона. Из-за поворота вырулил казавшийся чёрным внедорожник и подъехал к гаражу, где парковал свой автомобиль хозяин дома. Не Майкель. Сам же Майкель спустился по широкой мраморной лестнице с позолоченными перилами, постоял пару секунд и двинулся к машине. Ноги ощущали твёрдое покрытие дорожки от крыльца до гаража. Невнятные фигуры, еле различаемые за затемнёнными стёклами внедорожника, зашевелились, и двери распахнулись. Силуэты приняли очертания двух медведей, один из которых сидел за рулём, а второй сидел позади. Третий медведь с тихой руганью буквально выпал на гравий.
      — Что, совсем перестали ноги такого здоровяка держать? — буркнул тот, кто был за рулём.
      Медведь тяжело поднялся на ноги и ухватился за автомобиль, чтобы не упасть вновь. Майкель внимательно смотрел на него. Одежда его была порвана в нескольких местах, на ней явственно различались большие тёмные пятна засохшей крови. Под одеждой виднелись бинты, которыми перевязали ногу и правую лапу. Буйвол спокойно смотрел на массивного бурого зверя, в то время как он выпучил глаза, увидев, кто перед ним стоит.
      — Майк, слушай, я… — Медведь, хромая, подошёл к буйволу. — Прости, откуда…
      Правое копыто буйвола непроизвольно сжалось в массивный кулак. Резкий взмах и сильный удар по левой скуле прервали суетливый и окрашенный испугом говор. Медведь пошатнулся и упал от удара, чуть не сломавшего ему кость.
      — Он всю дорогу нёс какую-то пургу! — сообщил водитель.
      — Представляю, — холодно произнёс Майкель.
      — Я говорил правду! — взвыл медведь, но скорее от страха, а не от боли. — Мы не смогли захватить парнишку!
      — Это и есть правда, — кивнул Майкель, сохраняя внешнее спокойствие, хотя внутри у него всё кипело от ярости и негодования. — Но лишь часть её. Вы не смогли захватить парнишку и убить старого копа потому, что вы действовали как кретины!
      — Он был не один! — продолжал верещать медведь.
      — Расскажешь всё внизу, — отрезал Майкель, когда открылись двери, ведущие в гараж.
      Медведь попятился, увидев выходящего изнутри носорога в чёрной одежде. Огромный зверь направился прямо к ним. Майкель подтолкнул медведя в спину, и носорог в то же мгновение ухватил его за шиворот.
      — Вниз, — коротко скомандовал буйвол.
      Носорог с лёгкостью потащил медведя за собой, Майкель пошёл за ним. У входа обернулся и велел приехавшим медведям:
      — Ждите меня здесь.
      Майкель с носорогом и пленником спустились вниз, где хозяин дома оборудовал для себя любимого бассейн. Просторная комната была ярко освещена, два больших окна выходили прямо на степенно и величественно текущий Эрадин. Несколько кресел были убраны от бассейна подальше, а сам бассейн был накрыт широким тентом. Комната была великолепна, что оценивали и гости, и друзья, но из пришедшей тройки только медведь обратил внимание на странную деталь.
      — Чем так воняет, а? — спросил он.
      Майкель не ответил. Он повернулся к медведю и долгим пристальным взглядом смерил его. Тому явно стало не по себе от колющего взгляда, который словно пронизывал насквозь. Тёмные глаза медведя смотрели на Майкеля совсем недолго, остальное время их взгляд метался по комнате, по накрытому тентом бассейну, перекидывался на замершего чуть поодаль носорога и обратно возвращался. На мебель, на окна, на бассейн, только не на Майкеля.
      — Я жду объяснений, Леннарт, — сказал Майкель.
      — Слушай, Майк, дай сесть куда-нибудь, а, — выдохнул с болью медведь. — Посмотри, у меня лапа и нога прострелены, мне и так больно стоять.
      — Ничего, потерпишь, — по-прежнему спокойно молвил Майкель. — Когда расскажешь правду о том, что произошло, тогда и сядешь.
      — Да я серьёзно, поверь! — испуганно верещал Леннарт. — Этот старик всё прекрасно знал, он был вооружён!
      — А вы ехали не с оружием, а с рогатками? — изобразил комканое подобие улыбки Майкель. — Или у вас были картонные ножички?
      Буйвол откровенно наслаждался отчаянием Леннарта, он видел, как ему неуютно в присутствии «босса». Он видел, как тот трясётся от страха, как у него не получается скрывать этот страх.
      — Послушай, этот Армандо был в жилете, я сам охренел, когда он вскочил и расстрелял Роддса! Сам не ожидал!
      — А ты что делал? — по возможности ровным тоном спросил Майкель, хотя ему с каждой минутой становилось всё труднее сдерживать ярость.
      — А вот, посмотри! — Леннарт по очереди выставил вперёд простреленную ногу, затем пробитую лапу. — Он был не один, к нему на помощь ещё один коп подоспел!
      Глаза Майкеля сузились.
      — Что за коп?
      — Откуда я знаю? — огрызнулся Леннарт. — Он не представлялся, сразу прострелил мне лапу, когда я пытался в него выстрелить.
      — И ты его не увидел? — скорее утвердительно, чем вопросительно, произнёс Майкель.
      — Да он как из земли выскочил, неожиданно! — качнул головой Леннарт. — Я даже не знаю, откуда он и кто он. Но они сказали, куда едут, на юг!
      — Неожиданно, значит… — пробасил Майкель. — Хотя бы одно твоё предложение в виде правды жалкого подобия. Вы тоже напали неожиданно на Армандо, и он с жилетом отделался несколькими ушибами от пуль. А вас было четверо против старика-медведя и щуплого парнишки-ягуара. Это не их проблема, а ваша, Леннарт. Знаешь, что обычно делают за ошибки у меня?
      И Майкель сурово посмотрел на медведя. Тот съёжился, моментально став меньше, насколько это было возможно с его размерами.
      — Нет, т… ты же не… не серьёзно, Майк? — прозаикался он.
      Майкель не ответил. Несколько мгновений он стоял, переминаясь с ноги на ногу и смотря в потолок. Он краем глаза видел, как Леннарт, изнемогающий от боли, опустился на пол. Ещё одна ошибка. Те, кто отвечают перед ним, должны стоять прямо. Стоять, а не сидеть. Но в случае с Леннартом можно было не прибегать к этим пустым и ничего не значащим формальностям. Судьба Леннарта уже была решена. Майкель подозвал к себе носорога, который, точно часовой, стоял в нескольких ярдах от бассейна. Вдвоём они осторожно убрали тент, закрывающий бассейн. Неприятный запах усилился, а когда Майкель взглянул на медведя, то увидел, как тот с вытаращенными от страха глазами делает шаг назад и падает на колени. Вода в бассейне была красной, в ней плавали непонятные жёлто-серые и красные ошмётки, среди этой массы были видны клочки чёрной шерсти. Время от времени на поверхности появлялись завихрения.
      — Чем воняет, ты спрашивал, — напомнил Майкель. — А ответ на твоё усмотрение, Леннарт. Либо смертью, либо ошибкой, либо мусором!
      — Что это? — спросил Леннарт с вытянувшейся мордой. — Это что, Майк?
      Ответ перепуганный медведь получил мгновенно, когда внезапно в багровом бассейне вода коротко, но агрессивно всплеснула. Красноватые брызги попали на штаны медведя, и без того перепачканные кровью. Майкель отошёл подальше, чтобы не запачкать свой дорогой костюм. Он тоже, как и Леннарт, увидел мелькнувший в воде большой рыбий хвост.
      — Кто, — отрезал Майкель. — Не что, а кто. Сарраготы, — Майкель театральным жестом указал на бассейн с бурлящей после всплеска водой. — Великолепные, грациозные создания, эти хищные рыбы. По своей жажде плоти и крови не уступают крокодилам из рек Запада. Я уверен, ты видел их в учебниках, а теперь созерцай в реальности.
      Раненый Леннарт вытаращил глаза, его пасть шевелилась, произнося что-то совсем глухо. Однако Майкель услышал.
      — Ты не Рамхорре молишься, не у Небесного Стража и старых богов прощения просишь сейчас, Леннарт! — повернулся он к медведю. — Я сейчас — твой бог, перед которым ты каешься! И каешься в ошибке! Несчастный Сандар Балам тоже каялся передо мной, но, видимо, не очень старательно. — И Майкель с притворной жалостью вздохнул. — Бедолага, этот старенький Сандар Балам, какая страшная смерть — быть заживо съеденным сарраготами… Не увидеть сына перед смертью, что может быть трагичнее.
      — Майк… это ты его, да? В его же доме? — пролепетал упавшим голосом полностью деморализованный Леннарт.
      — Я тебе сказал, Леннарт — за любую ошибку следует расплата! — повысил голос Майкель — впервые за всё время разговора. — Здесь весь воздух провонял вашей виной и вашей ошибкой! Вы вчетвером не справились с толстым старым медведем и мелким пацанёнком! Балам тоже не блистал разумом — я решил ему довериться, а он за моей спиной, значит, решил вести тайные дела с картелем. За свою ошибку он тоже заплатил сполна! Ошибки, совершённые мусором, в сочетании дают одну сумму — смерть. И все слагаемые этой вони в одном слове!
      — Майк, прошу! — взмолился медведь и, превозмогая боль, подполз на коленях к буйволу. Но тот лишь отстранился. — Прошу, не поступай так! Я сделаю, что надо, клянусь всем! Я обязательно сделаю, что попросишь, всё, слышишь?! Клянусь! Я доберусь до Армандо и до парнишки, я смогу с ними справиться. Я найду нужных зверей, у меня есть знакомые. Они справятся с ними, слышишь? Я справлюсь, если хочешь! Прошу, Майк, дай мне последний шанс! Самый последний!
      Майкель видел, как Леннарту, здоровенному медведю, страшно от представляемой картины и ожидаемой судьбы. Он видел блестевшие в глазах того слёзы страха и мольбы. И саму мольбу, но она была тщетной. Майкель ненавидел унижения, как ненавидел и ошибки, совершаемые подчинёнными. Сандар Балам тоже поплатился за это.
      — Встань, — со вздохом произнёс Майкель.
      Леннарт, судорожно выдохнув, поднялся на ноги так быстро, как позволяли ему раны и боль.
      — Не переживай, я не буду скармливать тебя сарраготам, — сказал Майкель, сунув копыто за пояс.
      — Майк, ты не пожалеешь! — вырвалось у Леннарта. — Я обещаю…
      Но обещание Майкель выслушивать не стал — вырвавшаяся с громким хлопком из его пистолета пуля угодила медведю точно в правый глаз. Голова Леннарта дёрнулась, половина морды и глаз мигом исчезли в кровавом месиве, и миг спустя грузное тело рухнуло мордой вниз рядом с бассейном. В свете настенных ламп блестела тёмная, почти чёрная лужа крови, медленно, словно нехотя, разливающаяся под раскуроченной головой медведя.
      «Я не буду скармливать тебя сарраготам живым», — произнёс Майкель в мыслях, глядя на труп и подрагивающие толстые ноги. Затем последовал кивок носорогу.
      Майкель убрал пистолет обратно, а носорог тяжело подошёл к убитому Леннарту. С лёгкостью приподнял его мохнатое тело за шиворот. На миг Майкель увидел безвольно обвисшую окровавленную голову на могучей шее, неестественно вытянувшейся, и тёмную струю крови, льющуюся с тихим плеском на плиты. С лёгким кряхтением носорог сбросил труп в багровые воды бассейна. Леннарт мгновенно исчез в резервуаре смерти. И тут же в разных краях бассейна булькнула вода — около двух десятков привезённых Майкелем сарраготов ринулись на очередную свою добычу, на этот раз мёртвую. Запах крови усилился, когда её в воде стало больше. Вода бурлила как безумная — сарраготы, не насытившиеся одним ягуаром и предвкушавшие очередное кровавое пиршество, приступили к своей стремительной трапезе. Майкель представлял, как огромные хищные рыбы отрывают от мёртвого медведя куски плоти и заглатывают вместе с густым бурым мехом.
      «Обмудок!» — с ненавистью подумал Майкель, без отвращения смотря на кровавое буйство.
      — Что дальше? — спросил носорог, тоже не отводивший взгляда от происходящего в бассейне.
      — Искать везде и Армандо, и парнишку, — сказал Майкель. — Полицейские друзья этих дистриктов выдали мне Леннарта. Схватить Армандо и Эгмонта не означает большой труд для них. Беглецы где-то на юге, и на этот раз поиски я беру на себя.
      — Как искать будем? — последовал новый вопрос.
      — Быстро и молча, — ответил Майкель. — Привлеку кого надо, разберёмся.
      — А Урсус и твой брат?
      — Они меня скоро дождутся, — ответил Майкель, с внутренним удовлетворением глядя на всплывающие на кровавую поверхность комья медвежьего меха. — Мне есть что с ними обсудить.


==========================


Глава третья. Братья и отцы


      Поздним вечером, купаясь в ярких разноцветных огнях и лучах света, Зверополис выглядел ещё ослепительнее, чем утром. Центральная площадь звериного мегаполиса, деловой центр, причудливые вершины его небоскрёбов, гордо стремившиеся в небеса — всё излучало многоцветное сияние, словно каждый этаж и каждое здание жили своей жизнью. Для молодёжи, любящей веселиться, день только начинался — настроенные на приятное времяпрепровождение, молодые пары шли на дискотеки в клубы, в караоке-бары или на главную площадь, где проходил очередной концерт знаменитой поп-дивы Газелле. Многих жителей не останавливал предрекаемый в прогнозах вечером дождь, но некоторые предусмотрительные жители устроились дома или в барах в ожидании Интернет-трансляции концерта. Но, похоже, только одному зверю было не до веселья.
      Эддрик Буйволсон, капитан Первого отдела городской полиции, сидел за столом у себя в кабинете, неподвижно уставившись в монитор компьютера. Сквозь приоткрытое окно доносились звуки жизни вечернего Зверополиса, свежий воздух врывался в просторное помещение. В отличие от беззаботно проводящих время молодых зверей, Буйволсон, как и любой уважающий себя большой начальник в полиции, ощущал внутреннее беспокойство. Периодически он отрывался от экрана и обращал задумчивый взгляд на карту Зверополиса, на которой висели приколотые листы бумаги, исписанные размашистым, но аккуратным почерком. Несколько надписей соединяли тонкие красные нитки. Так были обозначены пункты, где происходили громкие и тяжёлые события последних нескольких недель — убийство в Тундра-тауне, ограбление банка в Саванна-Централ, сопровождаемое расстрелом управляющего и нескольких посетителей, а также перестрелка полиции с членами банды «Чёрный череп» в одном из неблагополучных районов Зверополиса — в Хэппи-тауне. На месте района Луговые земли также был приколот лист с жирным восклицательным знаком и буквами «AD» — место покушения на Альвисса Дэнсмэйна. Ещё одно изображение было прикреплено к району Саванна-Централ — там, недалеко от печально известного Буйволсону банка, на чёрно-белом снимке был запечатлён с небольшим свёртком в копыте буйвол Конрад Роговски. Несколько нитей вели в Тундра-таун и сходились в одной точке, там, где виднелась фотография местного мафиози Бориса Козлова.
      При взгляде на опасного для города зверя Буйволсон нахмурился, словно мощная фигура Козлова сейчас стояла перед его столом. Полиция на протяжении уже двух с лишним десятков лет многократно пересекалась с его семейством — неуравновешенным отцом, уже покойным, и более спокойными, но не менее жестокими сыновьями. Отогнав кровавые воспоминания о встречах с Ансельмом и Борисом, Буйволсон посмотрел на календарь, лежавший рядом с компьютером. Сегодняшний день был обведён красным карандашом — несколько часов назад два сотрудника полиции, Мартин Черногрив и Соломон Рыкингтон отправились на задание, и капитан ждал от них звонка и отчёта о выполнении приказа. Молодому льву и белому медведю было велено заснять встречу мафии Тундра-тауна и Конрада Роговски, о которой эти же сотрудники и узнали две недели назад. И Буйволсон, как часто с ним бывало в последние годы, жалел о том, что находится далеко от подчинённых — в отличие от многих своих коллег-капитанов, любителей просиживать уютные и мягкие кресла начальников, Буйволсон ненавидел сидеть на месте. А ещё больше он ненавидел возиться с бумажками и передавать распоряжения из безопасного укрытия, в то время как его сотрудники находились на передовой. Каждый подчинённый был у него на счету и на его ответственности.
      А время продолжало лететь. Концерт уже начался, и Буйволсон, тайный поклонник Газелле, с плохо прикрытым вожделением посмотрел в окно. Бивший в небеса свет прожекторов и софитов, мелькающие пёстрыми сполохами цветные вспышки словно манили к себе. Будь у Буйволсона выходной — в последние недели он позволял их себе редко, — он с удовольствием бы стоял в первом ряду зрителей! Но мысли о развлечениях пришлось отогнать, вернувшись к долго отсутствующим Мартину и Соломону.
      — Где их там носит? — буркнул себе под нос Буйволсон, когда выпил третью по счёту чашку кофе.
      Спустя минуту, которую уделил просмотру прогноза погоды, Буйволсон схватил телефон и набрал Соломона. Абонент был недоступен, то же самое прохладный женский голос сообщил при вызове Мартина Черногрива. Место встречи далеко от Зверополиса, связь там не очень хорошая, мелькнуло в голове Буйволсона. Но не успела мысль улетучиться, как аппарат зазвонил сам. С готовностью Буйволсон схватил смартфон с маленькой царапиной на селфи-камере — его вызывала супруга.
      — Я скоро буду, милая, — сообщил он, не дожидаясь вопроса. — Гилберт ещё не вернулся?
      — Звонил минуту назад, сказал, что выходит, — раздался в динамике голос Анабель. — Ужин скоро будет готов, Эд, я жду вас.
      Буйволсон отсоединился и набрал номер Вальтера Звермайера.
      — Да, шеф? — почти мгновенно снял трубку молодой тигр.
      — Посмотри на мониторинге, где Рыкингтон и Черногрив, — последовало распоряжение.
      — Есть, — мгновенно и привычно отреагировал Звермайер. — Минуту, шеф.
      Примерно минуту Буйволсон дожидался ответа, слушая потрескивание и шорох, потом отдалённые радостные голоса и детский смех. Когда он уже намеревался поторопить Звермайера, у дочери которого был день рождения, послышался стук двери, который разом отрезал звуки праздника. Следом до слуха Буйволсона донеслись частые щелчки клавиш. Спустя минуту Звермайер сообщил:
      — Автомобиль на месте, у озера. Не отъезжали пока.
      — Следи за ними, когда поедут — позвони.
      — Понял, — коротко ответил Звермайер и отсоединился.
      Буйволсон встал и подошёл к карте города. В левом верхнем углу был прикреплён ещё один снимок. Запечатлённая на нём суровая морда белого медведя была обведена красным маркером. Стиснув зубы, Буйволсон с шумом выдохнул, глядя на торопливо выведенное имя преступника. Хармони Урсус. Имя пронеслось в голове с быстротой молнии в грозу. Буйволсон злобно сощурился, глядя в надменную белую морду преступника, известного как «Оружейный Лорд».
      «Эту мразь поймать не можем больше года, так ещё и Роговски прицепился! Неуловим просто, сегодня здесь, завтра вообще в Карнассии может оказаться, или вообще на другом континенте!» — мрачно подумал Буйволсон. Тишину кабинета вновь нарушил громкий звонок телефона. Думая, что это Звермайер, Буйволсон схватил заходящийся на столе аппарат.
      — Ну что, выехали?
      — Мы выехали уже давно, скоро приедем! — раздался знакомый весёлый голос.
      Тёмная морда Буйволсона, в последнее время раздражённая и злая, озарилась редкой за эти дни радостью.
      — Я уже и не ожидал звонка от родного брата! — с улыбкой произнёс он, быстро подойдя к столу. — Здорово, Рик, братишка!
      — Всё ещё на работе? — Звонкий голос Рикарда, младшего брата, словно запустил тепло по жилам. — Давай, Эдди, быстро сворачивайся, мы быстро едем.
      — Здравствуй, Эддрик, — раздался из телефона другой голос, тоже знакомый.
      — Джоэл, вези мне брата быстрее! — шутливо приказал Буйволсон.
      Получив в таком же шутливом тоне заверения, что «доставит Рикарда с ветерком и комфортом», Буйволсон убрал телефон в карман. После разговора с братом его снова охватило чувство беспокойства, поэтому он снова открыл программу мониторинга транспорта. Зелёная точка с номером патрульного автомобиля, на котором уехали Мартин с Соломоном, по-прежнему не двигалась. Курсор мышки плавно скользнул по экрану вверх на пару дюймов и остановился на точке. Тут же выскочило время стоянки — два часа, тридцать четыре минуты и девятнадцать секунд. Не в силах совладать с усилившимся беспокойством, Буйволсон вновь вытащил телефон и набрал Соломона — к более старшим сотрудниками у него было больше доверия.
      «Извините, номер абонента временно недоступен. Оставьте абоненту голосовое сообщение после гудка».
      — Вам мобильные телефоны на что? — рявкнул Буйволсон, как будто Соломон находился перед ним. — Если не перезвоните, и гриву, и хвосты выдерну! Как всё получите — бегом в Департамент, оба!
      Проведя в кабинете ещё несколько минут, Буйволсон тяжело и раздражённо вздохнул и, выключив компьютер, покинул кабинет. «После сообщения точно позвонят сами, не идиоты!» — подумал он, запирая рабочее место на замок. Буйволсон решил дожидаться звонка дома — пустой желудок давал о себе знать. Попрощавшись с дежурным, Буйволсон пошёл к выходу, его шаги эхом разносились по огромному и пустому вестибюлю. Вскоре Буйволсон ехал по пустому проспекту, ярко освещаемому фонарями, равнодушным взором скользя по идущим по тротуарам гражданам и разнообразным вывескам на стенах домов. Автомобиль подъезжал к перекрёстку, над которым уже загорелся красный свет — Буйволсону оставалось только ждать разрешения проезда. Он послушно начал притормаживать, и в этот момент дверь, над которой висела яркая вывеска с названием «Лосиные рога», распахнулась. Наружу выскочила группа зверей, которые развлекались в этом заведении, но сейчас на весёлую компанию они не были похожи. Громкие крики и ругань разносились над мостовой — под дверями клуба разворачивалась драка. Увидев, как молодой бурый медведь замахнулся пивной кружкой, чтобы ударить одного из зверей, Буйволсон быстро припарковался рядом с клубом, но не успел выскочить из машины, как раздался знакомый громкий голос:
      — Не трогай его, Эрик!
      В дверях появилась мощная широкоплечая фигура молодого буйвола, который издал повелительный окрик. Толстый хищник обернулся и запустил тяжёлой ёмкостью в выскочившего на тротуар парня. Она попала ему точно в лоб, и юноша, охнув, схватился за вспыхнувшее острой болью место удара. С яростным рёвом Буйволсон, узнавший в молодом сородиче своего сына Гилберта, выскочил из машины.
      — А ну разошлись, быстро! Полиция! — рявкнул Буйволсон, подбежав к дерущимся.
      Не услышав крика отца, Гилберт набросился на медведя. Могучий кулак врезался в тёмную скулу противника и отправил его на холодный асфальт. Кричавшие что-то в поддержку Эрика лев и два леопарда сразу скрылись в недрах клуба, узнав подбегающего стража порядка, но появление Буйволсона не остановило ещё одного медведя, который отвесил младшему Буйволсону сильный пинок под зад.
      — Назад, я сказал! — прорычал Буйволсон, хватая Гилберта за воротник тёмно-синей футболки, тесно облегающей массивное туловище, и оттаскивая от агрессивно настроенных медведей. — Вы что устроили? В полицию захотели?
      Утирая с разбитых губ кровь, Эрик поднялся на толстые ноги. Он смерил двух буйволов злым взором и процедил, сплюнув им под ноги:
      — Опять папаша тебе помог, рогатый!
      — Чего ты сказал? — выпалил Гилберт и вновь устремился на Эрика, вырвавшись из хватки отца. Быстро обойдя сына, Буйволсон встал между зверями.
      — Успокоились, оба! — гаркнул он.
      — Не суйся, коп-круторог, мы ещё не закончили! — прорычал Эрик и попытался оттолкнуть рогатое препятствие в сторону. — Не то и тебе отсыплю!
      Буйволсон, с пышущей яростью мордой, достал из кобуры оружие, чтобы припугнуть медведя. Увидев массивный пистолет, Эрик попятился, а его сородич подобрал валяющуюся у порога большую кружку и мигом испарился, словно капля воды на раскалённой сковороде. Но, очевидно, алкоголь основательно ударил в голову хулиганистому Эрику, который решил так просто не сдаваться — рванувшись к полицейскому, он попытался выбить из его копыт оружие. И тут же пожалел об этом — перехватив мохнатую мускулистую лапу, Буйволсон вмиг вывернул её Эрику за спину и толкнул его к стене. Медведь зарычал от боли, врезавшись мордой в стену:
      — Отпусти!
      — Да неужели? — рыкнул ему в ухо Буйволсон. — Ты напал на полицейского и его сына! У тебя будут большие проблемы, мальчишка!
      — Отец, оставь его! — махнул копытом Гилберт, потирая ушибленную морду. — Он не в себе, он пьяный!
      — А ты вообще молчи! — повернулся к сыну Буйволсон. — Марш в машину, дома поговорим!
      Шумно дыша, Гилберт отошёл к автомобилю. Двери клуба вновь распахнулись, и наружу выбежала молодая буйволица. Пару мгновений её тревожный взгляд метался по сторонам и остановился на потиравшем лоб Гилберте. Девушка поспешила к нему.
      — Ты в порядке? — спросила она у юноши, коснувшись копытом его плеча.
      — Всё хорошо, Ники, — кивнул Гилберт.
      Буйволсон тем временем снова надавил на лапу Эрика. Медведь заверещал от боли, мощным разрядом прошедшей по мощному телу. Буйволсон приглушённым голосом спросил:
      — Всё? Выбило хмель из пустой головы?
      Не дожидаясь ответа, Буйволсон оттолкнул от себя медведя, и тот шлёпнулся на тротуар, рядом со стеной дома. Глазами, сверкающими пьяной яростью, Эрик смерил обоих буйволов и, ткнув лапой в Гилберта, пророкотал:
      — Ещё встретимся, Буйволсон! В школе попадёшься!
      — Вали отсюда! — шагнул к нему старший Буйволсон. — Ещё раз увижу пьяным — лично отволоку в вытрезвитель или в участок, там будешь отдыхать! Пошёл!
      Топнув для убедительности ногой, Буйволсон проводил злым взглядом медленно удаляющегося и пошатывающегося Эрика с перепачканными брюками. По пути он попытался снова обернуться, но потерял равновесие и с руганью свалился в лужу рядом с урной. Кто-то из очевидцев засмеялся. Мощная грудь Буйволсона тяжело поднялась и опустилась в протяжном вздохе. Буйвол обернулся к стоящему у машины Гилберту.
      — Я провожу Веронику домой, если можно, — сказал сын холодно.
      — Никаких «провожу»! — отрезал Буйволсон. — Садись в машину!
      Гилберт хотел было возразить, но одного взгляда отца было достаточно, чтобы сын покорно сел в салон. Быстро протопав по асфальту и проигнорировав девушку-буйволицу, Буйволсон сел за руль и резко стартовал с места. Гилберт едва успел махнуть Веронике на прощание.
      Взвизгнув шинами, автомобиль помчался по улицам. Сын хотел оправдаться перед отцом, но, увидев выражение его морды, поостерёгся — ярость, исходящая от могучего буйвола, была словно осязаемой. В салоне сгустилось тягостное молчание. Буйволсон крутил баранку, бугрившиеся под формой стальные мышцы выдавали его настроение.
      Несколько минут отец с сыном молчали, затем Буйволсон резко свернул в один из переулков. Заглушив мотор, он обрушился на Гилберта:
      — Ты что себе позволяешь, Гилберт?
      — А ты зачем вмешался? — недовольно повернулся к отцу Гилберт, потирая копытом ушибленный лоб, который обещал обзавестись больной опухлостью. — Знаешь, как он назвал Веронику?
      Вероника Копыткинс, юная буйволица, совсем недавно переехала с семьёй в Зверополис и попала в тот же класс, где учился Гилберт. Молодой, сильный и симпатичный юноша, сын капитана полиции, сразу понравился ей, они встречались уже несколько месяцев.
      — Неважно, как он назвал твою девушку! — ударил копытом по баранке Буйволсон. — Сколько раз я тебе говорил — по этим клубам не шататься? Тебе в этом году школу заканчивать, а ты балбесничаешь!
      — Лучше бы ты мимо проехал, — пробурчал Гилберт и поморщился от боли во лбу. — Без тебя Эрику смогу башку открутить.
      — А если бы этот верзила был вооружён? — нахмурился отец. — Если бы я и вправду проехал мимо и не увидел драку?
      — Если бы да кабы, в пасти выросли грибы! — огрызнулся парень. — Что ты вмешиваешься и выручаешь меня из переделок? Я сам могу постоять за себя!
      — Ага, как же! — фыркнул отец. — Я ещё прошлый раз помню, когда ты чуть в больницу не попал по своей же глупости.
      — Может, перестанешь капать мне на мозги? — вздохнул Гилберт. — Я не маленький мальчик, чтобы за мной следили, я учусь отлично, что вам ещё с мамой надо?
      — Я хочу, чтобы ты перестал грубить отцу, это раз! — отрезал Буйволсон. — Во-вторых, если у тебя каникулы, мог бы с нами на прошлых выходных к деду съездить, проведать его.
      — У тебя выходные раз в два месяца бывают, — усмехнулся Буйволсон-младший. — Ты дома со своей службой почти не показываешься.
      — И это только одна причина, по которой я не хочу видеть тебя полицейским.
      — Мою жизнь строить мне, не тебе, — отрубил Гилберт. — Всё, поехали домой.
      Остаток пути до дома оба буйвола проделали в молчании. Гилберт раздражённо сопел и мрачно смотрел в окно, не желая больше заговаривать с отцом. Глава семьи затронул больную мозоль Гилберта — юноша ещё с детских лет гордился тем, что его отец занимает столь высокий пост в Зверополисе, и во всём хотел походить на него. Но его желание нередко сталкивалось с открытым сопротивлением со стороны родителей, и Гилберт прочно занял свою позицию и не собирался отступать от неё ни на шаг. Он поклялся себе, что, когда окончит школу и колледж, поступит в полицейскую академию, как и отец в своё время. На этот счёт у Гилберта имелось своё мнение, которое никто не мог поколебать. Никто, особенно родители.
      На четвёртом этаже красивого жилого дома приветливо светились яркими огнями большие окна квартиры Буйволсонов. Сам Буйволсон не успел заглушить мотор, как раздался требовательный звонок. Велев Гилберту идти домой, он принял вызов от Звермайера.
      — Что-то странное, сэр, — пробормотал Вальтер. — Они как будто завели автомобиль и съехали прямо в озеро. И всё, сигнал пропал!
      В голосе молодого тигра ощущалось беспокойство, которое передалось и Буйволсону. Велев Звермайеру ехать в здание Департамента, он развернулся и помчался туда же. К полицейскому участку вскоре ехали с разных районов города офицеры Гризелли, Носорожиц, Андерсен и МакРог, поднятые звонками начальника. Друга-начальника.

***



      Проводив недовольным взглядом отца, Гилберт сел на скамейку около дома и вдохнул полной грудью прохладный ночной воздух. Ему не хотелось идти домой и рассказывать матери о случившемся, в таком случае было не миновать ещё одной нотации о правильном поведении.
      Дверь подъезда распахнулась, на крыльцо вышла старушка-броненосец, неся пакет с мусором.
      — Опять молодёжь курит здесь! — недовольно пробурчала она, смерив Гилберта неодобрительным взглядом.
      — Миссис Панцирис, вы опять меня не узнали, — печально улыбнулся Гилберт.
      — Ох, Гилберт, прости, мальчик мой, не признала тебя, — всплеснула лапами броненосица. — Совсем слепая стала!
      Бормоча себе под нос тоненьким голоском старушечий бред, соседка прошаркала в сторону мусорных баков. Гилберт уткнул взор в землю, изучая валяющиеся под ногами окурки и обрывки мусора, которые остались от вчерашних «посиделок» молодёжи. Лоб парня пересекла морщина — он думал о своём… Он бы мог провести больше времени с любимой девушкой, если бы не наглец Эрик и не вмешавшийся отец. Ладно одноклассник, этот мажористый негодяй чувствует себя безнаказанным из-за своего папаши, но отец… «Во всех смыслах капитан полиции!» — мрачно подумал Гилберт и достал телефон.
      — Всё хорошо, Гил? — едва раздался гудок, спросила Вероника.
      — Я тебе с этим же вопросом звоню, — улыбнулся Гилберт. — Всё в порядке, как до дома дошла? Эрик больше не привязывался?
      — При отце бы не посмел, — засмеялась девушка. — Папа почти сразу же после вашего отъезда меня подхватил и привёз домой.
      — Слушай, Ники… — вздохнул Гилберт. — Ты извини за отца, не обращай внимания на него. Он только о работе и думает, сын как-то побоку.
      — Он любит тебя, Гил, и волнуется за тебя, — буквально материнским тоном сказала Вероника.
      — И меня прости, — снова вздохнул Гилберт. — Я мог бы тебя проводить до дома.
      — Не расстраивайся, Гил! — Гилберт даже почувствовал, как Вероника, держащая телефон, улыбнулась. — Ты хороший парень, да и не в последний раз мы с тобой виделись.
      — Мои любимые слова, — тоже улыбнулся Гилберт. — Давай созвонимся, тогда снова встретимся и погуляем? Согласна?
      Услышав от Вероники моментальное согласие, Гилберт с не сходящей с морды улыбкой открыл на телефоне «Muzzlebook». Злость на отца, он чувствовал, начинала испаряться. От неё не осталось и следа, когда Гилберт оставил несколько комментариев под фотографиями Вероники в соцсети. В этот момент послышался звук медленных шагов — кто-то шёл по тротуару к дому. Это была не старуха Панцирис — та, пожелав Гилберту спокойной ночи, проковыляла мимо и скрылась в подъезде ещё во время разговора с Вероникой. Шаги были уверенные, а идущий не шаркал.
      — Странное дело получается — такой сильный и красивый парень сидит у подъезда! — раздался весёлый мужской голос.
      Гилберт поднял голову и сразу же почувствовал, как его сердце радостно забилось. К юноше приближался очень знакомый буйвол. В полумраке, рассеиваемом светом фонаря, его легко можно было принять за отца — та же могучая фигура, та же полицейская форма. Тёмная морда буйвола словно светилась широкой жизнерадостной улыбкой, в левом копыте он держал увесистую сумку.
      — Таким красавцам надо среди девушек крутиться, а не тосковать на лавочках, — продолжал Рикард Буйволсон, в глазах его плясали весёлые огоньки. Гилберт мгновенно убрал телефон в карман и вскочил со скамейки.
      — Здравствуй, дядя Рик! — воскликнул он и, в два прыжка преодолев расстояние до дядюшки, обнял его мощные плечи. Рикард со смехом опустил сумку на асфальт.
      — Привет, малыш, привет! — не менее горячо приветствовал Рикард племянника и потрепал его по затылку. — Как жизнь молодая?
      — Всё так же, — ухмыльнулся племянник. — Дом — школа — дом, ничего лишнего, сейчас каникулы идут. Вот, отдыхаю!
      — Ага, на скамеечке, у подъезда! — хихикнул Рикард и шутливо толкнул юношу кулаком. — Знаешь, чем в твоём возрасте на каникулах стоит заниматься, а?
      — Ты в своём репертуаре, дядюшка! — хлопнул дядюшку по спине Гилберт. — Тем и занимался — гулял с девушкой. Ладно, пошли домой, мама обрадуется тебе!
      — Как отец живёт? — спросил Рикард, когда он и Гилберт поднимались на четвёртый этаж.
      — Подхватил меня по дороге, высадил и поехал снова на работу, — парень решил не вдаваться в подробности драки у клуба. — Весь в работе, как всегда. И мама тоже.
      — Гулять ходил? — улыбнулся дядя. — Это правильно!
      Оказавшись у стальной двери, Гилберт пошарил по карманам и, разочарованно выдохнув, сообщил:
      — Ключ забыл!
      Рикард нажал на кнопку звонка у двери. Через несколько мгновений заскрежетал замок, и женский голос с ноткой весёлого укора произнёс:
      — Эд, ты опять ключи забыл?
      — А что, Эд до сих пор их забывает? — спросил Рикард, с задоринкой глядя в глаза возникшей на пороге Анабель. Глаза буйволицы расширились, и она встретила брата мужа счастливой улыбкой и объятиями. Ласково обняв Анабель за плечи, Рикард поцеловал её в обе щеки.
      — Здравствуй, родная!
      — Рик, сколько лет, сколько лет!.. — буйволица по-прежнему обнимала Рикарда. — Какими судьбами к нам?
      — Я здесь по работе, — уже серьёзным голосом сказал Рикард. — Решил сразу к вам заехать. Иду и вижу — Гилберт сидит на скамье, будто ждёт кого-то. — Дядя подмигнул племяннику.
      — А где отец? — повернулась к сыну мать.
      — Высадил меня и поехал обратно на работу, ему позвонили, — пожал плечами Гилберт.
      Анабель только вздохнула и набрала номер мужа. Буйволсон не отвечал.
      — Прости, Рик, я ведь и забыла, что ты сегодня приезжаешь, — уже на кухне сказала Анабель, накрывая на стол. — Эд только сегодня вспомнил. Мог забыть, он на работе в последние недели живёт.
      Последняя фраза хозяйки прозвучала с заметным недовольством. Гилберт кивнул на слова матери и спросил:
      — А что у тебя с работой?
      — Приехал из Нью-Фэнгз по обмену сюда, к Эду, — принялся словоохотливо объяснять Рикард. — Наш капитан полиции, старый полосатый хрыч Джоэл Страйпс, вечно недоволен работой своего отдела. Отчитывает весь персонал на каждом брифинге, но постоянно подчёркивает то, что я работаю лучше всех. Прочит меня к себе в преемники! — на этих словах Рикард усмехнулся. — Чтобы к вашему уровню подтянуть нашу полицию, он отправил меня в Зверополис, так сказать, перенимать опыт, а туда уехал лев какой-то молодой, Клыкадо, кажется.
      — Надолго? — спросила Анабель, ставя перед деверем тарелку с луковым супом.
      — На два месяца, — ответил Рикард, проглотив несколько ложек ароматного яства. — Сначала мне предлагали работать у Альвисса Дэнсмэйна, он сам вроде бы был не против…
      Говоря про Дэнсмэйна и его «не против», Рикард подавил в себе усмешку. Он прекрасно помнил, как Дэнсмэйн возвёл глаза к небу, словно в молитве, выругался и не без желчи произнёс: «Мне одного Буйволсона в этом городе уже за глаза хватает!»
       — Но я давно не видел брата, поэтому всё согласовали с Эдом. Как говорится, где родня, там и весёлая тусня! А ещё… — Рикард замялся и даже немного погрустнел. — Я соскучился по Миранде и Хирону, хочу и их повидать. Потому и приехал за несколько дней до начала работы здесь. Скоро будет два года, как мы развелись…
      — А ты просто по обмену или с каким-то заданием? — поинтересовался Гилберт после того, как Рикард в молчании доел суп и получил кружку ароматного чая.
      — И задание есть, только… в общем, дело важное, — неожиданно уклончиво ответил Рикард. Он не желал раскрывать некоторых причин своего приезда в Зверополис.

***



      В кабинете Буйволсона снова горел свет, но на этот раз рядом со столом собрались МакРог, Андерсен, Гризелли и Носорожиц.
      — Вы тоже обязаны были им звонить! Ваши друзья не должны быть для вас пустым местом! — обводя суровым взглядом каждого подчинённого, гневно рокотал Буйволсон. После того как он услышал странный отчёт Звермайера, он ощущал непонятную тревогу, постепенно усиливающуюся в его душе.
      — Звонил каждому, нет ответа, — отрапортовал МакРог. И с упрёком добавил: — Ты ещё перед их отъездом велел.
      — Надеюсь, что не только ты звонил, — рыкнул Буйволсон. Все остальные закивали, подтверждая согласие. — И в сети они не появились?
      — Нет, шеф, — покачал головой Эрланд Гризелли, молодой белый медведь.
      — Как будто у них есть время для Интернета и как будто там есть связь, — буркнул второй белый медведь, Дэймон Андерсен, более крупный, чем его друг.
      — Покажи ещё раз. И масштаб увеличь, — велел Буйволсон сидящему за компьютером Звермайеру, не обратив на слова подчинённого, высказанные с тоном дерзости.
      Вальтер открыл карту Зверополиса и его района. Красными точками на нём были обозначены объекты мониторинга — весь транспорт, находившийся в подчинении капитана, был оснащён устройствами для слежения «Techno-Eye». И седаны, и внедорожники, и микроавтобусы — все полис-кары сейчас стояли на парковке около монументального здания полицейского департамента. Кроме одной машины, с номером «69IGU43».
      — Мартин и Соломон уехали на этом седане, — пояснил Звермайер.
      — Да ты не на парковку смотри, а на место встречи Козлова и Роговски! — велел Буйволсон.
      — Вот! — ткнул в монитор лапой Вальтер. — Максимальное приближение, шеф. Смотрите сами, автомобиль будто в озере рядом с берегом. Последний сигнал был тридцать четыре минуты назад.
      Буйволсон, нахмурившись, смотрел на точку, которой было отмечено транспортное средство, и лихорадочно соображал. Никто из полицейских не мог дозвониться до коллег. В том районе, в сорока пяти милях от Зверополиса, покрытие сети было только рядом с водоёмом, о чём Соломону с Мартином сказал сам Буйволсон. Мысль о том, чтобы кто-то из офицеров мог отключить «Techno-Eye», Буйволсон сразу отмёл — никто из сотрудников не имел права на это. Приборы, установленные на полицейский транспорт, показывали координаты местонахождения с максимальной точностью. И Буйволсон, и Звермайер, как ответственный за мониторинг транспорта, прекрасно это знали. И как бы ни хотелось Буйволсону не признавать очевидный факт, он понял — у ребят что-то случилось, и это точно не поломка.
      — Едем туда, — велел Буйволсон.
      Вскоре два полицейских автомобиля мчались по трассе Зверополис — Нью-Фэнгз, рассеивая фарами ночную тьму. С друзьями ехал и Звермайер, которому пришлось с огромной неохотой предупредить жену и дочку-именинницу о кратковременном отъезде. В спешке Буйволсон оставил у себя в машине телефон, на который шли вызовы уже не только от жены, но и от брата с Гилбертом.

***



      Ночная темень и густой мрак подступающего к территории склада леса окружили вышедших из машин полицейских. Все были с оружием наготове и с фонариками. Небольшой отряд во главе с Буйволсоном медленно подходил к месту недавней встречи бандитов. Лучи света выхватывали из темноты следы протектора, чётко выделявшиеся на земле.
      — Смотрите по сторонам, — тихо велел Буйволсон.
      Шаг за шагом сотрудники приближались к большому сооружению, над дверью горел фонарь, давая думать о том, что недалеко кто-то есть. Каждый полицейский был напряжён и готов к возможной схватке с противником, который мог появиться неизвестно откуда, все органы чувств у каждого работали на пределе. Все, включая Буйволсона, были вооружены. Но около склада никого не было, никаких звуков не доносилось с его территории. Обыск внутри тоже не дал никаких результатов.
      — Посмотрите внимательно на следы, — велел Буйволсон.
      — Судя по следам снаружи, тут было не меньше десятка зверей, — задумчиво произнёс Гризелли, осматривая пол.
      — Похоже, они уехали, — предположил Звермайер.
      — Ну не в невидимок же они превратились! — фыркнул дерзковатый Андерсен. — Осмотрись.
      — Так, разделимся, — скомандовал Буйволсон. — Звермайер, Носорожиц и МакРог, идите к озеру и осмотрите место. Андерсен, Гризелли — пойдёте со мной.
      — Помогите! — внезапно послышался женский голос. — Прошу, помогите!
      Звери переглянулись друг с другом и осмотрелись по сторонам в поисках источника голоса. Обладающий острым слухом Эрланд Гризелли помчался к стене склада и поднял за ручку деревянную крышку. Открылся зев большой ямы с мусором, на дне которой кто-то был.
      — Кто там? — окликнул его Андерсен и направил на звуки фонарь.
      — Так, а ну-ка вылезай! — Эрланд нагнулся и вытащил наружу молодую львицу. Буйволсон, увидев незнакомку, бросился к ней.
      — Ты кто такая? — рыкнул он и схватил львицу за плечи.
      Свет фонаря Андерсена скользнул по светлой мордочке львицы, над её глазом темнело небольшое пятно крови. Очевидно, её кто-то ударил по голове. Судорожно вздохнув, львица пролепетала:
      — Я… не знаю… что случилось… Где я? Кто вы?
      — Полиция! — Буйволсон показал львице жетон. — А ты кто такая? Что здесь делаешь?
      — Меня зовут Луцилла Фурадо, — представилась незнакомка и, поморщившись, осторожно дотронулась лапой до места удара. — Я… я просто гуляла здесь…
      — Не ври! — грубо оборвал её Дэймон Андерсен. — Слишком далёкое место для пеших прогулок.
      — Она из банды, я уверен, — прорычал Буйволсон и достал налапники. — А ну, признавайся, Луцилла Фурадо, где Роговски и «Чёрный череп»? Отвечай!
      — Что вы… какой череп? Какой Роговски? — невнятно бормотала львица, чей взгляд, полный тревоги и страха, метался по мощным полицейским. — Я не знаю никого, честно.
      Буйволсон с угрожающим видом шагнул к молодой особе. Львица при виде могучего буйвола попятилась в страхе.
      — Конрад Роговски и Борис Козлов, — чеканя каждое слово, заговорил Буйволсон, — уехали отсюда совсем недавно, немногим больше часа назад. Ты не похожа на ту, которая просто так забрела сюда и решила погулять. Говори правду! Что видела? Или они тебя специально оставили дожидаться нас?
      — Лучше ответь, — нахмурился Гризелли. — Мы ищем двух наших друзей, они были здесь недавно.
      — Н-н… не п-понимаю… — заикалась Луцилла.
      — Не прикидывайся невинной девочкой! Откуда ты взялась?
      Грозный голос Буйволсона взвился к небу и разнёсся над складом. Глядя на буйвола во все глаза, Луцилла тихо и путано начала рассказывать:
      — Я… я заблудилась, сэр. В паре миль отсюда есть мелкая деревенька, я пошла в лес и зашла слишком далеко. Набрела на этот склад и увидела, как уезжает чёрная машина. Потом захотела… ну, по необходимости, понимаете… и увидела, как несколько зверей ведут белого медведя и льва.
      — Никаких деревень здесь нет! — возмутился Андерсен. — Не ври!
      — Куда их увели? — чуть не подпрыгнул на месте Буйволсон, не обратив внимание на восклицание Андерсена. — Куда?
      Луцилла ткнула лапой в сторону дряхлого сарайчика и продолжила рассказ. Когда она замолчала, все — и Гризелли, и Буйволсон, и Андерсен — просто приросли к земле.
      — Я затаилась за деревом, а потом… два тигра пошли за склад с лопатами, к ним позже пришли медведи. Позже услышала какие-то крики, затем выстрелы…
      Не дослушав, Гризелли бросился к сараю с криком:
      — Мартин! Соломон!
      — Тихо ты, не ори! — шикнул на него побежавший следом Андерсен.
      — А ну-ка пошли за мной! — велел Буйволсон и ухватил Луциллу за запястье. Но отчего-то сильная львица отказывалась следовать за Буйволсоном и отчаянно сопротивлялась, упиралась ногами в землю.
      — Нет, не надо, там…
      — Что там? — подошёл к ней Звермайер и грубо встряхнул за плечи. — Что?
      — Шеф! Капитан, сюда, быстрее! — надрывно крикнул Гризелли.
      В его голосе было что-то такое, что заставило Звермайера и Буйволсона резко сорваться с места в сторону старой деревянной постройки. Едва полицейские заглянули внутрь, как Буйволсон понял, что в голосе молодого медведя звучало потрясение и шок. И сразу увидел причину чувств — на грязном полу ярко выделялись в свете почти погасших керосиновых ламп две лужи крови и широкие красные полосы. Шагнув внутрь, Эрланд бессильно прислонился к стене и со стоном обхватил лапами виски. Буйволсон же отступил назад и стукнулся затылком о ветхий косяк. Запах крови буквально душил его.
      — Не может быть… — вырвалось из его груди.
      Андерсен, тоже деморализованный, повернулся к Луцилле и велел:
      — Веди туда, где эти звери копали. Шевелись!
      Луцилла послушно повела медведя за склад. Гризелли, не вставая с пола, только прохрипел:
      — Мартин… Соломон… нет!..
      Буйволсон словно окаменел, превратился в изваяние, застывшим взором уставившись на кровь. В ушах звенело, в висках мелко-мелко застучали молоточки. Целых две минуты Буйволсон не мог произнести ни слова, пока не раздался истошный крик Андерсена из глубины леса:
      — Капитан! Сюда!
      Опасаясь того, что Дэймон нашёл самое страшное за эту ночь, Буйволсон развернулся, вылетел под сень мрака ночи и помчался на зов. Около небольшого холма между деревьями стоял на коленях Андерсен, его белая лапа что-то сжимала. Медведь медленно поднял её, и в свете фонаря Буйволсона блеснуло золото полицейского значка. Рядом, обхватив бока лапами, стояла Луцилла и тряслась, словно в ознобе. Свет фонариков Буйволсона и Андерсена был направлен на находку, но Буйволсон услышал, что львица всхлипывает. Не дожидаясь дальнейших указаний Буйволсона, Андерсен принялся голыми лапами разрывать землю, и через несколько мгновений сердце Буйволсона словно пропустило один удар. Он увидел, как в холодной земле Андерсен наткнулся на мех и плоть — это была ещё хранившая тепло жизни лапа несчастного Мартина Черногрива.
      Самые худшие опасения Буйволсона и его подчинённых подтвердились. Всех полицейских сковал шок, и долго никто не мог произнести ни слова.
      — Это Мартин… — чуть слышно прошептал Дэймон и медленно поднялся. Буйволсон достал рацию.
      — Звермайер, — изменившимся до неузнаваемости голосом произнёс он, шокированный находкой. — Быстро на склад! Мы нашли их. Они мертвы…
      — Что там, капитан? — подбежал испуганный Гризелли.
      Вместо ответа Андерсен указал лучом фонаря на могилу с телами друзей. Увидев торчащую из земли львиную лапу, Гризелли закрыл глаза и упал на колени рядом с телом друга. Луцилла неожиданно повернулась и бросилась бежать в глубь леса.
      — Стоять! — взревел Буйволсон, хватаясь за оружие.
      Звучные хлопки двух выстрелов разорвали тишину, пули со свистом пролетели мимо. Гризелли и Андерсен, мигом опомнившиеся, с перепачканными землёй лапами, бросились за беглянкой, Буйволсон — следом. Не заметив в темноте корень дерева, он споткнулся об него и упал в траву. Рык боли вырвался из его груди — Буйволсон ударился мордой и предплечьем об острый камень. Львица тем временем успела скрыться между деревьями. Эрланд и Андерсен продолжали гнаться за Луциллой, но где им, весьма корпулентным и грузным медведям, угнаться за гибкой и грациозной львицей! Только тонкий и длинный хвост мелькнул в свете фонариков и исчез. В ярости Гризелли выстрелил в то место, где буквально секунду назад была Луцилла.
      Буйволсон, рыча от боли и утирая с морды грязь, поднялся на ноги.
      — Не трать патроны зря! — рявкнул он и осмотрелся в поисках своего пистолета. Выругался и сплюнул кровь.
      Гризелли направил фонарик под ноги Буйволсону, и тот увидел своё оружие в полуярде, под стволом дерева. Буйволсон нагнулся за пистолетом и в этой же позе замер.
      — Сэр? — негромко окликнул его Гризелли. — Вы в порядке? Прихватило снова?
      Некоторое время назад у Буйволсона случилась череда неприятных приступов боли в пояснице. Из-за одного, особо сильного, ему пришлось провести дома неделю. От госпитализации и стационара он, естественно, отказался — его жена слыла в больнице высококлассным специалистом, поэтому лечение прошёл дома. Но сейчас Буйволсон превратился в изваяние вовсе не из-за неприятности со спиной.
      — Фурадо… — пробормотал Буйволсон себе под нос, поднимая пистолет и медленно выпрямляясь. — Фурадо, Фурадо…
      — Ринделл Фурадо, — пришёл на помощь Гризелли. — Ограбили банк, где он был управляющим. Там же его и убили.
      Теперь Буйволсон понял, почему фамилия Фурадо показалась ему знакомой. Но свои мысли он высказывать не стал.
      — Пошли обратно, — велел он.
      — У вас кровь, — заметил Гризелли, на что Буйволсон только отмахнулся.
      Примчавшиеся на зов шефа Звермайер, Носорожиц и МакРог помогли выкопать Мартина с Соломоном и вытащить их из леса, и сейчас запачканные в крови и земле тела друзей лежали недалеко от стены склада.

***



      Через час с небольшим к складу подъезжали ещё несколько полицейских из отдела Буйволсона и два микроавтобуса. В одном из автомобилей сидел на переднем сидении молодой черногривый лев-полицейский — младший брат Мартина, Рагнар. Он не находил себе места после звонка Буйволсона, не мог сидеть спокойно, постоянно ёрзал на месте и судорожно стискивал дверную ручку.
      — Можешь ехать быстрее, Ролан? — в состоянии паники выкрикнул Рагнар, обращаясь к пожилому тигру, сидящему за рулём.
      — Рагнар, перестань прыгать, успокойся! — велел ему Ролан Тигровски, старый друг Буйволсона, помнящий его ещё с первого дня работы.
      — Там мой брат! Я не верю Буйволсону! — рыкнул Рагнар и схватился за гриву лапами, как будто это могло умерить его панику. Но сделал только хуже — примешалось дикое желание заставить Ролана вдавить в пол педаль газа.
      Сознание жгло огнём от страшного сообщения, и сознание отвергало собственное отрицание Рагнара — никогда, ни при каких обстоятельствах Буйволсон не стал бы врать. Вцепившись в гриву и скрыв в лапах морду, Рагнар услышал, как двигатель заработал сильнее — Ролан будто интуитивно почувствовал желание и настроение друга и добавил газа. Рагнар помнил остановившийся взгляд пожилого тигра в момент звонка, помнил, как Ролан с трудом выдавливает слова. Расстояние до места событий стремительно сокращалось, секунды торопливой вереницей летели одна за другой, но для Рагнара этот период растягивался как эластичная резина. Будто прошёл не час, а гораздо больше с того момента, когда Буйволсон сообщил о трагедии. А полицейский автомобиль в сопровождении микроавтобусов обогнал по пути две или три — Рагнар не помнил точно — фуры с брёвнами, прежде чем повернуть в нужную сторону.
Рагнар выскочил из автомобиля прежде, чем Ролан припарковал его недалеко от сарайчика. Не чуя под собой ног, молодой полицейский помчался к собравшимся у склада коллегам. Он не обратил внимания на сидящего прямо на холодной земле Гризелли.
      — Мартин! — выкрикнул Рагнар, подбегая к освещённому углу склада.
      К нему тут же протолкался Звермайер.
      — Раг, лучше тебе не видеть… — попытался остановить он Рагнара.
      — Пропусти! — оттолкнул Вальтера лев и сразу увидел тела Соломона и брата. На несколько мгновений Рагнара словно парализовало, сердце ухнуло вниз при виде родного льва, изрешечённого пулями. На подгибающихся ногах дошёл до тела Мартина и, не в силах стоять, тяжело опустился на колени в грязь рядом с ним.
      — Мартин… Мартин! — взмолился Рагнар и схватил брата за лапу, словно ожидая ответа, словно веря в безумной несбыточной надежде, что Мартин сейчас откроет глаза.
      Однако несчастный офицер уже не мог слышать отчаянного зова Рагнара. Тот держал его остывающую лапу, перепачканную землёй. Не в силах владеть собой, полицейский уткнулся мордой в окровавленную грудь брата и заплакал. В нос ему ударил дурной запах крови, Рагнар не замечал, что пачкается ею.
      — За что, братишка?.. — стонал Рагнар между всхлипываниями. — За что?..
      Остальные сотрудники полиции, окружив убитых и плачущего льва, сочувственно молчали позади. Рагнар дрожащими лапами приподнял голову брата, изуродованную выстрелом. Звермайер подошёл к другу и осторожно положил лапу на его плечо. Всхлипывающий Рагнар поднял морду с потёками слёз, затем медленно встал. Не находя слов сочувствия от шока, Вальтер обнял Рагнара.
      — Мне очень жаль, Раг, — тихо прошептал он. — Очень жаль, крепись…
      Слова сочувствия доносились будто издалека. Рагнар увидел, как Буйволсон, тяжело перебирая ногами и пошатываясь, подошёл к стене. Со стиснутыми зубами он смотрел на неё, пытаясь справиться с раздавливающим его чувством горя и отчаяния. С гортанным рычанием он в бессильной злобе ударил по ребристой поверхности кулаком со всей силы. Рагнар увидел на предплечье Буйволсона кровь. На себе лев тоже чувствовал кровь. Кровь брата, родную кровь.

***



      Домой Буйволсон попал за полночь. В здание своего участка он заходить не стал, сразу поставил служебную машину на стоянку и сел в свой автомобиль. Все действия проделал молча. Весь путь до работы он молчал, не отвечая ни на вопросы, ни на что не реагировал. На душе было тяжело, на сердце будто скребли когтями доисторические хищники. Морду и предплечье саднило от удара о камень. Буйволсон понимал, что Рагнару сейчас ещё тяжелее и больнее, но даже он, начальник, не смог выдавить из себя простейших слов в сочувствие убитому горем подчинённому. И был уверен, что завтрашний день будет ещё кошмарнее.
      Несмотря на позднее время, в окнах его квартиры горел свет. Буйволсону вдруг остро захотелось побыть одному. Не раздеваясь, Буйволсон прошёл в ванную и пустил воду. Сунул лапу с засохшей кровью под холодную струю и, чувствуя, как в груди что-то больно сжимается, уставился на своё отражение. Зеркало бесстрастно отразило серую морду буйвола, запачканную грязью, в уголке пасти засохла кровь. Буйволсон умылся, энергично оттирая тёмные пятна грязи. Когда он взял полотенце, из холла послышались шаги, и дверь с тихим скрипом открылась. В зеркале Буйволсон увидел отражение супруги. Появившаяся на пороге Анабель хотела было с упрёками обратиться к супругу, но, увидев его перевёрнутое выражение морды и исчезающие в сливе раковины красноватые потёки, осеклась.
      — Что случилось, Эд? — испуганно спросила Анабель, задержав взгляд на травмированной лапе. — Ты ранен? Ну что ты молчишь?!
      Не обращая внимания на встревоженное восклицание жены, Буйволсон молча выключил воду, кинул скомканное полотенце в корзину для грязного белья и вышел в коридор. Из спальни для гостей вышел обеспокоенный возгласом Анабель и уже раздевшийся Рикард. Увидев брата, Буйволсон понемногу пришёл в себя, но после такой страшной поездки даже встреча с Рикардом, которого разбудил приезд старшего брата, не показалась ему тёплой и радостной. Буйволсон, плохо осознавая, что делает, обнял Рикарда и изобразил радостную улыбку как мог, не слушая его весёлые приветствия и испуганно-суетливый голос Анабель. Но он чувствовал, что мышцы морды словно сделались деревянными, а перед глазами стояла одна и та же картина — бездыханные Мартин и Соломон, лежащие рядом друг с другом, оба в крови и земле.

***



      Запыхавшаяся от долгого бега и перепуганная выстрелами Луцилла выбежала на дорогу. Буквально через пару минут рядом с ней притормозил старый потрёпанный пикап. Львица села на пассажирское сиденье и повернулась к шофёру.
      — Полиция приехала почти сразу, — сообщила она, но голос её не слушался, грозясь сорваться.
      Зверь достал сигарету и чиркнул зажигалкой. Вспышка огня озарила морду Конрада Роговски.
      — Они знали о встрече, Конрад, — сказала Луцилла. — Меня чуть не поймали, я едва смогла убежать.
      Роговски затянулся и, выдохнув дым, нажал на педаль газа. Луцилла отмахнулась от противного дыма. Дребезжа всеми внутренностями, пикап достаточно бодро покатил в сторону Зверополиса.
      — Что ты молчишь, Конрад? — повысила голос Луцилла.
      — Кто-то выдал информацию о моей встрече с Козловым полиции, — прохрипел Роговски, снова делая затяжку. — А ты, — он повернулся к львице и осклабился, — наверняка неплохо справилась с ролью пленницы!
      Луцилла сжала зубы и отвернулась. Лапы её сжались в кулаки, ей стоило гигантских усилий наброситься на Роговски прямо здесь и разодрать его мерзкую морду когтями.
      — Что нам делать? — спросила она через пару минут.
      — Действовать дальше, — ответил Роговски и выбросил окурок в окно. — Сама знаешь, что все распоряжения идут не только от Харма.
      Луцилла вновь помахала лапой возле морды, отгоняя едко пахнущий табачный дым, окутавший салон. Когда до ближайшего пригорода Зверополиса оставалось около десяти миль, Роговски остановился и заглушил двигатель. Луцилла с неохотой и немым вопросом посмотрела на него. Роговски молча вздохнул, потом внезапно схватил Луциллу за локоть и поднёс к её морде огромный кулак. Она вздрогнула и сжалась в ужасе.
      — Ещё раз попытаешься сбежать — этим кулаком начисто снесу тебе голову, поняла? — прорычал он. — Будешь делать, что тебе велено! Поняла?
      Маленькие немигающие глаза, полные угрозы и жестокости, смотрели на Луциллу, его массивный кулак застыл в паре дюймов от носа львицы.
      — Я вопрос задал! — рявкнул Роговски и ударил кулаком по сиденью рядом с головой львицы. Та зажмурилась и сжалась сильнее.
      Конечно же, этот ублюдок Роговски был вооружён. Кроме как кивнуть, другого варианта у Луциллы не было. Роговски протянулся через Луциллу и, открыв дверь, грубо вытолкал её наружу, прямо на гравийную кромку трассы.
      — Если завтра не ответишь на звонок, пули окажутся в твоей голове быстрее, чем в теле твоего друга! — пообещал Роговски напоследок. — Но перед этим я последую примеру Сириуса. Слышал я, как он развлекался с тобой!
      Пока Луцилла содрогалась от ужаса, который всем видом внушал ей убийца, Роговски зажёг новую сигару и завёл двигатель. Луцилле оставалось только смотреть, как он разворачивается, чтобы уехать в обратном от Зверополиса направлении. Стекло двери опустилось, и рядом с Луциллой упал на камни и песок старый потрёпанный смартфон.
      — Я тебя предупредил, а ты меня слышала, — рыкнул он. — Харм сейчас тебя заберёт.
      Пикап осторожно тронулся с места. Облако вонючих выхлопных газов окружило Луциллу. Кашляя от едкой вони, она кое-как поднялась. Харма ей пришлось ждать чуть ли не полчаса, за то время Луцилла порядком озябла. Когда рядом остановился большой чёрный седан со слегка помятым багажником, Луцилла, пересилив страх, села внутрь.


==========================


ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ! По мере написания и редактирования на основном сайте буду выкладывать и сюда!