Мне жаль, но мы должны проститься

*   *   *

Мне  жаль,
но  мы  должны  проститься.
Не  панацея,  а  проклятье
запасный  выход  за  спиною
с  призывной,  жаркой,  красной  лампой.
О  нем,  не  вспоминая,  помнишь,
его,  не  оглянувшись,  видишь,
он,  как  Аленушкин  источник,
перед  тобою  возникает,
услужлив,  но
неутоляющ.
И  неизвестно,  неизвестно,
в  кого,  напившись,  превратишься.
А лампы  зов,
как  сталь  к  затылку,
что  возражений  не  выносит.
Ты  есть!
И  это – как  помехи,
как  шум,  как  фон,
как  задник  сцены,
как  план  второй
для  первых  планов.
Ты – создающий  диссонансы
в  моей  и  так  сумбурной  жизни,
пытающийся  доказать  мне,
что  будто  фразе – дополненье,
ты  служишь  проясненью  сути,
гармонии  и  равновесью,
что  все  равно  пойму  однажды,
что  ты  мне – не  противоречье,
не  компромисс, не  отступленье,
а  приусадебный  участок
при  добром  деревенском  доме.
Но  я  понять  тебя  не  в  силах.
И  ты  меня  понять  не  можешь.
Мне  быть  во  всем  наполовину:
наполовину  оставаться
и  уходить  наполовину;
ни  здесь,  ни  там  уже  не  буду.
Но  буду  я  и  здесь  и  там.
И  как-нибудь  совсем  исчезну,
как  потеряюсь  по  дороге,
решив,  что  мне  пора  растаять,
а  не  блуждать
клочком  тумана
между  людьми,
между  сердцами,
как  пузырек,  несущий  воздух,
но  могущий  закрыть  сосуды.
Но  только  здесь –
не  перекресток,
но  только  я –
не  выбираю. –
Я  остаюсь.
А  к  лишней  двери
(пусть  даже  то – пожарный  выход)
приколочу  крест-накрест  доски
и  отключу  звонок  сигнальный.
Я  не  умею  жить  амебно! –
отдельно  разными  частями –
и  мне  двойник  меня  не  нужен,
живущий  собственною  жизнью.
Пусть  тысячи  меня  составят
одну-единственную  вазу,
одну-единственную  душу,
а  не  мильон  её  осколков.
Ведь  это  не  приносит  счастья…
…Мне  жаль…прости…
запасный  выход…
Как  план  второй  и  диссонансы…
Наполовину
это  значит –
нигде,
но  в  тысяче  осколков.
А  счастье – солнечная  лужа,
в  которой  можно  искупаться,
но  не  дробить
на  капли  капель…
1977