Вундеркинд и Музейная Крыса. Глава вторая

Глава вторая. Маруся Дорохова.

 А теперь я хочу рассказать о втором герое, а, вернее, героине моей повести, Марусе Дороховой.
 Она была коренной москвичкой и еще с детства у нее проснулась тяга ко всему прекрасному.
 Рисовать она начала с двухлетнего возраста, а когда ей исполнилось пять, все обои в их огромной квартире были заполнены рисунками, при виде которых одна половина гостей ахала от восхищения, а другая возмущалась, правда, втайне от автора этих шедевров. Я думаю, что эта вторая половина состояла  из людей, которых чистота обоев волнует больше, чем искусство, поэтому их мнение о способностях юной художницы воспринимать всерьёз не буду.  Как это сделал дальний родственник Дороховых, хороший, но мало известный художник – портретист, который просто взял Марусю за руку и отвел  её в художественную школу при  Академии художеств.
  Но Маруся оказалась очень придирчивой к тому, как и чему её обучали  в этой школе, и вскоре отказалась  ходить туда. Однако, рисовать она не перестала и после окончания школы поступила в Художественное Училище имени В.И. Сурикова.
  Почему она не стала художником, а пошла работать музейным экскурсоводом, я не знаю. И никто не знает, даже её  родители и ближайшие друзья. Но мне известно, что еще студенткой она писала маслом прекрасные виды Москвы, которые продавала на Арбате. Их расхватывали мгновенно и даже делали ей заказы, которые она аккуратно выполняла. Но, получив диплом, Маруся так же аккуратно сложила краски, кисти и прочие принадлежности для живописи в огромный ящик и отвезла его на дачу в Кубасово, где он и лежит на чердаке до сих пор.
  Когда любопытные подруги пытались выяснить причину ее ухода из искусства, без которого, как казалось, она не могла прожить и дня, Маруся отвечала спокойно и иронично: «Мне надоело, что у меня пальцы вечно запачканы красками, которые очень трудно отмыть. На это уходит уйма времени. К тому же,  мои ухажеры считают меня  немыслимой грязнулей и уходят, не успев по-настоящему влюбиться».
  В музее, где она начала работать, её сразу оценили как отличного специалиста, и вскоре она стала старшим экскурсоводом отдела портретной живописи.   
  Именно тогда подруги и знакомые стали называть её Музейной Крысой. Она не печалилась и не обижалась, когда  слухи об этом доходили до неё, и даже говорила прямо в лицо свои злопыхателям:
«Я никогда не видела в нашем музее крыс, но если они даже существуют там, то это очень благородные животные, потому что они не сгрызли ни одного полотна великих художников».
А о себе она говорила так, как будто старалась утвердить окружающих в том, что она зануда и карьеристка.
  На одной из вечеринок, на которой присутствовали её одноклассницы и однокурсницы, она с гордостью сказала: «В книге отзывов нашего музея моя фамилия на первом месте, а некоторые посетители преподносят мне букеты, словно я знаменитая артистка».
  За ней волочилось множество воздыхателей, так как она была очень красивой девушкой, на каких заглядываются на улице мужчины  любого возраста и социального положения. Но они исчезали совсем не по той причине, которую она назвала выше, а потому что она была со всеми холодна и неприступна. И именно поэтому, эти молодые, но недалёкие люди вскоре тоже  начинали называть её Музейной Крысой.
  Через год этой самостоятельной и, на первый взгляд, несчастливой жизни, она переехала с московской квартиры на дачу, так как родители не могли воспринимать свою единственную и любимую дчь такой неприкаянной и стали допекать ее запоздавшими нравоучениями.
  Летом жизнь на даче была легка и приятна, но зимой надо было рубить дрова  и ходить за водой к единственной в посёлке водозаборной колонке, которая была в полукилометре от дома.
  Но Маруся не унывала и говорила подругам и сослуживцам: «Я готова вытерпеть всё,  ради тишины, в которой там живу».
  Я  представляю сейчас мысли читателей о моей героине и соглашаюсь с многими из них: да, Маруся была очень странной девушкой, какие обычно заканчивают жизнь старыми девами.

продолжение следует