Я ленинградец!

Должен предупредить нетерпеливого Читателя моих скромных путевых заметок, что при всех прочих равных обстоятельствах в сердце я ленинградец.
То есть явный житель Санкт-Петербурга, что стоит на берегу Балтийского моря на великой реке Неве.
Я не просто люблю этот город.
Не просто влюблён в него с самого раннего детства.
По многим внешним признакам и показаниям в этом городе до войны долгое время и учился и жил мой родной отец. Простой русский музыкант. Как он сам излагал маме – капельмейстер Балтийского флота.
Но самое главное в Санкт-Петербурге располагается моя альма-матер. Мне не просто часто доводилось бывать в этом великом городе. Я в нем учился с 1975 по 1981 год в Ленинградском государственном имени А.А. Жданова Университете. И потом, естественно, бывал не раз и не два.
И во время разборок в Качканаре, и в связи с активизацией проекта Surmico. Последний раз довелось побродить по родному городу в 2016-ом вместе со своими младшими дочурками.
В Санкт-Петербурге живёт мой Второй по времени, но Первый по значимости Учитель жизни.
И к нему я всегда являлся смиренно за наукой. Он один из немногих, с кем я никогда даже и не пытался спорить, поскольку для меня было очевидна его потрясающая глубина и ясность мышления. И, кстати, именно от него я ни разу не слышал ни одной глупости. Он всегда говорил глубочайше проработанными текстами! Интенсивный мыслитель.
Так вот. В моей жизни был эпизод со скрипкой Амати.
Дело было в 1981 году. На защите диплома.
На каналах Питера!!!
В общежитие ко мне подселился вьюнош, с которым мы как-то сразу понравились друг другу и задружились. Он приехал поступать в аспирантуру.
Приехал после того, как его не приняли в аспирантуру в МГУ.
Я попросил его рассказать о том, как это с ним такое могло случиться.
И вот тут он и поведал мне фантастически интересную историю.
Послушайте сами:
- Я сдавал экзамен по специализации, на которую поступал.
Всё остальное у меня уже было сдано на «отлично».
Принимала комиссия в форме свободного собеседования.
И меня попросили рассказать, какие психологические школы я знаю.
Я начал перечислять: Алма-Атинская, Московская, Ленинградская… и тут меня остановили.
- Ленинградская?
- Ну да!
- Назовите её представителей!
- Я начал называть известные мне имена – пять или шесть и остановился.
- Вы понимаете, что такое «школа»?
- ??
- Школа – это очень много имён. Назовите хотя бы первые тридцать!
Понятно, что столько я назвать не мог.
И мне указали на дверь!
- Дорогой мой! – твоя ошибка не в том, что ты не знаешь тридцати имён Ленинградской школы, а в том, что ты вообще назвал такую школу в Москве!
Мой новый друг был скрипачом! Большим скрипачом!
Настолько большим, что ему выдали на руки подлинную скрипку Амати!
И он с нею ходил играть в Мариинский театр, в Большой театр, в различные оркестры где ему все и всегда были рады.
Он был музыкантом от Бога, а психология была его вторым высшим образованием.
Случилось так, что мой дипломный проект в триста страниц, из которых добрая половина была написана на древнегреческом с изрядной дозой и латыни. Предложили еще годик поработать над русской версией.
Оставались сутки до последней возможной в этом году защиты диплома.
Я попросил у моего нового друга его пишущую машинку «Москва» и отправился в арендованную на каналах квартиру, чтобы мне никто не помешал написать за сутки новую версию работы.
Он пошёл со мной, как он выразился: «вдохновлять музыкой»!
У Билана с Плющенко скрипка играла на выступлении несколько минут.
У меня подлинная Амати играла всю ночь!
И я написал абсолютно новый текст с восьми вечера до восьми утра клацая одном указательным пальчиком по клавишам портативной «Москвы»!
Ах!
Какая это была ночь!
Канал!
Сказочный дворик!
Подлинная Амати!
Волшебный неутомимый великий скрипач!
Ни одного древнегреческого слова.
И вечный спор Платона и Аристотеля в трудах Феофраста!!!
В десять утра я сдал диплом на кафедру и в два часа дня превратив выступление главного оппонента непревзойдённой Веры Яковлевны Комаровой в главное подтверждение моей ведущей мысли защитился!
В следующем году той защите будет уже сорок лет!!
И все эти сорок лет в моей душе поёт подлинная Амати!
Да!
Именно тогда я понял: на моих Играх всё и всегда должно быть исключительно подлинным!
И тексты, и мысли, и чувства!
И придерживаюсь этого последовательно до сих пор.
Итак: я – ленинградец!
Во мне живут Невский и Петергоф, Двенадцать коллегий и Императорская библиотека, Аничков мост и Исаакиевский Собор, Спас-на-Крови и Чёрная речка. Я обожаю Купчино и восхищаюсь Летним Садом.
Одна из моих любимейших песен, песня Александра Вертинского:

Принесла случайная молва милые ненужные слова;
Летний Сал! Фонтанка! И Нева!

А еще я млею при «Слушай Ленинград, я тебе спою…»
И мне, как истинному ленинградцу абсолютно непонятно: что это ещё за странная психологическая школа такая - Московская?
Вы вообще понимаете, что это такое – «школа»?
Назовите хотя бы тридцать первых имён, пожалуйста!