Эра водолея

Философическое эссе

НЕМНОГО О СКОТОВОЗКАХ НА ГУЖЕВОЙ ТЯГЕ

  Об искусстве как о покойнике не следует говорить плохо, по этому речь пойдёт о другом. Когда я только начинал мои философические исследования в мытарствах по литературным рассадникам Петербурга, мне сразу запомнился один яркий персонаж - Наталья Опрельская. Среди прочих она выделялась своей пышной огненной шевелюрой, проницательным взглядом с поволокою, элегантным платьем и, что самое главное, своим вездесущим присутствием. В первый мой визит, она презентовала свою книгу в одном из ЛитО дома писателя. На следующий день я отправился в другое ЛитО и вновь оказался на той же презентации книги стихов Натальи Опрельской, и когда пару недель спустя, уже в библиотеки на Петроградке, я попал на какое-то литературное заседание и снова застал там Наталью Опрельскую за чтением своих стихов, мне стало очевидным величие этого поэта. Каковы же были её стихи? Да какая, в общем, разница, дело вкуса, это ведь совсем незначительная деталь в процессе становления поэта. Пегаса можно запрячь в любую скотовозку, а вот сделать так, чтобы это скотовозка поехала, чтобы под копыта восторженно бросали премии и титулы, и мальчишка-газетчик бежал за вашей повозкой с вашей же ухарской рожей на первой странице - это мастерство подвластное далеко не каждому. А между прочим, Наталья Опрельская является Членшей Союза Писателей России, и это уже говорит само за себя. Как-то я присутствовал на презентации книги одного невнятного поэта, который впротивовес Опрельской, не смог расшевелить даже вездесущих заведомо умилённых старушек. Хорошо, что на помощь тогда пришёл руководитель одной из древнейших поэтических мастерских города Ленинграда дед Морозов и произнёс следующее, цитирую: "Это хороший парень, он уже давно к нам ходит, так что я думаю, нужно дать ему члена", - конец цитаты. И самые выдающиеся поэты современности хорошенько усвоили, что действительно необходимо для того, чтобы привести свою скотовозку в движение: грамотно инвестировать деньги во всевозможные литературные издания, уметь находить важные знакомства, да и вообще, для увековечивания своего имени использовать свои боговдохновенные уста всеми возможными способами.

КОРАБЛЬ ***СОСОВ

  Дико извиняюсь за обилие всех этих, очевидных и без моих рассуждений вещей, которые я расписал выше и за то количество банальностей, коему только предстоит быть написанным. Однако, признавая как закон лемму о том, что писать дозволительно лишь нечто новое, пишущий человек вымрет, а если точнее, вымрет лишь пишущий человек с совестью. Так что продолжим нашу мысль. К моему удивлению я так и не смог отыскать ЛитО с вышеобозначенным названием, хотя всем когда-либо побывавшим в любом из этих ЛитО, ПидО, на презентации книги или литературных чтениях, бросается в глаза несомненное их сходство со всем известной картиной Босха. Пассажиры корабля по обыкновению наперебой восхищаются творчеством друг друга (протискивая втихоря своё), пусть и со скрипом, ведь поэты - вовсе не интеллектуальные извращенцы, как принято о них думать. Ведь одно дело - ощутить непосредственно себя значимым культурным явлением, роняющим в души слушающих зерно прозрения; другое - быть жертвой, над которой со сцены изголяется очередной дегенерат. Так что приходится терпеть и лавировать, поочерёдно изображать почтительного слушателя в надежде найти себе искренне преданных поклонников. Не принимающие этих правил игры, мгновенно оказываютя за бортом. Редактор какого-то журнала Геннадий Булинг, выразил это следующей фразой: "Меня не интересуют негативные отзывы о моих стихах, тем более от людей не пишущих стихи, ведь это всё равно, что человек, который не умеет готовить будет критиковать повара". И он прав, ведь непочтительной критикой социальный капитал не сколотишь, а то, что повар вам подал похлёбку из дерьма, означает лишь то, что у вас плохой вкус. Что ж, мы внемлим, и внемля, смертельная скука и тоска обуревают наши сердца. Нас штормит, и морская болезнь подкрадывается к горлу. Что же нам тогда остаётся? Уподобиться корабельным крысам? Сброситься с корабля современности?

МАССАЖИСТ ПРОСТАТЫ В ПОИСКАХ ЭЛИКСИРА БЕССМЕРТИЯ

  Для Хармса стихи должны были быть такими, что если бросить их в окно, стекло бы разбилось, для Буковски книги уже были как битое стекло, которыми толком даже жопы не подтереть. И вот мы смотрим на современную литературу, разверзнувшуюся перед нами словно кровоточащая жопа. Литература вне объективных критериев оценки её качества и достоверности является заурядным хобби, причислить себя к которому имеет полное право абсолютно любой человек, способный составить буквы в слова. С нормами же и установленными структурами литература не может претендовать на какую-либо сущность, выходящую за рамки ремесла, пусть и более утончённого и деликатного, схожего скорее с массажем простаты, но всё же ремесла. А значит одно из двух: или большая литература синонимична ортодоксальной графомании, или массажист простаты в России больше чем массажист простаты. Однако, это очевидное положение вещей невозможно принять, мысля себя в архаичных напыщенных терминах искусства, где "Литература" звучит благородно, если только ТЫ - Поэт, а не так, чтобы все - поэты. Таким образом из глубин веков прорастает иерархическая плесень, сбиваясь в сгустки литературных союзов, всевозможных дегенеративных премий, где сведущее жюри с заросшими плесенью дипломами литературоведов с вершин заплесневелой иерархической лестницы вещает нам, что в этом мире должно почитать Прекрасным. И точно так же как в средние века было модно вливать в глотку воду через воронку, взвалившие на себя бремя величия творцы непрестанно льют воду через модернизированные технологические воронки в головы своих незадачливых жертв. И вот уже чудится, что рассекает волны не простой босховский кораблик, а целый Ноев ковчег в ореоле божественного сияния. Но постойте, ведь эпоха средневековья давно прошла, и мы все стали поголовно грамотными, и мы уже не способны поверить в их богоизбранность. У нас у всех есть перья и немного чернил, чтобы с лёгкостью воспарить до тех же литературных высот. Так что лейте и вы, мудрецы! Размывайте берега искусства, отправляйте наполненные массажистами корабли в пучину радикальной графомании, там где на самом дне, в устах потерпевших крушение поэзия обретает свою значимость.