Время, когда просыпаются петухи Глава 40

Посещение Апостольской библиотеки было давней
мечтой Ольгерда, поэтому он был благодарен Паоло
за предоставленную возможность. Конечно, всех секретов
раскрыть не удалось, но даже сам процесс работы с древними
манускриптами, возможность прикоснуться к ним
и почувствовать ауру древней мудрости вокруг себя — того
стоило. В знак благодарности и, помня о незабываемой
ночи, проведенной в доме Паоло, после которой он пригла-
сил его в гости, Ольгерд за ужином подтвердил свое при-
глашение. Утром же они улетели в Киев, оттуда прямиком
во Львов на дачу, куда, кстати, уже прибыли из московской
командировки
Уицрик с компанией.
Леночка впервые почувствовала себя хозяйкой, принимавшей
гостей в семейном кругу. Она позаботилась
о том, чтобы удобно всех разместить и устроить торже-
ственный ужин в честь дорогих гостей. Все получилось
блестяще, как и все, за что бралась Лена. Ей важно было
уверить Ольгерда и в первую очередь себя, что она вполне
созрела для роли радушной хозяйки. После ужина всех
пригласили в каминную, где в уютной обстановке за чаш-
кой кофе и изысканными напитками продолжился вечер.
Разговор сам по себе перешел в уже привычную колею:
обсудили
поездку в Москву, Леночка с интересом выслу-
шала впечатление о балете, и тут Паоло, рассматривавший
библиотеку Ольгерда, спросил:
– А почему роман называется «Время, когда просыпаются
петухи»? Это какая-то аллегория?
– Это связано с монастырями, вернее с тем, что хотели
там исследовать Леночка с Олегом в ту скандальную поезд-
ку в Тоскану.
Беатрис громко рассмеялась:
– Дорогой Ольгерд, не стесняйтесь называть вещи сво-
ими именами. Вы имеете ввиду амурные дела в предрассветный
час в стенах монастыря? Так я могу вас заве-
рить — все это черный пиар и злые языки противников
веры. Уж поверьте мне, кто как не я знаю всю подноготную
монастырской жизни.
– Беатрис, здесь нет журналистов и нет посторонних
ушей. Придержите пламенные речи для них. Мы же можем
говорить откровенно и без обиняков. Я давно уже занимаюсь
изучением этой сферы и даже если не жил в мона-
стырских стенах, как вы, знаю о подноготной монастырской
жизни не меньше вас. Чтобы лечить болезнь, врачу не обя-
зательно самому переболеть ею. Не скрою, ваш опыт был
бы для моего романа бесценен, но только если б я мог услышать
откровенную правду, а не красивую ложь.
– Откровенность дорогого стоит.
– Назовите цену.
– Скажем, откровенность за откровенность. У меня
тоже немало вопросов, в которых вы более сведущи, чем я.
Мы могли бы обменяться ими.
– Согласен. Я мечтал о таком откровенном разговоре
именно с вами. Тем более, что мой роман — своего рода
исследование
монашества и уклада монастырей.
– Что вам известно?
– Многое, но не хватает деталей, которые могут быть
добыты только из личного опыта, как у вас, например.
Ольгерд сделал паузу, подбросил полено в огонь и про-
должил:
– Я изучаю христианство от самих его истоков. Такое
понятие, как монашество, отсутствовало в период его
становления.
Точкой отчета появления монашества можно
назвать четвертое столетия после Рождества Христова.
Именно в это время в римской империи начались гонения
на христиан, поэтому они, дабы сохранить свои жизни
и избавиться
от притеснений, были вынуждены бежать
в горы и леса. Затем некоторые из христиан, полагая, что
уединенная
жизнь способствует приближению к Господу,
начали навсегда отказываться от человеческого общества
и дозволенных благ. Они стали селиться в отдаленных и не
заселенных местах. Собираясь вместе, они взялись строить
монастыри. Появились мужские монастыри и женские.
Такимобразом
к десятому столетию монашество достигло
вершины своего развития.
Хочу заметить, что это сугубо христианское ноу-хау.
В исламе монашества нет, мусульмане этого не приемлют,
поэтому там нет предпосылок к порокам, которые были
заложены
уже в самой системе монашества.
– Вы имеете в виду «обет безбрачия»?
– Именно. Мужчины и женщины, решившие посвятить
свою жизнь «служению Господу», давали этот обет и на-
всегда лишали себя семейного счастья. Монахи и монахини
избирали себе затворничество, отдалялись от обществен-
ной жизни и переставали выполнять свои обязанности как
представители социума. Укрывшись в отдаленных кельях
и недоступных монастырях, они пошли против своей чело-
веческой природы, что повлекло за собой множество отри-
цательных последствий. Некоторые из монахов доходили
до того, что мысли и разговоры о лицах противоположен-
ного пола считали наущениями сатаны. Порой случалось,
что они отказывались приводить в монастырь или келью
животное женской особи — корову, телку, овцу и даже ку-
рицу, опасаясь того, что женское начало этих животных
подвержено дьявольским наущениям и может причинить
вред их возвышенным душам. Но, несмотря на эти выду-
манные запреты, во многих монастырях процветали грехи
и разврат, во многих из них находили пристанище различные
преступники, нечестивцы и любители разгульной
жизни. В какой-то из книг об истории средневековой Европы
я нашел высказывание одного из римских пап, объя-
вившим монастырь домом разврата.
– Справедливости ради необходимо сказать, что очень
многие монахи и монахини были высоконравственными
людьми и принесли много пользы больным, нуждающим-
ся и беспомощным людям. Множество монахов доносило
свою религию до язычников и многобожников. Некоторые
из них занимались исследовательской и научной деятель-
ностью. Монастыри служили центрами культуры и просве-
щения. В монастырских скрипториях рождались первые
рукописные книги, — вмешался Паоло.
– Однако, — возразил Ольгерд, — в сравнении с отрица-
тельными моментами монашества положительных сторон
в нем было намного меньше. Ведь для того чтобы помогать
людям, проповедовать религию и заниматься научной дея-
тельностью вовсе необязательно быть монахом. Принципы
христианского монашества находятся в вопиющем проти-
воречии с человеческой природой и ее потребностями, они
восстают против первозданной сути человека. Достаточно
упомянуть лишь несколько отрицательных сторон мона-
шества. Во-первых, человек является социальным суще-
ством, он всегда стремится жить рядом с людьми. Монаше-
ство же борется с этим стремлением, что негативно сказывается
на моральном и физическом состоянии человека.
По этой причине наступает деградация некоторых людей
и части общества.
Во-вторых, монашество в некоторых людях вызывает
множество негативных качеств, таких как лень, пессимизм,
высокомерие, тщеславие, надменность и т. д. В-третьих,
обет безбрачия не способствует духовному развитию веру-
ющего, как ошибочно полагают сторонники монашества.
Отказ от брака формирует слабых и неполноценных лю-
дей, борющихся с естественным желанием семейного сча-
стья и гармонии. Отказ от брака увеличивает количество
холостяков и старых дев, подверженных различным ду-
шевным недугам. Я не говорю уже о педофилии и гомосексуализме.
– Не хотите ли вы сказать, что вне монастырей, в соци-
уме, нет вышеупомянутых пороков? — язвительно спросила
Беатрис.
– Конечно, есть, человек всю жизнь борется со своими
слабостями и пороками. Но ведь речь о вере и служении Го-
споду, отречение от всего мирского и соблазнов человече-
ских. Кто взвалил на себя этот крест, должен или нести его,
или признать, что ноша непосильна, иначе это еще больший
грех. Но что мы видим на самом деле — погрязли в грехах,
как в шелках. Монастыри превратились в настоящие ком-
мерческие структуры, да еще и не платят налоги. Неплохо
устроились. Это государство внутри государства.
– К сожалению, многие благородные идеи опошляются
от прикосновения рук человеческих, ибо несовершенна
природа их.
– Особенно этим страдают слуги божьи, — вставил
Олег. — Извини, дружище, вырвалось.
– Наш монастырь живет на пожертвования мирян.
О какой коммерции речь? — спросила Беатрис.
– О пожертвованиях и благотворительности вашей
патронессы
мы наслышаны, не будем затрагивать эту тему
снова. Я говорю об этом не понаслышке, а из уст первоисточника.
– Коллеги?
– Не совсем. Если вам интересно, могу более подробно
остановиться. Речь об уникальном монастыре, единствен-
ном в своем роде, потому что он не подчиняется структурам
ни Киевского, ни Московского патриархатов. Это
монастырь зарубежного подчинения, раскольничий, по
сути. Как он возник? После революции в России с первой
волной эмиграции возникла РПЦ в Канаде, в которой
сильным оставался культ монархизма — царская семья ка-
нонизирована. Приблизительно в начале XXI столетия
произошло объединение РПЦ с зарубежной РПЦ, и вот
противники этого объединения и стали раскольниками,
оставшись в РПЦ зарубежной. Один из таких монастырей
и возник под Киевом, причем не на деньги из Канады либо
из других источников, а на деньги пожертвований, доля
которых составляет 80% доходов монастыря и поставлена
на серьезную бизнес-основу. Это своего рода програм-
ный продукт, который на монастырском языке называется
«окормление». Служба поиска жертвователей
и составляет
основной до-
ход. Причем делается все на профессиональном
уровне. Создаются кол-
центры и серверная, оборудованные по
последнему слову техники. Там рабо-
тают молодые ребята, которые держат
на контроле наиболее успешные биз-
нес-структуры, сановников, олигархов,
то есть тех, кто является
потенциаль-
ным жертвователем.
Банк данных по-
купается в налоговой без проблем.
Один монастырь может иметь до 3000–
4000 таких клиентов, приблизительно
100 из которых супер-, а десяток — вип-
жертвователи.
Работают по накатанной
схеме: изучается конъюнктура, проблемы семьи, здоровье
и все такое прочее. В праздники, дни ангела, дни рождения,
рождения детей, внуков, посылаются
поздравления, по-
дарки — иконы, ювелирные изделия, поделки ручной рабо-
ты — это своего рода затравка, напоминание о себе. И вот
клиент умилен, проникся святыми мыслями, укрепился
в вере и готов к пожертвованиям. Все тщательно фиксируется,
учитывается и держится на контроле. Если ответ-
ной реакции нет, то подарки просто забирают обратно.
Есть и другая статься доходов — это производство: цехи
по изготовлению мебели, икон, ювелирных украшений;
полиграфия,
кузнечный цех, швейная мастерская, изготовление
свечей и прочее производство — от кустарного до
машинного, как, например, цех по переработке сока. Все это
в основном работает для обслуживания жертвователей и не
облагается налогами. В среднем один такой монастырь
зарабатывает
таким образом от 25 до 50 тысяч долларов.
А если монастырь имеет и историческую ценность, являясь
памятником истории и культуры, как Лавра, например,
то тут еще дополнительная статья доходов — туризм.
Куда идут деньги? В основном, как видите, шальные —
на строительство, погашение кредитов, зарплаты рабочим,
на иные нужды, в том числе и личные, на судебные тяжбы,
которые проходят беспрерывно. Пожертвования могут
быть не только деньгами, а, например, продуктами, строй-
материалами, бесплатным интернетом и т. д. Чтобы избе-
жать конкуренции, монастыри и приходы строго делят тер-
риторию влияния — метят, так сказать. Не забывают ли
о богоугодных делах за такой бурной мирской деятельно-
стью? Нет. Молебен проводится строго, все должны при-
сутствовать. Бездомные и нищие могут найти здесь приста-
нище и работу. Их кормят сытно и прощают все, кроме
пьянства.
Иерархия управления довольно строгая. Есть главный
епископ, его заместитель, наставник, два эконома. Перспек-
тива для роста проста и легкодоступна, но при постоянном
соперничестве и наушничестве в тяжелой атмосфере пау-
чьей грызни. Это неизбежные издержки любого замкнуто-
го сообщества, где играют страсти, интриги, зависть, как
банальная человеческая составная.
Вы спросите меня, зачем нужна такая модель в социу-
ме? Откровенно скажу — это лишняя опухоль с метастаза-
ми на теле человечества. Мало того что ловкие делки наш-
ли легкий способ зарабатывания денег, они еще и манипу-
лируют нашим сознанием, играют на чувстве веры, святых
истинах, а цель до банальности проста — власть и деньги.
Сама идея истинному служению Богу извращена. Прежние
аскеты и схимники превратились в жирных котов, погряз-
ших в роскоши и разврате. Это ли не парадокс?
– Ты забыл еще об одном аспекте, — продолжила Уиц-
рик. — Монастыри исторически служили оплотом самодержавной
власти, часто играли роль крепостей в борьбе
с завоевателями, использовались как тюрьмы — например,
Соловецкий монастырь. Некоторые, самые элитные, как
Новодевичий в Москве, служил местом заточения царственных
особ, царевен, боярынь и прочих аристократов.
В Средневековье уйти в монастырь
было обычным делом. Принцесса,
не дождавшаяся принца, обречена
была остаться старой девой до кон-
ца жизни, и единственный путь для
нее был — монастырь. Туда же
спроваживали постылых жен мо-
нархи, там же заканчивали жизнь
«лишние» претенденты на престол.
Если б монастырские стены умели
говорить, они бы кричали от боли,
залились бы слезами и кровью не-
счастных узников в одиноких ке-
льях, которые осталась там сокрытые от посторонних глаз
навечно. Отослать в монастырь под зоркий надзор настоя-
телей — это так просто, буднично, а главное — гуманно.
Вроде не тюрьма и не эшафот, но тихое и мучительно дол-
гое увядание, погребение заживо. Ведь принявшие постриг,
не могут больше покинуть стены монастыря.
– Были случаи, когда монастыри сами охотились за
богатыми
наследниками, чтобы насильно постричь, при-
своив себе наследство жертвы. Это похоже на выбивание
пожертвований в современной действительности, о кото-
рой нам рассказал Ольгерд, — дополнил Олег.
– Я намедни занялся статистикой, и вот какие интересные
цифры выплыли наружу, — Ольгерд взял ноутбук
и зачитал. — Оказывается, в России примерно столько же
монастырей,
как во всей Европе, а может и больше —
примерно
тысяча. Это самые большие. В Украине — 200.
Следуя совковой традиции считать добычу угля и выплав-
ку чугуна на душу населения, — с иронией произнес Оль-
герд, — я пошел тем же путем. Так вот, количество мона-
стырей в расчете на душу населения выглядит так:
в России на 158 тыс. — 1 монастырь;
в Украине на 245 тыс. — 1 монастырь;
в Европе на 603 тыс. — 1 монастырь.
То есть в России в 3,8 раза приходится больше мона-
стырей чем в Европе.
В Украине в 2,4 раза больше чем в Европе.
Это приводит к очень неутешительному заключению.
Общество болеет, и болезнь не отступает, а, наоборот, уси-
ливается. В чем причина? Как вы думаете, друзья мои?
Наступила пауза, но вот Беатрис окинула всех торжествующим
взглядом и произнесла:
– Вы сами ответили на свой вопрос. Причина в обще-
стве, вашем обществе, славянском менталитете. Старушка
Европа свои хвори тянет со времен Средневековья, но не
обзаводится новыми. А здесь настоящий Клондайк. Куда
нам до ваших акул. То запрещаете веру, то снова туда всех
загоняете. Хотя нет, это был не запрет веры, а так — подмена
понятий. Один бог заменился другими божествами.
А КПСС, как священная корова, и стала той церковью,
в которую загнали весь скот. Вы даете собой манипулировать.
У вас нет чувства свободы, ее вытравили, выхолостили
и подменили такими понятиями, как массовое
сознание,
коллективизм и прочей советской пропагандистской
ерундой. И не говорите, что вы избавились от
всегоэтого.
Чушь! Ваши же цифры по вам и бьют. Только
раньше считали количество закрытых монастырей, а теперь
наоборот.
– Но мы тогда и стали атеистами.
– Атеизм та же вера, только в другое. Вы верите в Выс-
ший разум? А это и ест Бог. Только примитивные люди
представляют его примитивно по своему образу и подобию:
где-то там на пышных облаках восседает Бог и следит
за нами. Он строгий, наказывает нас за малейшие грехи,
посылает
нам болезни, беды, смерть. Но он любит нас! Но
ах, оказывается, что больше нас он любит деньги!
Беатрис стала в театральную позу и все покатились со
смеху.
– Подожди, а как должен выглядеть высший разум по
твоему представлению, — спросил Олег Беатрис.
– Как огромная мать-рептилия, ужасная, кровожадная
и очень плодовитая. Она окутана не облаками, а опутана
коконами, из которых вылупливаются такие же клоны,
и она заселяет ими все планеты. Вот одна упала и сюда, —
продолжила парад пародий Лена, указав на Беатрис, как на
тот самый упавший кокон.
Дружное веселье продолжалось. Леночка не забывала
свои обязанности радушной хозяйки, предлагая гостям
напитки
и угощения. Она предложила немного отдохнуть
от прений, развлечься чем-нибудь, но разговор снова закрутился
вокруг темы монастырей. Ольгерд сел на своего
конька и удержать его было невозможно. Он принялся
классифицировать монастыри по их виду, конфессиям
и исторической роли. Но когда речь дошла до буддийских
и индуистских монастырей, Лена решительно его прерва-
ла и предложила гостям прогулку по саду. Перед сном
легкийпроменад
был в самый раз. Ольгерд галантно взял
под руку Беатрис, и они продолжили беседу:
– Могу я рассчитывать на некоторую долю откровен-
ности с вашей стороны?
– Раз обещала, спрашиваете, — ответила Беатрис.
– Только откровенно. Как часто пользуются монахи
тайным туннелем, соединяющим два монастыря, и как
частовы
устраиваете «спектакли» на подмостках часовни?
Беатрис остановилась, подумала и начала рассказ.
– Ольгерд Леонардович, вся моя жизнь прошла в сте-
нах монастыря, который стал и моим домом, и моей тюрь-
мой. Как и все, монастырь имеет две стороны медали. Одна
публичная, правильная, отвечающая всем канонам и правилам.
Другая… Я не могу раскрыть вам всех деталей темной
стороны, скрытой от посторонних глаз, потому что мне все
еще дорога жизнь. Но о многом вы догадываетесь и знаете.
Я сама порождение ненавистной мною той системы.
Ольгерд с удивлением посмотрел на нее.
– Да-да, ненавижу. Они убили во мне не только веру,
которую я не испытываю уже давно, но и сострадание к че-
ловечеству. Вы правы во всем, утверждая, что это система
выколачивания денег с верующих и мнимая благотвори-
тельность на фоне разврата и роскоши высших сановников
церкви. Когда я познакомилась с Паоло, тогда и втянулась
в эту систему. Я как с катушек съехала: все обиды и презре-
ния вылились наружу. Он сделал меня любовницей, затем
настоятельницей. Чуть позже я стала тайным агентом Ва-
тикана, вошла в масонские круги. Ваше вторжение в мою
обитель смешало карты, не скрою, вы взбесили меня своей
наглостью и, зная от Паоло подоплеку ваших исследова-
ний, я решила устроить этот спектакль. По-моему, он мне
удался на славу, во мне умерла великая актриса. Но вы на
этом не остановились, и все пошло не так, как я предполагала.
Паоло попал в опалу, я осталась без покровителя.
Многие монастырские дела всплыли в непривлекательном
свете, и мне приходится налаживать все заново. Я не отве-
чаю отрицательно на ваши вопросы, но и не говорю да. На-
деюсь, мы поняли друг друга.
– Вы сильная и смелая женщина. Но неужели сможете
продолжить службу в монастыре после всех скандалов во-
круг обители?
– Я приняла постриг, а это на всю жизнь, обратной
дорогинет.
Служить буду, но поверну свою деятельность
в противоположную сторону. Если монастырь будет вы-
полнять свою истинную функцию служения идеалам
веры — не важно, в кого, важно, во что: в добро, сострада-
ние, справедливость и разум человеческий, я достигну тех
же идеалов, что и вы. Там живут несчастные, у которых нет
другого дома, кроме монастыря, пусть доживают свой век
спокойно.
Ольгерд поцеловал Беатрис руку и предложил вернуть-
ся в дом.
Но спать, похоже, никто не собирался. В кои веки они
еще соберутся так вот вместе тесной компанией.
Дом угомонился только перед рассветом, много было
выпито, много съедено, много сказано. Но главное, оппо-
ненты стали единомышленниками, сами того не замечая,
они пришли к единому мнению и наутро поняли, что они —
союзники. Разными путями они дошли до этого, но глав-
ное, пути их сошлись, и теперь должны были переплестись
навсегда.