Когда мы будем снова вместе

     Последнее, что я услышал – глухие удары горстей земли о доски, и дальше провалился в безмолвие. В себя пришел, когда стоял на автобусной остановке и ко мне приближался автобус.
      Натужно, с надрывом раздвинулись в стороны ржавые створки дверей, и я зашел в салон. Я был в шинели, на левом рукаве стыдливо желтел минус – знак первого курса, ставшей тонкой талию привычно обхватывал ремень. На голове была шапка с кокардой.
        Автобус медленно полз по Кадетскому бульвару, не делая остановок. Наконец он, запищав тормозами остановился. Вновь заскрипели двери, и я вышел.
        Вдали тускло светила лампочка над дверью КПП, моего бывшего училища. Выпустив меня, автобус тронулся, где-то метров через пятьсот остановился, теперь уже навсегда. Я знал, что сейчас заглохнет двигатель, и автобус, непонятно кем управляемый, начнет разваливаться на части, образуется гора ржавого металлолома, станет оседать, превратится в пыль и ветер времени развеет эти остатки без следа.
     Открыв дверь, удерживаемую тугой пружиной, я шагнул в полумрак. Напротив окна дежурного по КПП  я  увидел своего друга Саню Самойленко. Он стоял в полушерстяной форме, называемой в обиходе курсантов ПШ, с начищенной до блеска бляхой ремня и в шапке, чуть сдвинутой на глаза. Я бросился к нему, и обнял его что было сил.
- Саня, сколько же ты здесь ждешь!
- С двухтысячного года. Только никого не жду, даже тебя, здесь ждать нельзя. Просто хотел быть первым кого ты встретишь.
 – Саня, брат, у меня не было лучше друга, там, в жизни. Ты мой самый близкий, самый, - я замолчал, подбирая слова, - ты не представляешь, как я тебя искал.
    Через окно за столом с разложенными журналами, сидел курсант четвертого курса с повязкой дежурного по КПП на левой руке. И приветливо нам улыбался, с какой-то неведомой мне грустью. Саня подтолкнул меня к двери.
- Иди отметься и бегом в чипок.
- Но он же закрыт, наверное.
 Саня улыбнулся.
- Ты забыл, что у меня тетка работала заведующей, я знаю где она прятала ключи.
     Выйдя за КПП, я попал в лютую стужу. Метель, разыгравшаяся не на шутку, швыряла мне в лицо колючие хлопья снега, норовя сбить с ног.
     Я шел по заметенному снегом тротуару, с трудом преодолевая каждый шаг. Тьма стояла кромешная. Слева виднелись очертания памятника погибшим выпускникам нашего училища. Вот библиотека, военторг, клуб. Выйдя на плац,  занесенный снегом, я увидел казарму и тусклый свет дежурного освещения.
    Проваливаясь по колено, я добрался до массивной двери, закрывавшей вход в наше подразделение. Одна дверь, несколько ступенек, вторая и на тумбочке я увидел сидевшего Лося.
- Лось, ты!
 Лосев спрыгнул с тумбочки и попал в мои объятия.
- А кого ты здесь хотел увидеть? Я вечный дневальный в той и этой жизни. Если есть курить, прибереги, здесь с этим напряг.
       Открылась дверь спального кубрика и оттуда вывалила толпа курсантов, тишина мгновенно взорвалась радостными воплями.
       Из сушилки вышел Саня Сурков, в жизни он дослужился до полковника. А теперь, как и прежде, на погонах были лычки сержанта.
- Ну, с прибытием.
        Открылась дверь канцелярии. На пороге стоял наш незабвенный комбат, подполковник Толя Рыжков.
- Зайди в канцелярию.
   Я, не успев отряхнуть снег, войдя отрапортовал.
- Товарищ подполковник! Докладываю, из жизни прибыл.
     Та же прокуренная канцелярия с покосившимся портретом Ленина, тот же изрядно выцветший китель с белым академическим значком на левой стороне, но вот глаза, чуть покрасневшие, и вмиг подернутые влагой.
     Он протянул мне руку. Рукопожатие было таким же крепким, как и раньше. Я чувствовал, что он очень хочет меня обнять, но мы только поздоровались.
- Как ты прожил, Витя? - спросил Рыжков, не выпуская моей руки.
Я вздохнул.
- Как зря, товарищ подполковник. Особо хвалиться нечем.
- Разрешите вопрос.
- Да хоть сто.
- А Голикова и Мухамедханова на курсе не будет?
Рыжков отпустил  мою руку, сел за стол.
- Нет, Витя, этих не будет точно, как и некоторых курсантов. Но лично тебя я рад видеть здесь, очень. Ну иди, - он кивнул на дверь, - там тебя сейчас встретят, сигаретами только не шикуй, если есть. Будет возможность – занеси несколько штук.