Первая мысль

                I

Артём надеялся, что не придётся спрашивать дорогу к дому гадалки у местных. Но посёлок Чернухи оказался не таким уж и крохотным пятнышком на экране телефона, каким пытался представить его «Google Maps». Проблема решается сама. Несколько встречных бросают на парня лишённые любопытства ленивые взгляды. Скрюченная то ли жизнью, то ли радикулитом старушка в коричневом платочке выгоняет из двора гусей.
- Людку-гадалку ищешь?   - обнажает она беззубый рот, присвистывая на шипящих буквах.
- Да, здравствуйте. Не подскажете, в какую сторону идти?
- Воротись к старому колодцу за поворотом, а оттудась - в улочку. Дальше прямо. Не обшибёшься. Огромадный домище будет с высоким забором. А близ него машины. Ездиють и ездиють.
- Спасибо, бабушка.
Что «ездиють»- это хорошо, - думает Артём. Значит, помогает. Авось, и его проблему решит. Как-никак, последняя надежда.
Бабка оказывается надёжнее технологии GPS. Жилище ворожеи отыскивается быстро. Воспитанный на народных сказках молодой человек иронично думает, что для полного набора ему нужно было ещё получить от пожилой советчицы клубок ниток, который катился бы перед ним, указывая дорогу.   
Очередь из пяти человек продвигается медленно. За Артёмом успевают пристроиться дёрганая женщина и мужчина с мальчуганом, который всё время хнычет.
Наконец, наступает его черёд. Парень входит в резные металлические ворота. Двор ухоженный. На пороге сидит толстый парень неопределённого возраста с отвисшей губой. Это Володька – знахаркин сын. У него громадные кулачища и тусклые, ничего не выражающие глаза.    
- Кро – ко – дил, - по слогам произносит взрослый ребёнок, тыча пальцем в эмблему «Lacoste» на куртке нового клиента.
В очереди поговаривали, что Бог наказал сына за то, что Людмила занимается колдовством. Артём не верит в это. Но, что такое эта наша вера? Карточный домик убеждений, готовый незамедлительно рухнуть от первого же порыва ветра сменившихся жизненных обстоятельств. Давно ли он – человек с высшим образованием – вслух высмеивал каждого, кто верил во всю эту эзотерическую ерунду. Не вчера ли называл мистику «нa*бистикой» а астрал «атсралом»? А теперь сам готов в чёрта лысого  поверить, лишь бы отпустило это ужасное угнетающее ощущение, которое и сейчас тянется откуда-то из солнечного сплетения к горлу. Мешая дышать, думать, чувствовать, одним словом - жить.
Дружелюбно улыбнувшись сыну ведьмы, переступает порог дома.

                II

В комнате гадалки загадочный полумрак. Пахнет расплавленным воском, кофе и ещё чем-то тухлым. Артём на какое-то время застывает на пороге, пока глаза привыкают к темноте.
- Входи, касатик, не бойся. Говори, с чем пришёл, - голос у женщины густой, хриплый, похожий на мужской или сильно прокуренный.   
- Здравствуйте… Меня зовут Артём … и у меня беда … вот Вас посоветовали, - начинает парень, глубоко вдыхая, словно за каждым словом приходится нырять на дно океана, как за жемчугом.
   - А ко мне, милок, с радостями и не приходят. Хоть бы один кто заявился со словами: «счастье у меня, баба Люда. Пришёл поделиться». Так нет же, все горе своё несут. Ладно, садись рядом. Расскажу, что было, что будет. Что на сердце, что на уме. На чём гадать будем? На картах? На кофейной гуще?
-Нет, спасибо. Что было я знаю. А что будет мне всё равно. Потому и пришёл. 
- Интересно, - указывает гадалка на стул в свете крошечного окошка.
   Уточняет дату рождения и крещёный ли. 
- И что на сердце знаю. Мне бы от этого избавиться. Поможете? – парень пытается говорить уверенно, но нотки надежды придают голосу щенячий, умоляющий тон.
- Я всё могу. Ты только объясни толком, чего хочешь.
- Забыть.
- Это понятно. А ты уверен в своём решении? Последствий не боишься?
- Уверен. Спать не могу. Она снится всё время. А снотворного напьюсь – просыпаюсь – первая мысль о ней. Ничего радость не приносит: ни досуг, ни работа. Пресное всё. Тусклое. Неинтересное. Иногда такая тоска накроет – хоть в петлю. А порой хочется бежать к ней. Вот так, в чём есть. Куда угодно. Будто и нет меня, есть только комок мыслей и чувств, которого без неё не существует.
- И чего же ты желаешь?
- Жить. До встречи с ней ведь получалось как-то.
- Ага. Вкусил манны небесной, а теперь думаешь удовольствие от акционной манки из супермаркета получать?
- Что-то воде того.
- А с ней совсем не вариант быть?
- Совсем, - ловит себя на том, что руки дрожат. Как у алкоголика в завязке. Да он таким и есть – одержимый одним желанием, - она замужем и ждёт ребёнка. Не хочу мешать её счастью. Просто хочу иметь шанс на счастье собственное. 
- Стало быть, будем делать остуду, - сказано скорее себе, чем ему, - как зовут-то богиню?
После некоторых сомнений выплёвывает имя, словно человек, который вместо воды ошибочно отхлебнул спирт.
- Алиса.
- Значит, нужно убрать Алису из твоей страны чудес.
Людмила достаёт из шкафа солонку, две церковные свечи, ставит их в стопки с зерном.  Пишет на бумажках имена. Под одну свечу кладёт надпись «Артём», под другую – «Алиса».
Ставит между свечками баночку с водой. Потом высыпает чёртову дюжину гвоздей на стол.
-  Это святая вода. Остудит чувства. Как раз и фаза луны убывающая.
После этого зажигает обе свечи. Бросает щепотку соли в воду. Берет гвоздь, ощутимо колет им Артёма со словами:

                Любовь растворится как соль,
                От Алисы одна только боль.

Разогревает гвоздь над свечами докрасна, потом бросает в воду, приговаривая:

                Как остывает горячий металл,
                Так пыл души чтобы остывал.
                Раз невозможен сердцам уют,
                Так чувства пусть больше не грызут.

Проделывает эту нехитрую процедуру 13 раз.
- Теперь иди домой. И ни с кем сегодня не разговаривай. Если не сработает, приходи через неделю в любой мужской день.
- Спасибо. Сколько с меня.
- Сколько не жалко.
Не жалко парню достаточно крупной суммы. 

                III

И он пришёл в следующий четверг.
- Помню тебя, милок. Что, не помогло?
- Кажется, что наоборот. Раньше чаще во сне видел, а теперь в каждой прохожей она мерещится. Жизни совсем не стало. На улицу выйти не могу.
Понимающе поцокав языком, знахарка достаёт из шкафа яйцо. Читая «Отче наш», долго катает его по лицу и телу парня. Потом разбивает в тазик с водой. Содержимое скорлупы чёрное и пахнет тухлятиной.
- Сам видишь, какой силы демон любви сидит в тебе. 
Артём впечатлён.
- И что теперь делать?
- Тут простой остудой не обойдёшься. А сделаем мы вот что…
Женщина достаёт монетку номиналом 1 копейка. Крохотный кусочек меди.  На реверсе серп и молот. На аверсе единичка, а под ней год чеканки – 1957-й. Вкладывает в ладошку Артёму.
- Что мне с ней делать?
- В  полночь в ближайшее полнолуние, а это через три недели - первая суббота следующего месяца, нужно найти на нашем кладбище перекрёсток, на котором стоит старый дуб. В этот дуб когда-то молния ударила. А незадолго до этого на нём мужчина  от неразделённой любви повесился. Это место сильной энергетики. Тут дело вот в чём: ты, сынок, все сокровища мира обесценил в сравнении со своей Алисой. А мы теперь всё на места вернём. Но с собой нужно будет сто тысяч принести. Собери или одолжи. Утром всё равно вернёшь. Деньги выкладываешь крестом между корнями дерева, а копейку зарываешь да 13 раз приговариваешь вот эти слова, - царапает птичьим почерком текст на обрывке тетрадного листа.
- Понятно. А поможет?
- Конечно, поможет. Только если сделаешь всё как велено. И ещё одно: ни на что не отвлекайся. Даже если звать кто станет – знай, делай своё дело. 
Парень рассчитывается и уходит, до боли сжимая в ладошке спасительную копейку. 

                IV
 
В условленное время Артём бредёт вдоль крестов и надгробий. Деньги удалось собрать с трудом. Пришлось влезть в долги. Но какая разница? Утром всё вернётся назад в свои кошельки.
Нужный перекрёсток находится быстро. Покорёженный молнией высоченный дуб видно с самого входа кладбища. На этом перекрёстке особенно темно. Парень несколько раз спотыкается и едва не падает, перешагивая через большие корни дерева, выступающие из земли.   
Артём выкладывает крестом деньги: пять толстых пачек по двадцать тысяч каждая. Потом роет ножичком ямку, кладёт туда копейку. Монотонно бубнит себе под нос:

                Любовь – злодейка.
                Цена ей копейка.
                Огнём на сердце высечь:
                Важнее сотня тысяч.

Вдруг сзади доносятся шаги, за ними тяжёлое дыхание. Парень закрывает глаза. С шёпота переходит на произношение вслух:

                Любовь – злодейка.
                Цена ей копейка.
                Огнём на сердце высечь:
                Важнее сотня тысяч.

Присутствие за спиной кого-то или чего-то всё сложнее игнорировать. Сопение переходит в фырканье над самым ухом. Сам того не понимая, Артём уже кричит:

                ЛЮБОВЬ – ЗЛОДЕЙКА!
                ЦЕНА ЕЙ КОПЕЙКА!
                ОГНЁМ НА СЕРДЦЕ ВЫСЕЧЬ:
                ВАЖНЕЕ СОТНЯ ТЫСЯЧ!

             И тут в его крик вплетается едва различимый шёпот: «Давай, сынок». Затем что-то тяжёлое быстро опускается ему на голову. Последний кадр, который хватает отключающийся мозг, - струйка крови на лбу, а потом три слога, медленно  произнесённые громким басом из темноты: «КРО – КО - ДИЛ». 

                V

Артём открывает глаза на рассвете. Голова трещит, словно после недельного запоя. Солнце жутко режет глаза, а волосы слиплись в кровавые колтуны.
Естественно, денег он не обнаруживает. Пропала даже старая копейка из ямки. На груди неровными клочками свисают куски ткани. Кто-то крайне неаккуратно срезал с куртки эмблему «Lacoste».
В полицию обращаться глупо. Как объяснишь случившееся?  Требовать вернуть деньги Людмилу – и того безнадёжнее. Артём обхватывает голову руками, садится на самый большой корень дуба и начинает истерически хохотать. Ведь все эти мысли приходят только потом. Первая же мысль была такой: «Вот бы Алисе это рассказать. Она бы оценила иронию. ЧЁРТ!».