подлолка К-27

ПОДВОДНАЯ ЛОДКА "К-27"

Прослужив уже около 10 лет на флоте, будучи капитаном 3 ранга, имея семью, я попал на флагмехские классы ( малая академия) и после года учебы возвратился на север. Успел побывать командиром БЧ-5 в Оленегубской дивизии ПЛ 629 проекта под знаменами командира Анатолия Котова.
А в конце 1967 г. флагмехи моей бригады ПЛ в Гремихе решили оставить Север и свалить до Средней полосы России. Уходили сразу: Флагмех Юрий Александрович Шаталов и его пом. по живучести-  Игорь Григорьевич Доценко.
 За время моей учебы в Гремиху пришли атомные проходимцы- так звали мы- дизелисты атомщиков. А они нас звали чугунками.
 До тех пор я бывал на атомных только на экскурсии, когда они заходили еще в губу Ягельную для загрузки боезапаса, а на любой из них были однокашники и проблем с проходом не было.
Я не попал на атомные при распределении- разгильдяй, опоздал на пару дней в отдел кадров. А большинство однокашников попали именно на них.
   Атомные пришли в Гремиху со своим штабом, но не полным. Некоторые флагспециалисты бригады стали флагманскими дивизии. ЭМС дивизии возглавлял Ф-5 – Дубовской Юрий Александрович, бывший командир БЧ-5 К-21.  Зам по установке- Шигин Вилен Михайлович, комдив 1 с ПЛ К-21.- мой однокашник, по электрочасти- Юрченко Олег—тоже однокашник, и молодой каплей Мироненко Юр. Ив.- киповец. Должность пом по живучести была вакантной и уходящие флагмехи предложили мою кандидатуру, хотя я был тогда уже в губе Оленьей, на Дивизии ракетных лодок 629 проекта, командиром БЧ-5.
Туда я попал сразу после Классов, хотя желание мое было остаться где то в средине европейской части Сов. Союза. Это конечно мечты каждого, кто попадал на классы или в академию с окраинных флотов. Но не удалось и мы пошли все туда, откуда появились на питерской земле. Север прислал- Север и забирай.
Нашли меня и без моего согласия Приказом Командующего флотом назначили на, в общем то не лучшую должность- уж больно хлопотная, трудоемкая и неблагодарная работа- помфлагмеха 17 Дивизии по живучести . Работа, скажем так, не престижная.
Понятие.«Живучесть корабля» велико и четко не было разграничено с другими , вплоть до ассенизационных, не престижных работ.
"Живучесть корабля" это его способность противостоять боевым и аварийным повреждениям , в максимальной степени поддерживая свою боеготовность! Вот и определяй- что это такое!
Надо, например, снабжать водолазным снаряжением т.н. приписной л.с. перед выходом в море. Только подводник и знает какое это громоздкое, малоэффективное , тяжелое хозяйство и его надо доставить на выходящую в море лодку. В условиях бездорожья зимней Гремихи и вечной нехватки машин, это была работа большая. А лодок много и почти ежедневные выходы. Таскать по причалам это снаряжение надоедало так, что и командиры БЧ-5 лодок даже иногда отказывались принимать его на борт. А приказ гласил…
Это хозяйство нельзя доставить заранее- ведь до самого выхода неизвестно сколько пойдет приписного личного состава. Эта неприятная для всех работа проводилась всегда перед отдачей последнего швартова, независимо от времени суток и именно тогда, когда у каждого командира и командирчика своих неотложных дел под завязку на берегу. Поэтому вся эта процедура нами и на кораблях воспринималась однозначно- А НУ ВАС- и стоило многих усилий порой, чтобы внедрить это оборудование на ПЛ.
Вот подобная ситуация у меня была при проводах, как оказалось, в последний путь ПЛ К-8. Водолазы подвезли этот лохматый груз на единственном у нас водолазном боте ВРД-69 и я сказал командиру БЧ-5 Валентину Пашину- забирай добро!
Замкомдива по командирской подготовке В.Каширский, разогретый еще с позавчера, с медным лицом, шедший старшим на походе не захотел грузить снаряжение из- за недостатка времени, и на реплику мою записать в вахтенный журнал сказал- а я тебя на борт не пущу. Я доложил шефу Дубовскому об этом и успокоился.
Проявив мягко говоря «мягкость» я за это получил выговор от Главкома. Был единственным наказанным за эту катастрофу- не снабдил приписной л.с. водолазным снаряжением.
Ведь мы почему то всегда куда то спешили и опаздывали и погрузка приходилась не к стати. А моя задача- что б оно было проверено, исправно и комплектно и во время доставлено на уходящий корабль. Учитывая полярные зимы, почти не проезжие дороги, отсутствие машин, небольшое количество личного состава в водолазной мастерской……
А приписного л.с. было немало. Порой количество приписных доходило до 20% от штатносписочного состава.
А отработка экипажей в нем на УТС- сколько это отбирало времени, сил и нервов! Для этого у меня была своя водолазная служба во главе со ст. л-том В. А. Комаровым и водолазный катер ВРД-69, ну и водолазная мастерская. Вот этот ВРД в основном и выручал, доставляя морем это хламъе. Не всегда удавалось воспользоваться машиной, бербазе это было не нужно, а отговорок,что нет машины, сколько угодно.
Короче работенки хватало, это еще не глядя на те занятия по специальности, которые мне приходилось проводить, как недавнему чугуночнику, осваивающему атомоходы. Так решил Дубовской- мой начальник и я с ним в этом согласен –лучшая форма освоить что то, это застаить учить других.
Офицеров инженеров было более 120 человек. В 17-й Дивизии была еще бригада дизельных лодок 641 проекта, бригада Аркадия Жиделева со своим штабом, флагмехом- Володей Новичковым. Конечно курировал ее я.
    Конечно многие офицеры атомоходов вышли из этого дизельного флота, но они уже вкусили дух атомоходов и возвращаться в него не хотели. Здесь тепло, чисто и не пахнет соляром и маслом и в любое время воды на помывку- умывку сколько влезет, не то что на дизельной- чайник в неделю.
Аркадий был деятельный мужик и покоя своей бригаде не давал. Его 11 вымпелов почти постоянно торчали в море.
 «Аркадий, но не Райкин- Жиделев но не жид»- его обычная фраза при знакомстве.
Жизнь шла обычным чередом- тот винт сломал о льдину, тот борт пропорол, акустический приемник затек и пр. случаи, коими изобиловал Северный флот, особенно зимой. Надо было дифферентовать лодку, снимать или взрывать винт, варить систерну…… какой командир оставит эту операцию без присмотра со стороны, да и для того чтоб прикрыть свой зад в случае чего то неприятного, да и опыта у нас штабных было как правило побольше и мы меньше зависели от того же командира корабля, т. е. мы были более самостоятельны в принятии решения.
В дивизии у нас тогда была единственная лодка с реакторами на ЖМТ- (жидко металлический теплоноситель) -это ПЛ "К-27".  Да она была единственная и на флоте.
Она не так сильно отличалась от ПЛ "627- а " проекта, но энергетика была другой, другим был и корпус. Два реактора на промежуточных нейтронах, располагались не по диаметрали , а побортно в 4 отсеке.
Корпус лодки был выполнен из новой тогда маломагнитной стали- флот был обеспокоен следностью- скрытностью своих кораблей и эта сталь применялась с целью уменьшения магнитной составляющей корпуса. Но эта сталь имела скверные свойства корродировать и не только сверху, но подвергалась т. н. межкриссталитной коррозии, т.е. растрескивалась и распадалась со временем в морской воде. Это и стало основной причиной преждевременного конца этого корабля.
К тому времени, как были разработаны методы восстановления реакторов, корпус пришел в такое состояние, что смысла ввода ее в строй уже не было. Хотя разумных проектов запуска аппаратов в работу пожалуй и не было весь десятилетний срок наших с ней упражнений. Но это было потом.
К-27 имела свой второй экипаж. Конечно как обычно не полный и не полноценный.
Там даже не было командира!!!
Это единственная лодка на флоте, которая имела свой собственный второй экипаж.
Итак я кувыркался несколько месяцев, входил в курс дел дивизии, выходил часто в море, и старался как новичок, чего то достичь, как то показать, что я стараюсь для дела и намерен работать.
А тогда наступил апрель 1968 и ПЛ-К-27 вышла в море , для отработки морских элементов и проверки работы установки на полных мощностях. Соль была в том, что ей предстоял уже не первый поход в Средиземное, а компания реакторов перевалила за большую половину. Эта ситуация настораживала, так как под конец компании реакторов ЖМТ в активной зоне проявлялись процессы накопления окислов жидкометаллического теплоносителя и его надлежало регенерировать. Кроме того ближе к концу компании реакторов наблюдалось большое отравление Активной Зоны ксеноном. И этот эффект тоже надо было почувствовать, чтоб не попасть в положение прошлого дальнего похода.
Это мы сейчас такие умные, надо было сделать- а тогда это была только строчка в инструкции– а кто когда выполнял эти инструкции!
 Операция противная и ее не сделали. Слава богу хоть догадались сделать этот контрольный выход.  Что было бы если бы это произошло в Средиземном, вблизи скажем Неаполя- который мы наблюдали периодически в перископ.
О том, что командир БЧ-5 Алексей Иванов сделал запись в вахтенном журнале о необходимости регенерации, т.е. о неготовности к выходу в море, я не знаю, в вахтенный журнал я не заглядывал. Но скорее ее, этой записи, не было.
Нас всегда подгоняли, мы всегда опаздывали- к юбилею, празднику. Да тот кто служил- знает об этом . Считаю, что регенерацию сплава не сделали. Это может сказать зам. по установке В. Шигин- это его епархия и он пока, слава богу жив, хотя и не свеж. .
Короче, при развитии почти полного хода все и случилось. Падает мощность левого борта, киповец тянет решетку, а мощности нет. Когда командир П. Ф. Леонов понял , что дело серьезное, что доктор Ефремов не только встревожен, что химик В. Сыч требует вентиляции отсека, что командир БЧ-5 А. Иванов настаивает на донесении в штаб о развитии неблагоприятной РО,- он Леонов донес о повышении активности в 4 отсеке и запросил добро на возвращение в базу.
Скажу сразу, что если бы командир понимал всю серьезность обстановки, он вел бы себя по другому и такого бы не случилось. А тут он, как всякий «сержант войны», выполнял священный ритуал- перед возвращением в базу заказал себе приготовить... душ, который был именно в 4 отсеке.
Этими ритуалами многие командиры грешили и гордились и у каждого был свой ритуал. Каждый подводник сможет привести не один пример, порой смешных, порой забавных ритуалов наших командиров. Не думаю, что это был жест командира Леонова для ободрения личного состава, как это пишут политработники, скорее он не верил что обстановка серьезная. Многие и он в том числе ведь пришли с дизельных лодок и мало были знакомы с таким понятием как радиация, а увидеть ее- увы. Что вижу то пою. Он принес с дизельных лодок только то, что умел там, управлять и швартоваться, все остальное для него ведь тоже самое. Зачем ему думать и знать про какую то радиацию или кто и как крутит винты- есть телеграф и крути его.
Инженеру в этом плане гораздо сложней.
Он , Леонов, принял душ, приказал вентилировать лодку и разнес все это добро по всем отсекам, и не только этими способами. Кроме вентиляции применяли подачу ВВД в концевые отсеки, чем еще больше усугубляли РО по всей ПЛ. Именно в ЦП мичман Воеводо, в своей гирокомпасной выгородке, получил летальную дозу радиации- человек совершенно не имеющий к нашему грязному делу ни какого отношения. Он был из люксов, он находился на своем боевом посту, за броней 28 мм переборки. Вот и суди теперь о дозах, об источниках излучений, о так называемом «безопасном месте», в случае гадкого чего то.
Лодка подошла к причалу своим ходом, работал правый аппарат на оба борта, левый выведен на МКУ.
Особенность установки еще была и в том, что пуск реактора и его остановка разрешалась только Главкомом ВМФ. Заглушить реактор-это значит заморозить сплав в первом контуре, а чтобы запустить его снова- требовалось особое оборудование, которого в Гремихе не было. Конечно на лодке имелась система разогрева, но это была работа не одного дня, да и никто этого фактически не делал. С загрузки зоны Валей Кашиным –он руководил загрузкой в начале 1967 года- реакторы были всегда в рабочем состоянии.
Некоторые, будем говорить люди, сейчас и тогда обвиняли Комдива 1 Домбровского и управленцев в том, что они продолжали пытаться держать мощность в пределах заданного хода, когда уже реактор стал терять ее. Для этого пытались тянуть КР. Не знаю как кто, я бы поступал видимо так же. Как это не попытаться удержать мощность, ведь совсем не было ясности что происходит с установкой. Это конечно усугубило несколько обстановку, больше подверглись разрушению твелы и не более того. Но не это было причиной аварии, авария уже случилась. Да вряд ли это существенно повлияло на общую ситуацию, сложившуюся на подводной лодке.
Итак лодка пришвартовалась, дана команда привести механизмы в исходное положение. Потом последовала команда построиться на причале, за исключением одного КГДУ, реакторы оба работали на МКУ, их не оставишь. К этому времени штаб был уже на причале и мы помогали выйти отдельным морякам.
Быстро пробежав по лодке, с целью проверки, не остался ли кто в отсеках, я ушел в санпропускник. Большая часть второго экипажа, особенно БЧ-5 находилась на лодке. Второй экипаж был не полный, да и командира даже не было- главенствовал на нем Гарри Новицкий,- старпом.
Встал тут же вопрос- кого ставить на вахту, лодку без присмотра не бросишь. Оказалось что и некого. Было несколько матросов второго экипажа не выходивших в этот поход, но они все были БЧ-люкс, а вахту должен нести Л.С. БЧ-5. На этом выходе на ПЛ находилось около стопятидесяти человек при штатном расписании 109. Личный состав БЧ-5 второго экипажа был почти весь.
Штаб флота был оповещен и через некоторое время пришел вертолет и особо облученных десяток человек увез в Мурманск на самолет, до Питера. Это было уже на следующий день. Помню из них Ст. л-та Офмана, Николая Лагунова- мичмана спецтрюмного, Куликова, и Мазуренко- турбиниста. Остальной л.с. ждал парохода, и был эвакуирован на нем. А лодка оказалась без экипажа, за исключением нескольких старшин и матросов БЧ-люкс второго экипажа. Но люксы вахт, повторяю, по кораблю не несли.
Сейчас мне ГТУ отвечает, что лодка с приходом в базу была взята под контроль СРБ и все работы на ней велись под их наблюдением и контролем. Очень талантливая мысль для того, чтобы отмахнуться от нас- участников ликвидации этой ядерной аварии. На самом деле все обстояло не так.
СРБ выполнила свои функции только по выходу л.с. с ПЛ, обеспечив санпропускник, а думать что там случилось- это не их задача. Пока Комдив Рензаев не дал им – СРБ- команду направить дозразведку на пл и замерить РО по отсекам -СРБ не шевелилось. Да и зачем им это надо. Они с перепугу даже весь экипаж и нас штабных перепутали в записях своих журналов. А на лодке велся только пультовой журнал, а вахтенный велся только черновой, а все оформлялось в кабинете Флагштура. Журнал был секретным естественно и его при такой непонятной вахте, когда назначались случайные люди , в руки не давали. Вот видимо откуда все идет.
Так проработав 2,5 года на лодке я ни разу "на ней не оказался», не засвечен, не упомянут, не был, не числился, не состоял. Вот разведчик- так разведчик! Ким Филби может отдыхать!
Я отвечая за живучесть, и с лодки то мало когда сходил, практически все время и был на ней, да на плавмастерской , где делал разные приспособы, чтоб уменьшить в необходимых местах интенсивность излучений. Сам проектировал, сам чертил , сам примерял и устанавливал.
Сколько любопытных людей, нужных и не очень ползали по ней, стараясь как- то высказать свое отношение к аварии- ведь там в этой дыре- Гремихе были только специалисты,
только любопытные подводники, причастные к этому
кораблю. Кто бы ни приехал, он старался попасть прежде всего на эту лодку, а кто их будет сопровождать- конечно мы- пять человек ЭМС. Да еще Шигин был в отпуску.
Вот Политотдел дивизии там был, и получил статус ветерана ПОР- и как гордится, например В.Т. Поливанов этим. Может и был, может заходил кто из них- свидетельствовать не могу.
Начальника политотдела тогда -Поливанова уважаю как человека. Это не часто встречается в среде политработников. Он ни кого не заложил- а на рыбалке с ним говорили в открытую. Он некоторых даже выручал, когда кого то закладывали замы по политчасти с кораблей. Склад ума его больше инженерный, возможно в замы случайно попал, но не пропал. В последнее время я его видел контр-адмиралом, зам. ЧВС КСФ, он приезжал в Видяево, где я был Флагмехом "49 Бригады, снова дизельных. Он остался таким же простым и доступным. Правда я и сейчас не верю в то, что книгу ( SOS из пучины) он написал сам- слишком много в ней специального технического, медицинского, психологического материала. Это материал тянет на хорошую докторскую диссертацию. Вряд ли это под силу политработнику, хотя и большого масштаба. Да это говорит и не о масштабе политработника, а говорит о масштабе человека.
А май в Гремихе еще далеко не лето. Дни уже стояли длинные, солнышко уже всходило и заходило по человечески , но ночью была минусовая температура да и днем тоже. Вот за этот день нам ЭМС удалось найти добровольцев на вахту. Конечно мы их инструктировали, проведя по отсекам, показав основные противопожарные средства и батарейные автоматы, что бы в случае чего- запаха гари, дыма- отключить АБ, показали кнопки и задвижки запуска вентиляторов АБ. Делалось это для того чтобы обеспечить хоть минимальную живучесть. Другие возможные случаи пожара или поступления воды даже не рассматривали.
Дежурный офицер- он же КГДУ на пульте, он конечно знал свое дело.
Потом эта вот работа, инструктаж, повторялась изо дня в день- много месяцев и отнимала много времени. Из второго неполного экипажа не вышедшего в море осталось из БЧ-5 всего трое и то молодые матросы. БЧ- люксы я не беру в расчет. Итак вахту несли люди с лодок 627-а проекта. Не скажу что лодки сильно отличались, но и отличались не мало. Поэтому инструктажи нам сильно надоедали и помогал нам в этом еще один человек- командир БЧ-5 с ПЛ К-11 Семен Иванович (Самуил Израилевич) Вовша. Он не был допущен к управлению К-27, но ввиду его любопытства, инженерного здорового интереса к новинкам, Семен знал эту лодку неплохо и с каким то энтузиазмом помогал нам, ЭМС.
Это безусловно талантливый флотский инженер, с большим стажем работы БЧ-5. Не стал он большим начальником только из за своей фамилии.
К сожалению большому он сейчас в 2006 году находится в Москве в госпитале, без надежды на выход оттуда- онкология.
А Семен хорошо знал, что почем. Ведь не так давно на его ПЛ К-11 при операции № 1 (перезагрузка АЗ) в городе Северодвинске подорвали крышку аппарата с КР и реактор пошел с открытой крышкой.
Вот только тогда убедились, что «Свечение Черенкова» ( ионизация воздуха от нейтронного излучения) не только теория, но и суровый факт. Природа как то предупреждает людей об опасности. Переоблучились тогда много рабочих и часть личного состава, были и погибшие.
А Семен шел на К-27 и показывал и рассказывал, что и как надо делать, хорошо понимая что ему грозит. Он прошел школу дизельных лодок всех проектов, с большим кругозором, затертый талант из за своей неудачной фамилии. Это один из моих свидетелей по этому делу. Вот теперь нет и его в моем списке свидетелей.. А ГТУ крупным шрифтом написало мне, что свидетели у них не рассматриваются как доказательство…….
А тогда Москва- "ГТУ" приказала доложить обстановку по кораблю, по отсекам и помещениям, а 4-й отсек подробно. Правительственная комиссия еще не приехала. Чтобы составить карту РО по кораблю, потребовалось много времени. Причиной тому были много помещений и даже приборы не предусмотренные на такие уровни радиации. Замерить гамма излучение было фактически нельзя, приборы выходили за пределы шкалы.
Конечно «китайцы» т.е. работники СРБ не знали устройства лодки и их приходилось водить по отсекам и помещениям буквально за ручку. Да это им и ни к чему- сказали замерить здесь, так и меряй…Э та работа заняла не менее двух непрерывных дней. Так была создана карта РО обстановки.
А ГТУ говорит, что ПЛ взята была под контроль СРБ, Особо интересен был в этом плане 4-й отсек . Там не ожидали такого. Вторичное гамма, жесткое, сильное, светило не во всех углах отсека одинаково, а просматривалось лучами. Так в проходе у щита приборов луч достигал 2,5 тыс. рентген – может ошибаюсь, но цифра была невообразимая. В другой стороне было поменьше.
Карта создана, что дальше?
Каждый думал над проблемой- как снизить уровни радиации.
Я предложил изготовить щит со шпильками, наподобие нынешнего бигборда, на который навешивать свинцовые листы
в виде рыбьей чешуи ,что бы прикрыть направление- хотя бы проход. Предложение принято и по правилам флота, мне это дело и было поручено к исполнению.
"Инициативу в руки инициаторов!" Проблема то вроде не великая, но ввиду ограниченного диаметра люка, загромождению этого шарового (основного источника излучения) клапана щитом приборов, и эта простая работа была не из простых. Щит делался секционным чтобы прошел в люк, снять надо было приборный щит, установить и закрепить стойки, навесить свинцовые пластины, причем не в один слой.
Вот такую работу я выполнил с помощью ПМ-130. Снимали щит приборов вдвоем с матросом с дизельной лодки, которого я хорошо знал и пригласил на это дело. Он никогда не был на атомоходе и был очень обрадован случаю. Мы это сделали быстро и свинтили каркас щита, закрыв им сектор более 90 градусов. Замеры показали, что гамма уровень за этим щитом упал в десятки раз и уже можно пробыть в проходе несколько минут по условиям военного времени.
Существовало такое понятие – по условиям военного времени. Прибывшая вскоре Правительственная комиссия одобрила это временное сооружение. В частности академик Александров, после доклада ему Дубовского об этом щите, сказал, что правильно сделали.
Не все лодки имели входной люк в 4-м отсеке-, К-27 имела.

"короткое отступление;"

Я прочитал повесть В. Мазуренко недавно в киевском «Альманахе». Молодец Вяч, собрал хороший материал. Но читая ее я сделал несколько строк замечаний.
 Он написал все хорошо и правильно, но только со своей колокольни- члена экипажа, прошедшего это дело. И все тут правильно, он находится на своем месте, его справедливо интересуют вещи которые ближе. Поэтому я и замечаниями свои мысли не могу назвать, а скорее это добавка, дополнение к этой повести, но уже с моей стороны.
Хотелось бы выложить свои мысли под номерами, их несколько- да ладно уж как получится.
Ну хорошо.- Личный состав ушел- куда мы знаем. А дальше что, Лодку бросили? Правда это сделал один человек- П.Ф. Леонов- командир. Он даже личные вещи не забрал. А на лодке велась работа, да и не малая.
Боролись с жестким гамма излучением в 4 отсеке.
Боролись с паром и золями из трюма 4 отсека. Помпа "2П-2" гигнулась еще в походе. Ее надо починить, иначе пар пойдет на поселок. Только потом привезли с завода вакуумный насос.
Заброска дробью левого реактора- три тонны разнокалиберной охотничей дроби в мешочках, которые надо было изготовить в парусинной мастерской.
Но прежде всего задачка была, особенно вначале- это конечно вахта.
Ошибка В.Мазуренко.- тогда, при аварии комдивом был еще Рензаев, получивший после этого инфаркт..
Согласен с Вяч. Маз.-
 ГТУ перестало быть защитником мазуриков инженеров- инженер- механиков флота. Стала контора и не более того! Не помогут, не заинтересованы. Вырвет у них только тот, кто поближе, другим соваться даже не стоит. Эти строки я написал года полтора- два назад. Прочитав это все, пришел к выводу, что перегрузил техническими вопросами весь текст. А кому это надо? Сейчас все эти технические детали можно, надеюсь, получить в ГТУ, всю ту информацию, которой заинтересуется человек. Но кажется это стало не только не интересным но и не модным. Короче встал вопрос- а кто станет читать мои опусы в такой редакции. Мне сейчас представляется, что лучше сказать про человеческий фактор, особенно прочитав к этому времени много мемуаров наших флотоводцев..
Ну вот такое: Великий флотоводец, ныне звезда телеэкрана, В. Чернавин пишет интересные вещи. Касаясь тех аварий и событий он говорит (дело касается 60-70х годов) что люди, человечество, медицина уже научилась «определять»! степени облучения людей , установить границы безопасных доз облучения.  Хорошо бы ему сейчас спросить у медицины- как в этом вопросе обстоят дела сейчас. Он наверное удивился бы. А уж как было тогда! Хорошо спит наверное адмирал. Как на дизельных был так там и остался, хотя прошел «нечестный, но долгий» путь на флоте.
Да кто мог его учить и зачем ему учиться- он учил других. Что такое ионизирующие излучения ему не раз рассказывали видимо в учебных центрах, но он этого не признает,  не помнит. Он пишет, что советский подводник переносит гораздо большие дозы, чем установлены в каких то там временных наставлениях. Вот так и считают даже сейчас те, кто отвечает сейчас за сбор сведений о пострадавших при…… Вот так сейчас нам и показывают кукиш. Как сказал адмирал, так то и будет.
А адмирал много говорил в разные времена его долгой службы. Например я помню случай, когда кап 3 ранга Чернавин , командир ЭСки , видный тогда командир в Полярном, увидев группу лейтенантов, скомандовал - попросил. – поднимите шкаф на второй или третий? этаж, будет бутылка водки. Мы втроем, в новеньких еще шинелях, не испачканных на лодке, быстро справились с этим делом. Что такое бутылка водки в г. Полярный, в рабочее время, от самого командира ПЛ . Это не сразу и дойдет до сознания.
Подняли, а этого командира уже нет дома, его "вызвали" в штаб, а жена ничего не знает, хотя Володя Бочарников намекнул ей об обещании ее мужа. Кажется и спасибо не сказала, она привыкла уже к тому, что кто- то им помогает, а помощь матросов не ценилась никогда вообще. Да для нас это ничего и не стоило, мы и рады помочь командиру ПЛ, известному тогда в Полярном человеку. Но факт есть факт. Но это к делу не относится.
Просто хочется сказать, что произошла коренная перемена на флоте с поступлением атомоходов, а управляли всем не подготовленные люди (сержанты войны). Они многое знали и умели, да и не их это вина- их застало время на этих должностях. Ему же не покажешь- на посмотри -что это такое- радиация ,и что она делает при неумелом обращении.
Хочется закончить мысль Мазуренко, но как?
Скажу просто, что я получил справку об участии в ликвидации этой ядерной аварии, правда через сорок лет после событий. И компенсацию тоже получил- в 170 гривен, без учета пропущенных не по моей вине лет. Другие льготы даже не пробовал. Да Украина вообще эту тему не поднимает. она иногда вспоминает о своем, о чернобыльском.
У нас все красиво на бумаге и языке- на деле все наоборот. Даже забыли тут свою Чернобыльскую беду, Но тогда Советская власть оплатила ущербы людям. Выдали разовые пособия, пролечили людей, даже льготы устанвливали со слов потерпевших!
А Украина нагрела руки на сомнительной сделке- сдаче в металлолом зараженной техники, которой было складировано десятки тысяч единиц. посмотри этот склад сейчас- там пусто.