Стражи Ворот. Часть 10

Эльфы вернулись к воротам злые, запыленные, уставшие, недовольные и немедленно принялись за ссору. Искусству хорошей свары их обучал сам Оберон и говорил, что касается противности, занудности и дотошной внимательности к деталям таким крошечным, что их только под микроскопом и разглядишь, эти двое были его лучшими учениками.
- Это ты виноват! Стражи, стражи! Ты хоть подумал своим тухлым умишком о промозглой осени, морозной зиме, холодной весне? Ты просчитал все варианты, абак ты увечный, об камень стукнутый?
- Погоди! А кто вцепился в эту идею всеми зубами и когтями? Я на аркане тебя тянул? Кто первый предложил найти сову?
- Вообще-то Оберон!
А в это самое время Оберон, сидя в мягком кресле с обивкой настолько цветастой и ослепительной, что у непривычного человека и даже эльфа немедленно начинали слезиться и болеть глаза, хихикая, как нашкодившая старушка, с наслаждением слушал этот разговор, навострив острые уши и любовно поглаживая обивку кресла-чуда. Чудо было украдено из мебельного салона с оригинальным названием "Китежградский диван" и не менее оригинальным слоганом: "Усни мгновенно, проснешься в сказке." Оберона именно эта "сказка" и привлекла. Он по наивности принял все за чистую монету и было подумал проснуться в башне очаровательной и истомленной долгим ожиданием принцессы, а еще лучше около ее персонального дракона, ведь все знают: нет ничего лучше доброй драки без всяких скучных правил перед страстным свиданием. Именно поэтому глава всех эльфов целых две недели спал по очереди на всех диванах мебельного салона. Засыпал медленно, непривычный к запаху лака, мертвого дерева, новых тканей и дешевого растворимого кофе, который салон щедро предлагал разомлевшим от созерцания кроватей клиентам. Просыпался Оберон все в том же зале и каждый восход солнца встречал со злобой, словно у него отобрали вкусную конфету и все его королевство в придачу. "Не смей обманывать Оберона!" - шипел он в ухо перепуганному управляющему, которому каждое утро приходилось выгонять из магазина несколько непривычных персонажей, а именно: толпу опоссумов (понедельник), злющего барсука (вторник), голодного кабана (среда), меланхоличного лося (четверг), коварную рысь (пятница), сытого удава (суббота), в воскресенье же управляющий срочно и против всяких правил и законов уволился и уехал жить в огромный, до предела заполненный людьми город, в котором из живой природы были только комары, мухи и тараканы. Мебельный салон пришлось временно закрыть, потому что работать там отказывались даже самые прожженные скептики, по городу прокатились слухи о страшном и загадочном проклятии то ли Матушки Природы, то ли Велеса, то ли Фауны, то ли мебельных конкурентов. Оберон, промучившись еще недельку, сильно озлился (управляющему и продавцам сильно повезло не попасться ему под горячую руку), наслал древоточцев на весь магазин, а сам утащил большое и уютное кресло. Спас, так сказать. Он также захватил элегантный дамский столик с зеркалом и множеством ящичков. Его-то он и выменял у фей на самую яркую на этом свете обивку и эльфы, надев темные очки (тоже украденные, как и целая коробка леденцов на палочке) в мгновение ока превратили фабричное кресло в королевский трон.
- Ставлю золотой, они вернутся через неделю, - угодливо произнес эльф Мендель, нашептавший в свое время кое-что на ушко некому монаху, своему тезке, мнивший себя великим знатоком не только растений, но и эльфийских душ.
- Ты это сказал, - улыбнулся Менделю Оберон.
- Ты не согласен?
- Думаю, они вернутся дней через десять, если только...
- Только что?
- Ставлю десять золотых, они не догадаются!
- Не догадаются о чем? - у Менделя зачесалось ухо от любопытства.
- О некой мелочи, пустяке, можно сказать, - наслаждался своей догадливостью Оберон, - дам тебе двадцать золотых, если сообразишь, как они могли бы остаться около ворот. Ну?
Оберон нахмурился. Это был уже приказ и Мендель, вспотев от важности сделки, предположил:
- Они могут поселиться у людей.
- Хорошоооо, - прямо-таки промурчал Оберон и вкрадчиво спросил, - а сова?
- А что сова? Перезимует в лесу!
Оберон довольно рассмеялся.
- Ставлю горшок с золотом, они тоже так решат! Тссс! Послушаем!
Криворучек и Зануда вяло пинали упавшие листья. Они успели поссориться, помириться, потом немного подраться для согреву и расстроиться до отчаяния.
- Будем возвращаться?
- Нет!
- Мы замерзнем!
- Должен же быть какой-нибудь выход. А что если...
- Что? Говори скорей, иначе я съем твое мороженое!
- Пф! Ешь на здоровье, я уже видеть его не могу! Ладно, ладно, - Криворучек увернулся от большой шишки, - мы можем перезимовать у людей!
- Бинго! - непонятно закричал подслушивающий их Мендель и спросил Оберона, когда ему выдадут двадцать монет.
- Погоди, я же сказал, как они действительно смогут остаться, - осадил эльфа Оберон и продолжил подслушивать.
- Здорово! - обрадовался Зануда! - Мы будем пить горячее молоко, лакомиться пирогами и жареным мясом, мы будем дразнить собак и кошек, будем устраивать гонки и драться с домовыми, мы...
- Уууухххх, - раздалось откуда-то сверху. Эльфы задрали головы и посмотрели на сову, разъяренный комок перьев с горящими глазами.
- А как же сова? - сказали стражи одновременно и так же вместе продолжили, - она сможет перезимовать в лесу.
- Ууууххх, - прокричала сова на этот раз растерянно и жалостливо.
- Мы же не бросаем тебя, мы будем приходить и приносить тебе мясо и пригонять вкусных мышек, мы покажем тебе дорогу в зоомагазин, а там этих мышей просто битком, целый магазин мышей, - наперебой закричали эльфы. Они кричали так громко и пискляво, чтобы заглушить громкий голос совести, вопивший в их головах: "Предатели! Подлецы! Друзей не бросают!"
Сова ухнула еще раз и повернулась к ним спиной.
- Нет, это плохое решение, - вздохнул Криворучек.
Мендель тоже вздохнул и уронил слезинку на воображаемый горшок золота.
- А что если... - неуверенно начал Зануда. Оберон немного заволновался и на всякий случай наслал на подчиненного чары забвения и тупости.
В этом мире ничего не происходит мгновенно, на все требуются часы, минуты, секунды, крошечные осколки секунд, в том числе и на то, чтобы чары достигли своего адресата, а также просто необходимо прицеливаться аккуратно и внимательно. Оберон слишком поторопился и не совсем четко щелкнул пальцами, именно поэтому чары попали не в эльфа Зануду, а в человека - Занудского Евгения Петровича, писавшего в тот момент кляузу на свою соседку Заградскую Руслану Сулеймановну, чей кот регулярно и злонамеренно шипел на Евгения Петровича и один раз даже укусил. Чары настигли его в тот момент, когда он размышлял о наказании для обоих: хозяйке - штраф, коту кочергой по башке. Именно в этот момент нечто мягкое и приятное ласково шлепнуло его по лбу. Так иногда делала мама Евгений Петровича, когда сын не сразу мог запомнить что-нибудь элементарное, с точки зрения мамы, тогда она легонько стукала его вот так по лбу и ласково называла бестолочью. Евгений Петрович это вспомнил так ясно и ему стало настолько стыдно, что он забыл про родителей и вместо того, чтобы поехать к ним прямо сейчас, он.... Позвольте, а что же он делал? Евгений Петрович посмотрел на лист бумаги, на ручку, на поцарапанную руку, пожал плечами, собрался, оделся, взял чемодан, кошелек и телефон, запер квартиру и поехал в город Плёс, где на первой Запрудной улице, в доме номер двадцать один проживали его родители.
- А что если..., - повторил Зануда и сам испугался своей идеи.
- Что? Говори скорей!
- Что если один из нас пройдет под Вратами и загадает желание? - неуверенно сказал Зануда.
- Неееет! - закричал Оберон так яростно и так громко, что его услышала даже Руслана Сулеймановна Заградская, покупавшая себе самый маленький и дешевый торт просто так, просто потому, что противный сосед куда-то уехал и ее кот Лаврик мог теперь не бояться его злобных глаз и рук.
- Нет, я передумала, дайте мне вон тот тортик, самый вкусный! С марципановыми цыплятами и свежей малиной! - сказала Руслана Сулеймановна продавцу, подумав, что жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на невкусные торты без марципана и жирных сливок.
- Они догадались! - бушевал Оберон и все эльфийское королевство скукожилось от его ярости.
Криворучек и Зануда ничего обо всем этом не знали. Они взялись за руки и сделали один только шаг.
Продолжение следует