Монах

Что остаётся в памяти? Чувства и ощущения? Или картинки лиц, ландшафтов, интерьеров? Движения, звуки, цвета, запахи, мысли, тень, свет? Зачем в нас эти воспоминания?  И куда они денутся после нашей смерти?
Тяжесть руки, в воздухе крест, и земля из-под ног ушла, и какая-то бесконечность за закрытыми глазами, и ни звука, только какой-то прохладный шум… это было тогда, а сейчас только вспышка воспоминаний при задании: Опишите персональную встречу, которая оставила неизгладимый след.
И так, запуск ракеты-мысли во все уголки души и мозга - встреча, встреча персональная? Плохая или хорошая – а, всё равно. Со словами или без слов – всё равно.  Встреча и след. Здесь и сейчас - Нью-Йорк, за окном доминиканская музыка… переношусь во времени, в пространстве… итак, вот что я помню:
Монастырь Тихона Задонского, Россия. Мы грешные, суетные люди, город, автомобиль, пробки, а тут - лес, спокойствие, птицы и голубая церковь.  Идем тихо - родители, знакомые, у них умер сын, 33 года, а у меня дедушка умер - молчим. В душе что-то хрупкое. Дверь - мы на пороге церкви. “Входите только тише”.  Тишина, высокие потолки, полумрак, ладан. И люди, и лица, и благоговение перед иконами. Кто-то шепнул: “Вон он идет, приготовься”. Но кто, кто, кто?! “Тише, подойдешь к нему и попросишь благословление. Вот и всё, не бойся”.
Кто он? Вдруг тень. Высокая тёмная тень, капюшон и плащ, и люди уступают ему дорогу. Лица не видно, голова вниз - тень вместо лица.  Темный плащ до пят. Шорох одежды, а звука шагов неслышно. Тень надвигается ближе и ближе.  Лёгкий толчок сзади – иди. А ноги ватные, иконы везде голубые, и дымка, и уже нет ничего в голове - ни хорошего, ни плохого.  Подхожу, онемели губы, глаза вниз, только руки лодочкой - благословите. Вдруг сверху рука, взмах, воздух, плавное падение, и убаюкивающая тяжесть его руки на моей голове, крест, сколько прошло времени – не знаю, время не существовало тогда. Вдруг меня отстранили. Кто он?  -“Схимомонах, отшельник”. Это тот, кто в пещерах – да? На всю жизнь - да? Компьютер, клавиатура, печатаю, а по голове мурашки, в том месте, где 10 лет назад легла его рука. Я не видела ни лица, не слышала ни звука, только рука, тяжесть её, тень, и  благословление. Но это уже навсегда.

(Нью-Йорк, 20 Октября, 2008)