Октябрь лишь наступил. ч. 17-18. Тут красотище

Бессмысленно тряся и нагло перед нами,
но, в принципах своих, используя как знамя
для обвинения российской стороны –
но, что за принципы в презумпции вины?
Лавров сказал, что не хотят они общаться –
в ответ должны мы с ними распрощаться;
пусть там они гремят и вёдра те трясут,
когда им надоест, тогда и к нам придут.

Почти что все у нас поддерживают это;
октябрь свою красу нам дарит в бабье лето,
такая красота не только мир спасает,
но, глядя на неё, о зле все забывают.
Да ну их нафиг всех – Америку с Европой
с их русофобской и маньячной даже злобой;
с высокомерностью и наглостью паскуд
под видом ценностей паскудность нам несут.

Что там у них – плевать, у нас тут красотище,
мы от добра добро на Западе не ищем;
нам радостнее жить – чем дальше мы от них,
пусть вёдрами гремят в желаниях пустых.
И также бочка та гремела у Емели,
когда в ней водные запасы опустели,
а без воды – и не туды и не сюды,
а, значит, тут уже недолго до беды.

Устал Емеля петь и сказка вдруг прервалась –
печь врезалась в скалу, а бочка вниз сорвалась,
и скрылась в море с глаз, Емелю опечаля,
но, вот уж в наши дни, на Западе причаля.
По сказке было так: царь наградил Емелю,
что проскакал страну от селе и до селе,
и в жёны дочь свою Емеле царь отдал –
о ней в пути своём Емеля и мечтал!