Отец Никодим

Отца Никодима ждали с минуту на минуту, однако он чего-то задерживался. Видать, ещё кто-то помер и Никодим заглянул по пути на отпевание. А куда деваться, если на семь деревень один поп и остался, все это понимали и тихо ждали. По двору бегали куры, и мужики расселись на лавочках и завалинке. Курили.
- А Василич в бога не верил, - сказал Алексей Петрович, сосед новопреставленного Александра Васильевича Богатикова.
- Понятное дело, - ответил Михаил Колосов, тоже сосед покойника, только через дорогу. – Зато жена его верит, вон, как со свечками носится.
И действительно, в этот момент жена Васильевича, Татьяна Ивановна, понесла в дом свечки.
- И куды ей столько? – спросил дед Паша.
- Когда Никодим запоёт свою песню, все со свечками стоять будем, - ответил другой дед Вася.
- Да уж, - согласился дед Паша. – Этот любит попеть.
Все улыбнулись.
- Как думаете, - спросил тракторист Олег Плетнёв. – Трезвый приедет?
- Вряд ли, - сказал Фёдор Пулемётов, тоже сосед и тракторист. – Никодим такими глупостями никогда не занимался.
Все снова тихо засмеялись. В прошлую золотую осень пьяного вусмерть отца Никодима, везли в ковше трактора в родную келью, ибо был он на свадьбе в Берёзовке и здорова порадовался за новобрачных. Ох, и лихо он отплясывал под песню Мордюковой «Говорила мама мне, про любовь обманную», что не выдержал и сам её отпел.
Если по секрету, то отец Никодим был бывшим зеком и в подпитии частенько терял свой сан. Бывало, то в карты поиграть напросится, то заботает молитву по фене.
- Господь милосердный, не будь фраером внатуре, не дай твоему рабу божию, продуть этим бесстыдникам и нечестивцам. – Перекрестится и давай в свару резаться.
Из-за этого совесть отца Никодима мучила нещадно, и чтобы хоть как-то претерпеть эти муки, Никодим потихоньку выпивал.
- Грехи мои тяжкие, - сетовал отец на себя, - и груз непотребства во мне великий. Дай же боже испить эту чашу горести до дна, - и Никодим снова перекрестившись, опрокидывал рюмочку водки. Потом ещё одну.
В таком состоянии отец Никодим только и мог нести свой крест, иначе он был мучим Сатаною и тягостным похмельем.

Никто не знал, сколько было ему лет, но на вид казалось, что все восемьдесят. Седая и красивая борода, волнистые волосы и успокаивающий старческий голосок. Когда слушаешь Никодима, всегда почему-то ему веришь. Харизма, не иначе. Вот сложит свои пальцы в «перстнях», перекрестит, и словно камень с души. Народ любил своего батюшку. Он мог утешить и пожурить, мог просто положить вам на руку свою исколутую в тюрьмах и лагерях руку, и вы бы почувствовали его тепло. Было в Никодиме что-то такое, что притягивало и волновало. Вот только пил, но его и за это любили. Приглашали в гости, на праздники, похороны и в баню по субботам. У него было столько наколок и купалов, что Никодим казался ходячим иконостасом. В бане мужики с интересом их разглядывали и читали, они, словно приковывали взор и не отпускали. Некоторые находились в таких нежных местах, что глядя на них, многие уверовали, что Никодим мученик. Живого места на отце не было. Однако заметив, что его разглядывают, Никодим тут же говорил:
- Чего уставился, Вася с парашютом? Ступай-ка лучше за бухлянкой с мешочком. Упарился я что-то нынче.
Мужик тут же опускал виновато глаза и уходил за требуемым. Все эти блатные обороты отца Никодима во всех семи деревнях мужики уже давно выучили. «Бухлянка с мешочком» означало, что следовало принести поллитру какого-нибудь алкоголя, и, конечно же, закуску.  Бухлянка — это бутылка со спиртным напитком. А вот «Вася с парашютом» - был разиней, но иногда Никодим называл кого-нибудь «брусом шпановым» - так обычно одобрительно говорят на зоне о подающем надежды воре. Для отца Никодима все кругом в России были воры и воришки. Кто-то крал гайку с завода, а кто-то бюджет у государства, и как бывало, ласково говорил Никодим, какому-нибудь проворовавшемуся прихожанину: «Тюрьма по тебе плачет, голубчик. Уймись». Отца прислушивались, и на неделю переставали воровать. Никодим же, покачав головой, перекрещивал таких в спину.

Уазик Гришки Монина остановился у ворот и все мужики встали. Приехал отец Никодим. Был он свеж, расчёсан и немножко пьян. Неверующего покойника, отец уважал.
- Здравствуйте, люди добрые, - сказал Никодим.
- Здравствуйте, батюшка.
- Здравствуйте, - раздалось со всех сторон в ответ.
Никодим всех перекрестил, и во двор высыпали женщины. Они плакали и прикладывались к руке отца Никодима. Он всех их благословлял и крестил. Вдову же, Татьяну Ивановну, поцеловал в лоб, прижал к груди, и погладил с утешениями по голове.
- Ну, пойдёмте. Пойдёмте в дом. Там нас Шурка дожидается, - сказал поп.

Когда вошли в горницу, где лежал Александр Васильевич, отец Никодим подошёл к нему, положил свою руку ему на руки и сказал:
- Привет, Шура. Теперь уже не скажешь тебе: здравствуй, - и улыбнулся.
Все, и мужики, и бабы, смотрели на обоих старых знакомых. Когда Александр Васильевич был ещё жив, они подолгу о чём-то спорили и ругались, напьются и орут под забором на лавочке. А то песни пели, Александр Васильевич гениально играл на балалайке. Никто так не играл. Он мог даже Чайковского изобразить, выучил, когда «Лебединое озеро» гоняли по телевизору на похоронах Брежнева, Андропова и Черненко. Всё хотел сыграть её после смерти Горбачёва, но тот почему-то жил.
- Терминатор, - говорил Никодиму Александр Васильевич. – Как пить дать, Горбатый – терминатор.
- Терминаторы не стареют, - отвечал Никодим.
- Всему есть свойство гниения и разложения. Железяки тоже ржавеют, - философски замечал Александр Васильевич.
- Ну, тогда тебе долго не сбацать своё «Озеро», Шурка. Ты раньше его окочуришься.
- Хрен ты угадал, Серёга! Я ему прям счас похоронку сыграю!
- Окстись! – махал рукой отец Никодим. – Разве можно?! Грех это! Грех.
- Грех – это он сам! – кипятился Александр Васильевич. – Такую страну развалил, предатель! Да ещё всех падонков понасобирал вокруг себя и у кормушки оставил. Ельцин, Яковлев, Шеварднадзе и прочая сволочь! Вся эта падаль порождала следующую мразь, они как паразиты размножились на теле государства путём почкования. Правильно Берия предлагал, посадить их всех на одну баржу и затопить в Каспии.
- Почему именно в Каспии? – спрашивал тогда Никодим.
- В Волгу не поместятся, - отвечал Александр Васильевич.
- Ха-ха-ха!
Александр Васильевич постоит так ещё минут пять в гневе, послушает, как смеётся Серёга, то есть отец Никодим, и тоже заржёт на всю улицу. Так и жили. И вот теперь, Шурка в гробу.

Отец Никодим начал отпевание. Все, как и положено, стояли со свечками. Слушали Никодима молча и с почитанием целых сорок пять минут. Когда же обряд, наконец, закончился, Васильевича повезли на кладбище. Закопали и поставили крест. Дома все с облегчением уселись за длинный стол, который поставили в саду, и начали скромно поминать. Через час скромность прекратилась. Кто-то решил спеть, но на него зашипели женщины и старушки. Дед Паша сбегал домой и притащил свою старую двустволку, зарядил и в честь покойного шарахнул дробью в небо. Но не удержался и шлёпнулся в траву. Гости не на шутку всполошились и начали обсуждать износ ружья, а деду Паше поднесли рюмочку с огурцом. Ещё через час отец Никодим был готов и закурил.
- Вот скажите, отец Никодим, - спросил тракторист Олег Плетнёв. – Отчего у нас вера еврейская?
- Не еврейская, а христианская, - отвечал Никодим. – Евреи в Христа не верят, а даже наоборот, сочиняют про него всякую мерзость.
- Какую? – заинтересовался тракторист.
- Ну, ежели по-научному, - подбирал слова Никодим, - злословят, будто Христос теперь в аду, и вариться в котле вместе с дерьмом.
- Ух, ты! – воскликнул Мишка Колосов. – Прямо так и говорят?
- Прямо тебе ни один жид никогда и ничего не скажет, - сказал Пулемётов. – Не такой они пароды, чтобы прямо говорить. Всё у них как-то двусмысленно и хитрожопо. Говорят «Ленин» - подразумевают партию, говорят «Партия» - подразумевают Ленина. Теперь кто во всём виноват – ни за что не разберёшь, то ли Ленин, то ли партия.
- Вообще-то, - сказал старый коммунист дед Вася, - Ленин убеждал словами, он выигрывал словесные баталии доводами, силой ума и логикой, однако многие, в том числе и однопартийцы, неспособные к развёрнутому мышлению, воспринимали в его словах только примитивные вещи. Узкие людишки оказались, куда им было до гения Ильича. Только Сталин понимал весь тупик этого положения, вот и приходилось ему в жёстких условиях втолковывать им мысли Ленина. Почему-то вечно болтают о 37-м годе, но это от того, что в том году шерстили в основном высшие эшелоны власти, а народ, как жил, так и жил. Хотя до 37-го были и другие года, и раскулачивание, и продразвёрстка, и Гражданская война, но вопят о 37-м, как поляки о Катыни.
- Тогда в партии одни жиды были, - сказал Пулемётов.
- Их и сейчас полно, - добавил Колосов. – Вон и Христа в котле варят.
- Дело не в жидах, - сказал отец Никодим. – Дело в системе нашего мироустройства.
Все замолчали и с удивлением посмотрели на попа. Никто ничего не понял.
- В дерьмократии что ли? – спросил Пулемётов.
- Не совсем, - Никодим хряпнул рюмочку. - Изначально нас приучили думать, что мы все рождены свободными людьми, но это совершенно не так. Мы рабы. Та система ценностей, которая существует на протяжении столетий, не подразумевает никакой свободы. Мы заперты и обречены на вечное холопство и рабство. Все правительства мира заточены под такую систему бытия. Они поддерживают это состояние рабовладельческого мироустройства. То, что нам всегда казалось свободой – есть самое настоящее рабство. Мы зависимы от жизненных обстоятельств и законов, которые написали нам наши же рабовладельцы. Мы живём и мыслим так, как нас научили думать и жить. Мы всё время платим за свою убогую жизнь и вкалываем на своих незримых хозяев. Кто нас научил этому? Откуда появилась такая мораль вечного должника перед государством и властью? Кто нам сказал, что это правильно и нужно? Царь? Президент? Мировое правительство?
Все молчали.
- Человек обречён ходить только в ту сторону, в которую ему указали. Шаг влево, шаг вправо от этих норм и ты преступник или шизофреник. Но что есть норма? Ходить голым на пляже аморально, зато начать войну против целых стран и государств, считается обычным делом. Стать убийцей с орденами почётно, но украсть кусок хлеба – преступно. Сколько таких укравших в магазинах еду, чалятся по тюрьмам! Уйма. А всё от того, что в этом мире каждый добропорядочный гражданин есть раб и холоп искусственно созданных моральных ценностей и лживых законов, который под страхом государственной расправы обязан платить дань за собственное существование и человеческое достоинство. Но разве платит ворона за свои крылья? Мотает ли лиса срок за то, что придушила зайца? Боится ли медведь остаться безработным? Нет. Никто из них не раболепствует перед начальством и не выслуживается. Но человек обязан быть рабом и выслуживаться, это называют нынче карьерой.
- А как же «не укради», отец Никодим? – спросил Алексей Петрович.
- У человека есть право на собственность, - отвечал Никодим. -  Пусть на мелкую и пустяковую, с точки зрения ближнего, но это - его вещь. И он имеет право обладать ей. Когда кто-то претендует на имущество другого, то оскорбляет владельца вещи, тем самым показывая ему неуважение. Вот та система, что идёт испокон веков и в которой мы пребываем ныне, полное неуважение к людям. Покойный Шурка сам отстроил себе вот этот дом, высадил сад, провёл водопровод, но и он же всю жизнь за это платил. Платил за то, что он создал собственными руками. Представьте, что Никита Михалков снял кино и платит за это государству по сей день. Или конструкторы Королёв и Туполев выплачивали бы за свои ракеты и самолёты. Разве это правильно?
- Ха-ха! – засмеялся Алексей Петрович. – Хорошая идея, чтобы Михалков платил за своё дерьмо.
- Вот, - продолжал Никодим. -  Везде должно быть равноправие. Но одни крадут и обкрадывают, а иных совестят за кусок хлеба. Что мешает государству создать такую среду, где воровать не имело бы смысла? «Не укради» - вменяется сильными мира сего, только слабым и убогим. Сами же на законных основаниях вгоняют человека в гроб. Разве в хорошей и доброй общине, ты будешь крысятничать? Нет. Так и в хорошем и добром государстве не возникнет мысли воровать. Вот у нас в деревне никогда не висело замков, воткнут палочку вместо замка, значит, хозяев нет дома, и никто не подумает зайти без спроса. Что это? Коммунизм или обыкновенная порядочность?
- Ну, это просто все друг друга знают, - сказал Пулемётов.
- А если ты в чужой деревне? – спросил Никодим. – Полезешь в дом?
- Конечно нет.
- А почему?
- Я же не вор какой-нибудь, - отвечал Пулемётов. – Это ведь неправильно.
- Вот именно. Жизненные устои ценны наличием порядочности, но кто вам сказал, что порядочность существует в каких-нибудь америках и германиях? По отношению к кому они порядочны? Есть ли у вас совесть перед тараканом? Прихлопнув муху, вы страдаете за совершённое над ней насилие? Думаю, что нет. Так же и они. Мы живём в иерархическом мире, где низшие слои общества раздавлены как тараканы и уничтожены словно мухи. Ни стыда, ни совести по отношению к холопам никто не имеет, это просто бизнес и торговля людьми. Казус коронавируса заключается в том, что раб стал понимать, что он раб. Теперь в городах всё чаще задумываются об истинных правах человека, но государственная машина давит всех, как тараканов. Завтра правительства стран объявят, что в условиях пандемии следует нашить всем на грудь опознавательные знаки, евреям жёлтую звезду, а всем остальным – голубой знак педераста. И вы будете ходить со знаком педераста, потому что вы законопослушный, добропорядочный гражданин. Вы раб.
- Ну, ты хватил, отец Никодим, - сказал Алексей Петрович. – Разве так можно?
- Это было и есть всегда, - ответил поп. - Такое положение вещей охраняется столетиями, цивилизация стоит на тотальном подчинении и рабстве. Люди запуганы до смерти и хотят выжить, приучая друг друга оставаться пассивными педерастами. В СМИ массово идёт пропаганда, что педерастом быть круто. Новая мораль стала весело относиться к унижению и оскорблениям в эфире. Поощряется душевное насилие над чувствами граждан и массово внедряется тотальное разложение в нравах. Упадок и деградация стали нормой. Плохо стало не быть педерастом и прикольно – отупеть окончательно. Поэтому задумайтесь над тем, что есть мораль? Что правильно и не правильно? Что такое хорошо и что такое плохо?
- Надеюсь, ты про морального педераста говоришь? – спросил Алексей Петрович.
- Да хоть про какого. Разве тебе, Петрович, от этого легче, что ты не натуральный, а моральный педераст? – ответил батюшка.
- Ну, ради выживания можно и потерпеть. Немного походим в педерастах, а там и отменят всё это, - ответил Петрович.
- Ага, - сказал с усмешкой Пулемётов. – Один раз - не педераст!
Все засмеялись над несчастным Петровичем, и он обиделся.
- Знаете что, отец Никодим? – в сердцах сказал Алексей Петрович. - Слово «бог» уже подразумевает рабство. Вы перед ним раб и холоп, так что не надо тут ля-ля. Просто кто-то научил вас ему поклоняться, а его нет, и никогда не было, но его нам выдумали евреи, а у нас на Руси были свои боги. Ваш еврейский Иегова ревнивец, убийца и Гитлер. Вся эта цивилизация построена по принципу рабского преклонения перед богом и начальством. Завтра ваши патриархи скажут вам, что педерастия - это хорошо, и вы будете венчать педерастов. Вон на Западе уже так сказали, и они так и делают. Сами попы стали открытыми педерастами. И вообще, что вы хотите от нас? Революции? Тогда вы обычный поп Гапон!
Такого от Петровича никто не ожидал, а отец Никодим улыбнулся и сказал:
- Я рад, что ты, Алексей Петрович, понял мою мысль. Педерастом быть не хорошо. А верю я не в Иегову, а в Христа. И революцию хочу, но в сознании людей, а не в разбитых черепах. Если люди поймут, что они не педерасты – мир изменится.
Все замолчали. Начали курить. Вдруг появился дед Паша:
- Давайте, помянем что ли? Выпьем. Александр-то Васильевич ждёт.
Мужики побросали сигареты, и взялись за стаканчики. Отец Никодим вперемешку пил и закусывал рядом с женщинами. Кому ласковое слово скажет, кому нравоучение, а кого похвалит и благословит. Иногда женщины снова принимались рыдать и плакать и в такие моменты всем становилось не по себе.
- И зачем Господь тебя от меня отнял, - ревела вдова.
- Утешься, дочь моя, - утешал поп. – Хорошие люди Богу тоже нужны. Теперь Шурка там на своей балалайке трынькает.
С этим Отец Никодим вылез из-за стола и направился курить на лавку. Кое-кто из мужиков последовали за ним.

Задымили.

- И почему везде и всюду все друг друга обманывают? – задался вопросом Олег Плетнёв. - В магазин придешь - обманывают, производители - обманывают, политики - обманывают, судебная система - обманывает, к врачу придешь, и даже они, смотрят на тебя и думают, как бы обмануть, чтобы ты побольше заплатил. Вокруг нас сплошной обман. Нам постоянно врут, везде и во всём. При этом убеждают, что у нас есть свобода выбора. А что на самом деле? А на самом деле, мы можем только выбирать, как нам обмануться. Одна ложь подменяется другой, вот и весь выбор. Начать хотя бы с малого. Нам дают свободу выбора колбас и лекарств по разной ценовой категории, но умалчивают, что состав у них один и тот же. Нас заманивают скидками и акциями, чтобы сбыть порченое, лежалое или приучают к новому и вкусному, а потом взвинчивают цену, и опускают качество, с расчётом на то, что ты уже подсел на «вкусняшку».
- А тебе мозги на что? – сказал Алексей Петрович. – Судят по делам и поступкам, а не по словам, тем более лживым.
- Вначале было слово, - улыбнулся Никодим.
- То есть как «слово»? – спросил Алексей Петрович.
- Просто, - ответил батюшка. – Мысль рождает слово, а слово начинает поступок. Скажем, я отдал тебе словами приказ, ты его выполнил поступком, значит, я тебя надоумил что-то сделать. И так всегда и повсюду, самая тупая в мире болтовня кого-то всегда на что-то надоумливает. В итоге возникают некоторые дела и поступки. Поступок – это следствие чьих-то мыслей и слов. Всему есть предтеча. Вот, например, вы хотите посмотреть на сиськи Зинки, почему?
- Известно почему, - засмеялся Гришка Монин. – И не только посмотреть, ха-ха!
- Да, но почему вы так думаете? Откуда такие желания?
- Ну, это нормальное желание мужчин, - сказал Алексей Петрович. – Грудь Зинки весьма примечательная.
- Это понятно, - сказал Никодим. – Но почему именно грудь, а не пупок? Кто вас приучил думать о женской груди?
- Так всегда было, - ответил Колосов. – С молоком матери, наверное, это впитали.
- Точно! - воскликнул Алексей Петрович. – На подсознательном уровне мы ещё не оторвались от мамкиной сиськи, поэтому мы к ней тянемся.
- Враньё, - улыбнулся Никодим. – Отчего же девочки к ней не тянутся? Ведь они тоже сосали материнскую грудь.
Все замолчали.
- Вот Петруха, - продолжал отец Никодим, - из фильма «Белое солнце пустыни», просил Гюльчатай показать личико, а не сиськи.
- Кто же будет просить девушку показать сиськи? – не понял Колосов.
- Это да, но Петруха хотел посмотреть лицо оттого, что Гюльчатай была скрыта паранджой. Он стал думать о её лице пленившись голосом, а не сиськами, понимаете? Если Зинку посадить в коробку из под холодильника, то какой-нибудь заезжий фраер даже не подумает о её сиськах, он будет думать иначе. Зачем она туда залезла? Он будет думать сначала над этим поступком, потом над её словами, затем над суровыми мыслями тех, кто её туда посадил. То есть всё исходит от чьих-то мыслей и слов, ведь мысль можно выразить только словом, и ходи Зинка голая, ваши мысли, желания и поступки по отношению к ней были бы совершенно иные. Вы бы стали её чаще слушать, а не разглядывать. Вот почему вначале было слово. Даже Ленин сначала говорил, и только потом за дело взялась партия и народ.
- Но причём тут какие-то слова Ленина и дела партии? – возмутился Алексей Петрович. – Причём тут сиськи Зинки и Гюльчатай? Это совершенно разные вещи! Говорить, желать – это одно, делать и поступать – совершенно другое.
- Вот, на дворе мочало, начинай сначала, - вздохнул поп. – Послушай внимательно, что я толкую, Лёха. Нам постоянно навязывают "правильные" мысли, стандарты и веяния. Словами! Понимаешь ты это или нет? При этом нас гнобят, и смеются над нами по телевизору, если мы не соответствуем или отказываемся соответствовать всеобщим шаблонам и стереотипам. У нас есть иллюзия свободы не только выбора, но и слова, и по факту нам везде затыкают рот и решают за нас. Нас ставят в такие рамки поведения, что мы просто вынуждены поступать и действовать в соответствии с принятыми нормами морали и нравственности. Сегодня внедряется педерастия и феминизм, попутно с этим внушается вина за свои принципы, свою расу и национальность перед различными и якобы угнетёнными меньшинствами. При этом даже сильно не заморачиваются прикрытием своей отъявленной лжи. Достаточно посмотреть и послушать безграмотных политиков и СМИ. Они не стесняются собственной аморальности и глупости. Попросту говоря, нас снова переделывают под новые задачи времени. Низводят до уровня скота! Это происходит систематически и постоянно.
- Но… - хотел было сказать Алексей Петрович, но Никодим не дал.
- И ложь эта выявляется во всех инстанциях, финансируемых системой. Я молчу даже про то, что люди совсем неадекватно относятся к тому, что их надули с собственной историей! Как это так? Японцы верят, что бомбы на Хиросиму и Нагасаки сбросили русские, а не американцы. Сами же американцы верят, что именно они разгромили Гитлера, хотя в войну вступили под самый её конец. Великие заслуги СССР утрируются и замалчиваются, хотя именно Советский Союз дал миру нормы истинной свободы духа человека и социального равенства. Сомневаюсь, что без СССР в странах Запада получили бы хоть какие-то права женщины, рабочие и крестьяне. У них не появились бы даже профсоюзы, не будь такого альтернативного мироустройства, как Советский Союз. Который был врагом и конкурентом всего капиталистического и рабовладельческого строя.
- Я где-то слышал, как какой-то мироед сказал, что конкуренция только для лохов. Истинный капиталист всегда стремится к монополии, - сказал Пулемётов.
- Совершенно верно, - согласился Никодим. – Сейчас всё именно так. Монополисты делят мир между собой, а нам пихают дерьмо за дерьмом. Чтобы мы отупели и перестали понимать, что происходит. Нам отшибают память и всяческое соображение. И я хватаюсь за голову, когда вижу, что многие мои сограждане, которые жили в СССР, ныне всё хорошее умышленно забыли, и с остервенением проклинают своё прошлое. Кому-то там не досталось квартиры, кому-то колбасы, они жалуются на все недостатки советского бытия, но при этом сегодня прозябают в ещё худшем феодальном строе. Они просто сошли с ума. Иные не просто не верят в идеалы коммунизма, но и смеются над этим! Вы представляете? Насколько они деградировали, что смеются над правдой, не находя и доли воли, что бы убедиться в том, что жизнь была основана не на проклятых рыночных отношениях, где человек человеку волк, а на взаимовыручке и созидании!
- Впервые вижу попа-коммуниста, - засмеялся Алексей Петрович. Другие тоже заулыбались.
- Я ещё и в тюрьме чалился, Лёха, - улыбнулся Никодим.
Все ещё пуще засмеялись. Но отец Никодим за этим смехом видел непрошибаемую стенку недопонимания. Хотелось втолковать, да покрепче.
- Везде в мире ложь в политике, ложь в СМИ, ложь в здравоохранении, ложь в школах и институтах, ложь и обман в финансовой системе, в развлекательной… Люди, что с вами не так? Почему мы всё больше узнаём, но продолжаем поддерживать эту систему? Народу только дали видимость, что они что-то решают, и являются хозяевами собственной жизни, когда на самом деле его запугали, и держат в извечном страхе перед завтрашним днём. Кредиты, безработица, курс доллара, цена на нефть управляют нашим сознанием и благосостоянием. Страшная воля вездесущего, но управляемого рынка регулирует наши отношения на всех уровнях. Через инструменты санкций, эмбарго, правил ВТО, разрушаются и создаются национальные государства, их мышление и люди. Неужели вы не можете осознать важнейшие в этой жизни вещи, что человек не рождается рабом, а становится им? Концепция потребительства на этом и основана, что ради материальных благ люди отрекаются от своей человечности. Обогнать, обхитрить, обмануть своего ближнего, залезть повыше и быть круче всех, вот что движет умами на сегодняшний день. Дух соревнования так хорошо внедрён в головы, что под это дело аннулируют все прежние моральные ценности. Теперь и убить можно, если очень хочется. И кто сказал, что мы развиваемся? В каком месте мы развиваемся? С каждым годом еда становится ядовитей, техника ломается всё чаще, ничего для пользы общества не придумывается! Да хотя бы потому, что не дают придумывать... Система не даёт, ребята. Она не нуждается в умном, созидающем и критически мыслящем человеке, только алчность и конкуренция. Система, за которую мы сами же и платим собственной жадностью, на этом и существует. Мы платим за электричество, когда оно может, и должно быть бесплатным, мы платим за топливо, когда можем ездить на водороде или магнитах, мы платим за грязную отравленную воду, которая течёт из старых гнилых труб, мы живём в поганых многоэтажках, которые так же гниют под слоем штукатурки, или в новостройках, которые построены из картона, и за всё это дерут-дерут-дерут, а мы платим-платим-платим… Мы есть вечный двигатель, который единожды запустили, и он продолжает вырабатывать деньги и власть тем, кто забрался на вершину пищевой цепи.
- Основная причина - бедность без просвета, - сказал Пулемётов.
- Основная причина – забитость людей, - не согласился поп. - Ведь если человек имеет звериную душу, т.е. духовно и интеллектуально не развит, то он будет стремиться не к каким-то духовным свершениям, а к материальным и осязаемым приобретениям. Поэтому вся нынешняя система специально держит людей в полускотском состоянии, поддерживает все дурные наклонности и пороки через пропаганду их в кино, музыке, одежде, телевиденье, СМИ. Кроме этого в массовом сознании прочно укрепляется постыдный образ неудачника-нищеброда, над которым можно посмеяться и поиздеваться в КВН, сериалах, или в Comedy Club. Умственно отсталый человек, видя всё это, будет всеми силами стараться вырваться и отделиться от презренного всеми ничтожествами сословия. Именно таким зомбированным людишкам постоянно хочется иметь шикарную квартиру, яхту, личный самолет и т.д. И чтобы достичь этого, они будут готовы на всё. На ложь, предательство, обман, воровство и даже убийство. И это поощряется и поддерживается, мало того, всё это преподносится как вполне обычное, естественное и природное стремление человека к доминированию. Социал-дарвинизм. И этот социал-дарвинизм даёт возможность кучке элитарных паразитов обеспечить безопасность своего существования наверху, когда общество атомизируется и одиночки борются друг с другом за лучший кусок. Поэтому подымать уровень сознания населения и направлять потребительство в духовное русло элита не намерена. Если люди начнут умнеть, они перестанут быть управляемыми. Об этом ещё Герман Греф говорил на пресс-конференции, подражая древним философам. Бедность – это всего лишь один из механизмов по надёжному контролю за людьми.
- А в Америке не так что ли? – спросил Монин. – От них всё и идёт.
- Да лучше тупеть в Америке с их пособиями, чем в России пенсионером, - ответил Алексей Петрович. – В России никогда простой народ не жил. Его всегда держали за быдло и пушечное мясо. Каждый век мы тут рождаемся для того чтобы платить налоги и умирать на войне.
- Это так, - кивнул поп. – Но коммунизм вырвал нас из этой парадигмы.
- Откуда? – спросил дед Паша.
- Из говна, - ответил Пулемётов. – Да, если бы не Великая Отечественная мы бы уже Марс окучивали.
- Точно, - согласился Монин.
- Западная же система с её хвалёным высоким образом жизни в этом плане ничем не отличается по своей сути от нищебродов в России, продолжил Никодим. - Там только механизмы несколько другие. Платят большие зарплаты, но больше и забирают (страховка, образование, медицина, кредиты и т.п.). Там намного глубже сидят  в кредитах, т.е вещи, которыми они пользуются, на самом деле не их, а банка, пока они не отдадут ему все взятые средства до копейки с процентами. Таким образом, накинув себе на шею аркан, их всё время держат в подчинении. Только рыпнешься, всё потеряешь, а на дно падать больно и не хочется. Как метко отметил их певец Фрэнк Заппа: «Они готовы сосать любой член, лишь бы не потерять работу». Потерял работу, не выплатил кредит, стал бомжом. Поэтому в одной системе населению даже не дают хорошо зарабатывать, а в другой дают, но потом всё у тебя забирают, созданными механизмами. А вот подымать благосостояние людей без скрытых механизмов подчинения, для элиты означает разрушение их властной пирамиды. Население должно быть хорошо управляемым, чтобы у людей постоянно была занята голова проблемой выживания: как заработать на хлеб или как расплатиться по кредитам. В противном случае для элиты создаётся угроза. Поэтому даже если у богачей будет уже столько денег, что за всю свою жизнь не потратишь, они всеми силами будут держать остальных в подчинённом состоянии, т.е. финансово зависимыми, чтобы не потерять свою власть и контроль за ситуацией. Иначе вышедшая из под контроля эксплуататоров толпа просто отнимет у них ресурсы. Поэтому чем больше человек закабален на Западе, чем меньше он имеет материальных ресурсов в России, тем для элиты лучше. Это создает надёжность работы системы. Человек, которому надо выплачивать кредит за дом, даже пикнуть будет бояться, т.к. его могут лишить иллюзорного благополучия. Если он начнёт возникать, то система найдет возможность в этом плане воздействовать на него и в итоге бедолага окажется на улице в картонной коробке.
- Ну тогда едем тупеть в Германию или Испанию, раз в Америке всё так плохо, - пошутил Монин.
- Везде одно и то же, - проговорил Пулемётов. – Не понял что ли?
- Да понял, понял, - махнул рукой Монин.
- И опять же, - продолжал Никодим, - между людьми постоянно насаждается соревнование, кто лучше, кто быстрее, отпихнёт других и залезет на шест за сапогами в этом балагане. Представьте себе картину, сидит на вершине пирамиды кучка богачей, жируют там и снисходительно смотрят со своего Олимпа, как у подножья пирамиды обыватели давят друг друга, пытаясь взобраться наверх. Небольшому количеству людей удаётся подняться на ярусы выше и устроившись там, они держат оборону не давая тем, кто внизу подняться. Они становятся охранителями системы, получая, как Иуды, свои 30 сребреников. А если кто-то из них пытается подняться выше или помогает подниматься массам, что внизу, чтобы вместе штурмовать вершину, его элитарии, пустив молнию, сбрасывают вниз. На этом и зиждется любая людоедская власть.
- Фармазоны, - сказал дед Паша.
- Не только жидомасоны, - сказал поп. – Там полно всякого. Хуже всего, что эти «фармазоны» насадили такое непотребство, что рука сама тянется к твой двустволке, Паша. В системе общества одиночек каждый тебе конкурент и твой личный враг. Тут не может быть дружбы, даже в семье, согласно этой внушаемой идеологии, каждый должен следовать своим интересам, воспринимая других членов семьи, не как свой клан и союзников, а как своих потенциальных врагов. Женщин через пропаганду натравливают на мужчин, детей на родителей. Ты не должен питать ни к кому жалости, ведь на кону твоё благополучие в этой крысиной гонке. Такие люди не станут бунтовать против элиты и созданной ей системы, ведь им даётся призрачный шанс на благополучие. Где в пример нам  растиражировали истории успеха, откуда тщательно вымараны грязные и подлые моменты биографий. Поэтому все свои силы они направят на попытки вырвать друг у друга кусок, подняться за счёт других, пройдя по головам. Это даже одна из охранных грамот элиты. На каждого такого выскочку есть особая папка с компроматом, с помощью которой управляют и помыкают. А если говорить о колониальной элите, как в России, то она точно таким же образом находится под контролем своих западных хозяев. Выводя свои капиталы за рубеж, покупая там недвижимость, отправляя туда жить семьи, они тем самым подписали контракт кровью с самим Отцом лжи, и поклялись ему в верности, тем самым обеспечивая себе личную безопасность. Так как в стране, где они воруют, могут в любой момент лишиться всего. Именно поэтому наше население умышленно отупляется и держится в нищете, ему не дают развиваться, чтобы новоиспечённые зомби ни за что и никогда не смогли выйти из под контроля. Вот она система управления массами в действии.
- Ну если всё так, - начал Алексей Петрович, - то мы скоро будем в коммунизме.
Все удивлённо посмотрели на Петровича. А тот довольно продолжал:
- По моему личному наблюдению в обществе сегодня существует такая тенденция, которая генерируется властными элитами, чтобы человек как можно меньше имел собственности. Ну, к примеру, постепенно уходит в небытие наличность, у нас теперь карточки. Нам теперь не рекомендуют покупать себе автомобили, а пользоваться каршерингом. И для этого создают тяжёлые условия на содержание личного автомобиля - страховки налоги и так далее. Также внушают такую мысль что лучше арендовать жильё, а не покупать свое в собственность. Это, мол, делает нас более мобильными и так далее.
- Это не коммунизм, а цифровое рабство, - сказал вдруг Олег Плетнёв. – Они же нас всех в компьютер заталкивают! Ни дома, ни машины, а только одна зарплатная карточка в собственности будет, где будут хранится на нас все данные. Нажмут кнопку, и нет человека.
- Совершенно в дырочку, - согласился поп. - Цифровые платформы - это цифровой левиафан. Они специально создают систему, которая как раз в рабстве и проявляется. Которая напрочь вычёркивает из жизни выдающихся личностей, выдающихся политиков, и вообще выдающихся людей в культуре и искусстве. Люди по их планам должны быть взаимозаменяемы. То есть они должны быть подконтрольны и безмолвны, как шестерёнки в колесе. Чтобы никто и никогда больше не смог создавать политические партии, писать умные книжки, снимать кино. Чтобы никто и никогда не смог впредь возмутить их спокойствие и зацепить человека за душу. Сейчас мы видим, как по всему миру готовится система, которая избавит нас всех от наличных денег и даст полную свободу пользоваться цифровыми деньгами. Которые, как сказал Федька, в любой момент и по любой причине можно отобрать, нажав кнопочку. С такими деньгами не сделаешь заначек, не зароешь клад, на уйдёшь от налогов. Сейчас мы пришли к тому, что в образовании вводится совершенно другая модель обучения, где все естественные науки сокращаются до минимума. То есть теперь ничего не нужно помнить и знать, достаточно включить компьютер, и он выдаст нужный результат. Все навыки сводятся именно к умению нажимать кнопки на компьютере. Врач будет работать с медицинскими приложениями, чиновник с государственными, а компьютерные системы будут выводить определенные наборы ответов и предложений. Человеку останется только уметь читать эти предложения на мониторе, вот и всё.
- Не зря по ящику все так ратуют за искусственный интеллект, - сказал Пулемётов.
- А кто хлеб печь будет? Дома строить? – удивился Алексей Петрович.
- Они будут создавать необходимых рабов с нуля. С самого рождения и под заказ. С определённым и достаточным уровнем образования, - ответил Никодим. - Какое-то количество людей будут строителями, какое-то чиновниками, другие будут пахать хлеб. Но знаний у всех будет с чайную ложку, чтобы в голове не зародилась крамола.
- Но у кого-то всё равно зародится, - сказал Алексей Петрович.
- Помните историю про Маугли? – сказал всем Никодим. – Так вот, это всё фигня. В жизни, когда находили таких мауглей, всё было плачевно. Человеческий мозг развивается до двенадцати лет, дальше только опыт и навыки, и поэтому когда пытались сделать Маугли человеком, он всё равно оставался зверем. Ни говорить, ни читать, такой недочеловек толком не сможет. Мозг прогрессирует только с самого начала, но если этот прогресс остановить, и не давать пищи для ума, он как и любая другая часть тела, атрофируется. Понимаете о чём я?
- Хотите сказать, - сказал  Алексей Петрович, - что в будущем люди будут, как этот Маугли? Недочеловеками!
- Совершенно в дырочку, - ответил поп. – Они будут обучены только нужным им областям знаний и умений, иные познания будут им недоступны в силу того, что компьютер их заблокирует. Все другие источники, вроде библиотек, будут уничтожены в принципе.
- Но они смогут передавать знания друг другу, - кипятился Алексей Петрович.
- Как? – спросил поп. – Каким образом, если даже сейчас человек стремиться не к каким-то духовным свершениям, а к материальным и осязаемым приобретениям. Он алчен, завистлив и эгоистичен. Его научили быть таким, и он таким живёт. Ну о чём разговаривать сантехнику с начальником, если один брезгует другим? Ты понимаешь, что в этой системе иерархической лестницы, верхние будут всегда презирать нижних? Потому что статус обязывает. Иначе спихнут вниз. Так заведено в этом новом, чудном мире.
- А пойдёмте лучше выпьем, - сказал дед Паша. – Что-то я протрезвел.
- Погоди, - сказал Пулемётов. – А вы заметили, что почти все новые голливудские фильмы с большим бюджетом апокалиптического или какого-то оккультного содержания. Везде пропаганда этого нового мирового порядка. Природные или техногенные катастрофы, планетарного масштаба. Войны с пришельцами. Население или стерилизовано или сокращено. Везде гнусная идея о сокращении численности населения. Везде тотальный контроль. Электронные чипы и тому подобное. Инопланетные вторжения, эпидемии, катаклизмы, изменения природы - все это представлено в таком избытке, что становится страшно смотреть.
- Если показывают, значит они понимают, и предупреждают нас, чего следует избегать в настоящем, - сказал Алексей Петрович.
- Это не так работает, - сказал отец Никодим. – Эти фильмы с катаклизмами и монстрами, сегодня действуют на зрителей, как развлечение и зрелище. Мол, такого не может быть, а следовательно, это всего лишь фантастика и выдумка сценаристов. Да, они долдонят про то, как богатые живут или на других планетах или на Земле, но в чистой природной зоне. А всё остальное порабощённое население живет трущобах, нищете и грязи в городах, больше похожих на канализационную канаву. Но зритель воспринимает это не как предупреждение человечеству, Лёша, а как фантастику. Понимаешь? То есть заговори сейчас с трибуны и всерьёз о чипизации, о сокращении населения, о предстоящих катастрофах, тебя в лучшем случае засмеют. А между тем, образ будущего на подсознательном уровне у всех уже нарисован: элита в раю, остальные в аду. С этим никто даже спорить не станет, что так оно и будет. А стало быть со смирением приняли такой расклад, и особо не удивятся, когда всё это обернётся явью.
- Ха, - вдруг усмехнулся Монин. – Американцы вон, вовсю готовятся к зомби-апокалипсису.
- Случайны ли эти фильмы? – продолжил Никодим. – Нет. В них заложена матрица поведения, как ты будешь жить в таком будущем, что ты будешь делать. Геройствовать или прозябать? Согласись, что героем быть никто не захочет без сверхспособностей, а значит, все погрязнут во тьме. Да и герои в этих фильмах обычно выступают в роли «избранных», они якобы освобождают человечество, но в оккультном смысле их надо рассматривать, как антихристов, которые вдруг освобождаются от мрака невежества и получают новое понимание мира. Они хотят построить новую, чудовищную систему контроля над людьми, и подстрекают этих людей самих же и захотеть систему контроля; всячески провоцируя на это. Супермены разрушают города, люди тысячами гибнут под обломками зданий, творится невообразимый хаос, ну, как тут не захотеть порядка и контроля для всеобщей безопасности.
- Кстати, - сказал Плетнёв, - когда Путин провозгласил вертикаль власти, и отменил выборы губернаторов, то народ так же с радостью отрёкся от своего права выбирать. Люди так же захотели порядка во властной структуре.
- Да, - согласился Пулемётов. – Хотели, как лучше, а вышло, как всегда.
- А пойдёмте лучше выпьем, - сказал дед Паша.
- Ладно. Пошли мужики. Всё-таки помянуть надо, - сказал отец Никодим.
Мужики встали и пошли к столу, но на душе было как-то гадко.