Прогулки по Парижу. Лувр

     На карте Парижа Лувр напоминает русскую букву Д с сильно вытянутыми ногами, лежащую  вдоль правого берега Сены. Самая старая, восточная, его часть – Сюлли (епископ De Sully был инициатором строительства собора Notre-Dame в XII веке), с квадратным внутренним двором (Cour Caree), cтроилась в XVI веке, как королевская резиденция на месте снесённой средневековой сторожевой башни. Потом, вплоть до середины XIX века, достраивали «ноги»-павильоны, сначала, южный – Денон (Denon – первый директор Лувра при Наполеоне), а затем северный – Ришелье. В 1989 году между ними построили просторное подземное фойе под стеклянной пирамидой.
               
    Путь от нашего дома к Лувру, мимо собора Св. Евстафия и форума Ле Аль, я проходил минут за 15-20. С перкрёстка улиц Адмирала Колиньи и Риволи открывалась великолепная перспектива уходящего к реке восточного фасада старого Лувра с классической колоннадой 1670 года и вытянувшегося на добрых полкилометра вдоль улицы Риволи павильона Ришелье. Сквозь арочный проезд в нём можно выйти на площадь Карусель (Pl. Du Carrousel) между пирамидой и триумфальной аркой, построенной в начале ХIХ века в честь побед Наполеона. За аркой раскинулся парк Тюильри и виден возвышающийся на площади Согласия (Pl. De la Concorde)  двадцатиметровый Луксорский обелиск XIII века до н. э., подаренный Франции вице-королём Египта Мухаммедом Али в 1830 году.   

     На площади Согласия, в начале Елисейских Полей, в революционные 90-е годы XVIII века стояла гильотина, и были публично казнены тысячи людей. Теперь вместо гильотины возвышается 60-ти метровое колесо обозрения, осаждаемое толпой туристов – заметный прогресс в индустрии массовых развлечений. С высоты колеса хорошо просматривается в обе стороны прямая «триумфального пути» от Лувра и арки Карусель, через Елисейские Поля к триумфальной арке Этуаль и далее до небоскрёбов и большой арки Дефанс.

Общественный парк Тюильри площадью 25 га – регулярно распланированный французский сад.  Кроме разнообразных деревьев и цветочных клумб в нём выставлены мраморные и бронзовые скульптуры известных мастеров двух последних веков. Мне запомнились бронзовые девушки Аристида Майоля – скульптурные портреты его любимой модели, одесситки Дины Верни.

     Людовик XIV начал собирать в Лувре произведения искусств в конце XVII века. Основой послужила коллекция итальянской живописи ФранцискаI (1494-1547). Во время революции, в 1793 году музей был открыт для публики. При Наполеоне в Лувр свозили награбленное в победоносных походах. Замечательный пример – четыре позолоченные коня с собора Сан-Марко в Венеции, которых водрузили на триумфальную арку Карусель. После Ватерлоо и оккупации союзниками Парижа в 1815 году пришлось возвратить владельцам 5000 картин и статуй. В том числе вернули и венецианских коней. (На арке их заменили скульптурной группой Победы на колеснице). Полезно вспомнить, что этих коней в XIII веке венецианцы тоже украли в захваченном Константинополе.

      Но и после реституции в Лувре осталось гораздо больше, чем в состоянии воспринять обычный турист-дилетант. Иногда говорят, что Лувр «самый-самый» из всех музеев классического искусства. Сравнивать разные музеи – пустое занятие. Лондонская Национальная галерея, например, меньше Лувра, зато там есть «Венера с зеркалом» Веласкеса, а картон Леонардо «Анна с Марией и Младенцем» – гимн материнству, кажется мне даже интереснее его луврского полотна на тот же сюжет. В Уффици выставлены «Весна» и «Рождение Венеры» – несравненные полотна Боттичелли. Богатейшая коллекция картин Рембрандта собрана в Эрмитаже, уникально собрание русской живописи в Третьяковской галерее и т. д. Каждый музей гордится своими лучшими приобретениями. Сасибо им за то, что мы можем видеть эти шедевры. Тысячи прекрасных картин исчезли во тьме засекреченных «частных собраний».

      Посетители музеев нередко имеют предпочтения, предвкушают свидание с любимой картиной или скульптурой, и не обязательно из числа знаменитых шедевров. Таким в своё время стал для меня портрет «Мадемуазель Зонтаг» Поля Деляроша на третьем этаже Эрмитажа. Направляясь в Третьяковку, всегда ждал встречи с левитановским «Мартом». И в скромную Свердловскую картинную галерею не раз заходил, чтобы полюбоваться уральскими пейзажами Слюсарева. В Лувре же, не став «завсегдатаем», не буду оригинален и отдам должное трем его общепризнанным примадоннам.
                (Продолжение следует)