То, что таится в лесу...

Это случилось давно.
Плотный туман лежал на покрытой мхом земле. Вместо деревьев стояла трухлявая гниль с тонкими и противными ветвями. Черные вороны садились на них и наблюдали своими маленькими, как бусинки, глазами за жизнью, которая здесь уже давно не кипела. Затянутое серыми тучами небо нагоняло еще больше тоски и уныния. В воздухе чувствовался аромат гнилых пней и сушеной травы, которая хрустела под ногами путника.
Лик не мог понять, где он находится. Рано утром он пошел в лес, чтобы насобирать ягод, и слегка увлекся. Да... Увлекся путник так, что забрел далеко от дома и потерялся. Идя в сторону дома, он вышел в это странное место. Ну, что же сказать, Лик всегда верил в то, что существуют потусторонние миры, где обитают души мертвых. Он представлял себе такие миры равнинами, где бродят души, а нечисть развлекается, издевается над бедными бестелесными.
Вспомнились деревенские байки, Лику стало страшно. Вороны смотрели своими маленькими глазами на парня. Они как будто наблюдали за ним. Черный ворон спустился ниже своих собратьев и сел на корягу перед путником. Парень остановился, посмотрел на птицу. Взгляд ворона заполз в самый темный уголок души Лика. От этого стало не по себе.
– Ну, что ты на меня смотришь?! – закричал на птицу путник.
Ворон лишь повернул голову. Это было странно. Лик махал руками и кричал, а птицу это не смущало вообще. Она даже не шелохнулась. Ворон просто сидел на коряге и глядел на человека.
Немного смутившись, Лик крикнул:
– Да ну тебя! Мерзкая птица.
Слова парня отразились эхом в мертвом лесу. Сморщив недовольное лицо, он обошел корягу и двинулся дальше. Гробовая тишина нагоняла тоску и страх одновременно.
– Боже... Лучше бы я не ходил за этими ягодами! – крикнул Лик на весь лес и застыл, прислушавшись к своему эхо.
Больше он не мог. Силы были на исходе! Все, это конец! Шанса выбраться из этого чертова леса нет. Он зашел слишком далеко и обречен на гибель среди гнилых деревьев и черных ворон, пугающих своими омерзительными глазами-ягодами.
Неожиданно среди мертвой тишины раздался детский плач. «Люди!» – промелькнула счастливая мысль в голове Лика. Парень пошел в сторону звука.
Дойдя до поваленного дерева, он заметил маленького ребенка лет шести. Платьице было на удивление чистым, белоснежным. Черная косичка девочки спадала на плечо. Белые гольфы, украшенные белыми кружевами, немного сползли, а голубые босоножки были далеко не осенние. Да... Для осени она была слишком легко одета.
– Что ты забыла посреди леса? Где твои родители? – спросил дружелюбно Лик.
– Папа, папа, – плача, повторял ребенок.
«Стресс у ребенка. Потерялась, наверное», – пронеслась мысль в голове парня.
– Папа? Где твой папа? – дружелюбно спросил Лик.
– Вот папа, – сказала девочка и перестала рыдать. Ее палец указывал на Лика.
– Ну, что ты, я не папа.
– Папа.
– Да не папа я! – прикрикнул он и добавил ласковым голосом: – Сейчас мы найдем твоего папу.
– Папа тут, – обижено сказала девочка, указывая на Лика. – Забери меня домой. Я голодна, мне холодно.
– Поэтому я детей и не люблю, – тихо сказал парень и улыбнулся девочке. А потом громко: – Так, а теперь покажи мне, в какой стороне твой дом!
– Здесь.
– Как это здесь?
– Здесь. Но ты же заберешь меня обратно? Да, папа?
В ответ, он молчал.
– Папа! Ты оставил меня тогда в этом лесу и обещал забрать. Папа! Ты же заберешь меня к маме? Мы же пойдем обратно в наш дом?
Лик отпрянул и упал на землю.
– Забери, забери меня домой! – повторил «ребенок».
 Ее глаза стали полностью черными, а из них ручейком, по бледным щекам, текла алая кровь, – капала на сухую траву. Запах гнили ударил в лицо…
Она была мертва. Она разлагалась. Маленькое тельце усыпано трупными пятнами.
– Папа, забери меня домой.
Лик побежал, куда глаза глядят. Девочка мелькала за деревьями, повторяя одни и те же слова: «Папа, забери меня домой». К счастью,  парень выбежал к деревне, которая находилась у реки. Подбежав к первому встречному дому, он начал колотить руками в дверь.
– Откройте! Прошу! – чуть ли не плакал Лик.
Дверь со скрипом открылась, оттуда выглянула старая бабушка лет восьмидесяти.
– Прошу вас... Там девочка... Кровь... Папа... – пытался, что-то сказать Лик.
– Ясно, проходи быстрее! – проворчала бабка и пустила его в дом.
Закрыв дверь, она предложила ему присесть. В доме стоял запах сушеных трав.
– Манька, – сказала старушка.
– Что?
– Манька... Вот чертовка, всех путников до психбольницы доводит.
– Что за Манька?
– Манька-Манька, – продолжала повторять хозяйка дома. – Та девочка, которую ты в лесу видел. Эх, печальная история. Деревенька наша, Славянка, на то время еще жизнью кипела. Не было здеся места грусти!
Жила у нас одна семья. Рубенцовы, вроде... Семья была небольшая, всего-то две дочки: Рита и Маня. Ну, и мать с отцом их. Да вот, мать гулящая была. Если Ритка – от отца, то Маня – от алкаша местного. Ох, что же было, когда муженек про измену узнал... Жену простил, а вот с Маней заговорить не смог. Избавиться от нее он хотел.
Повел он Маньку в лес, в саму урему! В том месте цветы такие лепные были, пахучие, яркие... И много столько! Оставили Маньку там. Девочка-то маленькая, дорогу обратно найти не смогла. А папка ее всем наплел, что в лес по грибы да по ягоды ходил. Оговорился, – пьяный всю правду рассказал.
Девочка так с голоду и померла. Всей деревней ее искали, не нашли. Жалко ее было. А потом лесник наш рассказал, что место благоухащее увяло, – осунулось там все. Ни одного живого росточка не найти, издохло оно. Вот, Маня там и обитает, путников с папой своим путает. Просит домой отвесть, к маме. Хорошо, что в деревню не приходит, – уехали все давно отсюда, гиблое место напугало.
Лик молчал. История девочки была для него потрясением. Как так? Бросить дочь на верную гибель! У парня было два желания, – уйти поскорее и чтоб это место не вспоминалось больше.
– Ладно, путник, иди с Богом. Попрошу Иваныча, чтоб проводил. Он-то Маньку не боится, поп он, – сказала старуха, открывая дверь.
Поблагодарив хозяйку за прием, Лик отправился к дому Иваныча. Приветливый старик отвел парня к доброй дороге. Скоро Лик нагнал повозку молочника и уснул в ней на сене.
Где-то там, в сердцевине леса, все еще таится мертвая урема. Место, где когда-то кипела жизнь, но теперь… Темное пристанище потерявшейся детской души. Тела-то так и не нашли. И душе этой все еще хочется вернуться обратно, в родимый дом.