Мясо в пакетах

Учительница куда-то вышла, и Баха скакал вокруг парты, отвешивая Игорю хлёсткие пощёчины. Тот опускал лицо, вяло отмахивался и мямлил что-то похожее на “Отстань, уйди, запарил…”

- Ага, отхлещу тебя как шлюху, и отстану - хохотал Баха, продолжая лупить Игоря по щекам.

Класс жил обыденной жизнью, перешёптывался, перекидывался записками, не обращая внимания на происходившую по соседству экзекуцию. Если кто-то и задерживал на ней взгляд, то глупо хихикал, либо неодобрительно вздыхал. Причём, было непонятно, чем вызвано неодобрение, тем ли, что Баха совсем распоясался и беззастенчиво издевается над человеком, или тем, что Игорь всё это покорно сносит.

Поведение Бахи не нравилось многим, но замечаний ему никто не делал. С недавних пор он влился в какую-то околокриминальную гоп-тусовку и теперь не упускал возможности показать свою крутость.

Если у кого-то возникал с ним конфликт, то очень скоро в школу приходила толпа каких-то весовых пацанчиков, и кошмарила Бахиного недруга по полной программе.

Никому не хотелось получить ****ы, быть поставленным на счётчик, поэтому с ним предпочитали не связываться.

Я руководствовался тем же принципом.

Как-то, на труде, мы вместе таскали из внутреннего двора доски, попутно болтали о том, о сём.

Он спросил:

-Слушай, у тебя проблем нет? В смысле, никто не доёбывается или типа того? Смотри, если будут проблемы, обращайся. У меня есть знакомые старшаки, я им скажу, они любого раком поставят.

-Ладно, если что, обращусь – ответил я, не собираясь этого делать, потому что знал, как непросто бывает позже рассчитаться за подобные услуги.

В общем, я тоже никак не вмешивался в Бахины развлечения, но после недавнего разговора с Игорем следил за ситуацией очень внимательно.

А дело было так. Пару недель назад, Игорь подошёл ко мне, и долго пожимая руку тёплой влажной ладошкой, сказал:

- У меня к тебе есть серьёзный разговор.

Говорил он всегда очень тихо, сильно приблизившись, так, что не было возможности отвести глаза, в которые он настойчиво пытался заглянуть, обдавая жарким дыханием и едва заметным луковым запахом пропотевшего шерстяного свитера.

- Скажи честно, тебя бесит Баха? Я никому не скажу, можешь быть уверен, тем более, я тебе сейчас такое расскажу, что полностью окажусь в твоей власти, мне просто нужно кому-то открыться.

- Не знаю, я с ним ровно общаюсь. Вижу, что он последнее время нюх потерял, но, пока меня это не касается, хожу мимо.

- Для меня Баха самая отвратительная тварь, существующая на земле – говорил Игорь, ещё ближе придвигаясь ко мне – О нём я и хотел поговорить. Я не знаю никого кроме тебя, кому бы мог довериться. Тебе почему-то доверяю, думаю, что ты не сдашь.

- Не беспокойся, не сдам. Говори, в чём дело?

- Я хочу его убить.

-Баху?

- Ну да. Кого же ещё? Это не из-за того, что он меня перед классом позорит и всё такое. Ты всего не видишь, всего не знаешь. Проблема серьёзней. Он же, сука, вымогает у меня деньги. Всё больше и больше. Сначала по сотне, по двухсотке требовал, теперь уже на штуку меня каждую неделю загружает. Охуел совсем. Я ему где возьму? У меня отца нет, только мать работает, денег и так не хватает, а я вынужден у неё воровать.

- А ты не хочешь просто матери всё рассказать, пусть она обратится в милицию, в конце концов.

- Да ты что. Он мне говорит, только попробуй рассказать, у его пацанов и в ментовке связи, толку не будет. Говорит, мы твою мать изнасилуем, толпой ****ь будем, она у нас у всех по кругу в рот возьмёт, а потом зарежем её как свинью. Это он мне о моей матери говорит. Описывает в подробностях, как разденут её, будут насиловать и всякие надписи ножом на теле вырезать.

- Он же на понт берёт. Его крыша - обычная шпана, никто ради Бахи на такое не пойдёт, для этого нужны совсем отбитые отморозки.

- Не скажи, я не уверен, за него Махмуд впрягается, а у Махмуда отец бандит. Видал, на каких тачках ездит, и всех ментов он на хую вертел. Поэтому я боюсь кому-то говорить. А вопрос надо решать. Я уже не могу деньги тырить. Хочу завалить эту суку. Вот, слушай. У меня мать сутками работает. Когда она на смену уходит, Баха заваливает ко мне, как к себе домой. Приносит пиво, кассеты с порнухой, сидит, смотрит, пьёт, лазит по шкафам, жрёт, всё что найдёт. Мне нужна твоя помощь.

- Я-то чем могу помочь?

- Когда он опять ко мне придёт, сядет за стол, будет пить пиво, я возьму топор, подойду сзади и раскрою ему голову. Это я всё сделаю сам, но дальше необходима помощь. Нужно будет перетащить его в ванну, спустить всю кровь, потом разделать тело на мелкие куски, уложить в целлофановые пакеты, а потом выносить в небольших сумках, и разносить эти сумки по мусоркам, в разные части города.

- Ты гонишь?

- Нет, я серьёзно. Помоги мне разделать Бахину тушу и побыстрей избавиться от неё. Мать будет работать сутки, мы всё успеем сделать до её прихода. Все инструменты я заранее заготовлю - ножи, пилу, тесак для рубки мяса. Придёшь, снимешь свою одежду, я дам тебе какую-нибудь майку, штаны, чтобы можно было изгадить и потом сжечь. Самое главное избавиться от головы, пальцев, кистей рук. Вдруг какая-нибудь собака учует, вытащит из мусорки пакет и станет жрать, чтобы не было видно, что она жрёт человеческую руку или ногу. Главное расчленить помельче, там уже никто внимания не обратит, может она кусок протухшей свинины где-то нашла.

- Нет, ты точно гонишь. Это очень сложно будет сделать.

- Не так уж и сложно. Смотри, весит он килограмм шестьдесят, шестьдесят пять, не больше. Каждый из нас вполне может вынести за один раз килограмм десять, в относительно небольшой сумке, не привлекая внимания. Сумки, куда будем раскладывать, я тоже заранее заготовлю. Кровь всю спустим в ванной, куски мяса будем срезать и отдельно упаковывать в целлофановые пакеты, протекать не будет. Расфасуем этого урода, уйдём в другой район, закинем сумку в какую-нибудь мусорку, другую сумку в другую мусорку. Потом вернёмся за следующей порцией. В целом, нам потребуется не больше трёх ходок. Голову, пальцы, ступни, сложим отдельно, потом пойдём в степь и закопаем. С головы, предварительно обрубим нос, уши, скальп снимем, сдерём кожу, чтобы вообще нельзя было опознать.

Было в речах Игоря, в его чрезмерных приближениях, что-то очень нездоровое, отчаянное и какое-то педерастическое, от чего неосознанно передёргивало. Будто он хочет помолиться, облобызать тебе руки, и слиться с тобой в страстном поцелуе. Беседуя с ним, возникало ощущение, будто голыми руками ешь варенье из банки, и ни за что нельзя взяться, пока не смоешь с пальцев эту липкую гадость.

-Не смогу помочь – ответил я, - Извини, понимаю твои чувства, никому ничего не скажу, но в таком я участвовать не буду. Во первых, просто не хочу, во вторых, мы обязательно где-то спалимся. Если хочешь – делай сам, но я тебе очень не советую.

- Ничего мы не спалимся. Ты слышал, сколько людей без вести пропадают? И куда? Да вот также, сделает кто-то всё по уму, и никто не найдёт. Мясо посрезать мелко, разложить по пакетам и в мусорки, в разных частях города, потом этот мусор увезут на свалку и всё. Ищите, собирайте своего Баху по кусочкам. У нас в классе никто не знает, что Баха ко мне ходит. Он не афиширует. На всё нам понадобится от шести до восьми часов. Я рассчитал. Если он придёт ко мне с утра, как обычно делает, и я его убью, то до вечера, мы уже успеем всё сделать. Его родители будут думать, что он где-то с друзьями гуляет, забеспокоятся только поздно вечером. Пойдут его друзей обзванивать, искать. На следующий день в школе разнесётся весть, что Баха пропал. Участковый будет, конечно, всех одноклассников опрашивать, кто что знает, слышал, видел, мы скажем, что вне школы с ним не общались, ничего не знаем. Они обязательно пробьют, какие у него мутные друзья были, и подозрения пойдут в этом направлении, но никак не на меня.

- А если кто-то увидит, что он заходил к тебе, а потом ты куда-то ходил с сумками?

- Если кто-то вдруг увидит, что он заходил в мой подъезд, то я буду говорить, что никого не видел, и никто ко мне не приходил. Мало ли к кому он мог зайти, я в пятиэтажке живу. Всё будет нормально, я не дурак, и не собираюсь садиться в тюрьму из-за этой твари. Я ещё буду внимательно обдумывать, каждый шаг, но помощник мне очень нужен.

- Нет, Игорь, я не буду твоим помощником и советую выкинуть эту идею из головы. Ищи другие способы решения проблемы.

- Я всё равно убью эту тварь. Не только по личным мотивам. Он вообще не заслуживает жизни. Просто представь, без привязки ко мне, что будет дальше? Как он будет жить в семье, принесёт ли он какую-то пользу этому миру? Просто убрать с земли это животное и жизнь станет лучше.

Потом я ещё долго его убеждал, что это бред, что даже если его не разоблачат, долгие годы он будет спать вполглаза и вскакивать каждого шороха. Он кивал, соглашаясь, но напоследок сказал:

- Понимаю, каждый за себя, я не в обиде. Всё равно убью этого ублюдка.

С тех пор, я очень внимательно наблюдал за ситуацией, и когда Баха хлестал его по щекам, я думал, что каждым подобным ударом он может переполнить чашу терпения и подписать себе смертный приговор.

Через несколько дней Игорь опять вовлёк меня в долгую душную беседу:

- Слушай, как ты думаешь, если я сначала плесну ему в рожу кислотой? Не хочу, чтобы эта сука умерла быстро. Хочу помучить его перед смертью. Допустим, плесну кислотой, ему выжгет глаза, он схватится за рожу, а я ему буду руки и ноги ножом протыкать. Хотя, тогда он будет громко верещать, соседи услышат. Нет, наверное, лучше сразу по башке топором. Как ты посоветуешь?

Я, как мог, отговаривал его, как мог, отмывал с рук это липкое варенье, а когда Баха, вдруг, не приходил на занятия, думал, уж не лежит ли он где-нибудь в пакетах, разбросанный по разным мусоркам.

***

Как часто бывает, всё завершилось гораздо менее драматично, чем рисовалось. Учебный год окончился, и Игорь перевёлся в другую школу, а вскоре авторитету Бахи пришёл конец. Его друзья выставили счёт за услуги. Предъявили ему примерно следующее:

- Ты охуел, щегол? Думал, что мы бесплатно будем твои непонятки решать?

И назвали такую неприличную цифру, что Бахе ничего не оставалось делать, как рассказать всё родителям и написать заявление, что у него, несчастного пай-мальчика, вымогают деньги. Он очень боялся, никуда, кроме как в школу, не выходил, папа провожал его на занятия, встречал после уроков. С Бахи очень быстро слетел покровительственный тон и старые замашки. Одноклассник Лёха, когда-то тоже пострадавший из-за конфликта с Бахой, теперь часто хлестал его по щекам или пинал под задницу, со словами:

- Помнишь как ты выёбывался? Только сам за себя ты сказать не в состоянии. Прикрывался дружками своими, но и они тебя, лошару, на бабки поставили, пришлось с папой в школу ходить. Теперь знай своё место, гондон!

Баха всё это покорно проглатывал.

Примерно в то же время, нас посадили за одну парту, и, как часто бывает в таких случаях, мы стали общаться больше. Вскоре Баха стал звать меня после уроков к себе домой, мы играли на приставке, в карты, устраивали турниры по борьбе, снося тумбочки и кровати, попадавшиеся на пути.

С чувством юмора и гостеприимством у него всё было в порядке. Зайдя домой, он всегда распахивал свой холодильник, доставал колбасу, варил пельмени, угощал всем, что было в доме. На хате у Бахи происходили первые тусовки, первые выпивки, а ещё Баха любил в подробностях рассказывать, как вот на этой самой кровати он **** очередную тёлочку, а она стонала, кричала, извивалась и тому подобное. Все понимали, что он люто ****ел, но кивали, задавая профессору любовных наук уточняющие вопросы, на которые он с важностью отвечал.

Иногда меня даже посещала мысль, что неплохой парень этот Баха, и хорошо, что пару лет назад, этот псих его не разложил его по пакетам и не отправил в разные мусорки. Но потом я вспоминал жаркие нашёптывания Игоря,его отчаяние, Бахины слова о том, как они будут насиловать его мать, а потом зарежут как свинью, то с какой легкостью и удовольствием он мог издеваться над человеком ради развлечения, и этот весельчак виделся совершенно в другом свете. Глядя в улыбающееся лицо Бахи, я представлял, как расчленяю его в ванной, обрубаю пальцы рук и ног, раскладываю мясо по пакетам.

Иногда Баха сам приоткрывал свою суть в мечтах о будущем.

- Я после школы хочу на мента учиться – говорил он, улыбаясь – хорошая профессия, притом, у тебя всегда власть. Вот встретил, много лет спустя, того же Лёху, он тебе улыбается, типа: “Привет, Баха, давно не виделись”, а ты ему: “Пройдём в отделение”. Там, пристегнул его к решётке наручниками, и дубинкой по почкам: “Помнишь, сука, как ты меня в школе по жопе пинал? Вспоминай, бля, и думай, с кем шутил. Как-то так”.

Про Игоря он вспомнил лишь однажды:

- Помнишь, у нас в классе учился Игорь, капец долбоёб был, бесил меня, манера общения у него ****утая, непонятно, то ли пидор, то ли маньяк. Смотрит на тебя, и такое ощущение, что зарезать хочет. Ох и ****ил я его. Говорю, “Чо уставился, сука?” и на по ебалу.

- Помню, был такой – отвечал я, а сам опять представлял, что было бы, поддержи я тогда Игоря. Перед мысленным взором, проплывала вереница пакетов с мясом.

А вскоре мы окончили школу, каждый пошёл своим путём.

Позже я ещё иногда встречал Баху, он преувеличено радовался, зазывал выпить. Однажды встретил его с какими-то родственниками, он представлял меня как лучшего школьного друга, и я не понимал почему. Несмотря на тесное общение в какой-то период, лучшими друзьями мы никогда не были. Для настоящей дружбы во мне всегда стоял какой-то плотный блок, выстроенный из наблюдений за ним. Они говорили только одно - “Это гнилой тип”.

Позже он уехал в другой город и стал таки ментом. Последний раз я видел Баху на многочисленных фото “В контакте”, в ментовской форме, с двумя детьми, рано поседевшего и изрядно растолстевшего. Одно фото намертво впечаталось в память: Пузатый Баха, в плавках, сидит на берегу реки, недалеко играют двое его детей. Ниже комментарий какой-то неизвестной: “Жирная отвратительная харя”, и ответ Бахи: “Пошла нахуй, шалава дешёвая”.

А Игоря последний раз видел пару лет назад, на улице.

-Привет, Игорь – окликнул я его.

- Здравствуйте, а вы кто? – ответил он.

- Здрасте, не помнишь что-ли? В одном классе учились.

- Да? А в какой школе? В двадцатой или в тридцать второй?

- В двадцатой, естественно.

- Да, лицо знакомое, что-то припоминаю.

“Что-то рано у тебя память отшибло, Игорёк” – подумал я.

А ещё подумал, что Игорь, хоть и антипод Бахи, но тип не менее мерзкий, а может быть даже более. Улыбнулись, обменялись телефонами. Хотя, ума не приложу, по какому поводу мы могли бы сейчас звонить друг другу? Ведь если и были мы когда-то подобием единого организма, то теперь мы лишь мясо в пакетах, раскиданное по разным мусоркам.